call me, baby

Кихён подносит к губам чашку и делает глоток уже давно остывшего чая, усмехаясь своим мыслям. — Это ты мой номерок ему подкинула? — сразу спрашивает Кихён, едва на другом конце подняли трубку, и разглядывает сгущающуюся за окном темень. — Судя по голосу — тебе понравилось? — Сыльги не теряется, и её тихий смех слышен даже несмотря на какие-то помехи в связи. — Интересненько, скажем так. — Кихён отвечает уклончиво и радуется главному плюсу телефонных звонков — собеседник не видит твоего лица. А в ситуации Кихёна сейчас — какой-то идиотско-мечтательной улыбки. — Меня он не впечатлил. Но был таким настойчивым, что просто так бы я не ушла. Но потом я подумала, что он вполне себе в твоём вкусе и вот.. — смешок, — да и как будто ты против! — А он успешно прикидывался натуралом первые десять минут, я даже почти поверил. — Кихён тянет задумчиво, но потом вспоминает, как Чангюн откровенно пялился на его махинации с чупа-чупсом, и хихикает в сторону, — но знаешь, какое тут выпало бинго? — После этих десяти минут он согласился переспать с тобой? — Он учится в моём универе, — Кихён прикрывает глаза, невольно вызывая в сознании образ брюнета, — и судя по всему, абсолютно и непреклонно на это как раз-таки не согласен. Но неприступность это так притягательно..! *** Кихён от неожиданности замирает на несколько секунд и даже не дышит, но потом до него доходит смысл происходящего, и он недовольно мычит, пытаясь отстранить Чангюна от себя. — Нет, ты серьёзно ахуел? — Кихён выглядит действительно возмущённым и неосознанно касается губ кончиками пальцев. Кажется, хочет высказать младшему ещё что-то, но вдруг зависает, задумавшись, и мрачно усмехается, — сначала плата, а уж потом обслуживание. И отворачивается обратно к окну, усиленно разглядывая виды университетского двора. — Ну чего ты? — Чангюн искренне удивлён таким резким отказом и касается плеча старшего, но тот скидывает его руку. — А ты чего? Думаешь, раз я шлюха, то можно просто так подойти и засосать? — Кихён огрызается, а Чангюн от этого вдруг чувствует себя одновременно виноватым, ошарашенным, ничего не понимающим и чуточку злым, — нет, это так не работает. Плати, если хочешь чего-то. — Хён.. — Ну я всё сказал. — Прости. Правда. — Чангюн вдруг решает, что сделать что-то ещё хуже вряд ли сможет, а потому просто крепко обнимает сзади, утыкаясь носом в пепельную макушку и полностью игнорируя звуки возмущения. — Отвали! — Кихён кряхтит и пытается выбраться, но Чангюн только сильнее прижимает к себе. — Отпущу, когда простишь. — сообщает спокойно и прикрывает глаза, втягивая едва уловимый запах карамели. А ведь он уже успел соскучиться по нему. — Зачем ты извиняешься? Я же просто шлюха, не утруждай себя. — бормочет Кихён, но дёргаться перестаёт и только поджимает губы. — Перестань. Не говори так. — Но ты сам сказал.. — Мало ли что я там сказал на эмоциях. Я понял, что это не так, и знаю, как всё на самом деле. — Чангюн вздыхает и ведёт носом выше, вороша крашенные волосы, — я был не прав. Прости? — Тебя Хосок подкупил или Минхёк? Сознавайся. — голос старшего звучит уже менее недовольно, но верить во внезапное раскаяние он пока, кажется, не спешит. — По-твоему, я не могу переосознать своё поведение сам? — скептически интересуется Чангюн, и вздыхает уже Кихён. — Ну и ладно. — Что мне сделать, чтобы ты простил? — Я подумаю. Это всё? — Пойдём домой? — честно говоря, сначала Чангюн планировал сказать кое-что другое, но слова унеслись вперёд мыслей гигантскими скачками. — Нам в разные стороны. — следует немного отстранённый ответ, но Чангюн не теряется: — Я провожу. — Вообще, я уже договорился с Хёну, он меня подбросит.. Чангюн хмурится и отпускает парня, но отстраняться не собирается и только подаётся вперёд, ставя руки по бокам от Кихёна и наклоняясь к его лицу. — Так сильно успел сблизиться с Хёну, пока бегал от меня? — голос звучит немного жёстко, но от такого тона Кихён в глубине души бесконтрольно тает. — Может быть. — но внешне это выражать совсем не собирается и только мило улыбается, зависая на тёмных глазах. — Как сблизился, так и отдалишься. — Чангюн заключает тоном, не терпящим возражений, и наклоняется ближе, но Кихён мягко останавливает его ладонью, не давая коснуться своих губ, и загадочно усмехается: — Ревнуешь? — Может быть. — отвечает в том же духе Чангюн и перехватывает запястье старшего, опуская руку вниз и всё же добиваясь своего — прижимается к губам, получая свой поцелуй. У губ Кихёна вкус терпкого табака и пепла, но едва уловимые нотки карамели отдаются в груди чем-то привычным и уже успевшим забыться, чего не хватало. Тактичное покашливание откуда-то сбоку заставляет Чангюна нехотя отстраниться и обернуться на внезапного разрушителя атмосферы, которым оказывается уборщица, натирающая полы в трёх шагах от них с недовольно-осуждающим выражением лица. — Простите. — чуть сконфуженно бормочет Чангюн и отворачивается, чтобы ещё раз предложить Кихёну убраться отсюда, но удивлённо зависает, обнаружив лишь пустой подоконник. Хитрец успел сбежать, воспользовавшись ситуацией, и Чангюн уже чувствует приступ какой-то обиды, но телефон в заднем кармане вибрирует пришедшим сообщением.

Любимый хён: купишь мне завтра шоколадку, и тогда прощу~

«Да хоть десять.» — мысленно отвечает Чангюн, но вслух лишь негромко хмыкает и прячет телефон обратно, уже направляясь к лестнице. Только напрасно Чангюн надеется, что смог исправить всё так просто, потому что на следующий день его ждёт резкое возвращение с небес на землю: Кихён, конечно, перестаёт игнорировать его в целом, но как прежде всё равно себя не ведёт и будто бы нарочно уделяет основное внимание всем вокруг, но не Чангюну. И если сначала Чангюна это удивляет, то потом и вовсе злит. — Эй, остынь, — Чжухон осторожно касается локтя Чангюна, — глаза протрёшь. Чангюн только фыркает, но попытки просверлить взглядом дырку в каком-то светловолосом парне, с которым так мило беседует Кихён с самого начала перерыва, всё же пока оставляет. — Мне кажется, или вы помирились? — хитро усмехается Чжухон, но Чангюн совсем не разделяет его настроения. — Типа того. — почти цедит сквозь зубы, краем глаза наблюдая, как Кихён приобнимает парня за плечи. Судя по галстуку — однокурсник Кихёна и, кажется, его зовут Марк, но эта китайская физиономия уже успела настолько осточертеть Чангюну, что однажды его вполне могут найти случайно упавшим с лестницы. — Гюн, выдохни. — советует Чжухон, но, кажется, улавливает настрой младшего и внутренне переживает за судьбу фактически ни в чём не повинного парня. Чангюн только скептически приподнимает бровь, а Чжухон продолжает уже с вполне серьёзным лицом, наблюдая за парочкой на другом конце коридора: — Думаю, он просто провоцирует конкретно тебя. Больше наблюдай за ним, а не за тем, кто рядом, и поймёшь, что он всегда смотрит за твоей реакцией, так-то. Может, он всё ещё немного обижен? — Я, вообще-то, извинился! Что ему ещё надо? — теперь Чангюн звучит уже немного обиженно и вдруг действительно перехватывает взгляд Кихёна. — Сам подумай, — отстранённо пожимает плечами Чжухон, — это твой парень с хреновым характером, а не мой. — Он не мой. Чжухон задумался бы, почему друг прозвучал так уныло несмотря на внешне пышущее отовсюду недовольство, но искренне удивляется гораздо быстрее: — Так вы не встречаетесь? — Не знаю. — отвечает Чангюн монотонно, но это действительно максимально честно. Он и сам себе-то ответить не может, что там между ним и Кихёном происходит, а уж кому-то другому.. — А ты уверен, что у тебя вообще есть право так реагировать на его свободное общение со всеми вокруг? — Да. — Так между вами всё же что-то есть? — хитренько улыбается Чжухон, от чего его глаза становятся совсем неразличимыми на лице, а Чангюн вспоминает тот эпизод на подоконнике и сегодняшнее утро, когда они с Кихёном увлечённо целовались под лестницей, пока их не прогнало оттуда обострившееся движение студентов. — Что-то есть. — по-обычному неоднозначно отвечает Чангюн, но интуитивно облизывает губы, воспроизводя в памяти моменты. И этот жест не остаётся незамеченным для Чжухона. — Так может, тебе стоит начать с того, чтобы предложить ему встречаться? — тоном всезнающего любовного психолога произносит он, хлопая по плечу. — Вообще-то, он тут инициативный хён, так вот пусть он и.. — Вообще-то, ты тут облажавшийся донсэн, так что будь мужиком и бери быка за рога! — Чжухон качает пальцем в воздухе с серьёзным лицом, но под красноречивым взглядом «да перестань ты разговаривать фразеологизмами, я тут тебе не с факультета филологов» добавляет, — в смысле, бери дело в свои руки. Иначе вы так и будете страдать ерундой по отдельности. Чангюн думает о том, что вот этот совет, пожалуй, действительно дельный (и почему он только не додумался до этого сам и раньше?), но осуществить задуманное оказывается гораздо труднее, чем казалось поначалу. Первая трудность — Кихён умудряется исчезать так же быстро и внезапно, как и появляться. И обычно Чангюн либо не успевает подготовиться морально, либо успевает, но слишком поздно, когда Кихён уже опять растворился среди бесконечных студентов. Вторая трудность — Чангюн не знает, как. Вот просто не знает. Сказать ему в лоб «хён, а давай встречаться?» — слишком сложно, да и как-то странно. Но чем больше предварительных тем Чангюн начинает развивать в разговоре, тем сильнее теряется и уходит от самого важного в дремучие леса ни к чему не обязывающей болтовни. Ещё и природная стеснительность как нарочно только сильнее вырывается из-под контроля пропорционально попыткам тянуть время. А Кихён будто бы совсем не понимает, к чему упорно, но безуспешно пытается клонить Чангюн — либо действительно не понимает чересчур загадочных намёков, либо искусно играет в непонимание. Хотя поцелуи и совсем не дружеские объятия стабильно минимум два раза в день — Кихён словно нарочно ждёт, когда же младший наконец решится высказать эти несколько слов напрямую. Чангюн уже отчаивается настолько, что вариант номер один — «просто высказать в лоб без подготовки» уже не кажется таким плохим, а Чжухон своим неумеренным любопытством только подливает масла в огонь. Но когда уже буквально каждая их встреча начинается со слов «ну что, сказал?» хитрющим тоном, у Чангюна однозначно сдают нервы. Но он всё ещё старается быть мягким в выражениях и тактично объясняет, что если услышит этот вопрос в свою сторону хоть ещё один раз — Чжухон получит леща без предупреждения. Угроза принимается правильно, и Чжухон всё же отступает. Но только на словах. А на деле решает ускорить процесс незаметным «судьбоносным» вмешательством и договаривается с Хёнвоном отметить удачное завершение сессии всей компанией. Если спросить, почему именно с Хёнвоном, то ответ прост: Хёну Чжухон просто опасается, Хосок выглядит тем, кто не стал бы сводить Кихёна с Чангюном, а с Минхёком он бы ни за что не стал говорить именно об этом. А то вдруг Ли-старший воспримет это как-либо двусмысленно и как попытку навязаться именно к нему, а вот этого допустить было никак нельзя и вообще, пусть лучше думает, что Чжухон тут случайно оказался. Хёнвон же всю идею принимает без лишних вопросов и вполне себе с энтузиазмом (хотя любое состояние Хёнвона, когда он не спит или не зависает на чём-нибудь — уже можно назвать энтузиазмом). Поэтому когда Чангюн привычно ждёт Кихёна на первом этаже, чтобы в очередной раз рискнуть выдвинуть своё предложение, вместо него перед Чангюном вырисовывается Хёнвон и сразу в форме утверждения оповещает о том, что в пятницу в их квартире намечается импровизированная тусовка, и, кстати, Чангюн с Чжухоном тоже туда идут. Сначала правда Чангюн пытается вяло отпираться и придумывать отговорки (у него ведь была мысль осуществить кое-какие планы..), но, едва услышав, что там будет и Кихён, соглашается буквально моментально. К своему смущению и к откровенному хихиканью Хёнвона. Следующие несколько дней Чангюна можно охарактеризовать двумя словами — ожидание пятницы. Чангюн уверенно и точно решает во что бы то ни стало обсудить всё с Кихёном именно тогда, ведь, казалось бы, когда подвернётся момент, ещё более подходящий, чем этот. Чангюн снова становится бесстрастнее, и даже почему-то не придаёт значения тому факту, что Чжухон принял приглашение уж больно спокойно и даже без удивления. Как и не задумывается над тем, почему вообще позвали Чжухона, ведь он связан с этой компанией только косвенно и то через Чангюна. Но если бы Чангюн внимательнее наблюдал за другом и думал бы не только о решении собственной проблемы, то наверняка давно бы заметил, что и у Чжухона появились свои причины сближаться с кругом Кихёна. *** Главная проблема студентов филфака — почти полное, кажется, отсутствие понимания элементарной физики. Единственная надежда на то, что отличник ещё со времён школы Кихён что-нибудь да вспомнит, но вот бутылочка-другая соджу отключает всё ненужное соображалке начисто, а потому в квартире с концентрацией семь лингвистов на комнату всё становится совсем безнадёжно. Поэтому они общими силами и с пьяным хихиканьем пытаются вернуть в квартиру ток электричества (на самом деле, просто выбило пробки, но даже на осознание такой простой вещи пьяному гуманитарию нужно некоторое время). И поэтому сейчас Кихён, выбранный как самый умный, гордо восседает на плечах Хёну и пытается сосредоточиться на кнопочках автомата в раскрытом щитке, параллельно жалуясь на строителей, которые повесили щиток так высоко, и умудряясь травить узконаправленные шуточки и от того справляясь со своей задачей ещё менее успешно. Но Чангюну сейчас совсем не до смеха, потому что он занят усердным испепелением Хёну взглядом — по мнению искренне возмущённого и недовольного Чангюна, тот сжимает бёдра Кихёна уж слишком неприлично. С не менее кислой физиономией рядом с ним восседает Чжухон, но испепеление взглядом практикует в свою очередь на хихикающем Хосоке, потому что Минхёка уже слегка пошатывает от смеха, а в качестве точки опоры он почему-то находит именно хосокову шею. Только один Хёнвон с видом самого независимого наблюдателя сидит в сторонке и чувствует себя, как в кинотеатре на дешёвой гейской комедии. На самом деле, он уже давно понял, что к чему и что стоит сделать, да и с высоты своего роста разобрался бы с проблемой гораздо успешнее, но наблюдать за потугами друзей и одинаково красноречивыми лицами донсэнов гораздо интереснее — Че честно старается не ржать, мысленно лишний раз убеждаясь, что младшенькие стоят друг друга в своей плохо скрываемой ревности. И что притащить их на эту послезачётовую тусовку было прекрасной идеей: Хёнвон уже готов делать мысленные ставки самому себе, как скоро Кихён с Чангюном сойдутся окончательно и наконец переспят (и ведь тогда наверняка на двух нервных людей станет меньше), и вдобавок полностью убедился, что Минхёк заработал себе восторженного фаната в лице Чжухона. Симпатия Чжухона же к Минхёку, похоже, очевидна уже абсолютно всем, кроме самого Минхёка. Ну и, как ни странно, Чангюна — можно было бы с чистой совестью заявить, что хреновый из него бро, но у Чангюна и у самого в голове творится эмоциональное чёрти что, так что эту ненаблюдательность можно ему и простить на этот случай. Когда свет наконец возвращён в помещение, а Кихён спущен на пол, Чангюн решает, что и так был ахуенно терпеливым уже достаточное время, а потому хватает своего хёна за руку и тащит за собой, усаживая на кровать рядом и одёргивая на нём толстовку. — Чани-и, открой мне это. — будто ничего не заметив, тянет Кихён, приваливаясь к плечу сбоку и уже вручая в руки неизвестно откуда возникший чупа-чупс. — Ты их наколдовываешь или что, я не понимаю? — слегка возмущается Чангюн, но внутренне на самом деле полностью доволен. Уж лучше пусть сосёт конфетки, чем курит, и Чангюн действительно искренне рад, что уже давно не видел хёна с сигаретой. — Как ты узнал? Это секре-ет. — Кихён прикладывает палец к губам, но смотрит не на руки младшего с чупа-чупсом, а, почему-то, куда-то в район подбородка. — Ладно, я никому не скажу. Держи. — Чангюн протягивает чупа-чупс старшему и полностью доволен собой — ощущает себя, по меньшей мере, брутальным героем, совершившим подвиг для принцессы. Кихён же больше похож на радостного ребёнка сейчас, а в чуть мерцающих под светом тусклой лампочки глазищах столько наивной благодарности, что Чангюн зависает заворожённо и даже не сразу ощущает, что в его тёплой ладони оказывается холодная Кихёна. Квартира хёнов выглядит уютным местом — Чангюн, как давно не чувствовавший домашней обстановки студент, отмечает это с какой-то лёгкой ноткой грусти, уже не вслушиваясь в разговор старших и скользя заинтересованным взглядом по стене напротив. Царящий вокруг порядок в глубине души серьёзно поражает, и Чангюн думает о том, действительно ли хёнам не в падлу поддерживать у себя такую дезинфекцию, но его поток мыслей прерывается вкрадчивым шёпотом на ухо: — Кихённи у нас такой хозяйственный, не правда ли? Минхёк заговорщически подмигивает и безжалостно ерошит волосы на макушке младшего, вынуждая недовольно фыркнуть. — Если ты читаешь мои мысли, то перестань, а то мой тщательно выдерживаемый образ разрушится. — бубнит Чангюн, а Минхёк только звеняще смеётся: — Если не хочешь, чтобы твои мысли кто-то узнавал, перестань транслировать их своим лицом. А спустя пару бутылок Чангюн хочет посоветовать то же самое уже Минхёку. А в первую очередь — Чжухону, потому что эти обмены долгими взглядами не остаются незамеченными уже даже для него: Чжухон смотрит так изучающе-пристально, что жарко становится даже сидящим вокруг, а Минхёку хоть бы хны, но всё это он прекрасно замечает и лишь не менее многозначительно посматривает в ответ. Но момент, когда притяжение сталкивает обоих братцев Ли уже сидящими на одной кровати, Чангюн пропускает, потому что Кихён липнет к нему уже совершенно бессовестно, и единственное, на чём сейчас сосредоточен Чангюн — поддержание каменного выражения лица и слежение за тем, чтобы руки Кихёна были подальше от его бёдер. Потому что не время и не место, и вообще — Чангюн не собирается переходить границы, пока не выяснит все формальности. Только вот когда Чангюн чувствует тихий выдох почти в губы — забывает обо всём этом буквально в долю секунды, уже ощущая себя целующим Кихёна и совсем по-хозяйски прижимающим к себе. Чангюн целует неторопливо и с чувством, глубоко и настойчиво изучая рот Кихёна по миллиметру. Вкус карамели и алкоголя вышибает все предохранители со свистом, и Чангюн даже искренне забивает на то, что сейчас за ними наблюдают сразу пять пар глаз, но после насмешливого от Хосока: — Эй, ребят, если нацелились продолжить, то ванная свободна, валите туда и нечего тут порнуху разводить. Отстраняется, окидывая разгорячённого Кихёна внимательным взглядом и лишний раз напоминая себе о своих принципах. К тому же, хён ещё и выглядит каким-то сонным несмотря на чувствующийся от него жар, и вполне стоит опасаться, что с него станется и отрубиться прям в разгаре процесса. Минхёк вдруг начинает шутить на эту тему с особенным энтузиазмом, и какие-то не самые приятные эмоции лезут из груди наружу — Чангюну так и хочется спросить, как давно этот хён стал мазохистом — что пытается донести одним взглядом, но вдруг думает о том, что пора бы ловить момент и поговорить с Кихёном о наболевшем — тем более что пьяненький Кихён откажет с минимальной вероятностью. Но Чангюн думает об этом настолько усердно, что не замечает, как начинает отключаться сам. *** Первое, что осознаёт Чангюн, когда открывает глаза — ужасно затекло, мягко говоря, всё тело. В глаза бьёт яркий свет из плохо зашторенного окна — Чангюн действительно может считать себя абсолютным везунчиком, потому что единственный пробивающийся в комнату солнечный луч падаёт точно ему на правый глаз. Чангюн пробует осторожно пошевелиться, но морщится и откидывается на спинку кресла. Ну как можно было умудриться заснуть прямо в положении сидя? Так ещё и провести всю ночь в этой одной единственной позе? Закономерно, что теперь ломит затёкшие мышцы, и хочется нарезать пару кругов по комнате интенсивным бегом, для разминочки. Но для начала Чангюн решает выяснить, как его жизнь до этого довела. И второе, что осознаёт — частичные провалы в памяти. Вроде бы и выпил не много, но учесть, опять-таки, те самые провалы — и может быть, на самом деле в глотку влилось достаточно для того, чтобы терять связь между событиями, чувство времени, а заодно и память о вечере. Нет, пожалуй, Чангюн помнит всё до определённого момента, когда ясными головы были ещё у всех и даже у легко, как выяснилось, пьянеющего Хёну. А по нему и не скажешь. Чангюн отлично помнит эмоциональный спор с самым старшим хёном — как он сам, откинув все возрастные формальности, что-то активно доказывал Хёну, а Хёну также активно это опровергал, но изначальной причиной этого, кажется, был Кихён. Видеть обычно молчаливого и чутка заторможенного Хёну таким разговорчивым было безумно непривычно, и Чангюн уверен на все девяносто пять, что как хён проснётся — снова вернётся в прежнее статичное состояние. Но спасибо развязывающему языки соджу, и теперь впечатлений на полжизни вперёд. Ещё Чангюн отчётливо помнит, как целовал Кихёна, но, почему-то — сидя на полу под внушительной лампой. А дальше — темнота, но его руки и губы, как и кружащий сознание вкус, фантомно ощущаются до сих пор касаниями и теплом, и Чангюн тихонько млеет, расползаясь по креслу и пытаясь понять, мерещится ли ему этот карамельный запах, или он действительно просто пропитался им уже насквозь. Чангюн вдруг задумывается о местонахождении сейчас Кихёна, пытается оглянуться по сторонам и с ужасающей ясностью осознаёт третье: Кихён находится в своей кровати. А вместе с ним по каким-то неизвестным причинам ещё и Хёну с Хосоком по обе стороны. И если ко второму Кихён просто прижимается в силу тесноты не рассчитанной на троих кровати, то с рукой первого обнимается, как с плюшевым мишкой, и это настолько выбешивает Чангюна, что он торопится как можно быстрее покинуть комнату. Мимоходом отмечая, что вторая кровать напротив (между прочим, даже двуспальная) пустует, и это только прибавляет злости. Чангюн выползает из-за двери мрачной грозовой тучей и планирует отправиться на кухню за водой и по возможности таблеткой от головной боли, но чуть не спотыкается об рассевшегося посреди коридора Хёнвона и недовольно бубнит что-то себе под нос. — И тебе доброе утро. — хмыкает Хёнвон, отрывая взгляд от разложенной на коленях книги. — Ага. — Если ты на кухню, то не советую, но если всё же пойдёшь, то не шуми. — Че уже снова утыкается в страницу, а Чангюн искренне поражается где-то внутри, как можно быть таким свеженьким (относительно) и бодреньким (совсем относительно) ранним утром после продуктивного вечера. — Почему? — Ну.. там Чжухон с Минхёком.. — Что..? — Да господи, зайдёшь — увидишь. Просто не шуми. — закатывает глаза, а Чангюн думает, что всё же с ним всё по-обычному нормально. Когда Чангюн открывает дверь в кухню — ему дико интересно, и переполняет ожиданием любопытство. Минхёк с Чжухоном обнаруживаются всего лишь спящими на диване. Но спящими в такую страстную обнимочку, что Чангюн ни за что бы не поверил, что они общаются от силы две недели, если бы не знал наверняка. — Это было неожиданно. — честно признаёт Чангюн, возвращаясь в коридор со стаканом воды и опускаясь на пол рядом с Хёнвоном. — Ну кому как, знаешь ли. — отвечает тот. — В смысле? — В прямом. Вполне ожидаемо в свете последних нескольких дней. — Ну раз ты такой всезнающий провидец, — едва вспомнив о том, что было оставлено в комнате, Чангюн снова мрачнеет и не может сдержать вертящийся в голове настырный вопрос, — то ответь, где ты сам спал? — На моей с хёном кровати, а что? — Хёнвон отвечает почти скучающе, но на самом деле прекрасно знает, к чему клонит Гюн. — Тогда скажи, почему на двухместной кровати спал ты один, а на маленькой Кихёна кроме законного Кихёна с какого-то хрена оказались сразу два дополнительных мужика? Хёнвон косится на хмуро метающего грозные взгляды Чангюна и не может сдержать смешок: — Ну.. Хён говорит, что когда я выпью — я дрыхну поперёк кровати, а ещё пинаюсь. По его словам, он опасается, что я проткну его коленкой или ещё чем-нибудь, а потому в такие дни он старается уйти спать в другое место. — То есть, к Кихёну? — выражение лица Чангюна становится ещё более кислым, но взгляд леденеет буквально на глазах. — Ну да. — И ты даже не ревнуешь? — Нет, а должен? — Хёнвон серьёзно смотрит на младшего и приподнимает бровь с таким видом, будто объясняет ребёнку очевидную истину, — если бы они хотели переспать или ещё что-то из этой серии, они бы не расставались, логично? Так что не вижу здесь поводов для ревности. К тому же, я же знаю, что Кихён сохнет по тебе. А Хосок-хён знает, что я могу очень больно ткнуть пальцем, когда злюсь, хочешь покажу? Хёнвон наклоняется необычайно для себя резво, и Чангюн даже дёргается всем телом и пытается отодвинуться: — Предложение интересное, но я откажусь. — Так что максимум, что они могут сделать — поспать рядом, но не вижу в этом ничего плохого, они дружат уже хрен знает сколько, — продолжает Хёнвон, уже смотря в свою книгу как ни в чём не бывало, — а вот в том, что в кровати Кихёна оказался не ты, ты виноват сам. — В смысле?! — Чангюн от возмущения даже повышает голос, но Хёнвон предупредительно шикает на него, косясь в сторону кухонной двери: — Ну если бы ты не вырубался где попало, а был порасторопнее, то наслаждался бы сейчас жизнью и объятиями Кихёна в его постели, а не исходился бы тут ревностью в уголочке. — Ну знаешь ли, на месте хёнов, я бы просто скинул с кровати тебя, а не пытался бы втиснуться в пределы маленькой кровати. — теперь Чангюн больше напоминает обиженного ребёнка, у которого отжали любимую игрушку, — а обычно где спит Хёну? — На кухне, но его диван захватили раньше, чем он до него добрался. Чангюн собирается надуться ещё сильнее, но беззвучно выглянувший из-за двери Чжухон привлекает внимание к себе: — Вы так и будете тут сидеть? Нет, я понимаю, Гюн тут как бедный родственник, но ты, хён, как будто не у себя дома. — Эй! — Чангюн хочет ещё и красочно возмутиться, но Хёнвон уже поднимается на ноги: — Действительно, что это я тут церемонюсь. И поднимает младшего следом за собой за капюшон, заставляя лишь гадать, откуда в таком худом парне вдруг взялось столько силы. Минхёк уже сидит за столом в обнимку с пустой чашкой и выглядит настолько бодрым, будто не он вчера выпил едва ли не больше всех вместе взятых, порождая этим три маленьких источника зависти. Пока Хёнвон, как единственный разбирающийся в устройстве кухни Кихёна, берёт на себя приготовление кофе, Чангюн наблюдает за обоими Ли. Парни выглядят настолько непринуждёнными, будто ничего и не было, и младший не может сдержать ехидную ухмылку: — А вам как спалось? Прекрасно, да? Чжухон немного смущается, отлично улавливая намёк, но старается выглядеть серьёзным и спокойно отвечает: — Не очень, этот хён костлявый. — А мне было мягенько. — хихикает Минхёк и хлопает его по животу, заставляя смущаться ещё больше и тихо возмущаться на «неоправданность таких слов». Чангюн тоже не может сдержать улыбки, но наблюдает исключительно за Минхёком и с долей облегчения отмечает, что что-то в нём таки изменилось. В лучшую, кажется, сторону, и почти померкла эта убитость и безысходность, и ранее заметная только под пристальным взглядом, но теперь растворившаяся почти окончательно. Чангюн чувствует, как в макушку утыкается холодный нос, а шею мягко обнимают не менее холодные руки, и чувствует себя снова недовольным, но вместе с этим ловит тихий приступ нежности. — Голубки. — отмечает Хёнвон скучающе, заставляя Чангюна смущённо отвернуться, чтобы срочно изучить рисунок паркета на полу. Честно говоря, Чангюн чувствует себя немного неловко, вот так открыто демонстрируя всем остальным свои отношения с Кихёном, но мысленно заставляет себя собраться в кулак и перестать смущаться как тринадцатилетняя девочка. Стоп, какие отношения..? — Между прочим, я недоволен. — сообщает Чангюн прилипшему к нему хёну и скрещивает руки на груди, возвращаясь к образу грозовой тучи. — Чани-и, ты такой тёпленький. Но как можно строить из себя грозовую тучу, когда так доверчиво прижимаются и мурлыкают на ухо, щекоча тёплым дыханием кожу. Чангюну не остаётся ничего, кроме как выпустить пар и выкинуть из головы мысли о том, что Кихён дрых в кровати с кем-то другим. У них ещё будет время обсудить это. — Знаете, мы вчера с Кихёном говорили.. — Минхёк чуть улыбается, наблюдая за тем, как Чжухон заливает в себя уже третью чашку кофе в попытке раскачать свой сонный мозг, — и решили, что я тоже переезжаю жить сюда. — Серьёзно? — Хёнвон только приподнимает бровь с красноречивым лицом, а блондин продолжает: — Ну там возникли кое-какие проблемы, и.. — Да из общаги его просто выгоняют, — поясняет Кихён, не открывая глаз и продолжая висеть на Чангюне, — накосячил там в очередной раз и вот. Нельзя же не подать руку помощи этому неразумному существу. — А спать ты где будешь? — осторожно интересуется Чангюн, припоминая совсем недавние события. — С Кихёном, например, нам не впервой. — хитро усмехается блондин и почему-то смотрит прямо в глаза Чангюна. — Нет. — выдают Чангюн с Чжухоном почти синхронно, так же синхронно переглядываются и резко отводят взгляд. На этот раз хихиканья не может сдержать даже Кихён, от чего уже страдает макушка Чангюна под его подбородком. — Да расслабьтесь, кресло в комнате раскладывается, вообще-то. — отсмеявшись, добавляет Минхёк и смотрит уже на Кихёна. Чангюн же готов поклясться, что они в этот момент обменялись какими-то мысленными сигналами. — Чувствую, пора сваливать в двухкомнатную квартиру, как минимум. — раздаётся из дверного проёма за спиной голос Хосока. — Скоро Кихён действительно организует маленькое общежитие.