Рубикон

Девушка уснула, едва он усадил ее в машину. Элайджа осторожно еще раз поправил пиджак, чтобы тот лучше укрывал ее, борясь с внутренним раздражением и злостью. Его не было всего сутки, и он находит ее едва стоящую на ногах наедине с этим неизвестным вампиром в доме, куда он даже не был приглашен, чтобы помочь, если что-то произойдет. А ведь казалось, что в ней должно быть чуть больше здравого смысла. Чем быстрее этот вампир исчезнет, тем вероятно лучше. Ему хватает осложнений и без этой неизвестной переменной. Он действительно не понимал ее безрассудного доверия. Особенно, доверия к нему самому. Елена не просто заключила с ним сделку. Казалось, она была абсолютно уверена в верности своего решения, стоило ему дать ей свое слово. И он списал бы это на глупость или естественную доверчивость, несмотря на то, что действительно собирался сдержать свою часть сделки, вот только все, что он узнавал об этой девушке противоречило тому, как легко она приняла их договор. Но она, казалось, знала какую-то непреложную истину. Каждый ее взгляд был наполнен глубоким пониманием, за гранью его способности объяснить это. У него даже мелькнула мысль о связи Елены с духами, но это было напрочь лишено смысла. Мертвые ведьмы не стали бы помогать Никлаусу разрушить проклятье. Видят боги, любопытные духи не были бы хорошей новостью для всей его семьи. У него был большой опыт, чтобы не почувствовать, когда человек ему лжет. Хотя, стоит признать, она была искусна. Даже если и не было чистой лжи, то она однозначно чего-то не договаривала. Нет, достаточно. Элайджа посмотрел на крепко спящую девушку, заглушив машину, когда они приехали к ее дому. Паранойя, недоверие, ожидание подвоха въелись в саму его сущность за тысячу лет жизни. За тысячу лет пребывания рядом с его братом не в последнюю очередь. На кону стояло многое, если не все. Его семья. Но если эта девушка, добровольно, насколько вообще возможно в ситуации, где она лишена выбора, согласилась помочь ему, приняв одно только слово, что он попытается вернуть ее, защитит ее семью, то он должен дать ей право скрывать часть информации. Просто, быть может, он будет чуть более внимателен к деталям в попытке разгадать эту девушку. Девушку, которую он собирается на серебряном блюде преподнести своему брату, как сделал это пять сотен лет назад с той, которая тоже доверяла ему, которая носила это же лицо. Которая в конечном счете взяла свою жизнь в свои руки, обманув его, как он обманул ее. — Елена, — тихо позвал он, осторожно убирая волосы с ее лица, но она не проснулась. Только уткнулась носом в его пиджак, кутаясь, и что-то неразборчиво пробормотала. Что-то очень похожее на «иди к черту, Деймон». Элайджа только хмыкнул на это, на вампирской скорости обойдя машину, чтобы забрать ее, стараясь не сильно потревожить. И как раз в тот момент, когда он понял, что еще не был в ее доме, и однозначно не был приглашен, она приоткрыла глаза, уставившись на него мутным взглядом. Посмотрев в сторону, на свой дом, она зевнула и вновь уткнулась ему в грудь. — Заходи, и не вздумай оставить меня на этом чертовски неудобном диване. Он слегка затрясся от сдерживаемого смеха, когда она, буквально скомандовав им, тут же вновь уснула. Она столь легко пригласила его в свой дом после того, как полностью проигнорировала этот момент у озера, за что он почувствовал небольшой укол, но мог бы понять, не пригласи она Энзо. И здесь, устроившись у него на руках, она только что угрожала ему, беспокоясь о своем комфортном сне. Лишь немного удивившись тому, что дверь была не заперта, Элайджа сразу понес девушку на второй этаж, помня слова о диване. Отметя одну комнату, что, как он предположил, принадлежала брату Елены, он положил ее поверх покрывала в другой, думая, что на этот раз не ошибся. Накрыв ее пледом, что лежал на стуле рядом, он усмехнулся, заметив висящий на спинке собственный пиджак. Да, действительно не ошибся. В аналогичный же предмет гардероба Елена вцепилась во сне так, что он даже не думал отбирать. Очевидно, что вопросы, которые только растут в нем с каждой минутой пребывания в ее обществе, будут отложены до следующего дня. Даже удивительно, как в нем, казалось, растворилось раздражение, что он чувствовал, отправляясь за девушкой в дом у озера. Когда он уже собирался покинуть дом Елены, не веря в свой статус слишком желанного гостя здесь, особенно, пока она спит, новое тихое бормотание, что, казалось, становилось все громче с каждым мгновеньем, привлекло его внимание. Он слышал, с какой бешеной скоростью заколотилось ее сердце. Это очень напоминало кошмар, которому он был свидетелем ранее. И Элайджа уже склонился над ней, собираясь разбудить, когда с судорожным вздохом Елена открыла глаза, в страхе отскакивая от него. Он был смущен ее реакцией, особенно, паникой и настоящим животным ужасом в глазах. Понимая, что она, наверное, еще не осознала, что больше не спит, он отбросил мимолетное сожаление, что ее страх в этот раз был направлен и на него, и в успокаивающем жесте медленно поднял руки вверх, не пытаясь приблизиться. Она словно не осознавала, кто она и где находится. — Елена, — тихо начал он, так же медленно попытавшись протянуть руку вперед, но она только вновь отшатнулась, вжавшись в спинку кровати, и в полной панике завертела головой, словно ища выход. — Елена, ты в безопасности, тебе нечего бояться. Дыши глубже. Я не причиню тебе вреда. Привлеченная его спокойным голосом она вновь повернулась к нему. На мгновенье ему показалось, что в ее глазах мелькнуло понимание, но оно тут же сменилось новой волной паники. Она только открыла рот, чтобы, видимо, попытаться что-то сказать между судорожными вздохами, когда внезапно затряслась всем телом, хватаясь за голову. Элайджа в мгновенье ока оказался с другой стороны кровати, не давая ей упасть, прижав к себе. Также неожиданно, как начался, приступ прекратился. Все еще мелко подрагивая, Елена просто обмякла в его руках, пытаясь выровнять свое дыхание. Он так и продолжал сидеть, позволяя ей что есть силы впиться в него своими ногтями. Когда ее сердцебиение, казалось, немного выровнялось, он медленно отстранил Елену от себя, заглядывая в ее лицо. Страх, теперь, кажется, смешанный со злостью, все еще был там, но он больше не был направлен на него. В этот раз ее глаза светились пониманием, и почему-то именно эта деталь окончательно успокоила его. И с каждой секундой злость все больше вытесняла страх. — Эта мертвая сука пыталась выгнать меня из тела, — сама не до конца веря в сказанное, прошипела она. И вот Элайджа подумал, что мысли о связи Елены с духами не были такими уж лишенными смысла.

***

Может я и не знала, что происходило в последние, только надеюсь на это, несколько минут, но я отчетливо помнила свой сон. Не надо быть гением, чтобы прийти к верному выводу. К тому же, проще сразу предполагать худшее, невозможное. Я видела себя, настоящую себя, с белокурыми волосами, бледной кожей и едва заметными веснушками, которые так не любила. И на этот раз это не было тусклым воспоминанием, просачивающимся в сон, не было и гроба с моим мертвым телом. Нет, я смотрела в зеркало. В этой самой комнате. А настоящая Елена Гилберт появилась прямо за моим плечом. — …пустила этого монстра в мой дом! — Что? — все еще слабо воспринимая происходящее, переспросила я, даже не поворачиваясь к ней. Что бы она не кричала здесь неизвестно сколько времени, один мой вопрос и более сфокусированный взгляд на ее отражении в зеркале заставили девушку заткнуться. — Ты меня видишь? — глупый вопрос. — И слышишь? Предпочла бы этого не делать. Ее голос отдавался жуткой головной болью. Так странно снова быть собой, видеть это лицо в отражении. Каким бы очередным кошмаром не оказался этот сон, мне захотелось проснуться. На секунду мне показалось, что мои серые глаза стали темно-карими. Впрочем, разве они и не должны быть такими? И волосы намного темнее, определенно. Прошлое должно остаться позади, если я хочу попытаться двигаться дальше. Сон становился все расплывчатей, но в тот момент, когда фигура бывшей постоялицы стала исчезать, она снова закричала, хватая меня за руку. — Нет, это моя жизнь! Это мое тело! Убирайся! Вот же ж… Проснувшись на руках у Элайджи, собрать пазл оказалось не так уж и сложно, правда. Она должна быть мертва, нет? Малолетняя идиотка наглоталась таблеток и должна была отдыхать где-то там на облаках со своими родителями. Ну или плавиться с ними в адском котле, если угодно. Не знаю за Миранду, но Грейсону самая дорога к Каду. Это же он вроде заведует филиалом здешнего ада? Или она, как двойник, должна была зависнуть и бродить по миру, где ее никто не видит, привидением? Фу, нет, местные призраки имели свойство оживать. Но, что бы то ни было, ее не должно быть в моей голове! Как бы меня сюда не забросило, я не собираюсь отдать свой второй шанс какой-то пигалице, слишком глупой, чтобы решать свои проблемы горсткой таблеток. — Эта мертвая сука пыталась выгнать меня из тела! Понадобилось несколько долгих секунд и слишком пристальный взгляд Майклсона, удивительно быстро справляющегося с малейшим удивлением, чтобы понять, что я сказала это вслух. — Полагаю, нам есть что обсудить. — Есть шанс, что это немного подождет до утра? — невесело хмыкнула я, все еще чувствуя легкую дрожь и невероятную слабость. Казалось, что я пробежала марафон. Или неделю не вылазила из какого-то притона, что угодно. Мой вопрос конечно же был риторическим, но Элайджа ответил прежде, чем я испытала свою удачу в попытке встать. — Конечно. — а? — Разговор не удастся, если ты потеряешь сознание от истощения. Он осторожно отстранил меня от себя, когда я даже не понимала, что все еще прижималась к его телу, и встал, собираясь чинно попрощаться или что еще. В любом случае, я не оставила шанса узнать, потому что слова сорвались с моего языка прежде, чем задержались в голове. — Останься, — никогда бы не призналась, что мой голос сорвался, когда я мертвой хваткой вцепилась в его руку, наконец вызывая на его непоколебимом лице яркую эмоцию. Неподдельное удивление. — Прошу, останься, пока я не проснусь. Разбуди меня. Не дай ей снова сделать это. Не дай мне умереть. Понял ли он, сколько всего я не произнесла вслух? Я погрузилась в спокойный сон, наполненный теплом и красками, и какая разница, был ли он навеян вампиром.