***
Юноша все еще пребывал в трансе. Ему до сих пор не верилось, что Юкихито согласился. «Хорошо, дай мне немного времени, чтобы поговорить с Тойя. Я не могу его бросить. Когда все улажу, дам тебе знать, чтобы мы навестили твою секту». Юноша заметил, что у него словно камень упал с души, да и во взгляде Юки читалось нечто большее, чем то, что было раньше. Словно между ними больше не осталось секретов и они могли обсудить все, что угодно. В это мгновение Акира ощутил, что жить стало легче. Он будто ясно осознал, что был не один. Даже если Юкихито еще ничего не сделал, Акира все равно был рад, что он не отреагировал, как зомби, указав на него пальцем со словами «неверный». Однако он все же волновался за парня… «Вдруг Тойя образумит его и тот придет с виноватым выражением лица и просьбой простить? Или вдруг… Тойя решит избавиться от меня? Посчитав угрозой для Юкихито?» В голове было так много мыслей, что юноша решил не торопить события раньше времени. «Какой смысл переживать о том, чего нельзя изменить?» С этой мыслью он отбросил все сомнения прочь и отправился к своей группе.***
Тошима. В пятидесяти километрах от штаба.
— Ха-а? И все равно я не пойму разницы. Если на него идет такой спрос, то почему папочка не может раздавать его, как конфеты деткам? О, я хочу гамбургер! Старпер! Когда мы уже поедим? Сумасшедшая улыбка во весь рот под стать маниакальному взгляду, когда высокий блондин тащил окровавленное тело по подворотне. Два человека, шедшие вдоль пустынных улиц, орали во весь голос, будто одного поля ягоды. Первый, вечно голодный, жаждущий мяса и игр, был подобен неугомонному ребенку, но отнюдь не обладал теми же невинными чертами, но гибкостью и изящностью пантеры… Или… скорее гиены. Совсем не благородное создание. С длинными белобрысыми космами и голубыми, как небеса, глазами. Почти красиво, если не брать во внимание татуированное тело, а также цвета греха толстовку, развивающуюся на ветру. А зачастую и острые «когти» из стали на его руках. — Ха-ха? Опять? Они ринулись добровольно в попытке избежать промывки мозгов. Все же пребывание в стране фей куда лучше, чем это. Приняв пятьдесят процентов они получат силу… Но вот только идеальных Берсерков все меньше, а кучка трупов растет. Второй мог бы сойти за весьма обычного человека, далеко не глупого и достаточно сильного. Его почерк — кровожадность, как и большой шрам на смуглой коже у самого лба. Но даже это не показатель его «ненормальности». Но вот что сойдет за показатель, так это все тот же сумасшедший взгляд, который как влитой походил на тот небесный. А вместе с тем и тяжелая на вид железная труба, путешествующая всюду на крепком плече мужчины-здоровяка. К слову, он действительно был хорошо сложен. Если первый был похож на гиену, то второго можно было сравнить с медведем. — Куча трупов? Это же хорошо! Ура, пятьдесят процентов! Неко-т-я-я-н? Ты слышал? Скоро и ты будешь трупиком, как ни посмотри, ты не тянешь на Берсерка. Шумный звонкий возглас оглушил второго мужчину, когда у мусорных баков блондин неожиданно остановился и ткнул ботинком парня, который был без сознания. Пока блондин измывался над юношей, второй стоял с почти скучающим видом, словно такое слабоумие он видел каждый день. В этот момент среди баков раздалось шуршание и тихий писк котенка. В одно мгновение голубоглазый отшвырнул юношу и кинулся на звук. С первого взгляда могло показаться, что блондин просто намеревается его съесть, а никак не приласкать. Подняв за холку белоснежной окраски котенка, громкий блондин усадил его на свою голову, на которую был накинут красного цвета капюшон. Такой жест вызвал неприязнь со стороны второго мужчины. — Ты идиотина, больше трупов - больше работы! И зачем тебе этот блохастый шерстяной мешок? Его даже не сожрешь! Тощий! Да еще и этого отброса бросил. Кто его потащит теперь? Смуглый мужчина по имени Киривар замахнулся трубой, словно собираясь снести полголовы блондину вместе с попутчиком, притихшим на голове светловолосого парня. Однако другой, Гунджи, был не настолько глуп и неловок и, казалось, уже привык к такому поведению напарника. Он словно ожидал этого и вовремя ему пригрозил стальными когтями, приблизив их к горлу мужчины. — Мы его откормим. Как думаешь, на ужин будет говядинка? — Уймись, что на счет этого полудохлика? — мужчина взглядом указал на молодого шатена, которого Гунджи бросил пару минут назад. Последний фыркнул с презрительным взглядом и зацепился лезвиями своей «руки» за воротник когда-то белой кофты юноши. Таким образом, когда он сделал несколько шагов, тело как мешок потащилось за ним. — Мне тут интересно, будет ли Битро пробовать более пятьдесят процентов на тех, кому удалось выжить? Если так все и будет, то сектору Омела придет конец, больше не на ком будет экспериментировать, — после того, как блондин подобрал зверушку, они вновь продолжили свой путь. — Не понимаю, почему нельзя взять этих зомбированных? — вперемешку с зевотой проговорил блондин. — Третий штаб не отдаст нам материал без причины. Ты ведь не забыл, что там Шики сейчас ошивается? — Шикити - заноза в заднице, — лениво проговорил Гунджи, свободной рукой почесывая котенка за ухом. — Да и помимо психа с катаной есть ещё Император… — Он вообще есть? Разве он одобрил бы занятия папочки? — Не уверен. Битро не говорил ничего по этому поводу… Но мне кажется, он знает Императора в лицо… Он говорил, что пятидесятипроцентный лайн - это его заслуга, а значит, Император на его стороне. Однако судя по экспериментам, успех этих пятидесяти процентов мал, немногие выживают после него. Вот почему мы не можем двигаться дальше. Нужны сильные люди, которые выдержат большую концентрацию. Думаю, Битро поэтому сказал нам наведаться в третий штаб, чтобы намекнуть о подопытных. — Почему опять третий? — Они самые сильные, прошлый опыт показывал, что они выдерживали сорок процентов, однако это ничто по сравнению с пятьюдесятью.***
Акира спиной чувствовал, как во время ужина Тойя буравил его затылок. Неужели Юки уже с ним поговорил? От темной, пронизывающей ауры, спина покрылась липкой дрожью. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с тем страхом, который обволакивал тело юноши при упоминании о мрачном брюнете. Но даже так, Акира все равно ощущал дискомфорт. Не сказать, что это странное ощущение походило на чувство ужаса, однако приятного там тоже было мало. Скорее как легкая нервозность, появляющаяся у человека с арахнофобией при виде изображений пауков. В такие моменты юноше больше всего хотелось подорваться с места и выяснить всё немедленно, нежели отсиживаться и ждать, когда ему преподнесут порцию дерьма на блюдечке. Он не любил ждать, чертовски не любил испытывать эти ощущения от прожигающего взгляда в спину. Но сделать ничего не мог. Как и сказал Юкихито, юноша должен дать время Тойя. Поэтому, сцепив зубы, Акира тщательно жевал пищу, засунув своё недовольство куда подальше. Остаток вечера он провел в одиночестве. С ним не заговаривал ни Юки, ни Шики, отчего возникло чувство отчужденности. Словно и тот, и другой отвернулись от него в один миг. Не сказать, что Акира так уж нуждался во внимании или дружбе. Однако эта давящая на нервы атмосфера, царившая в стенах штаба, могла пошатнуть психику даже самого стойкого и уравновешенного человека. Множество одинаково мыслящих людей. Изо дня в день вторящие издержки навязанной религии, трижды в сутки. Лживые эмоции вперемешку с бесстрастностью к жизни. Акира знал, что служащие умрут с улыбкой на устах, приняв смерть в стенах штаба как что-то естественное. Независящее от болезней или возраста, а только от Императора. Он настолько сидел в подсознании у каждого, на клеточном уровне внушая самоотверженность, что было даже не удивительно желание служащих умереть от одного его слова. В последнее время, пока парень был увлечен размышлениями о Шики и Юкихито, многое произошло. Поэтому чувства, нахлынувшие этой ночью, мешали погрузиться в сон. До юноши дошла информация, размещенная на доске объявлений в его отсутствие. Как и в предыдущие разы она лишь веяла абсурдом. «Отстроен третий воспитательно-умертвительный отдел для молодняка. Цикл жизнедеятельности интенсивно растет. Жизнь служащих станет еще лучше, ведь Империя показала более высокие показатели, чем на прошлой неделе. Инкубатории заполнились в два раза быстрее, а время обучения молодняка сократилось в три раза!» Акира вспомнил текст объявления, цитируемого на вечернем собрании, уже не удивляясь тому, что ни у кого не возникло вопросов об отделе, о котором раньше даже не слышали. Однако все так обрадовались, словно были в курсе предыдущих двух. Из названия Акира догадался, что́ будет воспитываться в подобном месте. В голове сложилась картина: светлая больничная палата, точно такая же, как те, что видел юноша во втором штабе. Десятки детей возраста семи лет, запертые в этой комнате. Доктора, заставляющие проводить в ней все свое свободное время. Периодически дверь открывается и в палату ввозят трупы служащих, после чего дверь вновь закрывается. Однако дети продолжают играть, не обращая внимания на бездыханные тела, расположившиеся на белоснежных постелях. Их нисколько не смущает морг, отделанный под комнату. Множество одинаковых детских лиц, смеющихся в комнате с трупами своих родителей, родственников или просто друзей. Большие глаза, с интересом изучающие умерщвленное тело другого человека. Новое поколение… Ужасало еще более, чем безостановочный «успех» Империи. Сил не было слушать о новых цифрах, превышающих предыдущие в два раза! Когда никто даже не помнил те, что озвучивались на прошлой недели. Плюс ко всему за вечерним ужином произошло еще кое-что… Акира всегда был внимателен даже к мелочам… Однако сейчас... Вряд ли можно было назвать мелочью то, что множество человек исчезают и о них тут же забывают все, кто раньше был с ними близок. Это было не то забвение, лечащееся временем. Когда человек с печалью в сердце отпускает родственную душу, оставив внутри лишь теплые воспоминания. Не печалясь более, а лишь изредка улыбаясь своим мыслям о нем. Здесь было совсем другое. Акира точно помнил, как чуть более десятка людей словно испарились. Их партнеры, с которыми их видел юноша изо дня в день делящими обеденный стол, мирно беседовавших по пути в уборную, нашли себе совершенно других, новых служащих. Самое страшное было то, что если Акира спросит об отсутствующих «друзьях», они не поймут, о ком идет речь. Посчитают Акиру дефектным, говорящим странные вещи, называющим странное имя. Указывающим на несуществующего человека. Внезапно Акира содрогнулся от собственных мыслей. Температура его рук понизилась на несколько градусов, когда от ужаса кровь прилила в нижнюю часть тела к конечностям. Словно само тело намекало на побег. С каждым новым объявлением, несущем «позитивные эмоции от успехов Империи», Акире хотелось приблизить час гибели системы. В такие моменты как никогда хотелось сделать что-то «еретическое», отчего в голове парня возникла одна мысль. Молодой парень около минуты всматривался в полумрак комнаты, в которой царила тишина. Все служащие, кроме него, больше часа пребывали во сне. До ушей Акиры даже не доносилось сопение, так как те люди, которые раньше мешали ему спать своим храпом, уже исчезли. На смену им пришли новые, заняв койку, как свою собственную. Только лишь Акира мог распознать отличие. Никакого храпа, даже дыхание было сведено к минимуму. Юноша закипал от гнева. «Омерзительно. Тишина… Почему она так злит? Я раньше любил ее. Да. Ее и одиночество. Но почему мне сейчас так не хватает Кеске…? Только его… Кому можно верить беззастенчиво. Я бы говорил с ним безустанно. До тех пор, пока он сам меня не остановит. Он сказал бы, что это не похоже на меня. А я бы сказал: «Плевать». Акира впервые за длительное время так долго размышлял о прошлом. Он вспомнил своего друга детства, который был с ним вплоть до того момента, пока юношу не утащили в штаб. Он с трудом вспомнил тот день… Лишь отдельные фрагменты их ссоры. Скорее даже небольшой конфликт друзей. Шатен, обладающий самым добрым и самым заботливым карим взглядом, который Акира когда-либо знал. Он смотрел на него так, а Акира, как последний мудак, лишь упрекал его в излишней опеке. «Кеске, в самом деле, сколько можно? Оставь меня в одиночестве хотя бы ненадолго». - последние, пропитанные безразличием слова Акиры в адрес друга. «Какой же я мудак… Почему я тогда так ответил? Почему бесился? Он не сделал ничего раздражающего! Так почему же я вел себя, как уебок? Черт! Если мы никогда больше… И думать не смей. Вы обязательно встретитесь». После тех слов Акиры они разделились, и теперь юноша даже не знал, что с ним произошло. Ему было стыдно, что он всего несколько раз подумал об этом за все это время, что провел здесь. Все эти чертовы мысли о Шики и Юкихито давили на него, как только наступала ночь. Когда парень слегка отвлекся от своих первоначальных мыслей, его взгляд вновь проник сквозь мрак вглубь комнаты. Он уже давно привык к темноте, поэтому несложно было рассмотреть и то, как обездвижено спят зомби. Словно программа даже это контролировала. Все как один. Одна и та же поза. Акира вновь почувствовал гнев, закипающий с новой силой в нем. В противовес гневно поблескивающему стальному взгляду на устах юноши заиграла ухмылка, точно такая, какой он научился у кое-кого… «Ты правда этим занимаешься в свободное время?» Насмешливый низкий тембр своенравно зазвучал в ушах. — О да-а, собственно, что мне мешает? — в полголоса проговорил парень без опаски быть услышанным, он скользнул правой рукой под одеяло. Было отличие от того, когда парень со своей группой выходил за пределы штаба или проводил ночь здесь. Когда ему приходилось готовиться ко сну на глазах у всех, то приходилось ложиться в той же одежде, что и остальные. Было бы слишком подозрительно спать в трусах, откровенно показывая свою несхожесть. Однако, когда он был за пределами штаба, то мог себе позволить быть раскрытым парой-тройкой человек его группы. И хоть до сих пор его никто не видел, кроме Шики, конечно, спящим таким образом, это не исключало возможность быть пойманным даже на таком незначительном отличии. Но даже так юноша не стал отказывать себе в удовольствии по ночам избавляться от ненавистного спального комплекта, а на утро вновь надевать до пробуждения остальных. Акира не столько не мог спать в одежде, сколько не хотел этого делать. В отличие ото дня, когда все равно нельзя было что-то предпринять. Но сейчас была ночь. И даже ночами не разрешалось быть самим собой, отчего юноша бесился больше всего. Ему хотелось раздеться догола и проспать таким образом вплоть до утра. Однако даже он не мог пойти на это, догадываясь, что с ним будет после этого. Нет, такой жалкий протест не для него. Собственные пальцы зацепили резинку нижнего белья и потянули ее вниз. Юноша приподнял нижнюю часть тела, помогая белью спуститься до середины бедра. Немного демоническая усмешка стала еще шире, когда он подключил вторую руку. На самом деле Акира ни разу не делал нечто подобного с тех пор, как оказался здесь. В его голове даже не возникало подобных мыслей. Однако… После происшествия в палатке, после того, как он говорил Юкихито о любви и сексе, о сопротивлении, которое каждый способен оказать, юноша все чаще начал задумываться об этом. Такая извращенная борьба как нельзя лучше подходила к той извращенной системе, приписанной программой. «Если нам запрещается любить, дружить, трахаться, думать, планировать и мечтать… Я постараюсь воплощать сопутствующие эти вещи, эмоции, каждым днем и ночью, дабы не забыть о них и не превратиться в одного из этих зомби». Правой рукой он медленно прошелся по всей длине. Как бы не извращенно это звучало, но он возбудился от одной мысли о том, что это под запретом. А от мысли о том, что так будет начинаться каждая его ночь, он стал еще тверже. «Черт… Как же давно я этого не делал? Столько терпел, нахера? Довел себя до того, что кончил во сне… Даже не один раз… А после еще и возбудился от «водных процедур» с Шики…» — Ха-а-а, – Акира в полголоса застонал, когда другой рукой он прошелся по мошонке. Даже несмотря на то, что он касался себя сам, он был возбужден до предела. Головка члена покрылась липкой влагой, пачкая пальцы рук. Медленными, ласкающими движениями, он размазывал влагу по всей длине члена. Когда он сжал пальцы в кольцо и задвигал кистью вдоль плоти, постепенно наращивая темп, тишину нарушили все различные звуки, дополнившие и рваное дыхание, срывающиеся с его губ. Другая рука также испачкалась в выделяющейся смазке. Она по-прежнему ласкали себя чуть ниже, сжимая мошонку в полсилы, а иногда едва лишь касаясь. Правая рука стала все чаще скользить вдоль члена, когда левая совершенно переключилась на внутреннюю часть бедер, а после и низ живота. Ресницы чуть подрагивали, наполовину прикрыв затуманенный взгляд. Юноша ни о чем не думал и ничего не представлял, кроме того, как достичь желанного удовольствия. Он даже не заметил, что ласкает себя дольше обычного, и даже гладит поверхность кожи, чего не делал ранее. Его руки словно принадлежали не ему самому, а кому-то другому, кто против его воли ублажал его тело. Он даже не задумывался о том, где нужно коснуться, чтобы сделать себе приятно, а просто безудержно гладил, сжимал и проводил ногтями по коже. Дыхание совсем сбилось, когда вторая рука тоже легла на член, коснувшись пальцами влажной головки. Он чувствовал, как постепенно приближался к разрядке, но почему-то ему не хотелось закончить побыстрее, как это было раньше. Сейчас он полностью отдался своему желанию, больше не считая это вынужденной мерой или потребностью организма. Теперь он считал это своей потребностью или скорее желанием. Вскоре движения стали совсем частыми и даже грубоватыми, что также отличалось от его предыдущих раз, однако Акира вряд ли смог и стал бы вспоминать нечто подобное. Спустя некоторое время он содрогнулся, плотно сжав губы и как можно ровнее выдыхая через нос. Под его рукой не оказалось салфеток, и ему пришлось направить «результат его деятельности» себе на живот. Спустя пару минут он все еще лежал, приводя дыхание в норму и лаская свой полутвердый член. Даже сейчас, когда он аккуратно приподнялся, подставив свою ладонь к остывающей влаги на животе, и стал шарить ладонью по внутренней части тумбочки в поисках полотенца или бумаги, он не боялся разбудить служащих, мирно спящих с ним в одной комнате. В Акиру словно бес вселился, заставив начхать на все, что окружает его, сосредоточившись лишь на своих желаниях. Правда спустя некоторое время юноше стало не по себе от того, что эта чертова система заставила его опуститься на самое дно. «Нужно перечитать Максима Горького…» С этими мыслями парень погрузился в сон. В первые за долгое время, он спал долго и без резких пробуждений посреди ночи.***
Крепкий, длительный сон пошел на руку парню за исключением того, что он проспал момент перед подъемом всех служащих, отчего ему пришлось одеваться под одеялом со скоростью света. День не заладился с самого утра. Из-за того, что Акира проспал, ему катастрофически не хватало времени на утренний туалет, с которым обычно он справлялся раньше всех. Поэтому на утреннем собрании он чувствовал себя выжатым, как лимон. Это было не только от интенсивного и резкого пробуждения, но и из-за того, что он проспал дольше обычного. Казалось даже Юкихито обратил внимание на парня, но он не подавал вида, так как с ним постоянно находился Тойя. Акира заметил, что тот словно начал опекать Юки с еще большей силой, игнорируя тот факт, что за ними наблюдают полмиллиона глаз. Но Акира и не стремился к общению с Юки. Как тот и сказал, он решил просто подождать того, как Тойя примет все, после чего юноша сможет отвести обоих парней к Мотоми. Несмотря на плохо начавшееся утро, были и положительные моменты. Шики отсутствовал, отчего юноша мог расслабиться и наслаждаться необычной тренировкой, которую сегодня должен был провести Тойя, совместив обе группы. Такое было впервые, что не могло не радовать своим противоречием системе. Помимо этого юноша видел, как Тойя, наконец-то отлип от Юки, отослав его по делам во второй штаб. Однако это было не единственное, что Акиру удивило…***
— Вам здесь нечего делать, — прозвучал строгий голос Тойя, когда несколько членов совмещенной группы удерживали натиск пугающей парочки. Смуглый мужчина с кровожадной улыбкой на губах держал за воротник одного из служащих, занеся над его головой металлическую трубу. — А-ха-ха, а старикашке нос разбили! — с раздражающим смехом заорал блондин, стоявший позади Киривара. Его лишь веселил воцарившийся с их появлением хаос, а также серьезные лица командира спецгруппы и около полсотни зомбаков. — Мицуко так соскучилась по солдатикам, ей так надоели жалкие, страдающие людишки. Так и хочется размозжить черепушку жизнерадостного зомби, - с наигранным сожалением и чуть ли слезу не пустив проговорил мужчина, переключив свое внимание на командира, но по-прежнему не выпуская жертву из своих рук. Все члены группы неодобрительно смотрели на парочку нарушителей, ожидая приказа Тойя атаковать. И только Акира выделялся из общей массы. Он спокойно наблюдал за ситуацией, словно не собирался вмешиваться, даже если ему отдадут распоряжение. Гунджи был первым, кто заметил отличия в мимике юноши. Он с интересом вышел вперед, устремив небесного цвета взгляд, в свинцовый, «живой» взор Акиры. — Не-е-ко-тян, как ты заблудился среди этих отбросов? - неожиданный, радостный возглас заставил Киривара отпустить служащего, устремив свой взгляд на Акиру. Все присутствующие уставились на парня, когда блондин в дурацкой манере подлетел к юноше, обвив рукой его шею. Спустя некоторое время и Киривар высказал свой интерес к парню. Он оттащил Гунджи за капюшон и сам занял его место. — Ай, да цыпленок! У тебя намеченный глаз, - с сумасшедшей усмешкой на губах он приблизил свое лицо к юноше, купаясь в его остром, поблескивающем взоре из-под сведенных бровей на переносице. Акира всеми силами сдерживался, чтобы не вступить в бой с мужчиной раньше времени. «Ну же… Тойя! Отдай мне приказ!» Его пальцы сжались в кулаки, когда Гунджи оказался с другого бока, разглядывая юношу со всех сторон. — Он вам приглянулся? — внезапный голос Тойя заставил Акиру обратить на себя взгляд, позабыв про тех двоих, что прилипли к нему с обеих сторон. — Да, ты же нам отдашь его? — приторным голосом проворковал Киривар, отстраняясь от Акиры, полностью переключившись на Тойя. — Если вы уберетесь немедленно, — понизив голос до угрожающего тона проговорил Тойя, намеренно не обращая внимания на Акиру. — Само-собой, блондинчик! С тобой вести дела гораздо интересней, чем с Шикити, - звонкий голос Гунджи вновь оглушил Акиру, так как тот почти на ухо проорал ему слова, адресованные Тойя. Акира сдерживался, чтобы не выдать себя перед всей группой, осознавая, что только что произошло. Его только что буквально отдали в лапы карателям, которые считаются альтернативой утилизации или программированию. Что обычно происходит с дефектными. Если он сейчас лишний раз докажет правоту Тойя, то ему уже никто не поможет. Сцепив зубы, он не проронил ни слова, когда сладкая парочка уводила его прочь, болтая о какой-то чепухе. Все, что его сейчас волновало, это тяжелый изумрудный взгляд, буравящий его удаляющуюся спину. Никто из служащих не удивился такому повороту, словно такое дело было обычным. Казалось, что они уже забыли о произошедшем в тот момент, когда Тойя отвернулся и повел их на тренировку.***
— Что ты сделал?! — некогда тихий и спокойный голос сорвался на истеричный крик. — Я отдал его… карателям…- мужчина не стал отводить свой зеленоватый взгляд даже несмотря на то, что ему было не по себе. Вовсе не из-за того, что Юкихито схватил его за грудки и врезал кулаком по лицу. Не из-за того, что Акира держался молодцом, несмотря на всю осознанность предательства с его стороны. А из-за того, что он пожертвовал еще одной жизнью ради него. Он знал, что если подобное повторится, то он, не задумываясь, поступит также. Ему было все равно даже на то, что будет, когда Шики вернется. Уже долгое время Тойя метил на его место, стараясь превзойти его по всем фронтам, но пока что ему это не удавалось. Поэтому Шики как сильнейший из них мог сделать с ним все, что придет в его голову. Но и это его нисколько не тревожило, как то, где может оказаться Юкихито со своей одержимостью Акирой. — Какого черта? Тойя! Зачем? Зачем ты это сделал? — Юки повалил Тойя на письменный стол в его собственном кабинете. От резкого толчка настольный светильник опрокинулся на пол, отчего в комнате стало еще более тускло, чем было. А мерцающая на полу лампочка создавала ту еще атмосферу. — Он был угрозой для тебя, — тихий голос Тойя не был провинившийся, он по-прежнему смотрел на Юки, словно говоря своим взглядом: «Я поступлю так снова, если потребуется». — Ты чертов эгоист! Сейчас! Только сейчас появилась возможность вырваться из этого Ада, и ты ее отнял у меня! Мне надоело это жалкое существование! Я хочу делать то, что мне хочется! А ты навсегда отнял у меня эту возможность! — Юкихито снова ударил Тойя, его руки дрожали от гнева, а голос уже охрип от крика. Тойя мог ему позволить вести себя так, потому что они были одни, он точно знал это. Но он не мог позволить ему говорить нечто подобное. — Послушай себя! Мы живем правильно, откуда ты знаешь, что поступаешь правильно? Почему ты так уверен в том, что говорил Акира? Ты видел его «армию»? Ты знаешь, как они собираются противостоять, что с такой уверенностью заявляешь об отнятой возможности? Почему тебе наплевать на свою жизнь? — юноше наконец-то удалось прорваться сквозь невозмутимость мужчины. Настолько удалось, что, помимо пробудившегося гнева, он вырвал еще что-то. Что-то, что он хранил в потаенных углах своей души, скрывая это от вездесущих ореховых глаз. — Да не хочу я правильно, как ты не поймешь? Мне хочется помочь Акире, даже если только он верит в этот успех! Больше всего я не хотел видеть на месте стального лезвия кусок проржавевшего металла. Но ты! Ты… Как всегда все испортил, - голос Юки внезапно стал тише, отчего Тойя поистине испугался. Он боялся того же самого только по отношению к нему. Боялся однажды увидеть в родном взгляде нечто пугающее, чужое. То, что он видел каждый день в тысячах служащих. — Юки… - ладонью прикоснувшись к его лицу, мужчина заглянул в его глаза, чтобы лишний раз удостовериться в том, что он все еще прежний. Однако парень лишь отвернулся, отстранившись в сторону, а после и вовсе удалившись из комнаты, оставив Тойя в одиночестве.***
Пограничная территория между Первым и Вторым штабом.
Крупный, научный комплекс сразу напомнил Сэнфордскую лабораторию в США.* Подземный центр глубиной более полутора тысяч метров был одной из первых обсерваторией по биохимии еще до начала Третьей Мировой. Теперь крупнейшая лаборатория стала многопрофильной. Здесь проводились эксперименты в области ядерной физики, физики элементарных частиц и астрочастиц, биологии, нано- и микроэлектроники, а также наук об окружающей среде. Ученые в подземном центре и их изобретательные коллеги поближе к земной поверхности обслуживали различные детекторы с общей целью: найти ответы на вопросы о природе материи и энергии. Все самые скрытые вопросы Вселенной изучались сначала в этом сложном с точки зрения строительства и доступности подземном помещении, прежде чем подняться на поверхность и попасть под контроль второго штаба. Этот идеальный пункт для наблюдения за взаимодействием частиц был полностью отчужден и скрыт от вездесущих глаз. Единственные, кто был в курсе его деятельности, — Глава первого штаба и несколько служащих в прямом подчинении. Император имел прямой и свободный доступ к каждому исследованию, а также право «давать свет». Только с его разрешения можно было перевести результат, полученный в этих стенах, наверх. Ученые, трудящиеся «на благо страны», лишь изредка покидали рабочее место, полностью увлеченные своей деятельностью. И только их подчиненные имели доступ к «обоим мирам» для поставки продовольствия и передачи информации. Таким образом Акира спускался на грузовом лифте в сопровождении раздражающей парочки среди сотни ящиков сухого пайка. — Котеночек, скажи дяденьке свое имя, - слова блондина почти что вибрировали на языке, когда он, повиснув на юноше, мурлыкал в его ухо. Акира больше не сдерживал себя, так как знал, что никто кроме этих итак догадавшихся двоих не мог его видеть. Его до одури бесила эта парочка. То, как к нему липли, с какими словами и то, что это всегда было в унисон. Стоило одному зацепить его, как тут же подключался и второй. — В списке того, что он хочет и кому сказать, твоя куриная башка где-то между конской мордой и билетами на Pink Floyd, - цепкая хватка смуглого брюнета оказалась на запястье Акиры, когда одним рывком его притянули к себе. — Эй?! Старпер! С твоим-то хроническим запором подкатывать к такой цыпе? Для чего? Думаешь, он будет тебе памперсы менять? Или склероз лечить? — блондин упорно тянул юношу в свою сторону, не желая проигрывать напарнику. — Не хочешь отполировать мои ботинки своим языком? — дьявольский оскал во весь рот, когда мужчина наконец отпустил юношу и замахнулся трубой на Гунджи. — О, какая сладкая прелюдия старого извращенца, - ответом послужила точно такая же усмешка и рука с «когтями» у самой глотки. Возгласы пары психов прервал звук открывающихся дверей лифта, сопровожденных коротким звоном. — Наконец-то. Еще секунда - и я точно сошел бы с ума, - в полголоса, словно из-за шума, даже его мысли стали громче. Акира протиснулся сквозь все коробки, самовольно вышел из лифта, а вслед за ним и те двое, словно уже позабыв о своих разногласиях. — Киса! — почти что в один голос проорала сладкая парочка, вновь пристроившись к юноше с обеих сторон. Акира, как ни странно, совершенно не боялся, вполне соображая, к кому его ведут. Благодаря Мотоми он знал о хозяине этих шавок куда больше, чем те предполагали. Возможно из-за своего раздражения он не мог ощутить чувство страха, а возможно от того, что тем, кто его предал, оказался Тойя. Хотя это даже предательством назвать было нельзя. Акира на самом деле был готов к подобному. Однако он все еще недооценивал свое положение. Только спустя некоторое время, когда каратели оказались возле странных дверей, всем своим несоответствием выделяющихся на фоне других, юноша ощутил это.***
Изнутри помещение выглядело обычным. Обычным психоубежищем. Не так светло, как во втором штабе, и не так просто, как в третьем. Несмотря на то, что они были под землей, у Акиры возникло ощущение, что это был первый штаб. Все было слишком вычурно и неординарно, будто в стиле Барокко, заключившее в себе динамичность образов, откровенно кричащего стремления к величию и пышности, совмещающее реализм и иллюзию. Однако таков стиль был присущ лишь одному этажу этого странного сооружения. Всего один коридор, включающий несколько в ряд идущих комнат, а также ту самую дверь, возле которой юноша остановился в сопровождении карателей. На всех других этажах, которые оказались еще ниже, ничего подобного не было. После того, как один из карателей проверил комнату, у которой они остановились, он вышел почти сразу же со словами «его тут нет». Спустя несколько минут они уже спускались вниз. А еще спустя время - шли по коридору тремя этажами ниже. Юношу больше ничего не удивляло. Да больше и не было чем. Пустынные коридоры с бетонными стенами были едва освещенными. На этом этаже веяло гнилью и холодом. Юноша ожидал увидеть множество ученых физиков, химиков, работающих в стеклянных лабораториях. Но ничего подобного не было. Было ощущение, словно они были здесь одни, что не могло его не пугать. Когда каратели привели его к месту назначения, Акира еще раз оглянулся в надежде увидеть других людей. Но никого не было. Словно все ученые, которые трудились здесь ранее, канули в небытие. «Точно… Тогда в объявлении говорилось, что омела переведут во второй штаб, возможно, все переехали туда? Но почему тогда Арбитро со своими шавками еще здесь?» — Прибыли, цыпа, — с этими словами Киривар в грубой манере втолкнул юношу в приоткрытую дверь. За малым не потеряв равновесия, Акира вломился в лабораторию. Яркий свет на минуту ослепил юношу. Некоторое время понадобилось Акире, чтобы рассмотреть обстановку помещения. Ни в какой сравнение не шло то, что он видел раньше, с тем, что сейчас было перед его глазами. Словно он очутился в камере для пыток. Несколько в ряд уставленных железных столов-каталок с фиксирующими ремнями. Примерно такие же, как были во втором штабе, только гораздо массивнее. Множество хирургических приборов, в особенности юношу впечатлил ассортимент скальпелей, в ряд разложенных всего в нескольких метрах от него. — Какой приятный сюрприз, Акира, - незнакомый, приторный голос заставил юношу вздрогнуть. Перед ним предстала высокая фигура, облаченная в белый костюм. На лице мужчины была такого же цвета маска, обрамленная светлыми волосами и скрывающая все лицо за исключением хитрых голубых глаз в прорезях. Лукавая улыбка, будто прилипшая к его губам, дополняла то, как тонкие пальцы теребили край малинового боа на его плечах. «Это и есть… Арбитро?» — Откуда ты знаешь мое имя? — держась от странного типа на расстоянии, проговорил юноша. — Ну а как же мне не знать? Мы с тобой старые знакомые, мальчик мой. Я знал тебя, когда ты был еще во-от таким, - манера речи под стать вскинутой ладони с растопыренными пальцами на уровне чуть меньше метра от пола. — Я тебя не помню, - Акира даже не старался покопаться в своих воспоминаниях. Все его внимание было сосредоточено на Арбитро. Он был осведомлен отраслью его деятельности, что было гораздо важнее их общих воспоминаний. — Как грубо, — наигранно надув губы, мужчина сделал несколько шагов вперед, чем заставил Акиру отступить ровно на столько же. — Хм, не стоит меня бояться, мальчик мой. Я не страшнее, чем то, что творится на поверхности. Здесь ты можешь не скрывать своей индивидуальности. Не нужно притворяться, просто будь самим собой. Позволь мне провести парочку экспериментов на себе, взамен я готов выполнить любую твою просьбу, — блондин раскинул руки, жестикулируя и приглашая в свои объятья, на что Акира посмотрел таким взглядом, отчего мужчина аж поежился. — Что ж, нам некуда спешить. Позволь мне представить тебе моего ненаглядного Кау. Мой шедевр и восторг, мой лучик света в этом тусклом, гниющем мире, — когда Арбитро повернулся в пол-оборота и загородил своим телом то, что приближалось к нему с легким звоном как будто от цепи. Юноша напрягся, даже не представляя, что могло приближаться с таким звуком. Наклоненная голова Арбитро показывала, что это что-то гораздо ниже него. — Кау, поздоровайся с Акирой, папочка имеет на него большие планы, — мужчина заботливым голосом обратился к кому-то, словно к своему питомцу, после чего он отступил в сторону, позволяя юноше «насладиться» зрелищем. Перед Акирой предстал молодой парень, стоящий, словно пес, на четвереньках. Глаза были перетянуты латексной черной повязкой, как и большая часть его тела, а вернее то, что осталось от него. В глаза бросился огромный крестоподобный шрам на худеньком туловище светловолосого парня с виду одного возраста с Рином или даже младше. Во рту было что-то, что Акира никак не мог рассмотреть, но это что-то не позволяло его рту сомкнуться, отчего по его подбородку стекала тонкая нить слюны. Помимо шрама на груди юноши было несколько пирсингов. Акира не чувствовал ничего, кроме жалости к этому созданию, которое и на человека было похоже лишь отдаленно. Он принюхивался, словно пес, не издавая никаких человеческих звуков или отголосков речи, что окончательно убедило Акиру в том, что Арбитро чудовище. — Битро, тот отброс, которого мы вчера всю дорогу тащили, еще не сдох? — голос Киривара отвлек Арбитро на минуту как раз в тот момент, когда подобие человека приблизилось к Акире впритык. Юноша не знал, как реагировать. Словно в оцепенении он не мог отдернуть руку, когда светловолосый парень потерся о его ладонь, как это делают домашние питомцы. — Я был занят, поэтому еще не добрался до него. Возможно завтра я займусь им и позволю Акире наблюдать за процессом, — с сомнением начатая речь закончилась громким хлопком в ладоши, когда в светловолосую голову пришла очередная чудовищная мысль. — А пока что вы двое, должны рассказать мне, что нового на поверхности. Это чертов… кхм, почти что запер меня, — Акира был уверен, что Арбитро за малым не назвал имя Императора. Вовремя остановившись, он мельком глянул на юношу, в последний раз одаривая его ехидством. — Мы скоро встретимся, сладкий, пока что поиграй с Кау, а после мы вновь пообщаемся, — с этими словами Арбитро покинул лабораторию. А щелчок дверного замка намекнул Акире, что ему не выбраться просто так. _____________________________________________________________________________ *Сэнфордский подземный исследовательский центр, 1480 метров, основан в 2011 году. Крупнейшая подземная физическая лаборатория в США, Южная Дакота.