***
Догадка о том, что Сон, давно справившись, выжидал, подтвердилась: Наруто материализовался в комнате, наедине с Гаарой. Жабёныш, рассматриваемый с ленивым любопытством, будучи подвешенным песком за заднюю лапку, и до прибытия Узумаки успешно притворявшийся ветошью, поспешил наябедничать: — А мне больно, между прочим. Наруто присмотрелся к джинчуурики песка, привычно оценивая ситуацию, и увиденное ему ожидаемо не понравилось. Разумеется, он опоздал. Застать еще не обозленного, не поломанного ребенка можно было лет несколько назад. Сейчас, очевидно, некоторые из покушений уже произошли, и мальчишка, порядочно озверевший, пусть и не такой матерый, как на экзамене чуунинов, уже смотрел волком. Очень может быть, придется снова сначала бить морду, потом говорить. — Сон, ты отлично справился, — нужно же ободрить паренька, да и условия своей миссии он действительно выполнил, — Но сейчас уходи. Жабеныш испарился прежде, чем он успел толком договорить. Перепугали бедолагу. — Курама, сможешь, если что, шугнуть Шукаку? — быстро обратился он к лису на всякий случай, пока Гаара не отвис. — Пятьдесят на пятьдесят, — прошелестело в голове, — Или шуганется, или взбесится. Ну, уже хорошо. — Привет, Гаара, — Наруто понимал, что ему ой как стоило бы сейчас быть аккуратным с эмоциями, но счастливая улыбка при виде старого друга (пусть тот еще и не знает об этом) хозяйски оккупировала лицо, — Я так рад тебя видеть. Удивление на лице мальчишки едва проскользнуло, быстро заменившись хмурым подозрением, и затем — ледяным гневом: — Ты лжешь. Наруто понимающе кивнул. Даже он бы не поверил, если бы к нему в его настоящие восемь в квартиру завалился незнакомый, но преисполненный дружелюбия ровесник. Особенно, если бы до этого его раз несколько пытались убить. Но все равно сказал: — Нет. А вот ты срываешь свою обиду на посторонних. — Обиду? — Гаара опасно прищурился, и его песок, замерший после исчезновения жабы, снова пришел в движение, — Это ненависть. Своим метким высказыванием Наруто причинил мальчишке слишком много внутреннего, неясного беспокойства, и с ним явно больше не собирались церемониться. Песок медленно, угрожающе начал оборачивать его ноги — демонстрация силы и ловушка. Наруто выдохнул и сел на пол, скрестив ноги, позволяя песку опутывать себя сильнее. Полноценную драку разводить нельзя. На разрушения, да и на сильный шум сбегутся шиноби песка. Он слишком сильно подставит Коноху, чтобы допускать возможность своего обнаружения как вариант развития событий. — Ненависть? — Ненависть ко всем... И к тебе, — песок начал засыпать лицо, и Наруто, последний раз взглянув на оскалившегося Гаару, предусмотрительно закрыл глаза, — ...Сабаку Соосоо. На первом звуке техники — Гаара всегда переходил на другой тон и темп голоса, когда произносил их, — Наруто глубоко вдохнул и выпустил огромный поток чакры, покрывшей все тело, — почти всю, что у него была. Он никогда не попадался в эту технику и не знал настоящего давления, песка, но... Ками-сама, он надеялся, что это сработает. Было бы так нелепо умереть здесь. Через несколько долгих секунд песок начал осыпаться. Наруто открыл глаза, испытывая невероятное облегчение, тихо, медленно выдохнул. Это на самом деле было рискованной затеей. Гаара успел переключить внимание на окно, и вздрогнул всем телом, когда Наруто спросил: — Почему? А теперь он выглядел загнанным зверем. Начал дышать глубже и, сосредоточенно нахмурившись, пытаться разобраться с эмоциями. У Наруто от этого вида почти физически начинало болеть сердце. Сразу же попытался прорваться Шукаку — мальчишка что, настолько ослаблен? Или всё позволяет своему демону? Наруто перешёл в режим Курамы, чтобы рявкнуть: — Я не с тобой разговариваю! Шукаку, не успевший даже оформить руку, понятливо исчез. Наруто погасил режим. Инцидент был исчерпан. — Фух, — выдохнул лис внутри него, — Этот енот все же не настолько тупой. Наруто понимал. Один на один хвостатым может и был бы смысл сражаться, но в едва начавшем разбираться что к чему джинчуурики против полноценного это прямой путь к перерождению. Узумаки в любом случае не стал бы убивать Гаару, но Шукаку-то об этом не знает. Как и о том, что в принципе начав сражение, обратил бы их в бегство из-за необходимости оставаться инкогнито. Заодно сделал себе заметку на будущее, сказав мысленно: — Тебя дособрать надо. С половиной как-то непривычно. Эту идею лис охотно поддерживал, хоть и понимал, что та обречена отправиться в долгий ящик. Но теперь Гаара действительно удивлен. Даже забыл о том, что нужно злиться. Наруто укусил губу, приказывая себе отставить тревогу. Он снова до дрожи боялся, что все испортит. Что если не будет боя «почти на равных», то он не докажет, что сражаться лучше за друзей, а не за себя. От мысли, что Гаара может не стать тем потрясающим Казекаге, которого он знал, а останется в озлобленном состоянии навсегда, — и из-за его, Наруто, ошибки, — его пробирает холодный пот. Это чертово «знание» только давит, заставляя сомневаться в каждом действии. Так. Спокойно. Он почти стал Хокаге. Неужели он не сможет помочь одному ребенку? — Знаешь почему твой зверь испугался моего? Гаара вскинулся. Наруто и раньше было легко угадать, что у человека на уме, но сейчас, в общих чертах припоминая диалоги из прошлого-будущего, это слишком. — Потому что мы с моим друзья. Песчаный джинчуурики нахмурился, как будто он сказал самую бредовую чушь на свете: — Ты думаешь, мы с Шукаку не... друзья? — последнее слово он выговорил, словно ему неприятно его даже произносить. — Вы используете друг друга. Это другое. Каждый за себя. Каждый раз, когда я сражался, я сражался за своих друзей, и был готов умереть за них. — Звучит глупо, — хмыкнул Гаара, но тоже опустился на пол; импровизированная песочница улеглась вокруг. Он понемногу разговаривался: на него не нападают, обе его самые мощные на данные момент атаки без труда обошли, а бессмысленно кидаться — это не его, и как-то само собой делать больше ничего не остается, — И много ты сражался? — Это... — по факту, на данный момент вообще ни разу, — Это сложный вопрос. — Сложный вопрос? — он покосился с подозрением, — Как это вообще может быть сложным вопросом? Черт, у Гаары слишком цепкий ум, чтобы можно было отговориться общими фразами. — В о-о-общем я в каком-то смысле немного увидел будущее, — выпалил Наруто, смущенно улыбаясь и почесывая затылок. Правдоподобная ложь не пришла на ум, скорее всего, потому что он этого на самом деле и не хотел. — И решил найти меня, потому что в этом твоём будущем мы друзья? Какой же проницательный. Да, даже если бы Узумаки не решился вывалить всё сразу, юлить ему все равно оставалось недолго. — Именно поэтому, — просиял Наруто. — И много у меня таких? Друзей? Что это? Затаенная надежда в голосе, старательно маскируемая под сарказм? — Невероятно! Вся твоя деревня, потому что ты стал Казекаге, все шиноби моей, потому что ты хороший парень, твоя семья, твои ученики, другие Каге, — радостно начал перечислять он, но, увидев лицо мальчишки, одернулся, — Гаара? — Ты точно кого-то другого имеешь в виду. — Не, это наверняка. В тот раз мы встретились на экзамене на чуунина, и ты такой же был, как сейчас. Только ты напал на Сакуру, я тебя уделал, и ты проникся. Бесхитростность — наше всё. Скепсис на лице Гаары переставал измеряться в разумных величинах. Тем не менее, после одарения Наруто ну-ты-и-идиот взглядом, песчаный джинчуурики подтянул к себе колени, и, положив на них подбородок, принял глубоко задумчивый вид. Буркнул: — Как тебя зовут? — Наруто Узумаки. — Я подумаю, Наруто Узумаки, — и окончательно ушёл в себя. Наруто вздохнул. Все-таки, когда сначала набиваешь морду, а потом говоришь, как-то больше уверен в результате. Призвал желто-коричневую жабу. Та заворожено косилась на Гаару. — Я оставлю тебе Сона. Скажи ему, если захочешь меня увидеть, но чтобы нас не увидел никто другой. Я приду сразу, если смогу, а если не смогу, то скажу, через сколько меня ждать. Сон. Если опасность для жизни или здоровья, или просто плохо себя чувствуешь — сразу домой. Без ответа. Интересно, его вообще сейчас услышали?***
Дома Наруто ждал сюрприз. Дома Наруто ждал Обито. Учиха сидел, привалившись к стене, и, видимо, уже порядочно его дожидался. Наруто потянул носом воздух — фу, гадость, — и возмутился: — Серьезно? То, что ты решил сделать, это напиться? Обито неопределенно пожал плечами. Наруто присел рядом с ним на корточки. Ладно, начнем с простого: — Кстати, мне любопытно: кто все-таки услышал? Ты или Итачи? — Итачи, — в голосе послышалась хриплая усмешка, — Пришёл ко мне и передал дословно, чтобы стребовать, что это вообще значит. Плакал. Он сильный и умный — настоящий Учиха, но все-таки подросток, да и после такого стресса. Думаю, после резни он и так был на грани, эта ложь его только слегка подтолкнула. Он же сам только что своему братишке лапши на уши понавешал из самых благих побуждений, как мне Мадара, наверное, а потом тебя услышал и меня увидел. Боится ошибиться. Все боятся ошибиться. Хотя нет. Я, когда думал о «Глазе Луны», не боялся. Наверное, это и есть показатель того, что дорога не та. Наруто уныло слушал пьяную болтовню одного из последних Учих. Ну его и развезло-то. — Дядь, а что ты ко мне-то пришел? — оборвал его Узумаки, подозревая, что иначе монолог не закончится еще долго. — А, — махнул он рукой в никуда, — Ты же такой умный мальчик. Все откуда-то знаешь. Может знаешь еще, что мне теперь делать? — К Какаши пойти, — буркнул Наруто. «А лучше к Яманака. Что-то у дядьки точно с головой не так, раз пошёл за указаниями к восьмилетнему пацану. Хотя если полжизни выполнял волю одного человека, а потом вдруг стало пусто, то и не так приложит». — Какаши... — мечтательно протянул хриплый голос, — Какаши. А другие варианты есть? — Нет. Он тебе лучше всего поможет. — Что угодно другое. Не могу же я так сразу. А что, есть одна идея. Сам напросился, патлатый: — Запечатай Черного Зецу в демонической статуе. — Что? — краткое удивление, — А. Потому что он продолжает выполнять волю Мадары. — Потому что он использует Мадару. Всё гораздо серьезнее. Обито окаменел, и даже, кажется, немного протрезвел. Проговорил глухо: — Поразительной осведомлённости мальчик. Откуда? — Места надо знать, даттебайо! — Ты даже меня слегка пугаешь. — Да я просто недавно узнал несколько вещей — вроде как пророчество. Учиха, услышав это, расслабился. В следующей его фразе отчетливо была слышна нежная, грустная улыбка: — Дай теперь я угадаю. Станешь Хокаге и принесешь миру мир, да? — Ага!***
Экс-Мадара проспался у него в комнате, не решившись переноситься на пьяном глазу, наполняя пространство запахом перегара. Наруто всю ночь из-за этого снилось, что он снова учится с эро-саннином. Он ушел с утра, попросив передать Какаши записку, если он не вернется через полгода. Порядочный, конечно, срок; но успокоило душу — значит, Обито не собирается брать нахрапом, подготовится. Может все и выгорит. Записка — Наруто, разумеется, сунул в неё нос сразу после отбытия Обито, — оказалась на удивление лаконичной: «Если получил это письмо, то, скорее всего, моё тело в Камуи». Значит, уже приготовил себе пути отступления на самый крайний случай. Ну, или по крайней мере шанс быть похороненным в родной деревне. Наруто аккуратно запихнул записку под будильник. Дома она будет в большей безопасности, чем с ним. Главное, вспомнить потом. Тут же сам черканул письмо Фукасаке о явлении Обито. Раз они с Джирайей ему поверили и помогают, то имеют право знать. Жабий мудрец прислал отмашку, что услышал, но не очень-то одобрил — поворчал по поводу спешки. Поспорить с ним Наруто не мог. Пусть Обито и замучался за несколько дней от внезапно свалившегося безделья, но охота на Зецу — явно излишняя авантюра.***
Долгий месяц ничего не происходит. В академии сейчас изучают в основном общеобразовательные предметы и тайдзюцу. Простенькие тесты позволяют ему не тупеть. Ирука-сенсей, оказывается, рассказывает гораздо интереснее и объемнее, чем было в книжках — и почему ему в настоящем детстве не нравилось? Ну а тело на самом деле приходится обучать с того уровня, на котором оно остановилось — обзор будущего ему ничего не дал, мышцы слабы, а рефлексы не выверены. В какой-то момент напряжение отпускает его. Мерные, одинаковые будни умиротворяют. Его перестает волновать, что ни от кого нет вестей. Он в полной мере понимает, что на самом деле вернулся в мирное детство, когда Ирука самозабвенно орёт на них с Шикамару, Кибой и Чоуджи за очередную выходку. Правда, отвык, что на улице все пялятся, а иногда даже переходят на другую сторону улицы. Но теперь он знает, что это исправимо, достаточно только оставаться собой, не сходить со своего пути нинзя. Хината говорила, что была влюблена в него с Академии — теперь он замечает её взгляды и как-то подсаживается к ней на уроке. С другой стороны девушку подпирает Киба. Она отчаянно краснеет в первый раз, но уже через неделю привыкает к их компании. Нейджи бросает на них косые взгляды. Наруто искренне надеется, что ситуацию на экзамене чуунинов удастся предотвратить. Сделать Хинату сильнее, или Нейджи добрее, а лучше и то, и другое.***
А затем, когда он уже начал привыкать, вернулся Саске.