Рубикон

Я не была настолько глупой, чтобы отрицать, что действие вампирской крови было подобно наркотику. С одной лишь небольшой поправкой на то, что этот наркотик меня не убьет. Скорее наоборот: кровь гарантировала, что я проживу еще один день. Комментарий Элайджи о том, как опасна для меня малейшая потеря контроля, как сильно я рискую только помочь другой Елене одержать верх, выбил почву из-под ног. У всего есть последствия, даже если ты героиня чертового сериала. Моими последствиями стали усилившаяся паранойя, страх, прелести интоксикации, ломка. Я пила кофе литрами, зачитывалась книгами, пока мой мозг не отказывался воспринимать любую информацию, выплескивала весь свой гнев в не прекращающихся тренировках, истощая себя до последней капли, и, вероятно, заставляла окружающих сомневаться в моем здравомыслии чуть больше, чем обычно. В любом случае я знала, каково быть накачанной наркотиками до такой степени, что едва осознаешь, кто ты. Но, что еще важнее, я знала все симптомы пробуждения после сладкого дурмана. Я знала, что нет смысла тратить силы на анализ коротких вспышек покрытых дымкой воспоминаний, что ощущались скорее иглами, протыкающими мой мозг. Чем сильнее ты будешь пытаться за них ухватиться, тем быстрее они будут ускользать, разрывая твое сознание на части. Одна ясная мысль билась набатом в голове: сосредоточиться на том, что вокруг. Медленно, одно чувство за другим, не позволяя поспешными действиями довести себя до сенсорной перегрузки. Первое, на чем я сконцентрировалась, пытаясь абстрагироваться от ужасной головной боли, это бьющий мне в лицо жар. Огонь. Собственный стон казался ударом молота по голове, заставляя стиснуть зубы и впиться ногтями в ладони, отвлекая себя на другую боль. Пальцы сгребали землю и листву. Лишь когда звуки вокруг перестали сливаться в монотонный гул, я решилась открыть глаза, моментально щурясь от ударившего яркого света единственного источника тепла поблизости. — С пробуждением, красавица, я уже начал бояться, что ты проспишь все самое интересное, — для существа с суперслухом он говорил слишком громко, или это только мое восприятие. — Решил хорошенько поджарить меня, прежде чем перекусить? — перед глазами все плыло, но если белое круглое пятно на небе не было полной луной, то я даже не знаю. Кольцо огня вокруг меня тоже было смутно знакомым. Напрашивался крайне дерьмовый вывод. Кажется, я пропустила два дня. Я не доверяла себе в попытке встать на ноги, а лишь схватилась за голову, чувствуя металлический привкус от прокушенной губы. Слишком громко, слишком ярко. Плач, стоны, продолжающий трепать языком Никлаус, противный голос какой-то тупой суки. — Тебе действительно стоило начать с разговора, — пробормотала я, едва узнавая собственный охрипший голос, и попыталась сфокусироваться на чем-то одном. Например, на лежащем у ног Майклсона теле. — Стефан! — жалкая попытка крика только вызвала приступ кашля. Во рту было сухо как в пустыне Аризоны. — Что с ним? Он не мог его убить. Сальваторе ему нужен. Дыши. — Наш дорогой друг надеялся обменять себя на одну прелестную блондинку, — ухмыльнулся Никлаус, глядя в сторону от меня, где в таком же огненном круге сидела Кэролайн, чей помутневший от слез взгляд метался между мной, Стефаном и Тайлером. Тайлером, который занимал третий круг. — Но не волнуйся, у меня на него другие планы. Сукин сын. — Тайлер! — отчаянный крик Кэролайн прозвучал как раз кстати, отрезвляя достаточно, чтобы в ужасе заметить, как Локвуду проломили грудь, собираясь вырвать сердце. Я слышала хруст, с которым ломались его кости. Имя вырвалось из меня прежде, чем я успела подумать, что творю. — Майкл. На выдохе, едва слышно, приглушенно очередным приступом кашля. Горло раздирало изнутри. Но он услышал. Медленно, не вынимая руку из груди Тайлера, Клаус повернул голову в мою сторону, выгибая бровь, словно оттачивал это выражение сотни лет. Впрочем, о чем это я? — Тебе лучше продолжить, милая, мое терпение не безгранично. Мое зрение все еще было нечетким, а тени от пламени играли с моим мозгом, но я готова была поклясться, что видела, как кровь Тайлера медленно стекает вдоль руки Майклсона. Он едва мог дышать, жуткие хрипы не могли заглушить крики Кэр. Локвуд просто должен обернуться, и повышенная регенерация возьмет свое. Только что мне делать дальше? На кой хрен я ляпнула именно это. — Твой отец, — начала я с очевидного, пытаясь что-то придумать. — Я нашла его. Судя по тому, как высоко поднялась луна и как сильно ты торопишься вырвать сердце местного пушистика, у тебя в лучшем случае осталось минут десять, прежде чем его направят на историческую родину для детоубийства. Лучше поторопись и дай мне сделать один звонок, чтобы это предотвратить. Тайлеру нельзя умирать. Тайлер еще должен притащить сюда мамашу твоего будущего ребенка, дай бог ей здоровья и глупости переспать с тобой. — А взамен?.. — Всего лишь придерживайся сделки, которую я заключила с твоим братом. Не трогай моих близких. Еще посмотрим, кто посмеется следующим, придурок. Хрен я расскажу тебе о своей крови теперь, будешь все лето по болотам лазить, оборотней убивая почем зря. — Твои угрозы, конечно, забавны, дорогуша, — да-да, сейчас я поверю, что ты не испугался Майкла. — Вот только благодаря тебе я стану гибридом прежде, чем мой отец доберется до города. Будет даже что-то поэтичное в том, чтобы убить его после разрушения проклятья, с которого он начал охоту на меня. Должно быть, это моя улыбка не к месту или скептическое фырканье, но в следующее мгновение он не закончил начатое с оборотнем, а сжал мое горло той же окровавленной рукой, преодолев огненную преграду между нами, словно ее там никогда не было. Не совсем то, к чему я стремилась, но необходимая перемена. Стоило мне так старательно готовиться к встрече с тобой, чтобы ты просто меня игнорировал. Козел ты, а не волк. Подавив порыв потянуться к набедренной кобуре, я только вцепилась в его руку, бессмысленно пытаясь ослабить хватку. Он не снял с меня кобуру? Не то чтобы ему действительно было чего опасаться. — Если ты станешь гибридом, — я попыталась расслабиться, чувствуя, что он лишь слегка разжимает пальцы, ровно настолько, чтобы позволить мне говорить. Мне не нужно было намекать снова. — Наверное, будет чертовски обидно осознать, что убил последний шанс разрушить проклятье. Каковы шансы рождения нового двойника? И это если ты проживешь еще пять сотен лет после сегодняшней встречи с папой, конечно. Я хрипло засмеялась, чувствуя, как меня наполняет уверенность, несмотря на всю ситуацию. Я умру на своих условиях, милый. — Милорд, мы должны продолжать, — о, вот чей голос был таким раздражающим с самого начала. Ведьма. Она действительно только что назвала его милордом? — Замолчи, — бросил он, даже не поворачиваясь к ней, прежде чем отпустить меня только для того, чтобы я рухнула вниз на ватных ногах, судорожно глотая воздух полной грудью. Он таки не был идиотом, в отличие от лобызающей суки. Надо бы и мне не забывать, что он не идиот, да. Где-то рядом завозился очухавшийся Стефан. Клаус сломал ему позвоночник, не моргнув глазом, прежде чем снова присел на корточки возле меня, давая знак ведьме, чтобы та все же затушила кольцо огня. Не выдавая никаких эмоций, он едва ли не с нежностью коснулся моей щеки, медленно ведя рукой ниже по наливающимся от его хватки синякам на шее к плечу и дальше, пока не взял мою ладонь в свою, мягко, немного игриво, поглаживая ее. Я даже не пыталась успокоить бешено колотящееся от страха сердце или скрыть реакцию на его прикосновения. — Такая дерзкая маленькая штучка, — от его улыбки хочется бежать как можно дальше, и я едва ли была обманута его мягкой хваткой. — Так легко быть храброй, зная, что пока ты мне нужна живой. Но не невредимой, правда? Следующее, что я слышу, — это хруст и собственный нечеловеческий крик. Осипший голос исчез и першение в горле мало беспокоило, когда все, о чем я могла думать, — это горящая адским огнем от боли рука. — Мы же не хотим проверить, сколько костей в твоем теле я могу сломать, при этом не убив? — Я различала его ухмылку даже через пелену слез и не находила в себе сил опустить взгляд на запястье, которое он буквально раздавил одним движением. — Объяснись, дорогуша. Кэролайн продолжала кричать что-то отчаянно-угрожающее, и, возможно, в иной момент я бы восхищалась ее оборотами, но сейчас я едва могла думать о чем-то, кроме жгучей боли. — Ты ведь не будил меня до самого ритуала, — я дернула уголком губ в попытке усмехнуться сквозь рвущиеся рыдания. — Может, вербена и выветрилась из моей крови за двое суток, но все украшения все еще при мне. А это значит, что лунный камень, место нахождения которого известно только мне, ты нашел другим способом. И у тебя не было повода усомниться, что камушек, лежащий в колодце, наполненном вербеной и аконитом, — иллюзия. Ты даже не мог предположить, что твой лунный камень — это подделка, — я истерично засмеялась, едва различая виноватые бормотания ведьмы, но рычание Клауса было достаточно говорящим. Две секунды на то, чтобы девчонка что-то колданула, и в ее руках оказывается уже не камень, а мое ожерелье. Это был сложный трюк. Элайджа не просил меня отдать ему камень, видимо, таким образом показательно демонстрируя свое доверие. Но я действительно перестраховалась. Очевидно, не зря. Может, я ни черта и не понимала в магии, но определенная логика там присутствовала. Один из примеров: в оригинале какая-то ведьма нашла ожерелье древней мамаши на шее у Елены, используя Ребекку. Ребекку, которая прежде долго носила это самое ожерелье. Опуская всю чехарду, каждая магическая штуковина несет какой-то отпечаток, оставляет след. А это значит, что при должном желании найти лунный камень, на самом деле, легче легкого. Ладно, может и не легче легкого, но он же Клаус Майклсон, нашел бы. Разговор с Катериной только подтвердил мои мысли. Лунный камень — не козырь, если ты не можешь его спрятать. С ее слов, ей понадобились десяток лет и одно полезное знакомство, чтобы понять, каким образом Никлаус так быстро находит ее. Еще одно полезное знакомство подарило ей маленькую шкатулочку, которая, вот чудо, скрывала этот самый камень от всех следящих вуду-штучек. Мне, конечно, кажется, что она эту шкатулку сперла, но суть в другом. Причина инсценировки ее убийства была еще и в том, что эта самая шкатулочка сломалась. Звезды сошлись, и вместо того, чтобы попросить свою подружку Беннет наколдовать новую, она отдала камень Локвудам. Аргумент в пользу ее смерти, что драгоценный камушек, с которым она может торговаться за свое помилование, вдруг засветился и никуда не исчезает. Ну это я так поняла ее логику. Судя по насмешливому взгляду Элайджи (как и по его комментариям после), все они знали, что Петрова не отбросила коньки, но гоняться за ней им не впало ни в пень колоду. Столкнулись бы — приятная встреча, специально искать — много чести. Или специально искать вот уже пятый век... Моя теория. Хотя они тогда тусили в Новом Орлеане, жизнь играла красками, на двойника им и правда было плевать, других проблем хватало. Ну и лунный камень никто не искал, ибо кому он нужен, если нет человеческого двойника. В общем, то, что я не узнала об этом нюансе от самого Элайджи раньше, стало поводом выторговать у него такую шкатулочку. И здесь с новой силой заиграла моя паранойя. Бонни Беннет — действительно крутая штучка, раз у нас все получилось. Взяв за основу ожерелье мамаши Майклсон, в котором Бонни действительно почувствовала похожую на камень магию, она совершенно непонятным для меня образом превратила его в точную копию лунного камня. Пошаманив еще немного, Бон-Бон убедила меня, что по части магии к нему тоже не придраться, если не углубляться. Для поискового заклинания сойдет. Так настоящий камень оказался спрятанным в шкатулку и закопанным, а подделка из верности канону упала на дно колодца посреди леса вместе с кучей вербены и аконита. Вообще, последнее было сделано больше из вредности, если начистоту. Сейчас подходящее время, чтобы полюбопытствовать: кто лез за ним в колодец? Надеюсь, ублюдок сам искупался. — Упс, кажется, моя ведьма оказалась круче твоей. Вернемся к пересмотру сделки? — В следующую секунду новая волна боли пронзает уже мое плечо. В глазах темнеет, и я готовлюсь потерять сознание, проваливаясь в спасительное небытие, но едва ли это входит в его планы. Короткая вспышка боли, словно электрический заряд, приводит меня в чувства. Я давлюсь собственными всхлипами, когда он стирает бегущие слезы, размазывая по лицу уже, вероятно, не только кровь Тайлера, но и мою собственную. Такая драгоценная кровь двойника. Не могу сдержать очередной истеричный смешок, стискивая зубы от бессильной ярости. — Но-но, дорогая, ты не покинешь нас так рано. Звони, — Клаус вложил телефон в мою неповрежденную руку. — Надеюсь, ты помнишь номер друга, который вот-вот станет трапезой моего отца. — Сначала отпусти моих друзей, — упрямо выдавила я, вспоминая все возможные техники медитации, чтобы хоть немного отделить себя от боли. Прежде, чем он возразил что-то, уже растягивая губы в гаденькой усмешке, я закатила глаза — он все еще считает меня такой идиоткой. — Они приведут тебе запасной комплект, ты же не думал, что я не подготовлю подарок в честь нашей встречи? — Что ты, дорогуша, ты и есть мой самый драгоценный подарок, — было бы мило, если бы не двойной смысл фразы и не тот факт, что он вновь надавил на поврежденное запястье, вырывая из меня новый крик. — Вот только мне кажется, что ты врешь. Ты не знаешь, где Майкл. А если и знаешь, то он точно не спешит сейчас в твой родной городок, чтобы сравнять его с землей. Может я ошибаюсь, но пока мы болтали все равно прошло достаточно времени сверх установленных тобою 10 минут. Умный гад. — Подловил, — я отказывалась прекращать игру, чувствуя нарастающую жгучую ненависть к хренову садисту. — Вот только камень все еще у меня. — А может я просто буду убивать твоих друзей, пока ты мне все не расскажешь? Факт наличия запасного оборотня и вампира поблизости несколько развязывает мне руки, — он подтянул поближе очухавшегося Стефана, сжимая его горло. Отчаянье в его глазах при взгляде на меня и бессмысленные попытки вырваться меня мало занимали в этот момент. В отличии от выпавшей из его кармана фляги. О, не разочаруй меня. — Или же я сниму с тебя эти милые украшения и просто спрошу. Я уставилась на него как на душевнобольного, даже не пытаясь скрыть свое отношение к тому, что он сморозил. Боже, как Элайджа справлялся с ним столько веков? Или это он меня все еще такой глупой считает? В любом случае придурок. Игнорировать очередной хруст ломающихся позвонков Стефана оказалось легче, чем я могла предположить еще 10 минут назад. Своя шкура меня беспокоила больше, чем Сальваторе. И если я хочу ее сберечь, мне нельзя пасовать, даже если все, о чем я мечтала, это чтобы Майклсон наконец выпил из меня всю чертову кровь и избавил от боли. — Друзей у меня много, а ночь не бесконечная, — и вместо ответа на второе предложение просто высунула язык, на котором лежал малюсенький кусочек вербены, который я достала из потайного кармашка на часах, едва осознав, что происходит. — Может мы таки пойдем самым простым и очевидным путем, как думаешь? — достаточно отвлеченный моей наглостью он не успевает среагировать прежде, чем кончик ножа из кобуры впивается в место открытого перелома на запястье. Я не самоубийца, но игра стоит свеч. К тому же, если где-то неподалеку нет Джона и Элайджи, готовящих мое воскрешение при любом исходе, то способ умереть меня мало волнует. — Так как думаешь, я истеку кровью прежде, чем ты узнаешь, где камень? Приятнее, чтобы в моей смерти был хоть какой-то смысл, понимаешь? Не знаю, чего он хотел в этот момент больше: разразиться смехом или разорвать мне горло. Засмеялся, наверное, с мыслью, что последнее он сегодня еще успеет сделать. Хотелось думать, что он был хоть немного впечатленным, моя самооценка жаждала поощрений даже на пороге смерти. Кэролайн повторять не надо было. Едва круги огня вокруг них погасли, она убежала, подхватив готовящегося к превращению Тайлера и корчащегося от ран Стефана. Умница, надеюсь, она успеет забросить Локвуда куда подальше от них. Я со стоном выпустила нож, слегка сдвигаясь в сторону, не в силах сдержать протестующий крик из-за дополнительной боли, вызванной лишними движениями. Кажется, я на шаг приблизилась к решению немаловажной проблемы. Буквально на шаг. Как мне выпить эликсир, который в теории должен спасти мне жизнь, которого по факту у меня сейчас нет? Надеюсь, я не ошиблась в Стефане. Он никогда не носил флягу, в отличии от Деймона. Ну и меня. У него даже не было фляги. Зато Джону нравилось придумывать столько планов, сколько было вероятных путей развития событий. Был и тот, где я не успею выпить эликсир перед ритуалом. — Камень. Оборотень. Вампир, — с тихим рыком настойчиво напомнил почти гибрид, сверкая глазами. — Как ты заметила, ночь не бесконечная. Я молча указала на булыжник, под которым и закопала камень. Действительно под рукой в нужный момент, оказалось неплохой идеей. Готова поспорить, Майклсон бы обиделся, если бы пришлось бежать за ним на другой конец города. — Надеюсь, ты не против легкого алкогольного привкуса в крови? — Я приподняла бровь, помахав перед ним флягой, до которой все же смогла дотянуться. — Впрочем, учитывая дозу рогипнола в моей крови, какой-нибудь бурбон будет просто вишенкой на тортике. Джон предложил носить эликсир при себе. А чтобы не рисковать хрустальной емкостью, мы договорились перелить его в флягу. Неприметно и практично. Я собиралась сделать это сразу после танцев, поговорив с Элайджей. Надеюсь, они додумались разбавить безвкусную жидкость алкоголем. Хорошо, что мое сердце просто не могло биться еще сильнее, выдавая мой блеф, когда он решил проверить содержимое. Видимо, нахлебавшаяся вампирской крови Катерина была чем-то, если не ошибкой, на которой стоит учиться. — Желание дамы, — оскалился он, расслабившись, но не спешил протягивать желанную флягу. Я вздохнула, не желая проверять границы его терпения и очевидный талант к перелому костей, и ткнула пальцем в нужную сторону. — Примерно километр вглубь леса, увидишь один из входов в подземные туннели, не ошибешься. Там барьер, чтобы оборотень не мог выйти, лучше захвати с собой ведьму. То же самое с вампиром. Очень надеюсь, что это действительно так. Я не проверяла, но именно такой вариант мы обсуждали с Джоном и Элайджей. Вампиршу, которую откуда-то притащил старший Майклсон, именно там и заперли. Оборотня должны были перевести позже. Никому не хотелось сразу отдавать Клаусу целую стаю. — Пойдешь с нами, милая, — наивно было полагать, что он оставит меня здесь одну и пойдет с ведьмой, да? Секундное перемещение и я хочу блевать у входа в очередную пещеру, которыми усеяны окрестности Мистик-Фоллс. Клаус был почти бережен в этот раз, удерживая меня от лишних движений, но головокружение от вампирской скорости и один взгляд на искалеченную руку, из открытого перелома на которой медленно стекала кровь, и я наконец проваливаюсь в спасительную негу. Пробуждение было резким и все таким же болезненным. Лицо Майклсона прямо передо мной было осуждающим за то, что я позволила себе такую дерзость, как потеря сознания. Но бравада вместе с шоком и адреналином медленно утекала из меня, не оставляя сил для достойного комментария. Что-то решив для себя, он всунул мне в руку чертову флягу, прежде чем отойти, предпочитая наблюдать за работой ведьмы. Пока Никлаус вальяжно прислонился к дереву, я в несколько глотков выпила содержимое, не желая дольше испытывать свое везенье. Невольно закашлявшись от крепкости напитка, я не могла не чувствовать облегчения, растекающегося по венам. Бурбон, однозначно бурбон. Качественный, но слегка разбавленный безвкусным эликсиром бурбон из лучшей коллекции Деймона. Ведьма, которую, как я вспомнила со слов доктора Мартина, зовут Гретта, свернула шею кричащей вампирше и размагичивала барьер вокруг нее. Понятия не имею, кто она, но я просила Элайджу притащить кого-то, кого не жалко. В принципе, мне все равно. Как я уже говорила, я ее не знаю. — Взамен на что мой брат пообещал тебе защищать твоих друзей? — как это он раньше не спросил. И часть сделки про жизни друзей тот, судя по последним событиям, как-то хреново соблюдает. — О, я вроде как должна смиренно играть роль наживки и не дергаться лишний раз. Кажется, обижается, что ты убил остальных членов вашего милого семейства. — Он слегка удивленно вскинул брови и так восхитительно улыбнулся с этими своими ямочками, словно я сказала ему что-то, чего он не знал. — Что? Это ваши разборки, ребят, уверена, вы не раз ссорились за свою жизнь. Мое дело — минимизировать ущерб лично для себя, а там сами как-то. Например, я не собираюсь рисковать очередным переломом, если ты будешь не удовлетворен моим лживым ответом. Боль становилась менее острой, по телу растекалось легкое онемение. Это навряд ли было хорошим знаком. — Твоя смерть в самом деле будет большой потерей для этого мира, Елена Гилберт. Даже не буду проверять пределы его благосклонного отношения, выдвигая логичное предположение не убивать меня. Мы вернулись на поляну с корчащимся оборотнем и вампиром в отключке. В этот раз огнем меня никто не окружал. Я смотрела на то, как он вырывает сердце оборотню, протыкает колом вампиршу, и думала только о том, что не хочу умирать. Черт возьми, я не хочу снова умирать! Со всеми знаниями я не была уверена, что ждало меня дальше. Канонная другая сторона? Очередное перерождение? Сомнительно. Неужели меня отправили сюда только для того, чтобы я умерла в нужный момент, чего не смогла сделать канонная Елена? Был ли сейчас нужный момент? Сколько бы планов я не строила, заручившись поддержкой первородного вампира, все это было лишь предположениями. Ни одно наше обсуждение не включало исхода, где он будет ломать мне руку, добиваясь желаемого ответа. Неиспробованный никем эликсир. Возможность обмена моей жизни на чью-то другую в параллельном ритуале — очередная теория. Мы так ни к чему и не пришли, смогли ли они найти выход? Или все снова вернется к канону? Я не желаю смерти Джону. Черт, за это короткое время он и Дженна сделали для меня, как родители, больше, чем кто-либо прежде за всю мою жизнь. Может, я едва ли чувствовала себя действительно живой с момента пробуждения в этом мире. Отыгрывала заданную роль. Наблюдала со стороны за чужой жизнью. Не жила. Но были исключения. Были минуты, часы, когда я что-то чувствовала. Чаще это был страх. Как сейчас. Такой сильный, первобытный, вынуждающий осознать, что вот она я. Здесь и сейчас. Это моя жизнь, за которую я буду бороться. Намного реже это было нечто совершенно иное. Радостный крик Джереми, когда он обыграл меня в карты. Обиженный стон Дженны и ее летящие в спину проклятья, когда я обогнала ее на пробежке. Каждым словом словно бросающий мне вызов Элайджа. Джон. Лучше бы ему не жертвовать собой. В его глазах так ярко горело безумие, когда он протянул мне руку, предлагая пройти к собственному месту гибели. Теперь он был показательно любезен, словно не пытал меня перед этим. Словно мы где-то на балу во дворце. Словно я не принимаю его руку только из-за того, что не смогу стоять самостоятельно. — Знаешь, Клаус, я представляла себя в восхитительном белоснежном платье с вырезом, что просто притягивал бы взгляд к моей оголенной шее. Конечно же шее. Вырез поглубже был бы пошлым в данных обстоятельствах. — Я болтала, игнорируя голос колдующей ведьмы. Игнорируя собственные мысли. Жаль, что я не увижу, как Бонни и Элайджа надерут ему зад. — Раз в жизни разрушаешь проклятье. О, прости, в твоем случае дважды. В любом случае, мог бы лучше позаботиться о деталях. Он повернул меня лицом к себе, словно желая насладиться моментом, впитать в себя мои черты. — Спасибо, Елена, — искренность его слов ничего не значила. — Мне правда жаль. — Поищу способ испортить тебе жизнь с той стороны, — пообещала я, улыбаясь сквозь едва сдерживаемую очередную волну слез. Господи, сколько в этом теле их?! Со всеми вероятностями, что какой-то из планов моего выживания все же сработает, оставался один самый важный вопрос. Кто очнется в теле Елены Гилберт?