White holes

Чан проснулся от привычной жгучей боли в лопатках. За окном настукивала незамысловатую мелодию весенняя капель. Чан не любил весну. В отличие от большинства знакомых, радующихся пробуждению природы, таявший снег вгонял его в уныние. Да и дальше становилось не лучше - парень терпеть не мог цветы, а расцветало всё: деревья, кустарники и…люди. Это он ненавидел больше всего. Подойдя к зеркалу, парень окинул взглядом ссутулившуюся фигуру под высветленной макушкой, цепляясь взглядом за ветки белой сирени из плеч. Сорвав один цветок, Чан скомкал его в руках, обречённо отправив месиво из лепестков в мусорную корзину. Солнце разбудило Чонина, приветливо лаская веки своими лучами. Открыв окно, мальчишка вдохнул свежего воздуха, наполняя комнату запахом цветов. Его собственные лопатки уже зацвели чайной розой, принеся жжение в плечах, но он лишь отмахнулся от назойливого зуда, поспешив поскорее собраться и выйти на улицу. Чонин не пользовался транспортом по дороге в школу. И, хоть от этого приходилось вставать на сорок минут раньше, он никогда не упускал возможности полюбоваться цветущими людьми на улицах, изредка ловя счастливые улыбки, которых было в разы меньше нахмуренных лиц. Боль причиняла страдания, делая людей угрюмыми, хотя сам Чонин подозревал, что дело, скорее, в напоминании об их собственном одиночестве, переходившее в мысли о неполноценности. Парень искренне не понимал, что такого страшного в том, чтобы ещё не встретить своего соулмэйта. Да и саму систему он считал справедливой: цветы причиняли боль ровно до момента встречи с ним, но подходящих тебе людей в мире много, а вот истинный соулмэйт лишь один. Боль, однако, исчезала при каждой встречи с предполагаемым, с каждой влюблённостью. Когда же человек понимал, что партнёр ему не подходит, жжение в лопатках снова давало знать о себе, побуждая к дальнейшим поискам. И лишь когда человек находил своего единственного соулмэйта, боль исчезала насовсем. Потому-то Чонин так любил ловить улыбки случайных прохожих, которые нашли, как минимум, влюблённость, а как максимум, любовь всей своей жизни. Правда, сам парень не переставал улыбаться, даже будучи одиноким – да и проблем такое поведение доставляло куда меньше. Чан старался поскорее сбежать домой, заперевшись в тесной квартире от вездесущих запахов (жаль, не получилось бы избавиться от собственного). Не поднимая головы, он распихивал прохожих, пока от одного случайного прикосновения к чьей-то кисти зуд в лопатках резко не прекратился. Остановившись, Чан недоумённо поднял голову и обернулся. С другой стороны в толпе на него смотрел мальчик, с улыбкой потирая запястья. Чан продолжал молча рассматривать неожиданного встречного, пока тот звонко не сообщил: - Белая сирень означает «Давай будем любить друг друга», ты знал? *** Спустя они сидели в кафе. Чан настороженно поглядывал на Чонина, растерянно потирая плечи. Тот же, напротив, радостно болтал со всеми и, кажется, обо всём (не то чтобы Чан по-настоящему слушал). - Тогда что значат твои цветы? – хрипловатый голос так резко оборвал Чонина, так что в первую минуту он даже растерялся, хлопая глазами, но быстро пришёл в себя, уверенно заявляя: - Чайная роза – это «Я никогда не забуду Вас». Чан никогда не думал, что влюбляться – так удивительно. Влюбиться в Чонина было удивительным вдвойне. Несмотря на юность лет, он был довольно зрелым парнем, каким-то чудом не потерявший детского любопытства. От его улыбок становилось теплее. Чан даже начал поднимать голову, смотря вокруг (ища взглядом Чонина, встречавшего его после школы), и торопиться домой, где его ждал удивительный мальчик, умевший испарять все проблемы одним своим тёплым: «Устал, хён?». Сам себе Чан казался недостойным такого Чонина, но он, кажется, не заморачивался по этому поводу и словно бы не видел всех этих недостатков, которые парень открывал в себе с каждым разом всё больше. Чан впервые понял не только что значит быть влюблённым в кого-то, но и быть любимым в ответ. Тепло поднималось откуда-то из живота каждый раз, когда он думал о нём; сердце пропускало два удара, когда чониновы руки обхватывали его под рёбрами, пока Чан спешил прижать его ближе, вдыхая запах чайной розы и получая аккуратный поцелуй в щёку. Чонин привык просыпаться в тёплых объятиях Чана и, кажется, был по-настоящему счастлив. Он искренне улыбался парню, что делало его улыбку ещё ярче. Мальчишка изо всех сил старался показать Чану, что тот не так плох, как думает, ведь, несмотря на некоторые недостатки, парень нравился ему. Чонин не знал, в какой момент его попытка провалилась. Он продолжал улыбаться, чувствуя знакомое жжение в лопатках одним утром. В тот день Чан впервые ушёл на занятия до того, как проснулся Чонин. У Чана было много работы, долги в университете, задержка зарплаты, и тяжесть стресса сдавливала его под собой, придавая лицу уставшее выражение. Он стал меньше говорить и больше спать. Поначалу Чонин думал, что дело именно в этом и искренне беспокоился за парня. Но время шло, а боль лишь усиливалась. Чонин растерянно смотрел на лепестки в своих ладонях. Чайная роза означает расставание. Парень тяжело вздохнул валясь на кровать, глубоко вдыхая запах белой сирени, пропитавший простони. В уголках глаз скопились слёзы. Он всё ждал, что Чан наконец-то поговорит с ним, но сейчас вдруг резко понял, что этого не случится по одной простой причине: Чан страдает от своих прошедших чувств и боится причинить боль. Как глупо, ведь он же всё равно заметил. Интересно, жгут ли его лопатки также сильно? Чонин встретил его с привычной улыбкой: - Чан, а, Чан? Давай расстанемся? Парень посмотрел на него удивлённо и как-то растерянно, но в глазах его так явно читалось облегчение, что Чонин едва не подавился собственной улыбкой. - Ты меня…больше не любишь? «Это ты меня больше не любишь!» - хотелось крикнуть Чонину, но вместо этого он просто пожал плечами, произнося: - Наверное. Просто…давай не будет усложнять всё? Твои лопатки ведь тоже жжёт. Разве есть смысл встречаться дальше? Чан чуть сгорбился, уступая проход парню. - Прости меня. - За то, что не стал моим соулмэйтом? – Чонин искренне засмеялся. – Прощаю. Береги себя, ладно? Парень как-то растерянно кивнул, и Чонин уже направился к выходу. Как вдруг почувствовал чужую хватку на своём запястье. Надежда мгновенно разлилась теплом в груди, и он обернулся, наталкиваясь на неуверенный взгляд Чана. - Ты точно будешь в порядке? Обида задрожала на губах, поэтому пришлось тряхнуть головой и выдать с извечной улыбкой: - Не беспокойся. Ты мне больше не нужен. Жаль, что Чан никогда не узнает правды.