Ты - моя!

Оливия чувствовала, как ее начинает накрывать паника. Стрелка часов стремительно приближалась к отметке «восемь», и если она хотела оказаться у Апелляционного суда вовремя, то выходить из офиса нужно было прямо сейчас. Но она никак, никак, черт возьми, не могла заставить себя это сделать! Подготовленный юристами контракт уже давно лежал у нее в сумочке, и мистер Гасс, покинувший офис, уже провел с ней строгую беседу о том, насколько для бюро важна эта сделка, но это никак не помогало ей справится с напряжением, которое буквально парализовало девушку, не позволяя двинуться с места. А ведь еще вчера ей безумно хотелось заняться этим проектом, и она только что не прыгала от радости, когда шеф к досаде прочих сотрудников, передал его ей. Сейчас же Лив, наверно, даже приплатила тому, кто забрал бы у нее это задание. Вот только указания заказчика были предельно ясны. Им нужна была именно Оливия Картер. Им. Если бы! Лив не сомневалась в том, что ее личное участие в проекте — лишь каприз этого самовлюбленного Майклсона, который, нисколько не стесняясь, разглядывал ее, будто она была не архитектором, а продажной девкой. Теперь же ей предстояло встретиться с ним в баре, один на один, и Оливия голову бы дала на отсечение, что этот лощеный деспот попытается забраться к ней под юбку. Девушка шумно выдохнула, будто собираясь с силами. Ей не в первый раз приходилось встречаться с подобного рода ситуациями, когда неуместное внимание коллег мужского пола серьезно мешало совместной работе. Вот только сейчас знаки внимания ей оказывал вовсе не коллега, что она могла отшить в два счета, используя свой фирменный ледяной тон. В этот раз речь шла о заказчике, который при этом формально не сделал не единого намека на то, что она ему интересна в личном плане, но Лив отлично знала, что значили его взгляды, тон и самоуверенная улыбочка. Элайджа Майклсон видел в ней очередную легкую добычу. Готовую на все дамочку, которая прыгнет в его постель по первому щелчку пальцев. Не бывать этому! Оливия в очередной раз взглянула на часы, длинная стрелка которых указывала на цифру «десять» и, стиснув зубы, медленно поднялась со стула. Она хотела заниматься этим проектом. Жила им, с того первого дня, когда план земельного участка попал на ее рабочий стол, и она не позволит никому встать у нее на пути! А Элайджа Майклсон… Что ж, придется найти на него управу. Улыбнувшись своим мыслям, Лив прихватила сумочку и покинула офис, направляясь к Апелляционному суду напротив которого находился тот самый бар, где ее поджидал ненавистный заказчик. Толкнув тяжелую дверь, девушка оказалась в полутемном помещении, и в первую минуту ей показалось, что там довольно уютно. Лакированная барная стойка поблескивала, отражая мягкий свет ламп, а тихая джазовая музыка отлично выписывалась лаконичный интерьер. Лив взглянула на бармена, натирающего блестящий бокал, который приветливо кивнул ей, указывая в центр зала, и хотела было улыбнуться, но в этот миг увидела Элайджу, сидящего за столиком в углу. Зарождающая улыбка тут же исчезла, и Оливия, плотно сжав губы, решительно шагнула к ожидающему ее мужчине. — Добрый вечер. Услышав ее голос, Майклсон развернулся, отставив в сторону рокс с золотистым напитком, и его глаза на несколько секунд замерли на ее лице, отчего Лив начала непроизвольно краснеть. В его взгляде не было и намека на сексуальный интерес, ни нотки флирта, но этот густой темно-карий цвет, поразительная глубина словно гипнотизировали. Оливия шумно вздохнула, пытаясь унять внезапно участившийся пульс, и в этот миг на губах мужчины появилась тонкая улыбка, которая показалась ей дьявольской. — Что будешь пить, Оливия? — мягко проговорил Элайджа, жестом указывая девушке на место рядом с собой, — ты ведь не против, если мы перейдем на «ты»? — Будто бы у меня есть выбор, — едва слышно выдохнула Лив, усаживаясь напротив. — Выбор есть всегда, — ответил ей Майклсон, и девушка прикусила губу, осознавая, что мужчина разобрал ее слова, которые совсем не предназначались для его ушей. — Я имела в виду, что… — О, не стоит, Оливия, — прищурился Элайджу, усмехаясь, — мы оба отлично знаем, что ты имела в виду. Ты не хочешь работать на меня, потому что считаешь, что я непременно воспользуюсь своим положением, и заставлю тебя стать моей любовницей. Эти откровенные слова он произнес таким будничным тоном, что лицо Лив мгновенно вспыхнуло. Она ожидала всего чего угодно, но уж точно не этого. — Так что же, вино или что-то покрепче? Оливия не сразу поняла вопрос, скользя мутным взглядом по невозмутимому лицу Элайджи, который жестом позвал официанта. Подошедший молодой человек выжидающе смотрел на девушку и та, смущенная еще больше, едва нашла в себе силы, чтобы выдавить: — Скотч. И много льда. Происходящее явно требовало крепких напитков. Как только официант удалился, Майклсон повернулся к Оливии, и некоторое время они просто смотрели друг на друга, совершенно забыв о контракте, покоящемся на дне дамской сумочки, будто бы вовсе не он был причиной этой встречи. Элайджа выглядел совершенно спокойным, даже слегка довольным, а вот Лив никак не могла прийти в себя, после того, как он совершенно не стесняясь сказал то, что она бы никогда не решилась. — Ты очень красива. Оливия вздрогнула, услышав эту фразу, но прежде чем она собралась с ответом, вернувшийся официант поставил перед ней бокал со скотчем, и девушка торопливо поблагодарив его, сделала глубокий глоток. Алкоголь обжог горло, растекаясь горячим теплом по телу, и Лив сморщила нос от крепости напитка. Она вздохнула, а после подняла на собеседника решительный взгляд и спросила: — И вы сделаете это? — Заставлю тебя? — вскинул бровь Майклсон, — о нет, этого делать я точно не буду. На лице Оливии почти помимо воли отразилось облегчение, но спустя секунду Элайджа продолжил: — Мне и не придется. Уверен, ты сама захочешь стать моей. Едва он успел договорить, тонкие девичьи пальцы взметнули вверх бокал со скотчем, и в следующий миг золотистый напиток вместе с кубиками льда оказался на белоснежной сорочке, а часть брызг - на мужском лице, которое буквально вытянулось от удивления. Оливия, чье лицо выражало решимость, готового на все самоубийцы, поднялась со стула, и наклонилась вперед, глядя Элайдже прямо в глаза. — Ты самый отвратительный, самовлюбленный мудак, которого я встречала за всю свою жизнь, — процедила она, и ее голос дрожал от ярости, — и мне плевать, даже если после этого меня с позором уволят. Скорее свиньи полетят, чем я окажусь в твоей постели. Сказав это, Оливия достала из сумочки контракт, бросила его на стол и была такова. После ее ухода в баре воцарилась мертвая тишина, и все присутствующие скрестили свои взгляды на Элайдже, который поднялся с дивана, смахивая с груди полурастаявшие кубики льда. Он смеялся.