Ты - моя!

После ухода Оливии с вечеринки, Элайджа, кивнув братьям, что не сводили с него удивленных взглядов, последовал ее примеру, направляясь домой. Вожделение бурлило в нем, требуя выхода, но в какой-то миг Майклсон осознал особенно отчетливо, что утолить эту нестерпимую жажду под силу только одной женщине. Той, что не подпускала его к себе, сверкая полными ненависти синими глазами. Той, чье тело так идеально подходило ему, соблазнительно выгибаясь в его руках, чьи тихие стоны, сводили с ума, неумолимо приближая к пику. Чертовой Оливии Картер, к которой он никак не мог найти подход. Потому что сейчас ему не просто нужно было оказаться с ней в одной постели. Все обстояло гораздо хуже. Теперь, ему хотелось разбудить в ней ответное желание не меньшей силы. Подчинить себе не только ее тело, которое трепетало в его объятьях в темном уголке бара, но и сделать так, чтобы она сама пришла к нему. Признала, что хочет его ничуть не меньше. Это было какое-то сумасшествие. Ни одна женщина не вызывала в нем таких сильных чувств, и если бы кто-то всего месяц назад, сказал бы ему, что какая-то строптивая девчонка с веснушками на вздернутом носике сможет сотворить с ним подобное, он бы просто рассмеялся нахалу в лицо. Но Элайджа привык быть честным с самим собой. Оказавшись в своей квартире, он перво-наперво направился к бару, но прежде чем Майклсон успел наполнить бокал бурбоном, в кармане его пиджака ожил телефон. И первая сумасшедшая, совершенно неподдающаяся никаким объяснениям, мысль о том, что это может быть Оливия, заставила его стиснуть зубы. Вот только имя на экране было совсем другое, и Элайджа недовольно нахмурился, принимая вызов от невесты. — Привет, милый. Майклсон закатил глаза, от того каким наигранно сладким был тон Кетрин. — Что тебе нужно, дорогая? — вместо приветствия сказал он, делая глубокий глоток из рокса. — Лишь узнать, как у тебя дела, — пропела девушка, хихикая, — уже распорядился моим наследством? — О чем ты? — вскинул бровь Элайджа. — О нашей сделке перед моим отъездом, о чем же еще, — отозвалась Пирс, — о моем свадебном подарке. — Я работаю в этом направлении, — туманно ответил Майклсон, желая как можно скорее закончить этот бесполезный разговор, — что-то еще? — Надеюсь, ты не скучаешь, — насмешливо протянула девушка, и, не дав ему и слова сказать, продолжила, — уверена, твои помощницы не гнушаются и … дополнительными обязанностями. Надеюсь, после нашей свадьбы ты постараешься хотя бы делать вид, что соблюдаешь приличия. — Ты знала, на что шла, подписывая брачный договор, — ледяным голосом прервал ее Элайджа, — и не нужно сейчас делать вид, будто тебя оскорбляют мои… вольности. Только не говори, что успела влюбиться. — Влюбиться? — с хриплым смехом выдохнула Кетрин, — в тебя?! Храни бог ту дурочку, которая осмелится на подобное. Ты не способен на любовь, дорогой. Никому и никогда не растопить твое ледяное сердце. — Именно поэтому мы такая отличная пара, золотце, — холодно ответил ей Майклсон, — а теперь, если это все, позволь мне заняться делами. Не дав невесте ответить, Элайджа сбросил вызов, недовольно щуря глаза. Конечно же, Пирс не открыла ему глаза на то, что он был весьма далек от таких нежных чувств, как любовь, но все же его покоробила мысль о том, что он сам не достоин быть любимым. Раньше Майклсон даже не задумывался о подобном, и сейчас понимание того, что, а точнее — кто, был причиной к таким неожиданным переменам, выводило его из себя. Оливия Картер становилась проблемой. И был лишь один способ решить ее. Он должен как можно скорее трахнуть эту строптивую синеглазку, а после — как это было с тысячей ее предшественниц — потерять к ней интерес, вернувшись к своей привычной жизни, где его ожидала свадьба с Кетрин Пирс, которая полностью разделяла его жизненные принципы. Успокоив себя таким образом, Элайджа отправился в постель, чтобы уже завтра, с новыми силами, взяться за осуществление задуманного. Каково же было его удивление, когда маленькой стервочки, преследующей его всю ночь в горячих снах, не оказалось на рабочем месте, а ее начальник лишь сбивчиво пояснил ему, что Оливия уехала в Мистик Фоллс немного раньше, для того что бы приготовиться к презентации их проекта перед местными жителями. Она просто сбежала от него. И Элайджа сам не до конца понял, как оказался в своем Ауди, направляясь туда, откуда прибыл лишь сутки назад. Он должен был сделать это. Пока не стало слишком поздно. В городке, где пряталась от него Лив, Майклсон оказался ближе к вечеру, и сразу же отправился в единственный в Мистик Фоллс отель, для того чтобы выяснить, где поселилась его строптивая беглянка. Улыбчивая девушка за стойкой администратора довольно быстро пала жертвой его обаяния, и очень скоро Элайджа уже держал в руках ключи от номера Оливии, после того, как выдумал историю о том, что она его девушка. Это было нечестно, и, Майклсон в этом не сомневался, привело бы маленькую синеглазку, узнай она об этом, в ярость, но другого пути он просто не видел. Впрочем, все муки совести мгновенно ушли на второй план, когда он оказался в маленьком номере, где все еще витал едва уловимый запах яблок. Одного взгляда на смятые простыни, хранившие очертания желанного тела, хватило для того, чтобы Элайджа уверился в правильности своего решения. Он опустился на диван, устраиваясь поудобнее, и в этот миг услышал скрип открывающейся двери. Глаза появившейся в гостиной Оливии застыли, и бумажный пакет с покупками полетел прямо на ковер, стоило ей увидеть своего нежданного гостя. Несколько секунд Майклсон жадно изучал ее побледневшее лицо, нежный ротик, приоткрывшийся от удивления, прежде чем с его губ сорвались ленивые слова: — Привет, Лив. Та не проронила ни слова, кажется, не до конца веря в происходящее, и Элайджа, воспользовавшись этим, продолжил: — Надеюсь, ты не против, того, что я сказал администратору, что ты моя девушка. Свободных номеров больше не было. Но я не сомневаюсь, в том, что мы с тобой чудесно устроимся вдвоем. Он скосил взгляд в сторону разобранной постели, и лицо Лив мгновенно вспыхнуло. — Когда ты прекратишь меня домогаться? — процедила она, наконец, обретя дар речи, и Майклсон улыбнулся, видя, как синие глаза начинают искриться от эмоций, делая девушку еще сексуальнее, — клянусь, если ты сейчас же не уберешься отсюда, я предъявлю вашей компании такой иск… Она хотела сказать что-то еще, но в этот миг Элайджа быстрым движением поднялся с дивана, оказываясь к ней лицом к лицу. Их тела почти соприкасались, и Оливии явно было не по себе от этой близости. — Зачем ты приехал? — продолжила девушка уже тише, и ее взгляд сосредоточился на мужском лице, будто ища ответ, — что тебе нужно? — Ты знаешь, Лив, — хрипло отозвался Майклсон, притягивая ее к себе. Тонкие руки уперлись в мужскую грудь, когда Оливия предприняла вялую попытку высвободиться из тесных объятий, но Элайджа не позволил ей этого сделать, сильнее сжимая тонкую талию. — Я так хочу тебя, моя маленькая синеглазка, — глухим голосом прошептал он, склоняясь к девичьему лицу, — ты сводишь меня с ума. Щеки Оливии стали пунцовыми, а дыхание — тяжелым, и Майклсон жадно впитывал эти перемены, свидетельствующие о том, что не он один сгорает от вожделения, о том, что его желания взаимны. Тело Лив трепетало в его руках, призывая действовать смелее, и Элайджа плавно скользнул ладонями вниз, стискивая округлые ягодицы, но прежде чем его губы смяли девичий рот в жарком поцелуе, мужчина ощутил сильнейший удар в пах, заставивший его буквально сложится пополам. — Я тебя предупреждала, Майклсон, — услышал он злой голос Оливии, — надеюсь, это охладит твой пыл! Ярость накрыла Элайджу с головой, и в следующий миг он уже не чувствовал боли, когда скрутил ошарашенную девушку в своих руках, усаживаясь на низкий диван. — Ах, ты, маленькая сучка, — процедил он, переворачивая отчаянно сопротивляющуюся Оливию на живот, и задирая вверх ее узкую юбку, — тебя уже давно следовало проучить. — Немедленно отпус… Но Лив не успела договорить, когда мужская ладонь со всей силы опустилась на ее зад, оставляя красный след на обнаженной коже. А затем вновь. И вновь. Пока Оливия не начала тихо стонать, и Элайджа на мгновение не прервал экзекуцию. — Мне нравятся твои трусики, — проронил он, очерчивая пальцем контур крошечного треугольника между ягодиц, — и попка у тебя просто отличная. Даже жаль если на ней останутся синяки из-за того, что ее хозяйка совсем не умеет себя вести. — Прекрати, — выдохнула Лив, с тихим вскриком встречая очередной удар, — прошу тебя… — Это нравится мне куда больше, — с тонкой улыбкой проговорил Майклсон, и его ладонь мягко прошлась по раскрасневшимся ягодицам, лаская пылающую кожу, — ты будешь послушной девочкой, Лив? — Я не буду твоей шлюхой, — упрямо отозвалась та, отчаянно крутя бедрами, — прошу, оставь меня в покое. Элайджа лишь закатил глаза, наблюдая за ее сопротивлением, а затем сказал: — Давай заключим сделку. Оливия замерла, и в следующий миг на ее выглядывающем из-за плеча лице отразилась заинтересованность: — Что ты имеешь в виду? — Я кое-что проверю, после чего, если я окажусь не прав — отстану от тебя и уеду либо же, если мои догадки подтвердятся - останусь здесь, в этом номере и буду спать в твоей постели. Согласна? — И что же ты хочешь проверить? — шепотом отозвалась Лив, глядя на него испуганными глазами. — Твои трусики. Если они будут сухими, то… — Нет! В голосе Оливии отчаянье было перемешано с гневом, и Элайджа едва смог сдержать довольную улыбку. На несколько секунд в комнате воцарилась полная тишина, и Майклсон осторожно поправил на Лив одежду, усаживая ее рядом с собой. Та уже не сопротивлялась, лишь девичье лицо стало совсем алым, когда она очень тихо сказала: — Ты можешь остаться, если хочешь, и если не будешь меня ни к чему принуждать. И бить. — Договорились, — кивнул Элайджа, и осторожно приподнял вверх маленький подбородок, заставляя Оливию взглянуть ему в глаза, — ты противишься своим желаниям, Лив. И совершенно напрасно. Ты все равно будешь моей. Потому что ты сама хочешь этого. — Боюсь, что ты и понятия не имеешь, чего я хочу, — устало отозвалась Оливия, поднимая на него потухший взор, — ты победил, Майклсон. Располагайся. И с этими словами, она, слегка пошатываясь, встала с дивана и скрылась в ванной комнате.