Рубикон

— Скажешь хоть слово, и я перееду к Сальваторе, — Джон глубоко вздохнул, явно сдерживая нехорошие порывы, а я отсалютовала ему бокалом и сделала еще один глоток вина. Чертовски хорошо. — Очень грубый шантаж, Елена, — процедил он сквозь стиснутые зубы, таки выдернув у меня из рук бокал. — Зато действенный, — безмятежно пропела я, переводя мученический взгляд на пустой лист бумаги. Все, что я сделала за три часа — это расчертила страницу напополам.  — Я твой опекун и… — Мой опекун Дженна, а если сейчас скажешь, что ты мой отец, то я швырну в тебя бутылкой. Ускоренной регенерацией ты не обладаешь, поэтому уверена, что это будет в должной мере неприятно, — для убедительности я взвесила бутылку в руке, прежде чем встала и пошла за новым бокалом. Можно и из горла, но я не в том настроении. — Прежде чем ты решишь забрать и бутылку, поспешу заверить, что я всегда могу пойти выпить у Сальваторе, — это никогда мне не надоест, я уверена, что слышала, как скрипят его зубы. — Тебе всего семнадцать лет, Елена, мне кажется, что Дженна… — Когда кажется, креститься надо, — буркнув, я опять его перебила и села на место, чувствуя нарастающее раздражение. Скрестив руки на груди, я посмотрела на него снизу вверх, недовольно цокнула и потянула его за рукав, вынуждая занять соседнее кресло. — Ты ведь понимаешь, что не выйдешь из зарождающейся ссоры победителем? Поэтому давай продлим наш вооруженный нейтралитет и игнорирование большой лужи, в которой мы все сидим, еще на какое-то время. С десяток минут мы сидели в тишине. Джон, насмотревшись на мои потуги, решил первым прервать молчание, притянув к себе ближе несчастный лист. — «За» и «Против» чего? Чем ты занимаешься? — Заключаю сделку с совестью, — ответ более, чем честный, а тяжкий вздох не наигран. — Вино в таких делах очень помогает. Я вот задумалась, это наследственное или просто закономерность? Ты принимал решение бросить меня на трезвую голову или выпил перед этим? Кажется, я начинаю перегибать, мне почти стало его жаль. Скомкав бумагу и отправив ее в мусорную корзину, я коснулась руки Джона, приклеивая на лицо как можно более виновато-умиленное выражение. — Прости, — с трудом выговорила. Он хмыкнул, оценив искренность извинения. — Это было лишним. — Так все же, что тебя так беспокоит? — под моим недоверчивым прищуром он только усмехнулся: — Может мне и не наверстать упущенного в качестве отца, но я могу исправить свое положение хотя бы как дядя. И не думай, что я не беспокоюсь о тебе. — И в мыслях не было. Другое дело, что у тебя хитровывернутые представления касательно моего благополучия. Не беспокойся, — я похлопала его по плечу, поднимаясь, и стала собирать свою канцелярию, — это не список плюсов и минусов вампиризма или о чем ты там успел надумать. Кажется, эта шутка ему не понравилась, но от ответа только так и могу уйти. Не объяснять же ему, что я продолжаю придерживаться правила не документировать то, что у меня чит-коды на эту жизнь. Знал бы он, какой длинный мысленный список я уже наклепала. Я не могу убить червячка, подтачивающего мысли о необходимости моего вмешательства, как и не могу избавиться от назойливой сирены в голове, предупреждающей о бедствии в случае необдуманных поступков. Собственно, именно расчет, как много проблем мне может принести еще более грубое и, что самое главное, на данный момент не практичное вмешательство в естественный ход событий, и производится уже не первый день в моей голове. Но если быть честной, то я, скорее, делаю расчет, как минимизировать неприятные последствия и извлечь выгоду. Добрые дела должны вознаграждаться. Что поделать, если совесть перевесила цинизм. В любом случае, прямо сейчас я сама ничего не смогу сделать, и окончательное решение может подождать до кульминационного момента, когда я буду знать больше. — Ты ведь знаешь, что можешь рассчитывать на мою помощь? — Пока будет достаточно, если ты перестанешь пытаться убить моих друзей, но спасибо, что помогаешь Джереми. Правда не рассчитывай, что с твоей подачки он станет таким же повернутым вампироненавистником. — Я всего лишь хочу, чтобы он умел постоять за себя и за тебя. Он мой племянник, мне не плевать на него. — Каким сознательным старшим родственником ты стал, просто наглядеться не могу, — съязвила я, не удержавшись. Святые небеса, он скоро сбежит от меня куда подальше. Впрочем, этот вариант меня тоже устраивает. — Что бы сказала твоя мать, узнай, что ты якшаешься с вампирами? — недоотец, похоже, тоже сдаваться рано не собирался. — И это меня ты обвинял в грубых манипуляциях, — я едва не задохнулась от одновременного возмущения и восхищения. Как бы это не звучало, но мне все чаще кажется, что мы на самом деле родственники. И да простят меня за украденную фразу, но так и просится на язык: — Чисто исследовательский вопрос, которая из матерей? — Миранда и Грейсон всегда будут твоими родителями, Елена, — а с какой затаенной печалью то было сказано. Ну здесь я все понимаю: кризис среднего возраста, мужик решил вспомнить про дочурку, довольно банальная ситуация, и я почти не виню его. Зато перед ним меня совершенно не скребет совесть, что я заняла чужое место. Предыдущую постоялицу он в самом деле не знал, и я ему такая же дочь, как и она. И я даже не уверена, с кем из нас двоих ему пришлось бы тяжелее. С одной стороны она, помнящая любовь погибших Гилбертов, уязвленная, брошенная, осознающая, что ее всю жизнь обманывали, верующая в святые идеалы. Юная романтичная особа, одним словом, но склонна к состраданию и всепрощению. С другой стороны я, такая же брошенная, пусть и не им лично, не знающая родительской любви, в должной мере циничная, язвительная состоявшаяся женщина, живущая в сериале. Фантастика. — Говоря о родителях, — я передернула плечами, отбрасывая ненужные мысли, и пощелкала пальцами, подбирая слова, — они состояли в совете и… — немного ранимой неуверенности, но твердость во взгляде, не позволяющая уйти от ответа. — Боролись с вампирами, убивали их? Не пойми неправильно, но за вечерним чаем с маминым пирогом они были не похожи на убежденных расистских фанатиков. Надеюсь, я не налажала, ляпнув про чай с пирогом, но, вроде, вполне стандартная сцена в дружной семье, да? Джон в очередной раз тяжело вздохнул, устало протирая глаза. Было непонятно: это его вопрос так отяготил или он никак не привыкнет к моей манере высказывания. Ясное дело, что он себя расистским фанатиком не считал, на что я сейчас непрозрачно намекнула. — Не думаю, что они хоть раз в жизни сталкивались с настоящим вампиром. Миранда была исключительно домашним человеком, вся ее жизнь сосредотачивалась на семье, а мирные будни разбивали заботы в историческом сообществе. Она еще дружила с мамой Бонни, ведьмой, пока та не сбежала непонятно куда, но на этом ее связь с этим миром заканчивалась, насколько я знаю. Она была самой, что ни на есть, домохозяйкой. — А отец? Она не была из семьи основателей, но для него, как и для тебя, это было наследием, — вопрос разумный, хотя я помнила, что история с уходом мамы Бонни была нечистой, с примесью папаши тысячелетия, то бишь Майкла, но неудивительно, что Джон об этом не знал. — Его всегда интересовала только медицина, — он пожал плечами, явно погружаясь в воспоминания о брате. — Клиника, пациенты… Он был прекрасным врачом и любил помогать людям, а вампиры не волновали его, пока они не решались нарушить покой его идеальной жизни. Но ты же знаешь, что все эти годы в Мистик-Фоллс было тихо и спокойно. — Он даже отдал тебе свое кольцо, — подметила я. Всегда было интересно, почему оба кольца были у Джона, одно из которых он отдал Изабель. — Да, — он нахмурился и покрутил перстень на пальце, словно сам не понимал причину этого поступка. — Мне кажется, он вообще слабо верил в его возможности. Думаю, это все было не для них. У твоих родителей была прекрасная жизнь, о которой можно только мечтать, — в отличие от его жизни заблудшего путника, что колесит по миру в поисках себя, периодически примеряя роль охотника на вампиров. Подтекст угадывался легко. — Только однажды он сам заговорил о вампирах, когда мы уже выросли. Каким-то чудесным образом ему досталось немного вампирской крови, и он пытался изучить ее свойства. Признаться, меня наука никогда не интересовала и я даже не знаю, что ему там удалось. — Было бы интересно узнать это, — невзначай обронила я, но Джон не обратил внимания, поглощенный воспоминаниями. — Кстати, а что сейчас с клиникой? — Ничего, это было его детищем, но она и при нем работала нерегулярно, в маленьком городке не такой большой спрос на его частную практику. Сейчас это просто пустующее помещение, мы так и не решились его сдать в аренду. Это решать вам с Джереми. Но если тебе интересны его бумаги, то можешь поискать, все осталось там, в коробках. Но не думаю, что найдешь что-то интересное, основную работу он проводил в Уитморе. — Уитмор? — Ну да, у них же там было научное сообщество или что-то в таком духе… — Августин, — подсказала я, пристальней наблюдая за его реакцией. — Нелюбовью к естественным наукам в целом и медицине в частности я удалась в тебя, но что-то подобное слышала. — Да, кажется так… Словно опомнившись, что разговор зашел куда-то не туда, он перевел на меня более осмысленный и серьезный взгляд, догадываясь, сколько поводов для контраргументов он мне подкинул.  — Они не убивали вампиров, Елена, просто потому что не все на это способны и потому что у них никогда не было для этого повода. Но это ничего не значит, Миранда и Грейсон знали, что вампиры монстры, и были бы единодушны со мной. Дружба с этими чудовищами не то, чего они тебе желали. Я прикусила губу, обдумывая полученную информацию. Если Джон не соврал, а на это не похоже, то он действительно ничего не знал о подпольной деятельности своего брата. Уже хорошо, не то я бы не удержалась от желания отрубить ему рабочую руку раньше Катерины. — Елена! — окликнул он меня, когда я уже собралась уходить. — Ты не знаешь случайно, куда пропала подруга Джереми, Анна, с матерью? Я назначил Перл встречу на сегодня, но она не пришла. Сами собой губы расплылись в широченной улыбке. — Они уехали из города, ты не знал? Вечером, сразу после избрания Мисс Мистик-Фоллс, — счет в мою пользу. Довольно ухмыльнувшись в пику его хмурой физиономии, я подхватила ключи от машины, бросая на прощанье: — увидимся позже, Джон, не доведи Дженну до истерики, пока меня нет. Анна и Перл умеют быть благодарными за полученную жизненно важную информацию. Впрочем, подозреваю, что они просто не хотели оставлять у себя вещь, из-за которой их могут преследовать. Покрутив в руках непримечательный на первый взгляд компас, оказавшийся очередным изобретением Джонатана Гилберта, на совесть зачарованным ведьмой Беннет, я бросила его в бардачок, заводя машину. Осталось придумать, как уничтожить эту финтифлюшку наверняка, но пока пора наведаться к Сальваторе.

***

Ободряюще улыбнувшись все еще немного смущенному от пребывания в чужом доме пареньку, я подхватила бурбон для Лекси и спустилась в подвал. Деймон только что уехал в поисках приключений с Алариком. Вернее, я в этом практически уверена, в поисках Изабель и зацепки для поиска Катерины. Вот только я не собиралась отговаривать ни одного, ни другого от дурных идей поиска бывших. Это тот случай, когда им обоим надо несколько раз наступить на одни и те же грабли, чтобы дошло. — У тебя чертовски милый и сексуальный муж, — Лекси только самодовольно ухмыльнулась и отсалютовала мне принятым бокалом, после чего вернула свое внимание Стефану, лежащему за закрытой дверью. Я подошла поближе, заглядывая внутрь сквозь решетку дверного окошка. — Как он? — Все еще слишком много суицидальных мыслей, — она указала на нетронутую бутылку с кровью животных. — Почему насильно не влила? — некоторые грани ее характера я успела узнать, поэтому вопрос вполне резонный. В ответ она только молча кивнула на кучу таких же, но пустых бутылочек. Вот теперь понятно. — Тебе не кажется, что пора заняться корнем проблемы, перестав бороться с осложнениями? — пришедшая в голову идея даже мне самой не казалась хорошей. — Чувство вины снедает его. Я поджала губы, услышав очередное полубредовое бормотание Стефана, который и так все это время не переставал твердить, что не должен был завершать превращение, и все в таком духе. — У тебя и так неплохо получается примирение братьев, — хмуро бросила она, но позволила мне продолжать. Она лучше меня знала терзания Стефана, учитывая еще и то, что проникала в его сновидения, пока я не пришла. — Пока недостаточно, — я постучала пальцами по стене, еще раз взглянув на замученного Стефана. Хреновая идея, Елена, думай еще. — Слушай, я не знаю, за что ты так не любишь Деймона… Хотя нет, вру. Предположения есть, он тот еще мудак, но тебе не кажется, что в его мыслях касательно избавления Стефана от клички Потрошителя есть ма-а-ленькое зернышко истины? Не пойми неправильно, я его вегетарианскую диету приветствую, но будет неплохо, если он перестанет трогаться умом, сделав глоток человеческой крови. — Есть предложения? — деловито уточнила Лекси, хмуря лоб. — Пока только хреновые, — с кислой миной признала я, всучивая ей в руки бутылку бурбона. Прежде, чем Лекси опомнилась, а я успела обдумать свои действия, я открыла дверь камеры и вошла внутрь. Успокаивала себя тем, что сегодня точно не день моей смерти, так просто я не отделаюсь. — Ты чего творишь, дура?! — Елена, тебе лучше выйти отсюда! Я закатила глаза от этой синхронности и, сохраняя как можно более расслабленный вид, прошла ближе к Стефану, поднимая бутылку. — Убирайся сейчас же! — он подлетел ко мне вплотную, нависая сверху и едва не рыча угрожающе. Черные вены вздулись на лице и шее, глаза налились кровью. — Впечатляет, — только и сказала я, растягивая гласные. Хотя, на самом деле, имела в виду, что это чертовски стремно, и ему почти удалось задуманное. Жестом остановив напрягшуюся Лекси, я, вместо того, чтобы уйти, шагнула еще ближе и потянула Стефана за руку, вынуждая сесть на место. Нагло положив голову ему на колени, я поморщилась: устраиваться на полу в подвале не очень-то и комфортно. Я тяжело вздохнула, снизу вверх глядя на спрятавшего свои клыки Стефана, который закрыл глаза и отвернулся, словно смотреть на меня — мука. Я почти обиделась, но его самоконтроль радовал. За стеной, конечно, есть одна злая, но, к счастью, очень сильная и быстрая вампирша, которая, я очень надеюсь, в случае чего, не даст мне умереть смертью тупых. Нащупав спрятанный в ботинке раскладной нож, я одним движением надрезала себе палец, чувствуя себя мазохисткой, и по каплям добавила свою кровь в бутылочку к животной. Ощущая, как каждая мышца Стефана окаменела, я с абсолютно безмятежным выражением лица протянула ему бутылку: — Пей, — закатив глаза на его упрямство, я подавила в себе чувство самосохранения и от души надрезала руку, морщась от сильной боли. Точно мазохистка. — Елена, — сквозь стиснутые клыки просипел он, завороженно глядя на мою разрезанную ладонь. Моя собственная свежая кровь с одной стороны, смесь животной и человеческой крови с другой. Красная или синяя таблетка, Стефан. Надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. До дрожи в коленках надеюсь. Мимо воли я облегченно выдохнула, когда он одним махом проглотил всю кровь из бутылки, борясь с желанием вцепиться мне в глотку. — Вкусно? Я ради тебя весь день вербену не принимала. Может, конечно, немного горчить… — Тебе лучше уйти. Выйди! — Понял, не дурак, — хотя можно поспорить. — Не скучай, Стефан, я скоро вернусь. — Ты совсем больная! Он тебя убить мог! — едва я переступила порог, разъяренная Лекси пригвоздила меня к стене. Больно вообще-то, у меня и так голова кружится от потери крови. — Но ты ведь позволила мне это сделать, — я не обольщалась. Захоти, Лекси даже не подпустила бы меня к нему. Одним пальчиком за шкирку бы выкинула. Не получив ответа, который не требовался, я мягко отстранила ее руки и, уже поднимаясь наверх, бросила на ходу: — Я должна услышать это, Лекси, просто признай. — Этот мудак переспал со мной и бросил на крыше без кольца от солнца! Я так и знала. Бутылка разбилась уже об закрытую дверь.