Ты - моя!

В маленькой спальне после признания Элайджи воцарилась полная тишина, пока Майклсон не отрываясь смотрел в синие глаза, в которых отражалось лишь неверие. — Я люблю тебя, Оливия, — повторил он, склоняясь к раскрасневшемуся девичьему лицу. — Но разве тем, кого любят причиняют такую боль? — едва слышно выдохнула Лив дрожащим голосом, — трахают словно самую дешевую шлюху? Лицо Элайджи окаменело от ее слов, и чувство вины накрыло его с головой, заставляя стиснуть зубы, видя, как по прекрасному лицу любимой проделали дорожки горячие слезы. Очень осторожно он притянул ее к себе, нежно сжимая девичье тело. — Прости меня, — прошептал Майклсон в маленькое ушко, — умоляю, прости. За это. И за все, что я сделал. Я все исправлю, исполню любое твое желание… Только не проси меня оставить тебя. Этого я сделать не смогу… — А если это единственное, чего я от тебя хочу? Слова Оливии — словно удар под дых, — выбили из легких Элайджи весь воздух. Он медленно приподнялся, заглядывая в мутные синие глаза, той, что не просто разбивала сейчас его сердце. Она лишала его жизнь смысла. — Я не буду врать, что ничего не чувствую к тебе, — неожиданно продолжила Лив, заставляя Майклсона напряженно замереть, — что не хочу быть с тобой. Но ты… Я для тебя словно вещь, которая всегда должна подчиняться твоей власти. — Дело лишь в том, моя маленькая синеглазка, — прервал ее Элайджа, не отводя взгляда от девичьего лица, — что на самом деле это у тебя вся власть надо мной. Я пытаюсь подчинить тебя, ты права, но лишь потому, что схожу с ума от ревности, от страха, что ты вновь отвергнешь меня. Потому что я никогда ни к кому не чувствовал то, что к тебе. Прошу, поверь мне. Я люблю тебя. — Трижды, — едва слышно выдохнула Лив, прикрывая глаза, и не видя, как на мужском лице отражается полное непонимание. — Что ты имеешь в виду? — Ты трижды признался мне в любви, — приподняла веки девушка, скользя по нему затуманенным взглядом, — кто ты? И куда дел Элайджу Майклсона? И мужчину затопило облегчение. Синеглазка, хотя и не спешила давать ему ответ, но в ее голосе можно было уловить легкую насмешку. Это означало, что его слова все же нашли отклик в ее сердце. Не говоря ни слова, он склонился к алым губам, и мягко коснулся их, запечатлевая нежный, почти невесомый поцелуй, от чего глаза Лив нарочито испуганно вспыхнули. — Опять?! Элайджа не смог сдержать улыбки, видя, как ее щечки смущенно заалели. — Я могу загладить свою вину, — низким голосом проговорил он, скользя рукой по узкой спинке, — перед тобой. И твоей попкой. Мужская ладонь скользнула ниже, и Оливия невольно охнула от боли, когда она коснулась ягодицы. — Прости, — тут же отозвался Майклсон, пытаясь сделать виноватое лицо, но в глубине его глаз лишь плясали бесята. — Тебе ведь понравилось, — прошептал он, мягко прикусывая мочку девичьего ушка, — понравилось, то что я делал с тобой… — Ты меня изнасиловал, — отчеканила Лив, поднимая на довольного мужчину прищуренные глаза, — всеми возможными способами. — И ты кончила. — Ненавижу тебя! — Зато я тебя люблю. — Ты — маньяк! — Таким меня делаешь только ты, синеглазка. — И если ты рассчитываешь, что я буду вновь жить с тобой в Мистик Фоллс… — Будешь, — твердо проговорил Элайджа, прекращая их шутливую перепалку, и его взгляд стал серьезным, — я не обманывал про развод, Лив. Я хочу быть с тобой. — После того, что ты сделал со мной этим утром, у тебя еще хватает наглости предложить мне стать твоей девушкой? — нарочито обвиняющее проговорила Оливия, но ее глаза лучились от смеха. — Предлагаю? — вскинул бровь мужчина, — это приказ, синеглазка. — Майклсон, — процедила Оливия, пытаясь вырваться из тесных объятий, — сейчас не каменный век, ты не в курсе? И не рабовладельческий строй! И ты не шейх, а я не твоя наложница! — Ты просто моя, Лив, — отозвался Элайджа, лишь крепче прижимая девушку к себе, — только моя. И если Клаус посмеет, хотя бы еще раз… — О, боги, — закатила глаза та, обреченно качая головой, — у меня с ним ничего не было! — Вы целовались, — недовольно проговорил Майклсон, буравя ее лицо пристальным взглядом, — и он какого-то черта был у тебя дома сегодня утром! — Искал Кола, — нахмурила бровки Лив, — и это он целовал меня. Я просто поражаюсь! Жалкий поцелуй против того, что у тебя, на минуточку, есть жена! — А у нее есть любовник, — невозмутимо откликнулся Элайджа, глаза девушки ошеломленно расширились, а он продолжил, — наш брак был лишь фикцией. И меня это устраивало. До тех пор пока я не встретил маленькую, упрямую мегеру, которая украла мое сердце. Забудь о Кетрин. Я разведусь с ней, это лишь вопрос времени. Оливия опустила взгляд, и несколько минут они оба молчали, так и не размыкая объятий, пока тишину не нарушил нерешительный голос Лив. — Я очень хочу тебе верить. — Тогда поверь. Просто скажи, ты любишь меня? — Будто бы ты не знаешь этого, — хрипло проговорила она, пряча глаза, отчего на лице Элайджи появилась широкая улыбка, — ты — самый ужасный, самый самоуверенный, самый упрямый и ревнивый тиран на свете. Но я люблю тебя, Элайджа Майклсон. — Три против одного, синеглазка, — прищурился тот, не сводя взгляда с Оливии, — мы просто обязаны сравнять счет, я не привык проигрывать. И они делают это. Но Лив все равно побеждает.