Имя: Акира Возраст: 21 год Пол: мужской Кровные родственники: отсутствуют Род занятий: неизвестно Информация об агитационной деятельности формирования (как внутри своей структуры, так и в отношении местного населения): не обнаружено Принадлежность к вооруженным силам: отсутствует Взаимодействие с другими подразделениями и населением, а также зарубежными структурами; наличие в подразделении иностранных инструкторов, наемников: не обнаружено. При изучении личных вещей ничего, кроме ножа армейского образца, не обнаружено. Доклад окончен.
Юкихито оторвал глаза от печатного листа бумаги и вопросительно посмотрел на Тойю. — Это вся информация, которую вам удалось получить? Некогда зеленый цвет глаз приобрел потемневший болотный оттенок недовольства. Однако по поведению Юкихито нельзя было предположить о чувстве дискомфорта или хотя бы легкого намека на беспокойство. Ни единого отголоска, похожего на эмоции. — Если бы не «Протеом человека»*, мы бы не получили и этой информации о нем. Этот… неверный слишком много о себе думает. Его необходимо… — Я сам решу, что с ним делать. Пока что выполняй ранее отданный приказ и проследи, надежны ли его оковы. Есть причины предполагать побег. Даже в тот момент, когда Юкихито оборвали, он не выдал недовольства. Хотя по тому, как он себя ведет, уместно предположить о взрывном и горячем темпераменте. После того, как рыжеволосый мужчина получил указания, ему не было причин более здесь находиться, поэтому он удалился, оставив Тойю один на один со своими мыслями. Тойя был рассудительным всегда, даже до того, как из них всех вытравили эмоции. Он понимал ценность каждого служащего, и то, что он увидел в Акире, наводило на мысль, что служащий с такими физическими данными после прохождения программы будет способен заменить не менее пятерых обычных. Возможно, даже зайдет дальше, чем Юкихито и он сам. Конечно же, было еще слишком рано делать какие-либо выводы, сначала необходимо убедиться в его предположениях. Но если он прав… То нельзя было разбрасываться таким материалом.***
Площадь для собраний и мероприятий служащих. Все-таки осталось от этих сволочей что-то человеческое… Хоть одежду оставили… Но их настойчивую цель сломать меня - не понимаю. Площадь, куда привели Акиру, имела чуть менее восьми акров от всей территории штаба. Даже учитывая, что служащие растут в геометрической прогрессии, этого было более чем достаточно. Принимая во внимание, что еще больше уничтожалось. На площади не было ничего, кроме нескольких внедорожников, пылящихся от неиспользования, доски со свеженаклеенными объявлениями и пары вкопанных в землю столбов, стоящих противоположно друг другу. Один из таких столбов использовался в качестве флагштока — по неизвестной причине. Ко второму вели Акиру служащие в количестве семи человек в сопровождении Юкихито. — Отвалите от меня! Я никогда не буду служить ни вам, ни этой смехотворной Империи! — даже то, что парня вела не просто какая-то шпана, а служащие, прошедшие программирование, не вызывало у Акиры совершенно никакого чувства страха или хотя бы вполне уместных вопросов вроде: что с ним будут делать на площади. Он был не просто не напуган, а даже более того — разгневан. Когда его привели к столбу, Юкихито громко скомандовал приковать парня к нему. Однако немногие зашевелились после приказа. После повторного приказа, слетевшего с уст рыжеволосого, с явной ноткой угрозы, вперед выступили два добровольца. Один представлял собой служащего лет сорока с весьма плотной комплекцией и суровым лицом. Второй был полной противоположностью — молодым, худощавым, с мягкими чертами лица. Тот, что постарше, первым выказал желание выполнить приказ. Его массивная ладонь надавила на плечо Акиры, заставляя прижаться спиной к столбу и опуститься на землю. Однако для юноши, видимо, не было весомых аргументов подчиняться, и он с легкостью высвободил руки, которые пытался сковать второй служащий. Молниеносное движение не смог проследить никто, кроме Юкихиты. Только он видел, как Акире удалось заставить громилу-служащего осесть на землю, мотая головой. На лбу его отчётливо виднелся ярко-алый след удара. Посидев немного, он вдруг рывком вскочил на ноги. Широкая грудь колыхалась, выдавая гнев с головой, а дыхание, вырывающееся из приоткрытого рта, напомнило рев дикого зверя. А говорят, у них нет эмоций. Хах, гнев — движущая сила программирования? Громила мнет пальцы, от чего по площади разносится неприятный хруст суставов. Возможно, этот жест должен был напугать Акиру или хотя бы заставить того занервничать. Что-то вроде того, как кошки становятся на дыбы, чтобы устрашить противника. Но реакции со стороны юноши не последовало. Никто не вмешивался, и даже Юкихито лишь наблюдал за тем, как устремившийся холодный взгляд юноши следил за противником. Движение вперед — и соперник обрушивает на Акиру ураган кулачных ударов, которые тут же блокируются со стороны парня. На его стороне не только молодость, но и ловкость в совокупности со стремлением одержать верх, не для того, чтобы показать свою силу, а для того, чтобы остаться независимым и неукротимым. Бой равным назвать было сложно. Несмотря на превосходящую массу соперника, служащий больше получал удары, нежели наносил, от чего звук был такой, словно отбивают мясо — звонкие, сочные шлепки. Акира наносил удары с такой силой, что многим показалось, будто бой предопределен. Двое служащих не стали дожидаться более удобного случая и налетели почти одновременно с обеих сторон. Они били словно братья-близнецы, синхронно и слажено. Юноше пришлось защищаться, прижимая подбородок к груди и закрываясь руками. Если бы у него не отняли его нож, ему пришлось бы гораздо проще. И хоть это не справедливо, выступать с холодным против рукопашки, тут не было бы огромного унижения, особенно учитывая то, что на него напали трое одновременно, пока другие ждали, чтобы сменить товарища. Вдруг нога Акиры описала полукруг — и врезалась в бедро громиле. Он упал на одно колено, спустя миг Акира бьёт ему кулаком в скулу. И этого достаточно, чтобы тот упал на землю. Юноша не успевает даже переключиться на следующего противника, когда один из «братьев» валит его на землю, нанося мощный удар в живот, но даже после этого Акира тут же вскакивает и в свою очередь лягает противника ногой. Удар слаб — он даже не пошатнулся. Второй приблизился со спины. Парень отмечает это, когда его взгляд едва обращается за свое плечо. Рука по инерции так и тянется в карман, но поддержки не будет. Тот, что спереди, продолжал притеснять парня, некоторое время они просто кружили друг против друга, обмениваясь нечастыми ударами. А потом Акира резко сокращает дистанцию — и, налегая всем весом, вбил в лицо противника локоть. Послышался хруст. Он резко разворачивается, предугадывая поведение второго, того, что нападет со спины, и изо всех сил наносит удары в область диафрагмы. Когда очередной противник повалился на землю, никто больше не посмел пошевелиться. Они только и переводили ошеломленные взгляды на служащих, со скрипучим кашлем которых показалась и кровь. Юкихито наблюдал, не отрывая глаз. По виду нельзя было сказать, но его терпение было на исходе. Внутри все закипало от необъяснимого желания, которого он не испытывал, казалось, никогда. Возмутительно. — Сержант. Привязать его к столбу и оставить на площади без пищи и воды. Акира все еще смотрел на служащих, ожидая следующей инициативы от них, но неожиданно раздался щелчок. Юноша уже слышал подобный звук, в детстве. Он уже знал, что это был звук взвода курка, перед тем, как повернулся лицом к Юкихито. Ореховый взгляд схлестнулся со стальным. Ни один не уступал другому, как если бы это была дуэль лишь зрительного контакта… В таком случае, они хотя бы могли находиться в одинаковых условиях. Но в таком положении, находясь под прицелом, Акира должен был быть неподвижным, если конечной его целью не было схлопотать свинец в лоб. Он конечно мог бы рискнуть и отважно кинуться на Юкихито, стремясь перехватить оружие и скрыться, но почему-то сейчас, глядя ему в глаза, он будто мог прочесть в них, что, стоит тому пошевелиться, и бой будет окончен. Не произнеся больше ни слова, он продолжил стоять, пока остальные служащие исполняли приказ. Все это время он не отводил своих глаз от противника, который продолжал держать его на мушке. Юкихито лишь злился еще больше внутри. Таким образом, позволив себя сковать, юноша уловил еще одно странное чувство. Чувство, словно кто-то наблюдает за ним со стороны. Но, оглянувшись, он не заметил никого в округе, кроме Юкихито и служащих. Как странно… Я и раньше улавливал это чувство, но в этот раз оно стало еще более ощутимо… По телу разлилось непонятное волнение и… страх. Может, это запоздалая реакция на угрозу оружием? Нет. Должно быть что-то еще. Что-то, что ускользнуло от моих глаз. — На какой срок его здесь оставить, сэр? Голос, обратившийся к Юкихито, вернул парня к реальности. Сейчас кучка недолюдей решала его судьбу, и не время летать в облаках. — Дам знать в ближайшую неделю. — Неделю? Но, сер… человеческий организм не сможет без воды обойтись неделю.Разве не нужно перепрограммировать как... — Ты что-то сказал? — Никак нет, сер. — Свободен. Когда служащие поспешили удалиться, до юноши донеслись слова произнесенный одним из них: — Расточительство терять такого «служащего». Он один стоит пятерых. — Ага, но, в конце концов, он все равно останется материалом и никем больше.***
С момента, как Акиру покинули на площади, минуло уже шесть часов. До сих пор он видел не многих служащих. Видимо, площадь - это было не то место, где можно было обнаружить кого-то без веской на то причины. Обычно такими причинами являлись объявления, которые поступали от главного штаба. В иных случаях площадь пустовала. Акира собирался дождаться полной темноты, прежде чем что-то предпринять. Пока что он отметил прочность своих оков и то, что вблизи не было ничего, что можно было бы использовать себе на пользу. До завершения дня оставалось всего ничего, и все же Акиру насторожила одна странная вещь. Двое служащих перед сигналом, оповещающем о конце дня, появились на площади. Акира их уже встречал, это было в тот раз, когда парень по имени Тойя возразил Юкихито бросить Акиру в темницу. Юноша обладал отменной памятью, поэтому увидев кого-то даже мельком, он мог запомнить его еще на долгое время. Сейчас эти двое совершенно не обращали внимания на Акиру, так, словно его и вовсе здесь не было. Они направились к доске с объявлениями. У одного из служащих была стопка бумажек, у второго - небольшого размера пластиковый контейнер и молярная кисточка. Юноша внимательно наблюдал за следующим процессом: двое мужчин принялись усердно сдирать все объявления, находившиеся ранее на доске. По виду им не было и суток. Совсем еще свежие. После чего один из них, открыв пластиковый контейнер, макнул кисть в содержимое и приступил водить ею по доске, откуда всего несколько секунд назад были сорваны объявления. В следующую секунду его напарник стал прикладывать к тому месту листки бумаги, изрядно проходя пальцами по краям и углам бумажек. Таким образом оба служащих завершили поклейку новых объявлений. Они несколько секунд смотрели на доску, словно не они только что клеили листы, а просто оказались очевидцами. До Акиры донеслось, как один из них заговорил: — Я восхищаюсь тем, что являюсь служащим своему Императору! Посмотри, насколько он могущественный! Север и Запад уже находятся под его контролем, а очень скоро его власть распространится на весь материк! С нами боятся воевать не только Корея и Китай, но и другие более могущественные страны. Восточно-Китайское море и Корейский пролив полностью под его господством, — мужчина завершил свою речь, и на его лице отразилось одно из типичных для служащих чувств - восхищение. Такая искренность и непоколебимая вера без сомнения являлось ничем иным, как программой, говорящей за них. — Я полностью согласен с тобой. Но вот посмотри сюда, - второй служащий ткнул пальцем в одно из объявлений, к сожалению, доска находилась на достаточном расстоянии от Акиры, и он никак не мог видеть содержимого. Оставалось лишь, навострив слух, внимательно вникать в речь. — Ненавижу неверных! Как они смеют восставать против Императора?! Это противоестественно! Империя взяла на себя заботы об экономическом благоденствии народа, освободила нас от страха перед нищетой, безработицей! А чем они платят? Неблагодарные! Сбиваются в кучку жалких отбросов за территорией штаба и создают целые секты, плетут интриги против Императора! Я считаю, что этот приказ, — мужчина еще раз ткнул пальцем в объявление и продолжил. — слишком снисходительная мера для таких, как они. Их недостаточно просто привести в штаб и бросить в темницу, давая шанс присягнуть на верность Императору и добровольно пройти программирование, это слишком большая роскошь для таких, как они… Я бы казнил на месте! Во имя главнокомандующего! Во имя Империи! Акира не верил ни ушам, ни глазам. Он знал, что всем промыли мозги уже давно, но убедившись воочию… Невозможно Неожиданно раздался громкий звук сирены**. Акира от неожиданности вздрогнул, а затем перевел взгляд на двух служащих, которые в спешке поспешили собрать листы некогда былых объявлений, контейнер и кисть. После чего они исчезли также неожиданно, как и появились, оставив Акиру один на один с мыслями и со сгущающейся тьмой вокруг.***
Акира еще долго не мог прийти в себя. Даже когда уже погасили свет, и наступил конец дня. Он остался один посреди огромной площади, прикованный к столбу стальными оковами. Юноша так погрузился в себя, что забыл про то, о чем размышлял весь день. О том, как после наступления темноты, когда можно не опасаться быть замеченным, он постарается избавиться от оков и скрыться. Ведь там, за территорией штаба, есть человек, который в нем нуждается. Его единственный близкий друг со времен сиротского приюта. Но в голову упрямо лезли слова служащего: — Империя взяла на себя заботы об экономическом благоденствии, освободив от страха перед нищетой и безработицей… но оно вмешалось в частную интеллектуальную жизнь человека, посягнула на святое, личное, то что принадлежит человеку с рождения, отобрав семью, мысли, веру, права… и жизнь в целом. За зеркальное отражение тоталитаризма, Империя посягнула на свободу мыслей, определив лишь круг мыслей, заведомо ограниченных. А представшее перед юношей зрелище всего час назад выявило сущность этой Империи. Особенность в том, что контролируя мысль, Империя не фиксирует внимание на чем-то одном. Выдвигаются указы, не подлежащие обсуждению. Однако изменяемые со дня на день. Указы нужны, поскольку нужно абсолютное повиновение подданных, однако невозможно обойтись без коррективов, диктуемых потребностями политики Империи. Чувства, мысли, ненависть, заложенные программой, при необходимости должны моментально обращаться в противоположную сторону. И человек, который сегодня уважает и подчиняется одному командиру, должен моментально его возненавидеть, как появляется указ о том, что он обратился к неверным. Юноша не хотел принимать то, в какое время он живет. То, что они живут в век политики. Война, концлагеря, оружие, атомные бомбы и все тому подобное. Каждый человек, кто не прошел программирование, думает об этом… как при нормальных условиях не должно быть. Акира опустил голову, словно его оставили последние силы. Так тяжело было осознавать столь жалкое существование. Он так погряз в своих мыслях, что не сразу заметил постороннее движение посреди обволакивающей кромешной тьме вокруг. Но, стоило движению повториться, как юноша напрягся всем телом, всматриваясь во мрак. Было сложно определить, что он видел. Но единственное, в чем он был уверен, к нему крался человек. _____________________________________________________________________________ *«Протеом человека» здесь несколько отличается от изначальной версии проекта. При рождении у каждого человека берется некоторое количество ДНК, создается его протеомная карта, а также вживляется микрочип с опознавательными знаками, что-то вроде штрих-кода, при считывании которого можно получить большую часть информации о человеке. Разумеется, изначально проект не был направлен на ограничение свободы и контроль человека. ДНК помещалась в определенный сектор, где выращивали органы на его основе, это могло решить вопрос с донорами и имплантанцией при необходимости. А микрочип помогал установить личность человека при несчастном случае. **В 9 часов вечера раздавалась сирена, которая сообщала о завершении дня. В это время все служащие должны находиться в своих комнатах, а выход на улицу запрещался. Таким образом, в 10 часов вечера все поголовно должны спать. Этот указ распространялся на всех, кроме самого Императора, само собой, а также его приближенных, в частности Арбитро с карателями. В такое время суток они могли делать обход по городу, ибо большинство неверных ошибочно полагали, что ночью они в безопасности.