***
«Как же жарко, аж грудь стесняет и пить хочется… Все плывет перед глазами, и голова кружится. Что со мной? Почему не могу пошевелить пальцами?» Акира моргнул еще десятки раз, но так и не смог сфокусировать взгляд. Он лишь видел напротив себя невозмутимого, спящего брюнета, который, как и раньше, откинувшись на спинку кресла, сидел с закрытыми глазами. Свинцовое тело ломило, словно он изрядно перетренировался, а сердце неистово колотилось в груди. «Как можно напиться до такого состояния?» Он не мог поверить, что этот адский жар в теле вызвала какая-та неполная бутылка вина. «Да что это, черт возьми? Что это за зелье такое?» Тело пошатнулось, когда он попытался встать с кресла, отчего ему пришлось опереться о край столешницы. Все его ладони, рукава, и даже лицо были в грязи, которой был покрыт весь стол. «Когда я заснул?» Он постарался приблизиться к окну, чтобы выглянуть через занавес и узнать, не наступило ли утро. Снаружи не было никаких звуков. Это означало, что сирена еще не звучала. Но убедиться он так и не смог. Тело отказывалось его слушать. Некий дискомфорт сковывал все его попытки шевелиться. Юноша хотел разбудить Шики, чтобы поинтересоваться, сколько времени, ведь его часы были все еще при нем. Он их снял с запястья, когда они вошли в штаб, и спрятал в карман. Конечно, было неудобно будить его без причины, но шарить у спящего по карманам было еще хуже. Акира был одержим временем, чтобы знать, сколько у него есть до подъема служащих. Из-за того, что он весь измазался, ему хотелось пробраться в санузел, который он отметил еще по пути к этому кабинету. Это было рискованно, и Шики, конечно, не поддержит его идею, тем более, что до утра вряд ли осталось много времени. Но гигиена была не единственной причиной. Юноша знал, чем вызван дискомфорт в его теле, а если суммировать это с тем количеством, что он выпил, не остается сомнений. «Достаточно даже раковины с краном и туалетом… Если до душевой будет далеко, воспользуюсь любой ближайшей комнатой». С огромным трудом он переставлял ноги, чтобы доплестись до двери. К счастью, Шики ключи оставил на столе и не нужно было опять возвращаться к мысли его разбудить. Если он возьмет себя в руки, то сможет разобраться со всем до его пробуждения. Ему всего лишь нужно было проскочить в коридор и отыскать нужную комнату, где он наконец сможет справить нужду и умыться заодно. «Чертов сушняк… И не напьешься ведь вдоволь. Вдруг опять клапан прижмет? Лучше перетерпеть». Пояс штанов сильно сдавливал низ живота, усугубляя то, что он и так чувствовал. Его состояние было понятным по большей части. Сухость во рту, головокружение и желание отлить было вызвано вином. Вот только адский жар, слабость и дрожь в теле было сложно объяснить. Как можно тише он просунул ключ в замочную скважину. Поворот ключа под неотрывный взгляд в сторону Шики, чтобы убедиться, что его не разбудит тихий скрежет металла о металл и скрипучая дверь. «Я мигом, заметить даже не успеешь…» Подумав напоследок, Акира нырнул за дверь, не забыв плотно припереть ее за собой. Он надеялся, что до сирены у него есть по крайней мере двадцать минут… «Этого хватит, чтобы закончить со всем и вернуться назад… Лишь бы ни во что не вляпаться».***
— Что за дичь! Юноша с размаху ударил кулаком о стену, облицованную кафельной плиткой. Несмотря на то, что силы в нем поубавилось из-за странного состояния, края надломленной плиты посыпались на пол. Из-за своего любопытства, которое он проявил по пути в кабинет, ставший теперь их убежищем, юноша смог быстро отыскать нужную комнату. Здесь было все для того, чтобы провести утренний туалет: небольшая комната с шестью раковинами для умывания, полуразбитые зеркала, висящие над ними, а также несколько кабин с унитазами. По соседству была другая комната с девятью душевыми кранами. Там пахло затхлостью. Было видно, что этими комнатами не пользовались уже долгое время, хоть вода в кранах по-прежнему была. После того, как Акира справил нужду в первой комнате, ему пришлось перебраться в душевую, так как она была в глубине. Если он все же не успеет вернуться, разумным было бы укрываться здесь, нежели в умывалке, в которой, кроме как в кабинке туалета, и спрятаться негде. Здесь было несколько маленьких разветвлений перед тем, как дойти к душевым кранам. Видимо что-то вроде пары раздевалок, в которых были шкафчики для белья, пара металлических столов и стульев. Открытые кабинки ограждались лишь частично, а стены были выложены зеленоватой плиткой. Последнюю парень не на шутку принялся крушить, когда осознал одну досадную вещь. «Ничего не выходит! Почему?» После того, как ему удалось отыскать нужную комнату, он наспех умыл лицо и ополоснул руки. Следующим этапом стал туалет. Однако ему с огромным трудом далась процедура, которую он производил минимум пару раз в день. «Какого черта! Я думал это из-за того, что я ссать хотел!» Но по истечению десяти минут он все еще не мог отправиться назад… Проблема была в том, что нехилая эрекция между его ног никак не хотела проходить. Зачастую такое случалось по утрам, однако после того, как он заканчивал с туалетом, она проходила сама собой, отчего не было нужды что-то предпринимать, что происходило в иные случаи… Но одно это не было такой уж проблемой. После того, как он понял, что дело не в желании отлить, он постарался избавиться от проблемы традиционным способом. Однако даже когда он сделал это дважды, боль не исчезла. Тело по-прежнему продолжало пылать… Сердце неистово выпрыгивало из груди, а онемевшие, дрожащие пальцы практически объявили бойкот. Акира будто бы сходил с ума. Его трясло с огромной силой из-за того, что он оставил на полу половину своей одежды и сейчас, опершись о ледяную плитку никак не мог избавиться от всепроникающего жара. Жуткий холод в помещении не мог унять его сгорающую в огне кожу. Внутри тела все содрогалось, отчего мозг отдал приказ причинить себе боль посредством болезненных укусов собственных губ. Акира не мог никак остановиться, чтобы перестать ублажать себя непослушными пальцами, но у него ничего не выходило. Жар не уступал, а боль не исчезла. От безысходности хотелось издать громкий вопль, но и этого он не мог позволить себе. Несмотря на то, что от боли и возбуждения он совершенно потерял разум, оставшиеся обломки потерянного самообладания и здравого рассудка мешали ему пасть еще ниже. Член продолжал пульсировать, даже когда Акира открутил кран с холодной водой и направил струю на пылающий орган. От холодной воды его с еще большей силой залихорадило, но его тело не ощущало даже долю озноба, потому что его полностью поглотил безжалостный жар, терзающий невидимым пламенем каждый участок его кожи. Вскоре в голове не осталось ни одной здравой мысли. Все происходящее походило на изощренную пытку, которой не было конца. Акира практически сполз по кафельной плите вниз, с окровавленной нижней губой он таращился на стоящий колом член, не прекращая поток ругательств, которые эхом отражались от стен. Он больше не думал о том, что ему опасно здесь находиться или о том, сколько минут еще осталось до пробуждения служащих… Боль, адский жар и бессилие завладели им полностью. — Меня мало что удивляет со времен нападения кролика на Джими Картера… И все же сейчас я удивлен, — от звучания низкого голоса юноша вновь содрогнулся всем телом. Даже сквозь пелену похоти он узнавал ни с чем несравнимый голос и образ. Шики стоял достаточно далеко, однако это с лихвой компенсировалось вытянутой рукой, которая переходила в длинную, обтянутую черной кожей рукоять, затем лезвие, облаченное в ножны, черного цвета. Этим внушительным продолжением руки он подхватил валяющийся на полу китель Акиры с выражением наигранной язвительности на лице. Сейчас парень был в одной намокшей рубашке белого цвета и спущенных до половины бедер штанах. Между ними было в общей сложности не менее семи футов. Голова Шики была слегка наклонена в бок, будто он иронично рассматривал представший перед ним образ, словно он видит нечто новое и необычное. — Это не проходит! Я уже все перепробовал! Что было с этим ебанным вином? — Акира попросту слетел с катушек. Дрожащими пальцами он безумно вцепился в собственные волосы, не зная, как избавиться от безудержной пытки. — С вином было все в порядке. Я тоже его пил, — произносит спокойный бархатный голос. Акира таращился на мужчину с шальными широко распахнутыми глазами. «Почему он так спокоен? Почему это произошло со мной? И почему он так смотрит на меня?» Шики действительно был бесстрастен. Он сдержанно смотрел на то, как юноша «съезжал с рельс». — Говоришь, все испробовал? — мужчина вальяжно взмахнул мечом, рассекая воздух, перехватывая и стискивая чуть выше середины. Этот жест заставил вздрогнуть юношу, который на секунду решил, что этот жест — явная угроза ему. Однако вместо того, чтобы использовать меч по назначению, Шики отложил его в сторону. Мысли парня путались, он и сам не знал, почему решил, что брюнет собирался использовать на нем свой нихонто. Его собственная нервозность и жуткая аура, витающая вокруг брюнета, усугубляли и искажали ситуацию. Но, в отличие от него, Шики отлично контролировал себя. Основной целью такого поведения являлось праздное чувство издевки над шальной мышкой. — Я-я пробовал холодной водой. Рукой. Дважды или д-а-же трижды. Не помню… — Акира не осознавал в полной мере то, что он говорил. То, что Шики неожиданно появился, на секунду избавило его от мыслей о боли. Однако это счастье длилось недолго, и уже спустя несколько минут она вновь вернулась. — Ты знал, что существует несколько видов наркоманов? — Шики начинал издалека, словно нарочно издевался над ним. — Какого черта! Это что, сейчас имеет смысл? — Акира в гневе швырнул в его сторону отлетевшую от его штанов пуговицу, которую он сорвал своими несдержанными движениями. Разумеется, его прицел был слегка сбит, и это было мягко сказано. Шики даже не потребовалось отстраняться, так как летящий предмет не задел бы его, даже если бы Акира взял бы на пол-ярда правее. — Имеет, если ты дослушаешь, — Шики даже не скрывал, как упивался видом подрагивающего члена, готовым продемонстрировать свою жизнеспособность. Тем, как манит каждое движение израненных губ. Разгневанные крики так выбивались из общего представления о юноше. Захотелось в полной мере ощутить «его настоящего». Горящие от жара рдеющие щеки, искусанные до крови губы, блестящий от гнева и желания стальной взор, когда он так естественно для себя хмурил брови. Помимо всего прочего, взгляд вновь возвращался к ладони, которую он по-прежнему держал на своей плоти. Мужчина ни разу не видел чего-то столь притягательного. Невозможно передать то, с каким усилием он сдерживал себя. И тем не менее внешне он ни разу не подал вида. — Некоторые из них, когда заканчивается доза, отправляются в госпиталь. Они искусно имитируют больных, чтобы получить дозу морфия, — Акира не понимал смысла его слов, даже когда старался вслушаться в речь. Всё, чем он сейчас был озабочен, это то, как медленно брюнет приближался к нему. Он только сейчас заметил, что Шики снял китель и теперь был в черной виниловой безрукавке, поверх которой, как и в тот раз у Арбитро, висели пара сверкающих крестов. На нем не было кожаных перчаток, что Акира отмечал крайне редко. Он едва мог вспомнить тот момент, когда они пили… И все же не получалось вспомнить, словно тот облик Шики затуманился магическим образом. — Но встречается и другой вид «наркоманов». Морфий не является их целью, — как только дыхание ударило в шею, юноша покрылся толпами мурашек. Он смотрел перед собой, не осознавая, что происходило в данный момент. Из его поля зрения пропало лицо Шики. Вместо него он видел черноту. В прямом смысле этого слова. Мужчина присел на корточки в нескольких дюймах от него. Из-за того, что он был выше, юноша не мог видеть его лица, если не поднять головы, поэтому его широко распахнутые глаза замерли на уровне груди. Шики же наоборот слегка опустил голову. Его потемневший взгляд уперся в раскаленный, пылающий орган Акиры. Ровное дыхание касалось участка левой скулы, шеи, и ключиц. До уха оно просто не доставало. — Тогда что это, если не морфий? — машинально проговорил парень. Он не понимал, почему боль отступала на задний план, когда Шики приблизился. Однако жар, сжирающий его по частям, лишь усилился. — Пальчиковый массаж ануса. Когда мужчина закончил, Акиру будто электрошоком пробудили из гипноза. Он задрал голову вверх, ошалело таращась на брюнета, а затем постарался отодвинуться. «Отлично, Акира, пошли звуковые галлюцинации». Манящее хищника тело жертвы поспешило ускользнуть, отчего сработали инстинкты. В долю секунды он схватил его поперек тела, пересекая попытку отстраниться. Из-за того, что рубашка намокла и прилипла к телу, ее материал вовсе не чувствовался, чего не скажешь о прохладной ладони, крепко прижимающей к твердому телу. — Какого… — слова оборвались сами по себе, когда пальцы прикоснулись к оголенному участку кожи Акиры, отчего он чуть не заработал инфаркт. Приток крови к сердцу словно остановился, а затем полностью сосредоточился в его нижней части тела. Он не мог даже возразить должным образом, когда его буквально затрясло от одного прикосновения чужой руки. «Вот же лживый ублюдок! По-любому только что выдумал эту хуевину!» — Вижу, ты осознал, к чему я это говорил. Однако у тебя нет выбора, Акира. Иначе придется дальше любить себя. Говорю буквально, — его мягкий, эротичный голос, которым он произносил его имя, обескураживал. Свободной рукой он приподнял кончик подбородка юноши, чтобы заглянуть в затуманенные похотью стальные глаза. — Я могу помочь, — хватка была не сильной, но все равно не позволяла вырваться. Даже если бы Акира резко рванул головой и постарался отстраниться, у него ничего бы не вышло. Но он по-прежнему безвольно сидел в той же позе, словно тряпичная кукла в чужих руках. В то время, когда ненадолго он пришел в себя, его ладонь сместилась на пол. Поэтому место у пульсирующего члена было «вакантным». Шики незамедлительно воспользовался этим. Когда длинные, прохладные пальцы скользнули между слегка расставленных бедер, тело Акиры вздрогнуло в конвульсиях. Он никак не мог выйти из транса, словно Шики обладал неким даром приводить в состояние оцепенения одним взглядом, лишая воли. Не только взгляд, из алого окрасившийся в бордовый, подчинял себе, но и чужие касания, дыхание и собственная отзывчивость в теле незаметно влияли на него. Было не так сложно бороться с Шики, как с самим собой, когда ласкающими движениями широкая ладонь обхватила его пылающий член. Появившийся выход при появлении брюнета обрел очертания западни, из которой Акира не мог выбраться. Его движения теперь производились безотчетно, прекратив свои бесполезные дебаты с мозгом. Медленно обводя влажную, горячую головку члена, кончик указательного пальца надавил на уретру, словно представлял собой урологический катетер. Акиру в ту же секунду выгнуло пополам, а мазахистско-приятное возбуждение вперемешку с болью заставило запрокинуть голову. В ответ электрическим током ударил надменный бордовый взгляд. Непослушными пальцами Акира вцепился в плечо брюнета так, что выступили вены. — Пр-ре-крати… — надрывистый выдох, прерываемый протяжным всхлипом, сорвался с израненных губ. В голове все перемешалось. Обрывистые слова, всплывающие в сознании, не имели смысла, как и то, что он не мог собрать осколки самообладания и дать хоть какое-то сопротивление. Шики либо нарочно делал вид, что не слышит его жалких попыток протеста, либо просто не верил им. Он не прекратил свои манипуляции. Его жесткие, ласкающие касания заставили многочисленные волоски на теле подняться дыбом. Бесчисленные нервы безотчетно накалялись. Наслаждение волнами хлынули по ним. Всего пара каких-то движений заставили в который раз содрогнуться всем телом… А спустя минуту, когда осознание безжалостно пронзило острыми иглами, — похолодеть от страха. Акира по-прежнему сидел с запрокинутой головой вверх, распахнутый взгляд сверлил потолок душевой. Казалось, что он внимательно смотрел вверх с открытым ртом и прерывистым дыханием, но он ничего не видел перед собой. В глазах потемнело, отчего в ушах раздался гулкий стук сердца. Еще ни разу за свою жизнь он не отходил от оргазма так долго. Акира не замечал следящую за ним похабную пару глаз. Только в тот момент, когда его сознание просветлело, и он вновь ощутил боль неудовлетворения, он смог заметить, как два ярко-алых пятна прожигали его. Словно лазерная точка, оставляющая на сетчатке глаза ожог. Настолько больно смотреть в них, не мигая. — Видишь? Одной дрочки недостаточно. Если хочешь избавиться от этой маленькой проблемки… — юноша, к своему удивлению, вернул ранее утерянную функцию соображать здраво. И сейчас он не мог упустить из вида выражение лица хищника, нависшего над ним. — …ну ладно, не маленькой… — мужчина бросил характерный взгляд на нижнюю часть тела, демонстрирующую полную боевую готовность. — стоит куда активнее прилаживать штык. Ты же боец спецгруппы, а мы на задания ходим с полной выкладкой вне зависимости от врага. Колкие замечания, яркие аллегории и это блядски спокойное выражение на мертвенно-бледном лице выводили из себя. С каждой новой фразой из тонких, изогнувшихся губ, Акиру подхватывали волны ярости. Не только из-за своего состояния. И не только из-за того, что с ним вечно творилась какая-то чертовщина. А из-за того, что он отлично понимал все и сам. То… Что для кого-то это покажется вынужденной мерой, но не для него самого. Он знал, что дело не только в адском возбуждении. Это злило еще больше, настолько, что он не выдержал: — Избавь меня от своих красочных комментариев! — парень бы врезал ему, что есть мочи, но сил в теле совершенно не осталось. Словно мышцы атрофировались, и он не мог даже подняться на ноги без чьей-либо помощи. — О, посмотрите-ка, кто проявил заинтересованность, а секунду назад задыхался от оргазма. «Ну подожди… Когда мы вернемся, я точно тебя…» Акира повернул голову в сторону, чтобы скрыть свои мысли. Он хотел отстраниться, чтобы на его тело не оказывало влияние такое близкое расположение Шики. Даже с учетом возбуждения, он не мог поверить в этот коктейль ощущений, который одолевал его. Словно все его чувства обострились. Он не замечал затхлого запаха в помещении, но не мог игнорировать тот, что исходил от брюнета. Едкая, терпкая смесь, оседающая горечью на языке, не поддавалась объяснению. Витающая в вороных прядях прохлада наводила на мысль об осеннем свежем воздухе, обманывая ощущения. Разумеется, такое возможно, если бы он вернулся с улицы. Но в подобном положении такого никак не могло быть. Словно прежние его идеалы и взгляды рухнули. Как будто он не был самим собой. «Нет, это не я…» Акира не знал, как избавиться от ужасного, стесняющего грудь чувства. Как перебороть себя и избежать последствий. Ему не хотелось, чтобы та связь, которая между ними возникла, оборвалась из-за одного недоразумения, хоть и болезненного. Но и позволить себе броситься в омут с головою не мог. Даже малейшая отговорка, пусть и неправдоподобная, помогла бы принять решение. Он ждал от Шики помощи. Казалось странным, что мужчина, который никогда не спрашивает чужого мнения и не ждёт одобрения, колеблется, когда мог бы просто воспользоваться ситуацией. Он ожидал от него абсурдных, но таких нужных в нынешний момент объяснений. Что-то вроде «секс — наше сопротивление». Или «разрушим систему гомосексуализмом». Но он не хотел помогать ему в принятии решении. Словно виртуозно манипулировал его чувствами и восприятием. Тяжелый, винный взгляд кружил голову. Тело отзывалось болью и дрожью на самое незначительное касание, словно небрежный мазок кистью по холсту. Акира видел, что с ним играют, бесстрастный с виду анфас был незаинтересован и неряшлив. Два пальца, указательный и средний, тыльной стороной погладили участок кожи с внутренней стороны бедра. Всего одно мимолетное движение вызывало конвульсии, заставляя дыхание подстроиться под ритм биения сердца, которое грозило вырваться из груди. — П-рекратии… — сквозь зубы, преодолевая томительную боль, проронил Акира. — Прекратить что? — холодный, незаинтересованный тон под тяжелый пронзающий взгляд. Касания нарочно распространялись. Медленные, ласкающие движения продлевали тягостную муку, когда от внутренней части бедра проделали путь к паховой области. Касания были ленивы и почты терялись на фоне боли, но Акира в полной мере ощущал их. То, как пальцы стороной обошли его член, даже случайно, на миллиметр, не приближались к мошонке, и в мгновение ока оказались у «входа». От легкого надавливания пальцев Акира одним резким движением толкнул Шики, стараясь отстранить его, так как сзади него самого была стена. — Это прекрати! — нервный голос резанул слух, отдавшись эхом от стен. Возникло такое чувство, что сердце схватили и сжали тиски, оно начало биться с такой силой, что грудная клетка вздрагивала, а дыхание сбилось, как от непосильной физической нагрузки. От слабости и боли в мышцах ему не удалось отстранить Шики, но, к его удивлению, он это сделал сам. — В таком случае, мне уйти? — у мужчины был острый слух и не менее хорошее зрение. Громкие звуки и шумные люди обычно раздражали его. Но сейчас вместо раздражения он испытывал интерес. Его всепроникающий взгляд не упускал ни малейшего изменения в лице Акиры. Он хорошо читал людей, именно поэтому мог предугадывать их поведение наперед. Даже будучи слепым, если его жертва находилась более, чем в трех сотнях ярдов от него, даже тогда ему удалось бы предугадать движения по слуху. Он наслаждался оглушающим звуком сердцебиения, частоты ударов хватило бы на двоих. Возможно, это было одной из причин его интереса, потому что его собственное ничто не могло всполошить. Стук его сердца был всегда размерен и настолько тих, что иной раз кажется, словно его вообще нет. Казалось, если он станет еще спокойнее, то умрет. Однако в те моменты, когда он прикасался к нему, подолгу смотрел, играл с ним, отмечая на лице гамму сменяющихся чувств, — от раздражительного, и даже злобного, до растерянного — звуки его голоса изрядно ласкали слух, даже когда слова были произнесены сквозь зубы и напоминали угрозу. Даже это походило на некий композиторский реквием, понятный лишь Шики. Он ощущал себя живым, когда Акира хмурился, отводил взгляд в сторону, неосознанно прикусывая и так израненные губы. Нечто подобное он испытывал во время боя. Когда он полностью сосредотачивался, отдаваясь целиком азарту, и все, что его волновало, это жесткость рукояти его клинка и цель, которую он намеревался им уничтожить. Юноша же, наоборот, пропускал пару ударов, когда осознавал свою беспомощность. Он нарочно избегал подавляющего взгляда из-под обрамления черных ресниц, который сверлил его, словно дожидался решения. Акира сжал пальцы в кулак, стараясь перенести тяжесть тела на руки, чтобы подняться с пола. Пока он сидел на нем, было не так тяжело по сравнению с тем, когда он встал. Острая боль парализовала и так онемевшие ноги, отчего он слегка покачнулся. Падению помешала кафельная стена, на которую он оперся спиной. Шики стоял всего в двух футах от него и даже не шелохнулся, когда юношу заштормило от попытки встать. Зато, когда Акира закашлял от внутреннего смеха, рвущегося из груди, от нелепых мыслей на этот счет, не смог устоять. «Ну конечно. Было бы лучше, если бы он кинулся бы меня ловить?» Юноша задыхался от приступа смеха и боли, а также от того, что спазмы, скрутившие низ живота, заставили согнуться пополам. Еще мгновение, и он бы прочесал носом пол, если бы на него не навалился Шики. Смех прервался так же внезапно, как и начался. От чудовищной силы брюнета или от его собственной слабости его тело буквально впечатали в стену. Акира ощутил острую боль в районе лопаток, когда осколки треснувшего кафеля врезались ему в кожу. Его разум вновь помутнел, отчего он вновь перестал соображать, путая образы, возникающие перед глазами. Он ощущал, как тяжелая ладонь надавила на его плечо и впечатала в стену, как боль, сковывающая его нижнюю часть, активно распространялась по всему телу, как сильно ослабли его конечности из-за нескончаемой дрожи в организме. Стоит слегка повернуть голову вправо, как вид преграждает чужая рука, опираясь о стену на крошечном расстоянии от головы Акиры. — Я все еще жду ответа. Что ты хочешь, Акира? — змеиный, низкий голос был подозрительно вкрадчив. Он ложился на шею, лаская пульсирующую сквозь кожу яремную вену из-за того, что юноша вбок повернул голову. Он не мог видеть, но мог ощутить, как Шики склонил голову, чтобы прохладными твердыми губами опуститься вниз, пока на его пути не окажется влажный воротник рубашки. Слабость и давление удерживающей руки не позволяли двинуться. Внезапно из поля зрения пропала его левая рука, преградившая вид справа. Она двинулась к груди, сминая мягкую хлопковую ткань, оттягивая ее и оголяя плечи. Руки Акиры безвольно висели вдоль тела, поэтому, когда рубашка дошла до уровня локтей, ей ничто не мешало окончательно слететь и опуститься на пол. Грудь, руки и живот покрылись мурашками. В теле было так щекотно и все зудело внутри, не позволяя найти в себе силы, чтобы словами или движениями воспрепятствовать ему. Чужая ладонь бесцеремонно прошлась следом. От уровня ключиц, задевая соски, она скользнула к низу живота. Поглаживающими движениями он ласкал раскаленную жаром кожу, словно поглощая часть теплоты. Именно поэтому его руки больше не были такими ледяными. Спустя мгновение он переключился на бедра. Подцепив пальцами пояс брюк, он потянул их вниз, заставляя, как и рубашку, опуститься на пол произвольно. Металлическая бляшка издала лязгающий звук, ударившись о пол и заставив Акиру вздрогнуть. Он не мог ничего сказать в ответ, потому что, стоило чужим прикосновениям распространиться по его коже, он начал давиться вдыхаемым им воздухом, который никак не мог заполнить легкие и лишь с хрипом срывался с приоткрытых губ. Акира словно в бреду под внушением лихорадки лишь механически сжимал пальцы в кулаки, откидывая голову таким образом, что затылок сам по себе ударялся о стену при каждом его содрогании. Шики нарочно не касался его кожи губами, осознавая, что это попросту снесет крышу и так, измученному от тягостного возбуждения Акире. Ему нужно было признание. Согревшаяся ладонь вновь вернулась к груди, после чего его пальцы подобрались к соскам. Указательный и большой пальцы зажали один из них, мучительно прокручивая в полукруг и обратно. А вместе с этим его слегка охрипший голос вновь раздался над ухом Акиры, когда он надавил весом всего тела сверху. Его ноздри дразнил запах, витающий в наполовину мокрых, мягких волосах, напоминая ему, что жертва так близко, что стоит лишь усилить хватку и завладеть ей полностью. — Ты хочешь, чтобы я больше прикасался к тебе? — голос из тонких губ над ухом обдавал теплом, почти что соприкасаясь с ним. По сравнению с температурой брюнета Акира был горячее вдвое, но даже так этот шепот обжег его. Когда мужчина продолжил, он сглотнул от крайнего возбуждения. Кадык, не переставая, поднимался и опускался. — Чтобы прекратил эту пытку? — жесткие пальцы в полсилы сжали затвердевший сосок, а, спустя еще мгновение, Акира соблазнительно простонал, когда твердые губы прильнули к нему. Место губ очень скоро занял влажный язык, а затем и вовсе зубы. Акира мог бы расшибить себе затылок от той силы, с которой ударился о стену вновь. Было не ясно, наказывал ли он себя таким образом, или же наоборот — наслаждался. Однако Шики, казалось, знал его лучше, чем он сам. Тот будто знал заранее, где нужно прикоснуться и куда нажать, чтобы заставлять тело сгорать в агонии, срываясь на обрывистые полувсхлипы. Акира не замечал и сам, как поддавался грудью вперед, словно подставляясь под легкие колкие поцелуи, заставляющие кожу краснеть. Это стало ясно лишь в тот момент, когда Шики неожиданно отстранился, и он почувствовал некое сожаление. Акира всячески избегал алого взгляда, прогоняя мысли и отдаваясь ощущениям, чтобы не зацикливаться и не осознавать происходящего. Словно после всего он собирался смахнуть на безысходность от умопомрачительного возбуждения. Но Шики такой расклад не устраивал. Он будто специально чего-то добивался от юноши. Последней каплей стало то, когда он совсем перестал все свои касания. Положив руку над головой Акиры, он выпрямился, и юноше пришлось посмотреть ему в глаза. Для него было немыслимо трусливо прикрывать веки, даже несмотря на то, что он отводил глаза уже сотню раз, но ни разу, когда это было действительно важным. Сейчас было все по-другому. Испытывающий кровавый взгляд поглощал, утаскивая на дно этой глубокой бездны. Но в нем нельзя было рассмотреть и тени мыслей, которые крутились в темноволосой голове. Шики не мог показать, насколько тяжело было ждать, когда он желал его. В голове кроме блестящей, нежной, упругой кожи больше не было ничего. Акира сглатывал, даже когда, казалось, не осталось слюны. Словно околдованный, он не мог оторвать взгляда, совсем как кучка зомбаков, когда вещал кто-то из «старших». — Сделай… — юноша не узнал собственный голос, который хоть и прозвучал тихо, но оглушил с неведомой силой. Повисло молчание, словно Шики не обратил никакого внимания. Акира не мог знать, что ему было мало этого. Поэтому он продолжил истязать его. — Сделать что? — его негромкий голос и тяжелый взгляд доводили до ужаса, но в его словах не было надменности или издевки. Он смотрел прямиком в глаза Акиры. Но даже так не упустил того, что ему говорили подрагивающие, сжимающиеся в кулаки пальцы. В этом жесте отразилось чувство отчаяния и желание оттолкнуть, которые смешались в груди. Они находились так близко друг к другу, что юноша каждым нервным окончанием на теле чувствовал чужой «отпечаток». Кроме слова «нет» в своей голове он не мог ничего сказать. Прежде с ним никогда так не играли. Поверженный, измученный желанием и угрызениями совести, не желанием смириться… И теми ощущениями, которые поглощали его. Все известные ему ругательства вдруг ворвались в мозг, но так и остались невысказанным. Он был не в состоянии сопротивляться. Хриплый, низкий голос, тяжелый взгляд были слишком провокационными, он возненавидел свои ощущения, которые были настолько хлипки, что в одно мгновение он откровенно желал большего с этим человеком. Но и в тоже время злость на себя и брюнета не отступала и на шаг. В обоих случаях был виноват Шики. Особенно в том, что Акира зол на себя из-за собственной слабости… Именно он убедил юношу, что тот не справится в одиночку, отчего он отчаялся настолько, что буквально прокричал ему в лицо: — Да сделай уже что-нибудь! — потяжелевший свинцовый взор злобно буравил брюнета. Даже несмотря на то, что Шики хотел именно этого, ему было все еще недостаточно. Но представший вид пошатнул его самообладание. Он планировал поиздеваться подольше, заставить умолять с просьбами взять себя. Но тянуть больше не было сил. Неожиданно в его голову пришло совместить два желания. Так как он привык получать то, чего хочет, любым способом, то не мог так просто отступить. В следующую секунду Акира поистине забеспокоился. Если бы позади него не было стены, он бы отшатнулся не менее, чем на фут. Дьявольский облик брюнета внезапно озарила странная усмешка. Настолько странная, что это не наводило его ни на одну добрую мысль. Сначала Акира думал, что это связано с его словами, но, когда брюнет продолжил в прежней манере, идея потеряла смысл. — Что-то? Звучит расплывчато. Но раз уж твоя нравственность погрязла в похоти, я слегка помогу, — Акира не сразу понял, что он имел в виду под словом «помогу». Его способность анализировать была утеряна на неопределенное время, но даже потом он вряд ли будет способен разобраться в Шики. Его поведение было загадкой. Он едва успел открыть рот, чтобы сказать что-то в ответ, как чужая ладонь вновь прикоснулась к нему снизу. — П-постой, разве ты не говорил, что это не поможет? — он не знал почему вдруг об этом заговорил, когда всего пару минут назад мечтал об этом и сам. Всему виной было то, что Шики себя странно вел. Было невозможно предугадать его следующий шаг. Минуту назад Акира едва смирился с тем, что буквально согласился «принять помощь», и он ждал чего угодно, но не того, что широкая ладонь вновь пройдется по длине его члена. Неопределенность пугала еще больше непроходящей эрекции. Именно поэтому, когда Шики вновь навалился, зажав его тело между стеной и собой, юноша слегка уперся руками в его грудь. Он вовсе не отказывался от своих слов, а всего лишь хотел прояснить некоторые моменты, однако ему это не позволили. Вскоре желание отстранить Шики подальше сменилось ломкой и он просто оставил руки на том же месте, прекратив оказывать на них давление. Мужчина прижался еще сильнее, так, что между их телами едва помещалась его ладонь, которая заскользила вдоль пылающего члена. От нового прикосновения, в ожиданиях которого он пребывал последние несколько минут с момента того оргазма на полу, голова вновь закружилась. Если бы Шики не зажал его у стены, он точно бы рухнул на пол. Подрагивающие пальцы вновь сжали черную ткань на груди брюнета, когда кольцо из пальцев стало туже. Когда оно двигалось от основания к самому концу, то слегка замирало, чтобы большой палец лениво очертил круг, словно случайно толкаясь внутрь, как и в прошлый раз. Однако в отличие от того раза это сладкая мука не повторилась. Мужчина выбрал другой способ, оказавшийся не менее действенным. К ласкам снизу незаметно прибавилась вторая ладонь, которая неуловимо проскользнула под поясницу. Пальцы касались боков, копчика и спины, будто бы нарочно избегая ягодиц. Помимо того, что Шики задействовал вторую руку, он подключил еще рот. Акира вновь ударился головой о стену, когда откинул голову от жарких поцелуев, заскользивших вдоль шеи. Он был готов кончить лишь от этого, но даже в таком состоянии посчитал это слишком унизительным, отчего незаметно для себя начал сдерживаться, как если бы разрядка не была их главной целью. Он не знал, сколько раз он должен еще кончить, чтобы эрекция исчезла, но свято верил, что после пятого раза она пройдет. Но сейчас он словно сам препятствовал этому. Его пальцы, отчаянно впившиеся в виниловую ткань, ломило от боли. Шики, казалось, с каждым разом прижимал все сильнее, словно собирался его вбить в кафельную кладь, но юноша не ощущал боли от потрескавшихся плиток. Ее место заняло удовольствие, от которого он плавился, как воск. Касания губ, сменяющиеся ласками влажного языка и грубоватые, рваные движения кистью срывали гортанные звуки с губ. Когда мышцы стали сокращаться в раза два чаще, пальцы ног онемели и юноша почувствовал приближение оргазма, он хотел что-то проговорить, чтобы заставить брюнета отстраниться. Воздуха не хватало просто от того, что он в приступах забывал дышать, а когда внезапно острые зубы впились в изгиб шеи и он в немом крике изогнулся, толкаясь бедрами в чужую ладонь, легкие словно и вовсе разорвало. Конвульсии перемешались с крупной дрожью, и гулкое сердцебиение в ушах отзывалось еще несколько минут после оргазма. Мышцы вновь потеряли силы, поэтому, разжав пальцы, Акира опустил руки. Лбом упершись в грудь Шики, он был готов свалиться на пол, но, как и раньше, мужчина вновь удержал его. Дыхание и ритм биения сердца даже не получили передышки, когда ладонь, находившаяся прежде у копчика, внезапно подхватила его левое бедро. Резкий рывок — и жесткие бедра втиснулись между ног Акиры. Сейчас он практически сидел на них, отчего доступ к его заднему входу стал облегчен. Этим незамедлительно воспользовался брюнет. Влажными от спермы пальцами он коснулся тугой дырочки. Внезапно объявившиеся силы в пальцах сыграли на руку Акире. Цепкой хваткой схватившись за плечо Шики, он постарался отодвинуть его, даже если бы это значило неминуемую встречу задом о пол. Но попытка оказалась тщетной. — П-огоди, что ты?.. — осиплый голос юноши прозвучал совсем жалостливо. Он был готов взять свои слова обратно, когда нагло обвинил брюнета в бездействии. Но даже это вряд ли помогло бы ему. В ту же секунду, как он уселся на его бедра, его задница встретилась с явной угрозой. Пугали даже не влажные подушечки пальцев, кружащие вокруг ануса, а ощущение чудовищно-твердой эрекции в штанах мужчины. — Расслабься, — голос, прозвучавший над ухом, казался незнакомым. Акира никогда прежде не слышал его таким. Серые, широко распахнутые глаза, уставились в чужой, потемневший взгляд, когда юноша медленно повернул голову в сторону Шики. Он содрогнулся. Не от того, что указательный липкий палец проник на полфаланги внутрь. Причина таилась в облике человека напротив. Темно-бордовый, затянутый поволокой похоти взгляд из-под густых ресниц. Жуткий и голодный. Как если бы он повстречал стаю голодных волков, пробирающихся сквозь тайгу. Рот больше не кривила извечно ироническая, презрительная усмешка, с которой он смотрел всякий раз, когда видел людей. Отчего-то Акира даже не осмелился повторить попытку протеста. Предательское чувство страха окутало с ног до головы. Он так и не проронил ни звука, когда Шики вновь вжал его в стену, припадая к его шее. Болезненные ощущения от острых зубов, которые терзали его кожу, царапая до кровавых подтеков, и дискомфорт, появившийся от проникновения длинного пальца, который толкнулся глубже, ощупывая гладкие давящие стенки, не могли отвлечь его от образа, представшего перед ним. Глаза так и остались широко распахнуты, на этот раз Акира буравил небольшое пятно отслоившейся штукатурки над потолком напротив. Указательный палец наполовину покинул его тело. Однако радоваться было рано, так как к нему вскоре пристроился кончик среднего пальца. Шики не проникал ими глубже, сосредоточившись на тугом колечке мышц. Ласкающе-давящими движениями они кружили вокруг входа, поочередно проникая внутрь всего на половину. Пару минут спустя уже не было нужды проникать до середины поодиночке, и оба пальца проскользнули одновременно, но по-прежнему до половины. Происходящее не подходило под определения боли, но и до удовольствия было далеко. Очень скоро это изменилось. Когда оба пальца были внутри, Шики развел их, растягивая вход. Малоприятное ощущение заставило сморщить нос, а горящие места укусов уже начали болезненно ныть, даже когда место зубов занял язык. — Шики… — Акира даже не знал, как начать. Он все еще не мог решиться заглянуть ему в лицо и даже пошевелиться. Но далеко не от страха, а от того, что давящий объект чуть ниже его пальцев как будто увеличивался в размерах. Было сложно сказать наверняка, но с недавнего времени игнорировать его стало еще сложнее. — Ммм? — мужчина словно замер, дожидаясь, когда юноша поднимет свой взгляд. В тот момент Акира думал, что это связано с его обращением к нему… Однако когда он поднял лицо и с серьезным видом собрался о чем-то заявить, Шики наклонил голову ближе. Ранее, когда он растягивал его вход, он словно был одержим шеей с левой стороны от Акиры, именно поэтому, когда тот чуть наклонил голову, юноша подумал, что тот принялся за старое, только уже с обратной стороны. Но вместо этого он коснулся губами его уха и с хрипом выдохнул, когда Акиру выгнуло с такой силой, что позвоночник мог треснуть как минимум в двух местах. Всему виной все те же пальцы, которые, закончив с входом, одновременно толкнулись во всю длину. Акира не мог поверить, что это были всего-то пальцы рук. Он вдруг подумал, нужно ли обладать особым навыком, чтобы найти с первого раза ту самую точку, при касании к которой стенка кишки соприкоснется с предстательной железой. Шики как будто знал о ее точном расположении, отчего даже не старался сменить ракурс. Он проникал все глубже и глубже, неоднократно задевая одно и то же место. Даже когда разводил пальцы в стороны, чтобы растянуть тугие стенки, и возвращался вновь, попадал куда надо. Акира словно потерял связь с внешним миром. Его пальцы вцепились в плечи Шики, спина заболела от того, насколько ему пришлось прогнуться, а стенки глотки противно заныли от грудных стонов, которые срывались один за одним. Острые зубы сцепили мочку уха, а последующее болезненное ощущение смешалось в экстракте мучительного удовольствия. — Ха-а… Потребовалось гораздо больше времени, чтобы связать хоть пару слов. — Хва-а-тит, — цепкой хватки за плечи было недостаточно. И как бы ему не хотелось это делать, но он все же обвил его шею одной рукой, второй он вцепился в бок, просто потому что промахнулся, когда хотел схватить его локоть. Эти небольшие манипуляции он провел в передышках, когда пальцы на мгновение покидали его, поэтому, когда они вновь толкнулись и надавили на стенки, Акира не смог продолжить. — Ах-аа-аа… — глаза сами по себе закрылись, словно не было сил даже на то, чтобы сдерживать потяжелевшие веки. Лицо горело настолько сильно, будто температура в разы превышала норму допустимого. — А-астановись, — уголки глаз увлажнились, как от нестерпимой боли. — И что? Что ты будешь делать дальше, когда я остановлюсь? — низкий, эротичный голос, ласкающий ухо, лишь усугублял те ощущения, которые он испытывал. Горячие губы проходились по чувствительным местам за ухом, опускались ниже, чтобы коснуться изгиба шеи, и все это лишь аккомпанировало проникающим вглубь пальцам. Акира даже не заметил, когда добавился третий. Он лишь ощущал смесь гулкого звука в ушах, содрогание мышц и дикий жар, сжигающий его тело. Казалось, если вовремя не охладить его, то он попросту умрет. — Вернешься к своим маленьким играм по перетягиванию каната? — словно в подтверждение своих слов свободной рукой он сжал его спереди, заставляя окончательно потерять рассудок и толкнуться навстречу. Акиру слегка отрезвил смешок над ухом. Однако желание врезать Шики не возникло, когда он гневно посмотрел на него. Сейчас юноша мог на почку поспорить, что брюнету было не до смеха. Его хваленый самоконтроль улетел в тартарары. Даже дыхание уже не было таким уж размеренным. Казалось, оно вовсе прервалось. Но вместе с тем юноша не мог не заметить еще одной вещи. Когда ему пришлось схватиться за его шею, их грудные клетки прижались, отчего теперь невозможно было сказать, чье сердце билось громче. Видеть таким его, всегда высокомерного и бесстрастного, много стоило. Даже в нынешнем положении Акира с удовольствием бы съязвил ему прямо в лицо, причем в эту же самую секунду. Однако вскоре это желание утратило свою актуальность, ибо Шики, несмотря на утрату самоконтроля, владел обстановкой лучше него. Он осуществил свою угрозу, и вскоре пальцы с характерным звуком выскользнули из Акиры. Печальным было то, что он так и не кончил, а в свете последних событий отчего-то казалось, что одних манипуляций спереди будет недостаточно. У него в голове не укладывался тот факт, что тягучая боль, от которой он изнывал последние несколько часов, терялась на фоне тех ощущений, которые он испытал недавно. До этого, когда он ублажал себя рукой, она проходила лишь на мгновение, когда тело содрогалось от оргазма, однако, спустя некоторое время — вновь возвращалась. Но от недавнего… Даже с учетом того, что он так и не дошел до победного конца, весь процесс заставил забыть о боли и отдаться наслаждению полностью. Поэтому, когда Шики наконец прекратил, Акира вновь начал вгрызаться в свои собственные губы. — Я исполнил твое желание. Не попробуешь снова приласкать себя здесь? — прежний Шики вновь вернулся, не оставив и следа от предыдущего. Его влажные пальцы игриво пробежали вдоль члена, как и прежде поверхностно касаясь головки, доказывая теорию Акиры на этот счет. «Блять. Блять. Блять.» — Ты же знаешь, что это не поможет! — заскрипев зубами, стиснув их, парень даже не знал, отчего он бесился. Было очевидно то, что над ним издевались с самым откровенным видом. — Серьезно? В таком случае, как же нам быть? — ни тени усмешки, когда влажный язык вновь заскользил по шее, острые зубы сцепили красную горошину, а пальцы мучительно нежными движениями погладили припухший вход. — Гребаный засранец! Издеваешься? — даже эти движения не могли успокоить клокочущее от гнева сердце. Взбесившись и нахмурившись, он пристально смотрел на человека перед ним, стараясь остановить его. Он задергал ногами, оказывая сопротивление. Что есть сил, он уперся руками в чужие плечи. Но два противоположных желания не позволяли довести начатое до конца. Одновременно хотелось отстранить мужчину и послать куда подальше, и настолько же сильно хотелось сильнее ощутить ласкающие прикосновения, в которых так нуждалось его тело. — Возможно, ну так что? Мне продолжить? Но даже так одних пальцев будет недостаточно… — но брюнет никак не отступал. Его слова и действия противоречили на таком примитивном уровне, что даже Акира смог заметить. Он спрашивал о продолжении, но каждым своим движением вторил, что не остановиться, даже если начать умолять. Его низкий голос вибрировал на коже, заставляя покрываться толпами мурашек. Настойчивые ласкающие движения пальцев и ощущение губ на коже с постоянно меняющейся температурой, за которой было невозможно уследить, или же вся проблема была в восприятии Акиры, который ощущал их то в качестве раскаленного железа, то как давящий ледяной блок. Все это било с огромной мощью по громадным трещинам самообладания. — Блять! Знал же, что все равно трахнешь меня, нахер было так тянуть? — подрагивающий голос сорвался на злобный шепот. Три колечка, цепляющихся друг за друга: ненависть за гнев, гнев — за гордость. Один за другим, кольца расступались, образуя широкие пробоины. Акира не мог знать, что произнесенные им слова были сродни красной мулете. И уж конечно он не задумывался, что всем своим видом дразнит Шики. Акира зациклился лишь на его словах, на собственном поражении, а также на неуступчивой боли. — Это не способ тебя унизить. Хочу убедиться, что боль в твоей упругой заднице не будет единственным, от чего ты не сможешь сбежать на утро, — как спусковой крючок последняя, длинная фраза слетела с уст Шики. Акира смотрел перед собой, не отрывая взгляда от лица брюнета, его дыхание по непонятной причине учащалось, совсем как в тот раз, когда он разозлился, но сейчас все было иначе. Шики не делал ничего такого, что могло дать такой результат, но его взгляд, то, как он прижимался теснее, отрезая пути к отступлению, не позволяли Акире услышать звук разъезжающейся молнии на чужих брюках. Ощущение чужой хватки на бедре стало явно выделяться, когда его подхватили под ягодицами, удобнее разместив в подвешенном состоянии. Ничего другого не оставалось, как вцепиться в чужие плечи, просто чтобы предотвратить соприкосновение с полом в случае незапланированного падения. И как бы юноше не хотелось скрещивать ноги на пояснице Шики, ему просто не дали другого выбора, когда брюнет собственной рукой завершил вышесказанное. Акира не мог держать глаза открытыми по ряду причин: веки под неведомой тяжестью опускались вниз, стоило чужим губам прикоснуться к его коже. И между ягодиц место пальцев занял каменный, раскаленный член, который медленно двигался, развращая и без того самый постыдный момент в его жизни. Сейчас казалось такой глупостью то, что произошло тем вечером в палатке. Юноша и предположить не мог, что всерьез дойдет до подобного… Колечко мышц под настойчивым трением уже достаточно припухло и медленно раскрывалось, как бутон, нежным пурпурным цветом, выделяясь на фоне светлой кожи, соблазнительно подрагивая при каждом надавливании. Разумеется, представшим видом упивался лишь Шики. В отличие от Акиры его глаза были лишь полуприкрыты. Каждый раз, когда он наклонял голову, чтобы провести языком по чуть выпирающим острым ключицам, его пряди волос ласкали кожу своей прохладой, а долгий, пожирающе-томный взгляд созерцал то, как сокращались мышцы живота. Когда давящее чувство начало приносить дискомфорт, Акира неосознанно уперся рукой в живот брюнета, стараясь отодвинуть его от себя. Он едва успел приоткрыть глаза, как в его приоткрытые губы настойчиво проникли два пальца. — Кха, — одного злобно поблескивающего взгляда достаточно, чтобы усомниться в адекватности намерений юноши. Он даже не раздумывал долго, перед тем как сцепить зубы со всей силы на чужих пальцах, настойчиво оглаживающих язык. — Тшш, мышонок. Тебе придется поработать на себя, — без намека на боль проговорил мужчина, в полсилы надавливая на щеки Акиры, заставляя разжать острые зубки. Акира даже не хотел вдумываться, что это могло значить. Он бы и продолжил вгрызаться в длинные пальцы, которые сейчас с еще большим бесстыдством начали ощупывать его щеки с внутренней стороны, скользить по языку, создавая дурные ассоциации, но жесткая хватка на его лице не позволяла сомкнуть зубы с еще большей силой. Акира едва не поперхнулся, когда они практически подобрались к глотке. Изрядно тряхнув головой, он испепеляющим взором буравил Шики. «Какого хрена лысого! Я сейчас блевану!» И вряд ли тот бы послушался, если бы в его темноволосую голову не взбрело, что пальцы уже достаточно влажные, чтобы скользнуть ими между разведенных ягодиц в паре дюймах от своего паха. Все произошло так быстро, что Акира не успел окатить брюнета трехэтажным матом. Он лишь охал от внезапного влажного касания снизу. Нехотя стальной взор опустился в тот момент, когда мужчина прошелся своей рукой вдоль собственного члена. Все еще мокрые пальцы смочили его настолько, насколько хватило влаги, но не это возмутило юношу. Внезапно, на долю секунды он решил, что не так уж было и больно по сравнению с тем, что его могло ожидать. «Возможно, если я постараюсь уснуть… Боль пройдет к вечеру…» И как бы трусливо не было брать свои слова назад, Акира был готов стерпеть и это, лишь бы избежать того, что было неизбежно. Он проклял первый штаб с Императором, проклял вино, воздержание и свою чертову эрекцию, но больше всего он проклинал брюнета со своим чудовищным размером быка-осеменителя. По этому поводу у него не было никаких заморочек и комплексов. Никакой зависти или удивления, лишь дикий ужас за свой зад. — Посто-о-ой! — негромкий, протестующий голос перерос в крик, когда чужие крепкие бедра подались вперед. Давящее чувство усилилось в сотню раз, когда крупная головка члена проникала дюйм за дюймом. — Ха… Ха… — интуитивно отстраняясь от разрывающего чувства боли, Акира обеими руками уперся в бедра Шики в попытке остановить сближение. Последний не делал резких движений, но и не предпринимал попыток прекратить муки Акиры. Юноша ощущал адскую боль даже от малейшего движения, когда брюнет едва отстранялся, а после вновь поддавался вперед. Дрожащими пальцами Акира сжимал черную ткань, чтобы хотя бы боль в пальцах отвлекла его от этого пронизывающего чувства боли внизу. Отвернув голову в сторону, он продолжал надрывно стонать, зажмурившись так крепко, что после небольшой передышки, пока Шики перестал пихать свой член глубже, чуть приоткрыв глаза, опешил, увидя чужое лицо возле себя. Мутный, винный взгляд пьянил сильнее, чем-то зелье, что они пили ранее. Акира так загляделся, что не сразу понял, что боль от проникновения усилилась от того, что Шики вновь начал продвигаться глубже. — Ааа… «Умоляю, сделай что-нибудь…» Акира вновь стиснул зубы на нижней губе, но это не помогло, как и сжатые пальцы, тщетно старающиеся оттолкнуть крепкие бедра, поддающиеся вперед. «Я не могу это больше терпеть!» Шики продолжал проникать, когда Акира отшатывался настолько, насколько позволяло расстояние между чужим, прижимающим его к стене, телом. Боль с дрожью распространялась от нижней части, даже когда Шики замирал на секунду, давая возможность привыкнуть. Акира не мог знать, насколько ему было болезненно сдерживаться, когда он вошел практически на половину. — А-а-а… А-а-а — то жмуря глаза, то открывая их вновь, он не мог перестать кричать. Внезапно, когда Шики очередной раз поддался бедрами вперед, юноша как прежде открыл рот, чтобы застонать от боли, но вместо этого он распахнул глаза. Ощущение боли прервалось удивлением и еще массой чувств, когда чужие настойчивые губы неуклонно вовлекали в поцелуй. Разом смешались все ощущения: чувство боли, волнами поднимающаяся дрожь от кончиков пальцев к подрагивающим во время поцелуя губам. Ощущения давления на щеках от жесткой хватки, когда Шики притягивал лицо, заставляя подставлять губы под поцелуи. Чувство погружения в алую пелену его глаз, а также непреодолимое чувство страха от того, с какой жадностью чужой твердый язык собирал капли крови с израненных губ. Акира разрывался от непостоянства ощущений, не зная, на что обращать внимание: на то, что Шики уже полностью был внутри, или на то, что, проникнув, он так тесно прижал юношу к себе, подстраивая даже его ритм подъема грудной клетки и выпячивание живота под собственный ритм дыхания. А может и на то, как его язык неустанно скользил внутри его рта, что он и сам не заметил, как начал отвечать на эти движения. Руки Акиры с живота переместились на шею Шики, когда тот полностью покинул его тело и проник во всю длину вновь. Все это заставляло давиться его собственными стонами и нехваткой воздуха, но на этот раз совершенно по иной причине. Болезненное ощущение отступало при каждом движении его бедер, а жажда кислорода была удовлетворена, когда брюнет на секунду отпустил его губы. Акира даже не видел его перед собой, хоть и крутил головой вниз и по бокам. — А-а, — очередной толчок снес крышу, когда головка члена настойчиво прошлась по тому самому месту, которое он так умело распознал пальцами. Волны крупной дрожи от копчика поднимались вдоль позвоночника. Словно каким-то образом все вокруг стало маловажным. Даже собственные мысли было сложно контролировать. — А-а, медленнее… — если бы Акира слышал, каким голосом он это произнес… Возможно это объяснило бы, почему брюнет срывался на тихое рычание, оседающее на разгоряченной коже, которую он продолжал терзать своими зубами, изредка зализывая языком. — Х-а-а-а… Х-а-а-а-а-а-а… Х-а-а, — глубокие, резковатые толчки не позволяли перестать кричать хоть на минуту. До одури приятное ощущение пульсации и жара, когда острые зубы впивались в кожу, заставляя мышцы сокращаться. Внезапно Акира понял, что со всей силы сжимает бедра, коленями касаясь спины Шики, притягивая к себе, когда он на мгновение покидал тело. «Это не я… В такой унизительной позе…» Даже осознание этого факта не позволило ему остановиться. Ресницы сами по себе опускались вниз, когда лицо брюнета было на расстоянии одного дюйма. Движение, с которым он запрокидывал голову, подставляясь под ласкающие касания губ, доведено до автоматизма. А также цепкая хватка руки, обхватившей шею в собственнической манере, притягивала темноволосую голову ближе. — А-а-а… Х-а-а… — порывистым стоном в тонкие, чуть изогнутые губы, перед тем, как Акира сам прижмется к ним колким поцелуем, совсем таким, каким Шики покрыл каждый дюйм его кожи. Жесткие бедра методично наращивали амплитуду, мужчина каждый раз менял угол проникновения и по странной случайности ни разу не потерял нужную точку. Будто бы даже с закрытыми глазами, пробираясь на ощупь, он мог с точностью до мельчайших подробностей описать ее координаты. Это не могло не вводить в ужас, как и посторонний шум, к которым Акира невольно прислушивался. К ним относилось не только гулкое сердцебиение, хриплые стоны и даже крики… Но и другие вещи, которые парень предпочитал игнорировать. «Почему так стыдно… От этих чертовых звуков! И почему там так мокро?» — А-а-а… Х-а… — казалось, это смущало лишь одного его. Движения брюнета стали размашистыми и куда более резкими. Каждый новый рывок позволял проникать ему глубже, даже когда казалось, что дальше некуда. Но больше всего Акира бесился, когда тот менял угол проникновения. Именно по этой причине он снимал его ноги со своей поясницы и, подхватывая под коленом, забрасывал на свои плечи. В иные случаи он будто бы проверял, насколько широко юноша способен расставить их. Его пальцы до посинения впивались в кожу, когда он разводил их в стороны, одновременно толкаясь вглубь. «Чертова поза! Аж бедра ноют… Так злит…» Даже когда Акира старался не думать о своем сравнении с женщиной, Шики словно нарочно напоминал ему это своими ненормальными пристрастиями к плоской груди, сиплому голосу с больным от криков горлом, а также всему телу, которое он потрогал везде, где только можно. Его руки, язык и губы были повсюду. Одно движение обязательно сопровождалось другим, не позволяя сосредоточиться на чем-то определенном. С одной стороны это ощущение помогало избавиться от отголосков боли, пронизывающих поясницу, когда гигантских размеров плоть заполняла его изнутри. И юноша нисколько не утрировал, щедро подбирая комментарии в своей голове, ибо по его ощущениям размеры действительно были немалые. И, тем не менее, сколько бы неприязни, стыда, боли и унижения он не испытывал, это было ничто по сравнению с тем, когда от очередного проникновения он вздрагивал всем телом, неосознанно поддаваясь навстречу, сжимался от мучительного удовольствия, когда твердая плоть почти полностью выскальзывала из него, чтобы вновь с огромной мощью вернуться. «Сколько раз я уже выгнул спину? Подставился под его член? Не верится… Я не верю в это…» Шики совершенно и неизменно правил балом, пресекая любые мимолетные попытки Акиры прикоснуться к себе спереди. Он словно нарочно игнорировал его желание кончить при помощи рук. И каким бы это жестоким не было в глазах Акиры, он вряд ли бы запомнил это, когда брюнет уделял его телу слишком много внимания. Настолько много, что юноша боялся взглянуть на себя на следующий день, ибо даже по ощущениям горящих отметин на коже несложно вспомнить чувство соприкосновения кожи с его зубами. Только спустя несколько минут Акира ощутил, что движения значительно ускорились. Ранее, когда он просил остановиться, Шики слегка сбавлял темп. Хоть это и не было остановкой, но он полностью не игнорировал его желания. Однако сейчас ему стало сложнее достучаться до брюнета. Всякий раз, когда он хотел избежать резких движений посредством отстранения, Шики нарочно притягивал его, схватив поперек туловища одной рукой и сминая ягодицы другой. Акира старался избежать странных ощущений, когда мужчина разводил ягодицы, растягивая вход или втискивал палец вместе со своим членом, словно тугие мышцы причиняли ему некую боль от тесноты. Но это привело лишь к тому, что его спина засаднила от желания слиться с плиткой. — Ха-а-а… Медлен-н-е-е, Ш-ики… «Непослушными пальцами цепляюсь за его бедра, но не отстраняю, а умоляю снизить скорость, издаю странные звуки, хочу поцелуев… Блять. Блять. Блять! Это не я…» Это было последнее, о чем он думал… А после его мозг просто отключился. Он словно потерял сознание, но по-прежнему издавал сладкие звуки, ласкающие слух брюнета. Они сменили несколько поз. Акира понял это, только когда его щека соприкоснулась с прохладным кафелем. Он тыльной стороной ладони прикрывал лицо, словно это могло защитить его от похотливо поблескивающего взгляда, который он ощущал даже спиной. Пылающие скулы с жадностью прижимались к плите от каждого глубокого толчка бёдер в попытке остудить заживо сжигающий тело жар. Но это тоже оказалось тщетным. Температура тела была настолько высока, что вмиг согрела стену, спустя всего несколько минут соприкосновения с нею. В отличие от прошлого раза, когда он был в подвешенном состоянии, сейчас он имел еще больший контакт с ней. Шики заставил его развернуться к стене, когда тот пару раз запачкал его безрукавку. Юноша думал, что это слегка разозлит брюнета, но он совершенно не понимал, что тот даже не обратил на это должного внимания просто из-за того, что Акира достиг оргазма без помощи рук, причем дважды. Теперь, когда он получил желаемое, он больше не мучил его. Всякий раз, толкаясь внутрь, он не забывал ласкать его спереди, заставляя до боли впиваться в стену руками. Акира стоял практически на одной ноге, так как после того, как он кончил от проникновения во второй раз с короткой паузой, Шики отпустил одну его ногу, заставляя стать на пол. Вторую он по-прежнему держал рукой, вцепившись чуть выше голени и развернув к себе спиной. В такой позе Акира тонул в ощущениях, которые в разы стали сильнее. Колючие поцелуи покрывали лопатки, шею, скользили вдоль позвоночника, когда он покидал его тело, и дыханием опалял ухо, когда вновь одним резким толчком заполнял собой изнутри. Даже после того, как он кончил так, что Акира ощутил это даже в полузабытье, он не остановился. Его член все еще был твердый. Юноша не знал, сколько часов это все продолжалось и как скоро он отключился, но боль неожиданно прошла… Место боли заняла непроходимая дрожь в бедрах, ломка суставов, а также мучительная пытка, острыми иглами пронизывающая внутренности и терзающая поясницу. Припухлые, синеющие ссадины от многочисленных укусов и поцелуев и крепкий сон, в который Акира провалился на неизвестное количество часов… Все ощущения постепенно уходили на второй план, кроме одного, никак не покидающего его. Даже провалившись в сон, он не мог не ощущать липкое, мокрое чувство между ног, которое было самым отвратительным опытом в его жизни… Но вместе с этим он не мог забыть, как ощутил в тот миг нечто странное. Совсем не облегчение, что Шики наконец кончил и можно прекратить, а что-то куда более пугающее, внушаемое низким, хриплым рычанием у уха и передаваемой волнами дрожью от одного тела к другому. То, что ему непременно приснится. _____________________________________________________________________________ *Движение «бичующихся». С помощью самобичевания, телесных наказаний, люди верили, что искупают свои грехи.