new age. сборник драбблов

[После 4 сезона. Блейн становится официальным поставщиком мозгов для Сиэтла, обретая реальный вес в обществе] Мадам Мэр уже не кажется такой неприступной, как прежде — за недолгий сегодняшний вечер Блейн поймал на себе ее взгляд уже не менее трех раз. Не тот «чертов-сукин-сын» взгляд, о, нет. Тот взгляд, полный презрения, затерялся где-то там, вместе с его контрабандистским прошлым. Теперь он один из них — из тех избранных, кто буквально держит в своих руках Сиэтл, и, стоит признать, его рука оказывается самой крепкой, а хватка — самой значимой. Пейтон Чарльз понимает это, и отчего-то осознание этого факта вовсе не греет Блейну его холодную зомби-душу, а напротив: вызывает лишь давно постылое злорадство. «Теперь, думает он, ты меня видишь. Не поздно ли ты прозрела, милая»? Впрочем, есть одна особа, которая остается верна себе даже после того, как расстановка фигур в этой занимательной игре претерпела значительные изменения. Лив Мур все еще глядит на него, как на мусор — и, пожалуй, Блейн готов поставить ей плюсик за это. Он, может, и мерзавец, но всегда уважал тех, кто твердо стоит на своем. Мейджор Лилиуайт с его щенячьим взглядом порядком утомляет, но, в целом, вести дела ему удается неплохо. Ему Блейн тоже ставит плюсик — хотя бы за то, что новый лидер «Филмор Грейвз» не взывал к его гражданскому долгу и патриотизму, а сыграл на банальной алчности. Алчность — как прозаично и мерзко, и как жизненно. Дон-И заказал себе костюмчик от Армани — выглядит на удивление представительно, хотя все так же несет в основном бред. Ему Блейн готов поставить миллиард плюсиков — просто потому, что у мерзавцев тоже бывают личные привязанности, хоть в это никто и не верит. Дон-И — это его гениальный и одновременно тупой лысый младший зомби-братишка. После того, как Ангус сыграл в ящик, у Блейна больше никого не осталось. Даже мечты о Пейтон после смерти отца поблекли и потеряли свою привлекательность — а она все бросает и бросает на него взгляды украдкой, и думает, что никто этого не замечает. Но Блейн все видит — он привык замечать все, каждую мелочь, каждый нюанс. Это вопрос выживания, в конце-концов: быть внимательным. Впрочем, Рави тоже замечает — верный песик Мадам Мэр, она зачем-то таскает его с собой на собрания власть имущих и вынуждает делать вид, что он тоже важная шишка, но Чакрабарти куда уютнее чувствует себя, потроша трупы и ломая голову над вакциной, чем восседая за круглым столом и изображая умника. В конечном итоге Рави уходит с Доном-И пить пиво, подыскивая все более нелепые предлоги, оставляя Пейтон решать свои важные дела и пялиться на Блейна. Как долго он еще выдержит? Пожалуй, Блейну нет до этого дела. Пожалуй, его даже начинает раздражать эта ситуация — значит ли это, что его раздражает Пейтон? Он вспоминает себя буквально пару-тройку недель назад: как жадно искал ее лицо среди посетителей своего ресторана, как тайком караулил у ее дома порой, чтоб просто увидеть ее, убедиться, что с ней все в порядке. Он ведь даже заставил Дона-И хакнуть ее почту, черт возьми! О, и был действительно огорчен ее бурной перепиской с Рави — и страстно желал тогда оказаться на месте Чакрабарти… Что же изменилось теперь? Можно было бы списать все это на зомби-вирус, но его чувства к Пейтон жили и процветали в любой среде: будь он жив, или будь он мертв. Процветали, пока внезапно не превратились в тяжелое ярмо на его шее. Конечно, потеря Ангуса стала ударом, встряхнула его, заставила переосмыслить что-то… Но разве этим «чем-то» была Пейтон? Впрочем, нет, спросить стоило вот так — почему именно Пейтон? Блейн с холодной ясностью осознал, что сейчас его шансы вернуть Пейтон велики, как никогда. И с не менее холодной ясностью осознал, что делать этого он не станет. — Блейн? — окликнул его Лилиуайт, разгоняя ленивые мысли и возвращая в реальность. — Что ты скажешь на это? — Скажу, что не слушал ваш бред, — любезно отозвался ДеБирс. — Давай сразу к сути. Что требуется от меня? — Чтобы ты не был таким засранцем, — буркнула Лив. — Не нужно, Лив, — мягко осадила ее Пейтон. -Почему это не нужно? — возмутилась Лив. — Он только и делает, что подчеркивает, как мы его достали, и какими идиотами он нас считает! — Считаешь, неоправданно? — хмыкнул Блейн. — Блейн, пожалуйста, — на этот раз Мадам Мэр устремила на него прямой, открытый взгляд. Даже слишком открытый: Лив поменялась в лице, недовольная явной благосклонностью Пейтон. — Это в самом деле важно. Не мог бы ты быть менее высокомерным? — Нет, — усмехнулся Блейн, выдержав небольшую паузу. — Не мог бы. Некоторые вещи сильнее нас. Тебе ли не знать? Во взгляде Пейтон вспыхнула паника, она залилась краской, схватилась за чашку с давно остывшим кофе. Блейн вяло ковырнул ассорти из мозгов в своей тарелке и забросил один из кусочков себе в рот. «Теперь ты меня видишь.» — вертелось в голове. Но это был триумф, приправленный горечью.