your immortal soul

И сказал им: если где войдете в дом, оставайтесь в нем, доколе не выйдете из того места. Св. Евангелие от Марка, Глава, стих 10

      Майкл Уилер тяжело вздыхает, почесывает затылок и вновь оглядывает прилавок магазина. Здесь явно нет того, что он ищет. Карен, написав ему список нужных продуктов этим вечером, отправила сына с настоятельной просьбой купить всё, что написано ею на бумаге. Именно здесь и начиналась у Майка проблема. Во-первых, в магазине не было, по крайней мере, трёх продуктов из перечисленных, а где-то поблизости ещё одного 7-элевен попросту нет. Во-вторых, он забыл телефон дома, а потому отзвониться матери и найти какую-то альтернативу без ее ведома, не мог.       Вновь вздыхая, Майк все же хватает самую пеструю упаковку, быстро смотрит на цену, чтобы та была в пределах разумного, и идёт на кассу. Взял все то, что смог найти. Рассчитывается он наличными, берет себе шоколадный батончик и, наконец, вываливается на прохладную улицу. Одной рукой приподнимая воротник куртки, Майк удобнее перехватывает пакет и бредёт по узкой улочке домой. До того рукой подать, нужно пройти всего лишь пару домов и свернуть на перекрестке, и Майк прибавляет ходу, чувствуя, как ночной прохладный ветер кусает щеки.       На улице уже темно, горят теплым светом фонари, и Майк, проходя последний дом и заворачивая на перекрестке, подавляет зевок. Он лениво думает о том, как, придя домой, завалится в постель и провалится в сон, но, замечая идущую к нему с правой стороны Нэнси, немного оживляется.       – Ты чего на улице? – спрашивает девушка и, убирая выбившиеся пряди волос с лица, смотрит заинтересованно.       – А сама? Я хоть делом занят был, – он не ворчит, но демонстративно показывает пакет, даже машет листочком с почерком матери перед лицом сестры. – Небось, снова с Джонатаном…       – У меня хотя бы личная жизнь есть, в отличие от тебя, – она подмигивает, а Майку хочется возразить, хочется сказать, что он работает над этим, что не хочет торопить события. Что ему нравятся их странные с Уиллом отношения и на этой стадии, на любой стадии.       Он лепечет что-то сестре в ответ, когда они дружно поднимаются на крыльцо и открывают дверь. Ему даже удаётся достойно выдержать удар ее издевками, прежде чем их общий смех сменяется гробовой тишиной. Нэнси больше не улыбается, настороженно глядит в сторону гостиной и свет включить не решается. Майк прослеживает за взглядом сестры и тоже замирает, не в силах сдвинуться с места. В тёмном помещении гостиной на диване сидит человек. Чуть сгорбившись, он не подаёт признаков жизни и кажется, будто это статуя замерла – сидит к ним спиной на большом кожаном диване и глядит перед собой.       – Позвони 911, – одними губами шепчет Нэнси, сжимая в руках зонтик-трость, стоящий в прихожей.       Но Майк не звонит – телефон, как был в комнате на его кровати, так там и лежит, и Уилеру ничего не остаётся кроме как последовать за сестрой, неспешной походкой двигающейся в сторону взломщика. В момент, когда Нэнси успевает размахнуться своим импровизированным оружием, Майк ловко перехватывает ее запястье, не давая нанести удара. Он почти интуитивно чувствует, чем узнает в темноте.       – Нет! – выкрикивает он, и ее удивленный взгляд игнорирует, обходя диван и приседая прямо перед замершим юношей: – Уилл?       Тот не сразу реагирует на друга, смотрит в одну точку за его плечо и обращает внимание на него запоздало. Поднимает взгляд, смаргивая ступор, и выглядит ошарашенным. Опуская зонтик на пол и опираясь ладонями на спинку дивана, Нэнси же смотрит на брата, лишь изредка кидая взгляды на Байерса.       – Что он здесь делает? Он в порядке?       – Я… Я не знаю, Нэнс, – легонько касаясь колена Байерса, Майк привлекает его внимание и улыбается ему мягко. – Привет.       – Привет, – голос Байерса тихий, немного испуганный, как и взгляд, которым он перескакивает с лица брата на лицо сестры и обратно: – Я не дома, да?       – Верно подмечено, Шерлок, – Майк слабо улыбается, оглядывая друга. – Ты в порядке?       На вопрос Уилл отвечает кивком, глядит на свои руки и кажется потерянным. Уилер смотрит на него внимательно, вылавливая в темноте небольшие детали; синяки под глазами, грязный низ пижамных штанов, рука, легонько пощипывающая кожу на запястье. Майк хмурится на это и ловко перехватывает чужие пальцы, слыша, как Нэнси говорит о том, что нужно позвонить Джойс, чем она и занимается.       – Уилл, что ты здесь делаешь? – Майк спрашивает осторожно, все ещё сидя на корточках перед растерянным юношей. – Ты… Ты сюда пешком пришёл?       Байерс поднимает взгляд на него, легонько стискивает пальцы и пожимает плечами. Не помнит. И Майк на это лишь вздыхает, поднимается и за руку тянет за собой Уилла, чтобы тот тоже встал.       – Ладно, пойдём, – он подталкивает Байерса к лестнице, глядит на Нэнси, дожидаясь ее кивка, и ведёт в свою комнату. – Нэнс сейчас сделает тебе чай, ты, наверное, замёрз, а пока можешь надеть это.       Уилер протягивает другу свою толстовку темно-синего цвета и, глядя на его тонкую футболку, с трудом представляет, как тот так шёл по улице в октябре. Уилл благодарно улыбается, натягивает протянутую вещь и пока возится с длинными рукавами, Майк произносит:       – Выглядишь ужасно.       Удивленно поднимая на него взгляд, Уилл словно давится порцией слов, которые только хотел сказать, но видя, как тот улыбается, расслабляется. Майк указывает на нос; тот и впрямь не выглядит особо привлекательно, с покрывшейся бордовой коркой ранкой и синяками под глазами.       – Врач в медпункте сказала, что должно пройти дня через четыре, – произносит Байерс. – Это не перелом и заживёт быстро.       Майк глядит на Уилла, присаживается рядом и наблюдает за тем, как тот подкатывает рукава на запястьях. Он хочет спросить, как тот вообще дошёл сюда, вновь раз за разом спрашивать, все ли с ними в порядке, потому что на деле так не кажется, потому что на деле Уилл ведёт себя ну очень странно. Но Майк об этом не спрашивает, как и разговор про Троя не начинает, просто продолжает смотреть на тонкие пальцы, подворачивающие манжеты.       – Джойс подъедет минут через двадцать, – говорит Нэнси, входя в комнату с чашкой горячего чая в руке, – она отпросилась с работы и… С тобой точно все нормально, Уилл?       – Да, спасибо, – благодарит Байерс, принимая из ее рук напиток и грея об него замёрзшие пальцы. Он смотрит, как чаинки кружатся в горячей воде, потому и не замечает негласного диалога между братом и сестрой.       Нэнси покидает комнату через мгновение, оставляя мальчиков одних, и Майк, наконец, чувствует напряжение в их затянувшейся тишине. Он не знает, что сказать и что спросить у Байерса, понятия не имеет, хочет ли вообще знать ответы на свои вопросы. Но и продолжать так сидеть тоже не хочет, оттого Уилер вздыхает.       – Часто у тебя подобное? – спрашивает он, не зная как в полной мере охарактеризовать то, что происходит с Уиллом.       – Не знаю, нет. Я думаю, что нет, – бормочет в ответ и тихонько выдыхает.       Майк опускает взгляд на его руки, смотрит, как он вновь начинает щипать себя за запястье, и протягивает к нему ладонь. Совсем не хочется видеть Уилла таким, совсем не узнает его, и хочется просто вернуть все до того момента, где пошло под откос. Он сжимает пальцы Байерса, греет их в своей ладони и чувствует, что это вполне идеальный момент; кажется таким правильным сейчас повернуться и сократить между ними расстояние, просто склонившись и прижав свои губы к губам Уилла. И Майк, правда, хотел бы этого, но и их такие странные отношения, такие неоднозначные, словно барабанная дробь перед чем-то волнительным – это ему тоже нравится.       И он глядит на Уилла, на его профиль, и думает, что можно попробовать. Окликает его, ждет, когда тот повернется, и тянется вперед, прикасаясь своими губами к его. Майк, признаться, не рассчитывает получить ответ и просто хочет посмотреть на реакцию, насладиться широко распахнутыми в удивлении глазами и румянцем на скулах. Он не ждёт чего-то и, когда хочет уже отстраниться, удивляется сам – Уилл обхватывает руками за шею и отвечает. Он открывает рот и углубляет поцелуй, льнет всем телом ближе и разносит стаи мурашек по спине, когда пальцами сжимает плечи Майка. Уилер же словно впадает в самый короткий в его жизни ступор, потому что никак не ожидает подобного, никак не ожидает и того, что Уилл потянется ещё ближе, прижмётся ещё теснее, едва ли не на самые колени пересядет, и будет целовать так.       И эти поцелуи словно пожар проносят по венам, который Майку совсем не нравится. Без сомнений, целовать Уилла так, глубоко, с языком, приятно, ново и будоражит кровь, почти испепеляет жаром, но Майка эти чувства напрягают. На Байерса это не походит; тот никогда не прижимался бы так откровенно, не целовал так развязно, не забирался пальцами за ворот свитера. И Майка словно током пробивает на этом моменте – он почти подскакивает на месте, отпихивает Байерса от себя и смотрит на него ошарашено, не понимая, что же происходит. Конечно, Майк не ребёнок, и, так же как и все подростки его возраста, думает о сексе, но с Уиллом все иначе. С ним Майку хочется неспешно, мелкими шагами подступать, а не так, как сейчас. Потому что это совсем не похоже на скромного и тихого Уилла Байерса, которого он знает, к которому чувствует так много всего.       – П-перестань, – сдавлено цедит сквозь зубы Уилер, поднимаясь с кровати и отходя к стене, как можно дальше от друга.       – Я… Прости, я не знаю, что… – Байерс мямлит, бледнеет и почти трясётся, пряча лицо в ладонях. Он не знает, что это было, и ему до дикого стыдно, потому что голос над ухом нашёптывал, толкал в объятия Уилера, убеждал, что делает все правильно. Но Майк смотрит так, что сердце в груди замирает, и Уилл только и может, что извиняться. – Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел… я…       – Ты уверен, что с тобой все нормально? – выпаливает в сердцах Майк и знает, что пожалеет об этом мгновением позже. – Ты сам не свой!       Уилл на сказанное задыхается, становится белее мела и опускает виноватый взгляд в пол, вновь хватаясь за руку и больно щипая кожу. И Майк думает о том, что не стоило вообще целовать его, нужно было просто оставить все, как есть, на этом безопасном расстоянии. Вот только когда он смотрит на Байерса, тот словно гаснет, растворяется в интерьере комнаты, и Майк жалеет, что нельзя забрать слова назад.       – Прости меня, – тихо шепчет себе под нос Уилл, но слышат его все равно. – Прости, я…       Извинения словно током бьют, ураганом сносят в ту ночь, когда нашёл Байерса на кухне, повторяющего эти слова, словно мантру. И Уилер не хочет слышать их, не хочет слышать ничего даже смутно похожего на них от Уилла, потому что это пугает.       Прерывает обоих Нэнси, заглядывающая в комнату и улыбающаяся натянуто.       – Уилл, там твоя мама приехала, – произносит она и тут же ретируется, видя, почти чувствуя, как накаливается обстановка.       Сам же Байерс кивает, поднимается с постели и быстрым шагом преодолевает расстояние от кровати до двери. Хочет быстрее покинуть комнату, но Майк перехватывает за локоть и сделать этого не даёт.       – Извини, я не должен был так реагировать, – наконец выдыхает он, ступает ближе к Уиллу и пробует вновь; склоняется над Байерсом и прижимается к его губам. И сейчас он чувствует, что все идеально.       Поцелуй лёгкий, почти воздушный, и Майк пальцами касается щеки, прежде чем отпрянуть и расплыться в мягкой довольной улыбке. Именно то, как представлял себе их первый поцелуй. Уилл тоже отвечает ему улыбкой и смущённо отведенным в сторону взглядом, но в глазах его Майк все равно замечает малую толику грусти и чего-то ещё. Чего-то, чего никогда раньше в них не видел – темноты.       – Я… Увидимся в школе, – все с той же улыбкой произносит Уилл, теребит рукав толстовки и добавляет: – Я верну ее завтра, спасибо.       – Это не обязательно, ничего страшного, если…       Прерывает его вновь Нэнси, но уже лишь криком из гостиной о том, чтобы Уилл поторопился. Байерс спешно прощается и покидает комнату, встречая на лестнице старшую Уилер. Она провожает Джойс с сыном, вскользь спрашивает об ужине, на который их с братом пригласила миссис Байерс в эти выходные, и прощается, закрывая дверь и оборачиваясь к застывшему на середине лестницы Майку.       – Ты одолжил Уиллу свою толстовку? – она спрашивает таким тоном, что юноше хочется закатить глаза, делано простонать и проигнорировать, но вместо этого он все же решает ответить. У него довольно неплохое настроение и он может себе позволить небольшой диалог с сестрой.       – Он мой лучший друг, было бы глупым не предложить что-то из одежды, когда на улице середина осени, а он в одной футболке, – Майк знает, что звучит как оправдание, но его устраивает. Надеется, что устроит и сестру.       – Но ты дал ему свою любимую толстовку, – она знающе улыбается, проходит мимо него и треплет по волосам. – Так мило, что ты пытаешься это отрицать. Майк мгновение смотрит на неё, закатывает глаза и выдавливает быстрое:       – Заткнись.       Выезжая на главную улицу, Джойс потирает усталым жестом глаза и крепче сжимает пальцами руль. Она не знает, что делать. Звонок Нэнси напугал ее, немного ошарашил, а вид младшего сына и вовсе все осложнил. Каким образом ее ребёнок смог попасть к Уилерам, и как вообще ему удалось дойти до их дома в подобном виде? Идти ведь больше двадцати миль. Она не понимает и не знает, что делать.       Джойс прочищает горло и несколько нервно оглядывается на притихшего на пассажирском сидении Уилла. Она хочет спросить его обо всём, но не уверена, хочет ли слышать ответ. Знает, что тот ей не понравится. Но все же вздыхает, глядит в зеркало заднего вида и произносит:       – Милый, как ты себя чувствуешь? – она нежным движением касается его щеки. – Ты всех нас напугал.       – Прости, мам, – Уилл даже не смотрит на неё, игнорируя капитально, словно мыслями где-то далеко, возможно, дальше, чем она может себе представить.       – Что с тобой происходит? Ты словно стал другим человеком, изменился, – теперь она тоже не решается взглянуть на сына, держит взгляд прикованным к дороге. – Ты сам не свой.       – Прости, мам.       Дыхание застревает в горле, когда она замечает, что на неё смотрят, но не ее милый мальчик, а нечто другое, нечто тёмное, затмившее чернотой его зрачки, почти все глазное яблоко. Не ее сын.       Он смотрит на неё пристально, просверливая глубокие дыры, и она чувствует, как холод проносится по позвоночнику. Хочется спросить, где ее сын, встряхнуть за плечи и добиваться ответа, но Джойс лишь судорожно стискивает пальцами руль и поджимает губы. В отсветах фонарей она улавливает очертания профиля Уилла, замечает, как тот вновь отворачивается к окну и наваждение проходит. Вновь ее сын, а не то пугающее существо, показавшееся на мгновение.