Разговор

      Прошло два дня. Дурнота отступила через полтора суток после лечения, Гортхаур больше не приходил, и Финрод посвящал время в основном сну: слабость после лечения еще оставалась.       На третий день, утром, к нему внезапно зашел человек из тех, что несли стражу у дверей комнаты. В руках человека были цепи.       Первое чувство, которое Финрод испытал при виде кандалов - искреннее удивление. Его не заковывали со времени того же самого разговора. За ненадобностью. Сначала он не пытался бежать. Может, король Нарготронда и пожертвовал бы десятью своими воинами - но Берен, от которого зависело все, должен был выжить. А значит, нельзя. А потом... бежать просто уже не хотелось. И Гортхаур это знал. Так зачем сейчас? И что делать? Или это значит... впрочем, если бы цепи означали что-нибудь, майа бы предупредил. В том, что предупреждение будет, нолдо был уверен, как в собственном имени. Размышления заняли несколько секунд. Король Нарготронда спокойно дал себя заковать и вывести из комнаты.       Они спустились на несколько этажей вниз: здесь был небольшой зал, в который вели всего две двери, а окна располагались высоко. Когда Финрод был лордом этой крепости, здесь проходили совещания. Его втолкнули в одну из дверей, и створка за спиной тут же захлопнулась. Стража осталась снаружи - но он едва обратил на это внимание, глядя на тех, кто встретил его здесь. Его привели последним.       - Государь! - знакомые лица, обьятия, тревожно-радостные улыбки. Они все были здесь: десять эльфов и человек.       Что это - извинение за слишком припаленную спину? Или он слишком хорошо думает о Гортхауре? ...Неважно.       Они все были в цепях, в глазах - застарелая тревога, но в остальном - взгляд короля выхватывал лица, руки, движения - целы и не испытывают лишений.       ...нет, никто ни о чем не спрашивает. Да, комнаты, даже окна есть. Нет, с тех пор больше никого не пытали, даже странно. Еда обычная. Даже помыться можно, вот уж чего никто не ждал. Да, люди, орков с тех же самых пор не видали. Нет, бежать никак не возможно. Да, раз в две недели всех приводят сюда на час. Зачем - не знаем сами, но наверняка разговоры слушают, так что осторожней...       Гортхаур держит слово. И ты радуешься тому, что своих не надо предупреждать о бдительности - они готовы к тому, что все может измениться в любой момент. Но пока - они живы...       И теперь уже тебе приходит время отвечать на их вопросы. И ты, их вождь, впервые не знаешь, что сказать. Разумеется, правду - но какую часть этой правды? Резко вспоминается, что в подвале майа каждый раз спрашивает о Нарготронде и иногда - о цели похода. Он давно уже не ждет и даже не жаждет ответа - но всегда соблюдает эту формальность. И благодаря этому ты теперь можешь не лгать своим.       ...допрашивает. Да, сам. Нарготронд, иногда еще - о том, куда направлялись. Почему только меня? Вас, видимо, не счел полезными (это ведь тоже правда!). Да, держусь. Столько, сколько будет нужно. Да, тоже комната. Да, лекари. Нет, не надо за меня бояться - главное, вы целы. Слышишь, Эдрахиль? Это - главное. Пусть так и будет.       Тревожно смотрит Эдрахиль, друг и советник. От него не скроешь движения тела, привыкшего к боли. Он тоже держит щит - но и так вполне способен понять, что ты сказал не все. Но даже ему не поведать - ни о послании Намо, ни о беседах в подвале. Лучший друг не поймет договора с Врагом. Лучший друг не поймет шанса, данного Саурону Владыкой Судеб.       Как странно: одновременно желать, чтобы эта встреча продлилась - и чтобы она закончилась скорее. Думал ли ты когда-нибудь, Артафиндэ, что такая двойственность будет со своими? Что и рядом с ними ты не рискнешь снять щит - и не потому, что вы в стенах вражеской ныне крепости?       Думал ли ты, чем тебе отзовется это двойственное свойство фэар эльфов: аванирэ - и способность говорить и слышать даже под щитом, если роа испытывает сильную боль? Это свойство - чтоб помогать своим. Ты же обернул его для бесед с Врагом; и не можешь, более того - не хочешь от этого отказаться.       Король Нарготронда улыбается. Расспрашивает. Рассказывает что-то сам. Ободряет и поддерживает. Когда прошел час, эльфы и человек прощаются с ним - кто знает, увидятся ли они снова.       ...Пока длится разговор, они будут жить.