Академия "Overwatch"

      Окруженная несколькими солдатами в серебристой броне, Ангела уставилась только на человека в черном плаще, внимательно изучавшем разбитое лицо молодой студентки. Присев напротив, он обхватил плотными перчатками ее подбородок, склоняя голову: — Это из-за тебя поднялся весь этот переполох? — глубокий и хрипящий голос мгновенно перенес ее на множество лет вперед, открывая перед глазами ужасающие события. Выбитая дверь, крики родителей, мольбы о помощи и пощаде, а затем… Два мощных выстрела, разносящих головы и тела вдребезги.       Маленькая девочка, прятавшаяся в шкафу, закричала, не способная удержать крика паники. Также, спустя столько лет, кричала и повзрослевшая Циглер, отползающая прочь, пока не уперлась в холодную стену. Перебирая босыми ногами по полу, девушка закрыла глаза, пытаясь унять дрожь по всему телу, но шаги этого монстра приводили ее в настоящий и неприкрытый ужас. Ничего не изменилось.  — Не подходи ко мне… Не подходи! — ее всхлипы перешли на истошный крик, когда высокий мужчина в белоснежной маске остановился. Вглядываясь в окровавленное лицо, Капитан словно пытался что-то вспомнить, но в голову не приходило ничего, кроме темноты и холода: — Мы знакомы, девочка? — стараясь смотреть в потолок, Ангела прикусила губу, пытаясь не проглотить собственный язык. Само сосредоточение жестокости, убийства и непроглядной бездны человеческого греха стояло перед ней, спрашивая о чем-то настолько простом и обыденном. Он даже не помнит ее. Разумеется… Скольких еще детей он оставил сиротами, помимо нее?! — Ты… Мои родители… — резко поведя своим черепом, этот мужчина приказал опустить всем оружие, поправляя черный капюшон: — В этой Академии учатся много детишек, родителей или родственников которых я знал лично или косвенно. Почему ты решила, что ты какая-то особенная, девочка? — шмыгая носом, швейцарка стиснула зубы, хрипя окровавленной слюной: — Du hast meine Eltern getötet, Monster, — склонив голову к плечу, это чудовище в человеческом обличии вновь схватило ее за подбородок, внимательно всматриваясь в каждую черту лица, в каждую родинку и каждую мимолетную морщинку.       Ангела, продолжая трястись, глухо дышала, стиснув пальцы на ногах. Ее душа хотела сбежать прочь из тела, лишь бы не находиться рядом с этим существом, которое только хотело казаться нормальным. Получалось очень и очень слабо. — Циглер. Ее фамилия — Циглер? — спросил он у солдата, держащего сканер. Тот, спешно проверяя информацию, листал множество параграфов, начиная волноваться: — Она… Она еще не дала себя отсканировать, Капитан… — схватив хитроумный прибор из его трясущихся ладоней, человек в белой маске выкинул тот прочь, разбивая о дальнюю стенку: — Ты ведь Циглер, не так ли? Узнаю этот акцент, узнаю голубые глаза и светлые волосы. Ты очень похожа на родителей, девочка. Как же тебя зовут? — набираясь смелости, которая копилась все эти годы, девушка прорычала, не разжимая зубов: — Ангела. Меня зовут Ангела Циглер. Запомнишь это? — медленно кивнув, Капитан аккуратно смахнул слипшиеся от пота и крови волосы с ее лба, хрипя: — Я помню только тех, кто заслужил это. Скажи, Ангела Циглер, ты заслужила, чтобы тебя запомнили? — с нескрываемым омерзением блондинка убрала свое лицо подальше от его светящейся в темноте маски: — Затем, чтобы ты запомнил, кого именно ты убил? Как моих родителей? Как множество людей до и после них? Я живу не для того, чтобы меня запомнил убийца и психопат… Я живу только для хороших людей, тех, кто не считает других простым мясом и именем в списке… — усмехнувшись, человек в черном опустил подбородок, пожимая плечами: — Смелые слова для такой маленькой девочки. Сегодня я и не надеялся увидеть кого-то настолько прямолинейного, это очень приятный сюрприз. Тогда повторю свой вопрос, который задал много лет назад трясущейся от страха девочке, точно такой же, как и сейчас. Скажи, Ангела Циглер, ты сможешь сделать правильный выбор?       Услышав эти заветные слова, что в корне перевернули ее жизнь, девушка замерла, стараясь даже не дышать. Все в ее теле остановилось, словно даже кровь перестала двигаться в венах. Пульс замедлился до опасных значений, а дыхание застыло в груди. Все эти бесконечные дни, месяцы и годы она жила ради того, чтобы чтить память родителей, чтобы не потерять саму себя в том открывшемся кошмаре, что предоставил ей этот проклятый человек в черном. Даже сейчас, когда он скрывал свое настоящее лицо, все было слишком очевидно.       Произошедшая с Гэндзи трагедия. Куча ссор и размолвок с подругами. Попытки понять себя и постараться стать лучше, чем она могла бы быть. Даже тренировки с Фаррой были лишь предлогом. Отложенным спектаклем одной актрисы, которая не понимала, чего именно она хочет от жизни и самой себя. Ничего не изменилось за эти годы. Она так и осталась маленькой девочкой, запертой в шкафу.       Хотя…       Заметив, как голубой глаз косится в сторону небольшой кобуры на его поясе, Капитан кивнул, медленно отстегивая ее. Протянув увесистый пистолет в хрупкие руки девушки, мужчина в белоснежной маске прохрипел: — Если хочешь понять, стоишь ли ты чего-то, или годишься только для смерти, как твои высокомерные родители, то сейчас — самое время. Решайся, Ангела. Иначе зачем ты еще живешь?       Зачем?       «Ради собственной любви. Ради человека, который помог мне разобраться в себе, пускай сам этого и не понял. Ради того, кому я могла рассказать все, даже то, что не хотела бы. Ради тех людей, которые видели во мне настоящую меня, а не искусственную куклу, которая неизвестно зачем хочет стать врачом. Ради тех вечеров, когда мы просто могли есть мороженое и болтать о всяких глупостях. Ради тех, кого я могу спасти в ближайшем будущем… Ради… Ради самой себя» — плача, девушка билась затылком о стену, не способная смириться с собственным поражением. Как она могла быть врачом, таким же, как и ее родители — храброй, смелой, не страшившейся ничего. Они были на войне. Они были на множестве войн. Их дочь же — проиграла, не начав сражение. Как всегда…       Грузно выдохнув, человек в маске-черепе поднялся, говоря: — Очень жаль… — тут же в его груди образовалась дыра от выстрела, пробившая ту насквозь. Попятившись, Капитан коснулся черной жижи, что сочилась из этой раны, а затем посмотрел на исчезающую дорожку дыма, танцующую из дула пистолета.       Едва удерживая оружие в руках, Ангела Циглер прикусила губу, ощущая на языке привкус железа. Голубой глаз, прекратив изливаться слезами, превратился в сосредоточение ненависти и злобы, отчего сама девушка испугалась. Не осознала, с каким наслаждением увидела легкое колебание в этой черной фигуре, лишившей ее всего.       Но больше всего ее удивила реакция его подчиненных, которые даже не сдвинулись с места, когда их непосредственного командира пристрелили. Казалось, они превратились в безмолвные статуи, отчего становилось еще более страшно. Приготовившись умереть, швейцарка закрыла подбитый глаз, но голос с пугающей хрипотцой достиг ушей: — Правильный выбор.       Смотря на живого Капитана, Ангела взглянула на пистолет. Она знала не так много об оружии, но то, что это были боевые пули — не сомневалась. И та дыра, что сейчас сияла в груди человека в маске, тоже была настоящей. Его смерть была настоящей. Должна была быть настоящей! — Что… — прошептала она, вновь пытаясь поднять пистолет. Но увидев то, с каким бесстрашием к ней подходит этот монстр, девушка опустила его, осознавая собственную беспомощность. Кого она пытается обмануть… Кого? — Спустя столько лет, которые ты копила ненависть, выпустить ее сейчас — лучшее решение. Убить того человека, которого ненавидишь — тоже. Ты понимаешь ценность каждой жизни, потому-то и захотела стать доктором, но сейчас… Сейчас ты не посчиталась со своими принципами, Ангела. Именно такими должны были стать твои родители. Такими их видела Организация. Но когда дело дошло до реального вызова, они струсили, опешили. Поэтому я выполнил приказ. Простой, но действенный. И сейчас… Сейчас я вижу его плоды. Молодец. Ты сделала правильный выбор, девочка, — подняв кулак, он направил когтистые пальцы в сторону выхода, исчезая вместе с остальными солдатами.       Оставшаяся с пистолетом девушка, сидя в самом углу забытого всеми кабинета, истекая кровью, истошно закричала, понимая всю правоту этого монстра. Она сама была настоящим чудовищем.

***

 — Почему не попытаешься залечить раны с помощью этой штуки у тебя на груди? — спросила Фарра, останавливая Лену на половине пути к Головному Зданию. Стараясь отдышаться, девушка посмотрела на свою спасительницу, касаясь хроноускорителя чуть обгоревшими пальцами: — Давно ты знаешь про… Про ЭТО? — прячась, Амари-младшая прижала палец к губам, слыша пробегающих мимо наемников. Весь студенческий городок был усеян небольшими отрядами солдат, которые наводнили просторные тропинки и улочки, прочесывая каждый сантиметр. Словно искали что-то. Точнее — кого-то.       Повернувшись к Окстон, выпускница выдохнула целый сноп пара изо рта, отвечая: — Не смотри на меня так, это было необходимостью. Если бы директор не посвятил еще кого-нибудь в ваш маленький секрет, то могли начаться проблемы. Как ты сама понимаешь, они УЖЕ начались, — отворачиваясь от колонны людей «Когтя», которые тащили за собой несколько человек, Фария стиснула смуглый кулак. — Но я думала, что все это — тайна, которую разделяем только мы с мистером Моррисоном. Я знала, что это неправильно, понимала, что не стоит держать нечто столь опасное ото всех, но так было проще. Так я боялась лишь умереть на очередной тренировке, а не разорвать все связи с любимыми людьми… Плевать. Сейчас нужно добраться до Головного Здания и там мы сможем вызвать подмогу. План прост, не так ли? — хмыкнув, выпускница поправила ее кожаную жилетку, шепча: — Самое главное — не погибнуть, а еще хуже — сдаться в плен по дороге. Особенно тебе, Лена. Ты не представляешь, насколько важна для всех нас. Не только для директора. И не только для своих подружек. Так что соберись с мыслями и иди за мной, пока нас не нашли, договорились?        Кивнув, англичанка собралась с силами, готовясь к новому рывку. Тело постепенно приходило в норму после затяжного прыжка сквозь стальную дверь, но сердце продолжало ныть. Страх никуда не делся.       Никто из этих двоих даже не заметил одинокую тень, сидящую на ветвях и не поднимающую ни единого шума. Потянувшись за спину, этот силуэт остановился, замечая на противоположной улочке трясущегося Гэндзи, едва переставляющего механические ноги. Приглядевшись, этот Неизвестный оставил девушек, словно исчезая в ночном небе.       И вновь… Совершенно бесшумно.