Сто шагов назад

- Кто это был? Барри раскрывает один из пакетов, который передала ему Кейтлин, и достает черные конверсы. Тапки летят на пол, когда он садится в мягкое кресло и задирает сначала одну ногу, потом другую, чтобы переобуться. - Одевайся. – коротко командует Кейтлин, игнорируя его вопрос. - Я попросила ребят, чтобы они дали тебе время прийти в себя. Поэтому сейчас они перейдут на другой этаж, а мы спокойно выйдем из здания и я отвезу тебя к себе домой. Она не смотрит на него. Кейтлин снует из этого помещения с большим столом и костюмом в медицинский отсек, обратно, складывая в свой рюкзак разнообразные ампулы, шприцы разных объемов и пилюли в больших пластиковых банках. От одного вида такого количества лекарств Барри становится не по себе. Кейтлин собирается помочь ему разобраться с амнезией или заглушить его препаратами? - Кейт, и все же, кто это был? – ему не хочется казаться настойчивым – поэтому спрашивает он скучающим незаинтересованным тоном, чтобы скрыть беспокойного червячка, возившегося внутри. Он знает, что не знает что-то очень важное. Барри поднимается и тянется к другому пакету. В нем – темная безликая ветровка, которую он натягивает поверх толстовки. Вид у него получается так себе – стиль почти спортивный, и это явно не то, что он предпочитает на каждый день. Но выбирать не приходится. Он приваливается спиной к стене и наблюдает за Кейтлин. Ее руки немного трясутся, взгляд бегает, и она более взволнованна, чем всегда. Кажется, его предложение остаться с ней выбило ее из колеи – всегда собранная с виду Кейтлин растеряна. Ее кожанка немного поскрипывает при каждом движении, и Барри приходится напрячь память о ней – она никогда не носила кожаные куртки. Кейтлин заканчивает собираться и подходит к нему. Она другая. Не такая, как была раньше, но все еще его, Барри. Он немного приподнимает бровь, ожидая ответа. Возможно, в последнее время он задает слишком много вопросов, и Кейтлин уже устала отвечать ему на них. А возможно дело не в его привычке допытываться до нее, а в каком-то страхе, который живет за безмолвием подруги. - Кем была девушка на фотографии? – мягко произносит он, всматриваясь в темные глаза своего лучшего доктора. Она что-то скрывает. Боится, что нагружая его информацией и правдой может сломать. Но Барри нужно знать. Он медленно тянется к руке Кейтлин и сжимает ее, чувствуя тепло. Она дергается, но не отстраняется. Так вроде бы безопаснее – по крайне мере, не ощущается тревоги, - им обоим. - Ты не узнал Айрис Вест. – нехотя произносит наконец Кейт. – Айрис твоя невеста, Барри. Барри знает, кто такая Айрис. Кейтлин рассказывала ему о ней, как и Циско. Барри не помнит, как выглядит Айрис. Именно поэтому он не узнал ее лицо на фото, хотя видел пару раз после выхода из спидфорса. Он выдавливает из себя подобие улыбки. Его вины в потери памяти нет, но он все равно чувствует себя виноватым. Складывается ощущение, что он предал Айрис, узнав Кейтлин, но не узнавая ее. Это как будто отдаляет их друг от друга, делает чужими. Видимо, так оно и есть. - Почему никто не пришел? – меняет он тему, ощущая неловкость. – Ты сказала, что все ждут на другом этаже и не собираются подниматься, пока мы с тобой тут. Есть какие-то проблемы? Кейтлин глубоко вздыхает. Он опять попадает не туда – в самую сердцевину мишени, но такие попадания не приводят ни к чему путному, а только к какой-то изощренной тупой и совершенно непонятной боли. - Да, Барри, есть вероятность, что ты можешь сорваться, когда увидишь ребят. Помнишь, как во время разговора с Айрис ты уронил маркер и побежал? Последние дни ты стабилен, составляешь сложные предложения, и у тебя нет навязчивого желания разрисовать стену или дать по газам. Мы не хотим, чтобы это изменилось, поэтому все согласились подождать и позволить мне понаблюдать за тобой за пределами лаборатории, прежде чем снова попробовать вернуть тебе воспоминания. К тому же... - Кейтлин делает осторожную паузу. - Ты сам не хочешь их видеть, как мне показалось. Барри сморщивается. Кейтлин видит его насквозь. Но сейчас, находясь рядом с ней, он не собирается опять вдаваться в подробности своей черепно-мозговой и бередить старые раны и страхи. Кейтлин тянет его за руку, и Барри поддается, оказываясь в крутом коридоре С.Т.А.Р. Лабс. Ему кажется, что это какая-то часть только ей известной терапии – не дать ему задуматься над всем сразу, а позволить разбирать предложение за предложением, слово за словом, свою эмоцию за эмоцией. Доктор Сноу будет наблюдать за ним, фиксировать его передвижения, повадки, образ мышления, словно он лабораторная зверюшка – первое, что вырывается из контекста. Не будь они лучшими друзьями, Барри бы решил, что Кейтлин интересен его исключительный случай потери памяти, а не он сам. Но он знал ее слишком долго – и помнил ее единственную, - чтобы делать такие неправильные выводы. Они заходят в лифт – все еще не размыкая руки. Барри думает о том, что где-то здесь – этажом ниже или выше, - его, вероятно, ожидают люди, бывшие полгода назад всем его миром, а теперь обратившиеся в прах. Он представляет себе, пока кабина лифта несет его с Кейтлин к выходу, как будет встречать их на пороге квартиры Кейт: будет ли он общаться с ними как с гостями, которых едва терпят, или позволит им попробовать вернуть себя в тот мир, где ему было очень непросто выживать? Он снова тайком смотрит на Кейтлин. Она нравилась ему в платьях, деловых брюках, блузках, в пальто. Она нравилась ему открытая и немолчаливая – хотя она всегда говорила немного и только по существу, - она нравилась ему иной. Стоит ли возвращать и ее на два шага назад к этому наивному образу, поселившемуся в голове? Или же дать шанс себе и ей начать с чистого листа? Барри знает, что изменился. Они с Кейтлин выходят на улицу, в лицо ударяет ветер. Барри больше не герой. Мир кажется чужим и непонятным. Жизнь перевернулась вверх тормашками. Все, что хочется – чуть покоя, только и всего. - Это очень странное ощущение, - медленно говорит он, убавляя шаг, позволяя себе насладиться улицей. - Какое именно? – Кейтлин поворачивается к нему. - Снова находиться на солнце. Дышать свежим воздухом. Быть свободным. Странно само осознание того, что от такого простого можно отвыкнуть. – Барри просто передергивает плечами. Он снова ощущает себя чудаком. И снова вываливает свою порцию бреда на Кейтлин. Она крепче сжимает его руку, осторожно переплетает с ним пальцы. Она лучшее, что есть сейчас в его жизни, а, может, всегда была лучшим, что с ним могло случиться. Барри не знает, поэтому все, что он делает – немного улыбается Кейтлин, желая, чтобы она не выглядела обескураженной, а еще больше – расстроенной. Она так много для него делает… И так много для него значит… - Как ты себя чувствуешь? – мягко интересуется она, когда они оказываются у невысокого здания с большой деревянной вывеской CC Jitters. - Не против зайти? Если устал, то только скажи и... Это вопрос почему-то ставит Барри в тупик. Он задирает голову и долго рассматривает логотип дымящегося кофе, чувствуя что-то внутри, и одновременно не чувствуя ничего. - Только не говори, что собираешься пригласить меня на свидание, - полушепотом заговорчески произносит он, отчего глаза Кейтлин вспыхивают. В радужках загорается огонек, маленький чертенок, готовый вот-вот станцевать свое короткое веселое самбо. - Решили воспользоваться ситуацией и соблазнить героя города, мисс Сноу? – он вопросительно изгибает брови, чуть дергая вверх уголками губ, всеми силами сдерживая рвущийся наружу смех. На самом деле, перспектива побывать на свидании с Кейтлин прельщает. Она очень веселая, когда немного выпьет, а если перебирает с коктейлями у Барри появляется отличный шанс побыть ее спасителем… хотя бы от того коротенького платья, в котором она запуталась у себя же дома, когда решила раздеться перед Флэшем. - А вы, мистер Аллен, - Кейтлин придвигается ближе, чтобы оказаться в опасной близости от его лица, – подумали, что можете воспользоваться моей квартирой в своих целях? – Барри открывает было рот, чтобы подыграть в сценке между ними, но Кейтлин тянется к его уху, чтобы продолжить. - У меня, знаете ли, не мотель. Я могу сдать вам диван в гостиной, но расплачиваться придется натурой. Барри, до этого собиравшийся перекинуться еще парочкой веселых фраз, больно прикусывает язык. На-ту-рой. Это может значить только одно. Это и значит только одно. То, о чем Барри тут же запрещает себе думать - рискует потерять остатки благоразумия. Все это игра. Развлечение, которое помогает не думать о проблемной реальности. - Обещаю быть ответственным квартирантом: оплачивать все вовремя и сполна, - криво отшучивается он, и Кейтлин отстраняется и таки откидывает назад голову, чтобы захохотать. - Я учту, мистер Аллен. А теперь позволь мне устроить короткое, и, я обещаю, приятное путешествие по твоей памяти. – она открывает стеклянную дверь кафе и кивком приглашает его войти внутрь. – Добро пожаловать в место, куда мы частенько наведывались вместе. Тебе сегодняшнему тут тоже понравится, я не сомневаюсь. Барри заходит, осторожно осматриваясь, как маленький ребенок, первый раз побывавший в парке развлечений. Он просто останавливается, внимательно и с долей неприкрытого любопытства изучая окружающую его обстановку. Высокий потолок. Несколько приглушенный цвет. Бежевая отделка стен и светло-коричневый паркет, создающие атмосферу уюта. Намного лучше той ужасной комнаты, в которой Барри провел последние дни. По плазме в центре зала транслируются музыкальные клипы. По правую руку находится длинный стеклянный стеллаж, заполненный разнообразными пирожными, сэндвичами, легкими салатами и сладостями. На мониторе над кассой появляются горячие предложения из меню: fine coffee and teas*, эспрессо «Флэш», выгодно собранный обед… - Мне здесь нравится, - признается Барри. Кейтлин кивает, и они проходят к одному из столиков с высокими стульями. - Что я обычно беру? – Барри складывает руки перед собой, усаживаясь напротив Кейтлин. На самом деле, ему сейчас кусок в горло не полезет. Чем угодно подавится. Все дело в нервах. Но не признаться же Кейтлин, что он в миллиметрах от эмоционального срыва - это риск попасть в клетку. - Кофе, - не задумываясь отвечает она, спасая положение. – Обычно только кофе. Мне казалось, что ты из тех парней, кто любит готовить дома. Да и всегда, насколько я помню, мы заказывали один кофе и болтали. Идея не в том, чтобы поесть, а в том, чтобы поговорить. - Хорошо. – Барри выдыхает. – Официант! – он дергает рукой, подзывая к себе молодого парня в форме. – Один латте стандартный и? – Барри выразительно смотрит Кейтлин. - Два латте, – озвучивает она. - Два латте. В один добавьте, пожалуйста, немного корицы. – повторяет он. Официант вежливо кивает и отходит от них к кассе. – Что? – спрашивает Барри, натыкаясь на пронизывающий взгляд Кейтлин. - Ничего, - медленно произносит она. - Просто наша терапия сейчас чертовски дежавю. И...ты помнишь про корицу. Ее глаза темнеют еще больше. Их маленькое путешествие в кафе - словно шажочек в прошлое. Барри снова чувствует необходимость перевести разговор: - Я не могу не помнить про нее, - улыбается он. - Ты сказала, что мы собираемся поговорить тут. Мне рассказывать нечего, мои полгода прошли в кромешной темноте. Что случилось у тебя? - Я, - произносит Кейтлин после минутного молчания, которое она взяла на раздумья, - просто жила. У меня была другая работа, другой круг общения, другие интересы. Все было по-другому, Барри, чем с тобой. - Хуже? – его сердце в груди делает кульбит. - Определенно, - задумывается Кейтлин, – определенно хуже. Ужасно. Поэтому я рада, что ты вернулся. Она протягивает руку и сжимает предплечье Барри. Ее слова ощущаются горячими, они прилипают к Барри, как раскаленный песок к коже: его возвращение равнозначно возвращению Кейтлин. Он вернулся домой, чтобы вернуть домой ее. И пусть он расклеился в дороге – кажется, это вызволило Кейтлин из чего-то более плохого. Им приносят кофе. Но Барри оно больше не волнует.