Спектр ощущений

      Они лежали на кровати Томаса и смотрели друг на друга в упор. Часы показывали «далеко за полночь». А быть может, и вовсе остановились. Ночь чувствовалась здесь в каждом углу. А напряжение, возникшее в комнате, заполняло собой все вокруг, будто упиралось в стены, в потолок и в пол, требуя свободы… — Это может быть болезненным. Даже для нас.       Дилан непонимающе посмотрел на него. — Я о чувствах, Дил… — пояснил Томас, переворачиваясь на спину и утыкаясь пустым взглядом в потолок. — И о расстоянии… и о… господи… столько всего… — Это не повод опускаться до соплей. Ты так не думаешь? — Это не повод поддаваться, блядь… — Томас выругался, закрыв глаза. — Можно не спешить… — промямлил Дилан. — Нам следует переосмыслить все. — Я считаю, все предельно просто.       Томас закатил глаза. — В этом весь ты. — Я тебе нравлюсь? — спросил Дилан и тут же ответил на свой вопрос. — Я тебе нравлюсь. Ты нравишься мне. Секс. Ты не хочешь этого? — Ооооо… Не начинай! — Не ври мне, Томми… — Дилан наигранно нахмурил брови. Томас сдержал язвительные нотки по отношению к этой фразе.       Не врать? Учитывая то, что он давно все решил в отличие от него, это кто еще врет. — А как же ты? — Я, наконец, разобрался с этими демонами, — Дилан повертел пальцем у виска. — Надолго ли? — Томас бросил на него колкий взгляд. — На эти дни хватит. — А что потом? — Томас… — Дилан подвинулся ближе. — Хочу этот момент запомнить. Он сейчас важен. — Сопливые разговоры… — засмеялся Томас, уворачиваясь от его рук. — Черт подери, какой ты строптивый. Все британцы такие? — Думал, легче будет? — Я еще вчера не знал, что могу такое вытворить, поэтому я ничего не думал. — Вот именно, что вытворить. Это так на тебя похоже… — Томас озадаченно прикусил губу. Ключевое слово, открывающее всю суть. Вот его внутренний страх.       Дилан заставил себя сосредоточиться. — Ты шутишь что ли? И часто я так прикалываюсь, по-твоему? — Ладно, ладно, успокойся… Я, собственно, не об этом. — О чем тогда? Выражайся яснее, — Дилан раздраженно вернулся на свою часть кровати.       Томас не смог найти определение. В голове вертелись тысячи картинок и ни одного слова… Том повернул к нему голову, вглядываясь в его хмурое лицо. Он смотрел, как Дилан поджимает губы, размышляя о чем-то своем.       Временами в его собственные мысли закрадывалось отрезвляющее осознание: это не будет открыто и это не будет вечно. Но Томас желал этого по тем же причинам, что и Дилан. «Я нравлюсь тебе. Ты нравишься мне».       Неожиданно Томас нашел нужное слово для вопроса, но задавать его он уже не собирался или просто не хотел показаться излишне чувствительным. «Любишь?». Дилан прав. Им не нужны эти сантименты.       Он медленно подполз к нему и положил ладонь на грудь. «Не сердись».       Дилан сдержался, чтобы сразу же не сгрести его в объятия. Томас, кажется, впервые касался его по собственной инициативе. Каждое прикосновение становилось пронзительным напоминанием о том, как сильно он стремился к этому моменту. «Долго же мы тянули». Это возбуждало его больше, чем все, что он мог вообразить в самых смелых своих мечтах. Томас действительно трогает его, изучает. — Ааа….чертов Томми… — Дилан распылался в улыбке. — Ты что, пытаешься меня соблазнить… таким образом?       Томас облизал губы. Тон, каким это было произнесено, заставил его задрожать. И собственные губы вдруг стали чужими и непослушными… когда снова касаются его. — Мммм… — Дилан довольно мычит в губы. Томас чувствует его улыбку.       Кажется, сейчас хваленая выдержка ему изменит, и тогда… С удивлением Томас понял, что эта мысль вызывает приятные мурашки. Томас целовал его медленно и осторожно, словно пытался прочувствовать этот момент и пропустить его через себя. Дилан прервал поцелуй, только ради того, чтобы коснуться губами его скулы, шеи, и остановиться на ключице, уделяя этому месту особое внимание. Потемневшие от разгоревшейся страсти взгляды встретились, утопая в черных расширенных зрачках. Дилан хотел изучать его в ответ, наконец-то в открытую, не боясь поймать чей-то осуждающий взгляд.       Когда Томас оторвался от него, Дилан издал невольный полувздох: — Оооохоо… Кто бы мог подумать, что ты так отменно… — А без болтовни ты не можешь, да?       Они посмотрели друг на друга: взгляды полные одной и той же неприкрытой страстью, одним и тем же бесстыдным желанием. И через полстука сердца Дилан обнаружил себя яростно и жадно целующим Томаса, который отвечал ему не с меньшим воодушевлением. Они впивались друг другу в губы, будто стремились выпить один другого до дна. Руки Дилана вцепились в футболку Тома, сдирая ее с его тела, в отчаянном желании прикоснуться к обнаженной коже. Томас оседлал бедра Дилана, прижался грудью к его груди и, лаская ладонями его плечи и шею, целовал запрокинутое лицо, глаза, лоб, брови, губы — все, что подворачивалось под его ненасытный рот. Руки Дилана вцепились в ягодицы Томаса, прижимая его к себе, как можно плотнее.       Томас сделал глубокий вдох, жадно вдыхая запах его тела. Еще и еще, прикасаясь губами, поднимаясь выше, слегка прикусил мочку уха. Дилан отреагировал вздохом, наслаждаясь ласками, заставляющими отдавать им всего себя. Каждое прикосновение Тома растворяло какие-либо мысли, настолько, что отступать было уже поздно, как и придумывать нелепые оправдания. Разум медленно покидал их, оставляя после себя лишь похоть, страсть и безумие. Уже было все равно, чем это может обернуться. Каждое прикосновение подчиняло их друг другу, сковывало единой цепью. — Никогда не думал, что скажу это, но… как же я хочу тебя, черт! — пробормотал Дилан, растерянно покачав головой. — Возьми… — прошептал Томас, наклоняясь и горячо дыша ему в ухо.       Кажется, Дилан зарычал. Он не мог с уверенностью сказать сам, какие звуки вырывались из него в порыве страсти. Он опрокинул Томаса навзничь на постель и прошелся дорожкой поцелуев по его груди. Губы спустились ниже, к гладкому плоскому животу. Однако Дилан в этот раз не спешил дотронуться до того места, которое уже отчаянно требовало своей порции внимания и ласки. Пальцы его скользили вокруг да около, терзая и мучая, пока Томас не простонал: — Дииил… — его имя вырвалось умоляющим шепотом, даже Том слышал желание в нем.       Дилан передернулся от нахлынувшего возбуждения и молча проследил за потемневшим от страсти взглядом Тома. Он смотрел ему в глаза, но ничего не говорил: в словах не было нужды. Как не было больше прошлого и будущего. И в тот момент это было все, чего он хотел, все, что ему было нужно. Рука Дилана протиснулась через ткань. И Томас несдержанно хмыкнул. Он беспомощно задыхался, не желая закрывать глаза, чтобы не упустить ни единого момента этой ночи. — Хочу видеть тебя… — прошептал Том. Дилан тотчас притянул его вплотную к себе. Наклоняясь для очередного поцелуя в шею. Томас вздрогнул от укуса.       Тело начало гореть огнем. Дилан ощутил дрожь от перевозбуждения. Он избавил их двоих от ненавистной одежды, и его пальцы стиснули твердую плоть. Томас выгнулся, беззвучно хватая ртом воздух. Возбуждение выламывает ребра бешеным стуком сердца, необходимостью друг в друге, здесь, сейчас.       Томас вынуждено шикает, улавливая движения Дилана. Он чувствует каждое его касание. Не в силах поверить, что это действительно происходит с ним, он закрыл глаза. По большей части от неприятного ощущения, которое неожиданно возникло в ту же минуту. Дилан рвано выдохнул, останавливаясь в ласках, позволяя Томасу привыкнуть к новому ощущению.       Его мускулы напряглись в ожидании продолжения. Тело инстинктивно знало, что есть нечто большее, и стремилось получить это. Он руководствовался исключительно инстинктом.       Затем одно неприятное ощущение сменилось иным. Неторопливый, но мягкий толчок вынуждает Томаса на короткий миг задохнуться и сдержанно прикусить губу. Дилан наклонился, чтобы коснуться его сжатых губ, затем он перенес свои поцелуи на его ключицу. Лучшего поощрения Томасу не потребовалось. Он выдохнул и открыл глаза. Дилан чуть сдвинулся, опираясь на колени и локти, ища наилучший угол. И начал двигаться. Он добела сжал переплетенные пальцы рук и уткнулся носом в висок Тому.       Томас издал долгий протяжный стон, но теперь уже не от боли, а от наслаждения. Вместе с медленными толчками твердой плоти внутри него, распространялось невероятное блаженство. Он целиком и полностью отдался этому ощущению, закрыв глаза, слушая, как прерывистые вздохи рвутся с губ Дилана. Он сам дышал все тяжелее, временами бесстыдно постанывая. Замерев и помедлив пару секунд, Дилан положил ладонь на разгоряченную щеку. Ему было непривычно видеть такое лицо Тома: тяжелый взгляд, полный истомы. Он провел пальцем по горячим и мягким губам, а когда Томас разомкнул их, то Дилан почувствовал не менее горячий и влажный язык.       Чувствуя, как горячая ладонь Дилана касается его паха, подыгрывая движениям, Томас едва не вскрикнул, испытывая пик удовольствия. — Посмотри на меня! — нетерпеливо прорычал Дилан, замирая над ним.       Томас с трудом отдавал себе отчет в том, что происходит, но все же постарался исполнить его просьбу. Он открыл глаза, стараясь сфокусировать взгляд на лице Дилана. Он хотел контролировать себя, но больше не мог.       Дилан продолжил движения рукой, подмахивая в такт бедрами. Томас потерял всякий контроль над собой и выгнулся навстречу его телу. Дилан почувствовал, как его живота коснулся горячий всплеск. Томас глухо застонал, когда ощутил пик наслаждения так четко и остро, что все остальное просто померкло и исчезло, придав все забвению.       Движения Дилана стали резче и быстрее. Он чувствовал, как энергия наполняет его тело, бежит по венам бешеным потоком. Дилан опустил взгляд на Томаса, не сводящего с него глаз, и в эту секунду О’Брайена накрыло волной бешеного удовольствия.       Дилан упал на него, как будто все его кости мгновенно превратились в желе.       Какое-то время они не могли вымолвить ни слова и просто сжимали друг друга в объятиях, словно стремясь продлить этот момент. Тело расслабилось и отяжелело после только что пережитой ими страсти. Дилан перекатился на бок и привлек Томаса к себе. Они лежали, прижавшись друг к другу и громко дышали. — Не могу точно припомнить, когда я приметил тебя, но я точно об этом не жалею… — засмеялся Дилан.       Томас улыбнулся, ощущая себя неожиданно сонным и уставшим. В последнее мгновение перед тем, как провалиться в сон, Томас подумал о том, получил ли он сейчас все: его тело, разум, чувства или ничего кроме упоения в этой ночи?