Ты - моя!

Элайджа не может не признать, что Кетрин, идущая к нему по усыпанной лепестками роз дорожке, в свадебном платье от кутюр, выглядит потрясающе. Вот только злая улыбка, змеящаяся на красивых губах портит все впечатление. Впрочем, ее видит только он, все же остальные лишь восхищаются тем, какая красивая пара встречается у алтаря, когда Пирс подходит к жениху, протягивая ему изящную ладонь. Майклсон машинально улыбается, склоняясь к руке невесты, которая наигранно смущенно краснеет, стоит ему коснуться нежной кожи губами. Элайджа поднимает глаза, на невинно хлопающую глазами Пирс, и с его уст почти помимо воли срываются хлесткие слова: — Переигрываешь, Катерина. Кетрин на мгновение замирает, пораженная тому, сколько презрения в голосе жениха, но тут же берет себя в руки, и на ее красивом лице появляется счастливая улыбка. — Какой же ты козел, Майклсон, — шепчет она, склоняясь к уху Элайджи. — О, ты еще даже не представляешь насколько права, — отзывается тот, и тянет девушку к стойке, где их дожидается священник. Наполненная гостями церковь затихает, когда он начинает свою торжественную речь, которую Майклсон даже не слушает, застывая ледяной статуей рядом с невестой, продолжающей демонстрировать показное счастье. Взгляд Элайджи блуждает по стенам, украшенным мозаикой, не отмечая деталей, потому что его мысли очень и очень далеко. На одном из песчаных пляжей Флориды, если уж быть окончательно честным с самим собой. Он гонит их от себя, стискивает зубы, пытаясь выбросить из головы образ синеглазки в белом купальнике, оттеняющим легкий загар на нежной коже, но ничего не выходит. Лицо Оливии стоит перед его глазами, и Майклсон не сразу понимает, что происходит, когда у алтаря повисает звенящая тишина, а Кетрин смотрит на него пристальным взглядом, и на дне ее янтарных глаз плещется едва заметный страх. — Берешь ли ты, Элайджа Майклсон, в жены Кетрин Пирс? — повторяет священник уже громче, и Элайджа вдруг понимает, что первый раз в жизни не знает, что сказать. Как ответить на вопрос, который казался еще несколько минут назад самым простым и очевидным на свете, если перед глазами стоит образ той, что одной только улыбкой, одним взглядом синих глаз способна перевернуть всю его жизнь? Майклсон сводит брови, шумно выдыхая, и делает то, что должен. — Да, беру. На лице невесты отражается нескрываемое облегчение, а Элайджа качает головой, прищурив глаза. Лицо Лив исчезает, но от этого становится только хуже, потому что в какой-то миг оказывается, что не видеть ее совсем просто невыносимо. Священник продолжает что-то говорить, и через минуту Кетрин приближается к нему совсем близко, так что их лица почти соприкасаются. — Ну же, милый, поцелуй свою невесту, — едва слышно цедит она прямо ему в губы, и Элайджа обвивает рукой тонкую талию, окончательно скрепляя их союз. Церковь наполняется голосами, гости стекаются к молодоженам, щедро осыпая их пожеланиями счастливой жизни, а Элайджа думает лишь о том, где можно раздобыть бурбон, чтобы хоть немного забыться. Наконец, толпа вокруг них постепенно рассеивается, и Кетрин с силой сжимает его руку, утягивая за собой. Уже в лимузине она поворачивается к жениху, и ее лицо искажается от злости. — Ты мог хотя бы попытаться сделать вид, что счастлив? — Поверь, твоего лицемерия с лихвой хватило на двоих, — холодно отзывается Элайджа и тянет руку к бару, — бурбон? Кетрин ничего не отвечает, отворачиваясь к окну, и Майклсон, пожимая плечами, наливает себе полный бокал. Легче становится лишь после третьего глотка, и Элайджа ослабляет бабочку, усаживаясь удобнее. — Я надеюсь, ты не собираешься выкинуть что-нибудь подобное на банкете? — поворачивается к нему невеста, скользя злым взглядом по мужскому лицу. — Не понимаю о чем ты, золотце, — спокойно отвечает Элайджа, поднося к губам полупустой бокал. — О том, как ты опозорил меня тем, что ответил «да» только со второго раза, — цедит Кетрин, выхватывая из его пальцев бокал с остатками бурбона и осушая его до дна. — Не преувеличивай, дорогая, — кривится Майклсон, наблюдая за тем, как лицо невесты краснеет от злости, — и не увлекайся алкоголем. Он хочет сказать что-то еще, но в этот момент лимузин останавливается, и через миг водитель распахивает перед Элайджей дверь. Майклсон видит, что их окружают улыбающиеся гости, и поворачивается к Кетрин, которая ждет, чтобы он помог ей выйти из машины. И он делает это. Протягивает ей руку, ведёт к столу, помогает сесть, но дальше весь его интерес сосредотачивается на бутылке бурбона, которую Кол с каменным лицом ставит прямо перед ним, как и пару бокалов. Кетрин видя это, обреченно закатывает глаза, качая головой, и дальше свадьба идет своим чередом. Невеста старается за двоих, принимая поздравления, и толкая в нужные моменты под бок стремительно пьянеющего жениха, который молча осушает бокал за бокалом, под пристальным взглядом младшего брата. Начинаются танцы и Кетрин уходит, принимая приглашение своего дяди, а Элайджа оглядывает сидящих за столом гостей, лица которых сливаются в одно мутное пятно. Он понимает, что ему срочно необходимо хоть немного освежится и очень медленно поднимается на ноги, следуя в сад. Оказавшись на одной из деревянных скамеек, Майклсон прикрывает глаза, вдыхая свежий прохладный воздух, до тех пор, пока его сознание не проясняется. Он уже собирается вернуться в зал, когда слышит тихие шаги позади себя, и, обернувшись, видит Мег, лицо которой каменеет, стоит им встретится взглядами. Блондинка застывает на месте, не делая больше и шага, и Элайджа понимает, что должен уйти первым, чтобы девушке не пришлось оказываться с ним слишком близко, но вместо этого, он поднимается со скамьи и идет в ее сторону. — Как она? Глаза Мег превращаются в щелки и девушка, прикусывает губу, стараясь сдержать эмоции, прежде чем Элайджа слышит ее голос, больше похожий на шипение: — Не смей даже упоминать о ней, Майклсон. Ты унизил ее, растоптал. И теперь… — блондинка судорожно вздыхает, пытаясь успокоится, но не смотря на все усилия голубые глаза наполняются слезами, когда девушка продолжает, — ты мог поступить так с любой. Со своими секретаршами, невестой, да даже со мной… И это было бы… Но только не с Лив. Ты не имел права сотворить такое с ней. Даже для такого мудака как ты, это слишком… Мег шмыгает носом, стирает со щек дорожки слез, и уходит, не говоря больше ни слова, оставляя Элайджу наедине с самим собой. Ее дрожащий полный осуждения голос все еще звучит в его ушах, когда Майклсон идет в сторону уборной в глубине сада, желая смыть с себя полный презрения взгляд, который он без сомнения заслужил. Но прежде чем открыть дверь он слышит голос своей невесты, совсем низкий от желания: — Быстрее, Деймон, я больше не могу. Трахни меня сейчас же!