***
Назойливый лучик света всё же разбудил спящего Тао, хотя тот прятался от него, как только мог, потому что очень уж не хотелось просыпаться и выбираться из сладкого царства сновидений. Проведя рукой по кровати рядом, Цзытао понял, что спит он тут один, а Чонина уже куда-то с утра каким-то ветром сдуло. Хотя пропажа обнаружилась весьма быстро и просто, стоило Тао поднять глаза наверх и посмотреть на окно. — За всё время, что мы здесь, я не видел, чтобы вы подолгу общались с людьми. Хотя вам вроде бы дали такую возможность, так почему нет? — спросил тренер, усаживаясь на кровати и глядя на своего мальчика. — Я больше люблю наблюдать за их жизнью, чем общаться с ними. Быть наблюдателем гораздо интереснее. Знаешь, сколько всего я уже увидел за это время? — Надеюсь, не плохое? — по-доброму посмеялся Тао, подходя к окну и обнимая Чонина за талию. Тот лишь улыбнулся и принял объятия, утыкаясь лбом в широкую грудь своего мужчины, однако на душе было как-то неспокойно. Будто бы вся эта идиллия внезапно оборвётся и что-то случится. — Ты умудрился захворать даже тут, — сетовал Исин на Бэкхёна, размешивая в стакане настойку для укрепления иммунитета. — Кто просил тебя ночью лезть в воду? Тем более тогда, когда температура воздуха понизилась! Бэкхён лишь виновато опустил глаза и шмыгнул носом: — Я поздно обратил внимание на то, что похолодало. Да и вообще, если бы не Сехун... — Если бы не Сехун, — перебил его врач, — ты бы ещё куда-нибудь залез. Названный лишь сидел и улыбался, глядя на Бэкхёна, который был похож на нашкодившего котёнка. Почти просматривались прижатые к голове ушки, как делают представители семейста кошачьих в таких ситуациях. Исин сделал ещё несколько настоек на будущее и, дав несколько указаний, при этом строго-настрого запретив Бэкхёну лезть в воду, покинул комнату ребят. — На улице и правда становится холоднее, тебе так не кажется? — спросил Бэкхён, глядя в окно. Действительно, по ночам стало прохладно ходить без верхней одежды. В одной футболке можно было легко замёрзнуть, требовалось обязательно что-то надеть сверху. — Да, я заметил, это странно, потому что здесь, в принципе, всегда тепло, — ответил Сехун, а потом задумался ещё об одной вещи: — Мне вот интересно, откуда у Исина такой огромный опыт и навык в сфере медицины? Ведь он старше нас всего лет на пять, тогда как и когда он успел стать таким профессионалом, что с закрытыми глазами может на ходу создать новый препарат? Это невероятно. — Нам повезло с врачом. Кажется, в исцелении ему нет равных. Складывается ощущение, что он будто физически вытаскивает из тебя болезнь. Во всяком случае, когда дома я сильно простудился, мне так и казалось. — Да уж, он и правда невероятный человек. Даже не знаю, что бы мы делали без него. Стоявший всё это время за дверью Исин и, конечно же, слышавший весь этот разговор, даже как-то растерянно посмотрел на свои руки. И приятно, и страшно. Страшно за себя, за свою тайну, однако он знал, что таким, какой он есть, он и нужен ребятам. Случись что — помочь им сможет только он. Никакой земной врач не сможет их вылечить, ни одно человеческое лекарство не приведёт в порядок их здоровье. Только Исин сможет их исцелить, помочь, вылечить. Потому что он уже несколько лет хранил тайну... Суман находился в своей лаборатории и работал над созданием эликсира исцеления, чтобы в будущем лечить им своих легендарных творений. Он пересчитывал анализы и исследования, сверял пропорции ингредиентов, экспериментировал. И вот в этот день лечебная жидкость была готова и полностью подходила под нужные параметры. — Что ж, ещё одним делом меньше, — порадовался Суман и, перелив первую партию эликсира в прозрачную колбу, оставил её на столе и отправился делиться радостью с коллегами. Шестилетний Исин часто гулял по лаборатории один, потому что родители были заняты работой, а малышу было скучно и он был предоставлен самому себе. Практически всегда за ним приглядывал персонал по системе «как придётся», однако случаи, когда ребёнок был один, тоже случались. Завидев выходящего из своего кабинета Сумана, Исин хотел его позвать, так как считал его практически родным дядей, но тот как-то быстро ушёл, что ребёнок решил его не кричать, а просто подождать в кабинете. Исин с трудом отрыл тяжёлую железную дверь и пробрался внутрь, оглядываясь в поисках чего-нибудь интересного или просто места, где можно посидеть и подождать. В глаза ребёнка сразу же бросилась прозрачная бутылочка с яркой жидкостью внутри неё. Улыбнувшись, Исин быстро-быстро побежал к интересному предмету, забрался на большой стул Сумана и оказался на столе, возле яркой баночки. Для начала ребёнок её потрогал, обглядел со всех сторон, чтобы уж точно убедиться, что этот предмет ему интересен. Но потом до него донёсся аромат, который исходил от жидкости, находящейся внутри. Исину так понравился этот запах, он расценил его как что-то вкусное, что обязательно нужно попробовать. На вкус оно тоже оказалось приятным, сладким, а потому-то ребёнок с довольным лицом начал поглощать содержимое бутылки. Выпив всё до дна, Исин по-прежнему был доволен собой, ведь он нашёл интересный предмет, да и ещё и попил что-то очень вкусное! Однако, радоваться ему пришлось недолго. Голова ужасно закружилась, температура тела резко подскочила, так как кровь начала носиться по телу с бешеной скоростью, все внутренности свело судорогой, от чего Исин сначала закричал от испуга и боли, а потом просто потерял сознание, так и свалившись со стола с пустой бутылкой в руках. — Что за дряни он тут у вас напился?? — истерила мать Исина, пытаясь привести в чувство своего ребёнка, который уже несколько часов с трудом подавал признаки жизни. У него на несколько минут останавливалось дыхание, сердце могло не биться, либо билось с большой скоростью, температура тела то падала, то повышалась, и из-за таких перепадов в организме, прибор, помогающий поддерживать жизнь в маленьком теле, не выдержал и просто сгорел. Суман сидел, закрыв лицо руками, потому что он понятия не имел, что может сделать эта сыворотка с обычным человеком. Он уже настроился на то, что ему придётся сначала пережить смерть далеко небезразличного ребёнка, а потом отсидеть за это в тюрьме, так как его больная мамаша точно подаст в суд. Но его сейчас больше беспокоило состояние ребёнка, потому что его организм вытворял такие вещи, при которых обычный человек бы уже умер. — Ваша лаборатория это адское место! — долетела фраза женщины до ушей Сумана, после чего та выбежала из палаты, хлопнув дверью. Следом за ней вышел её муж, видимо, успокаивать, хотя это мало волновало директора сейчас. Он присел на кровать, на которой лежал Исин, и просто пристально стал наблюдать за ним. Каждый раз, когда у того останавливалось сердце, Суману становилось страшно, что это навсегда. Однако проходило время и оно снова начинало стучать. — Что же будет... — покачал головой директор и отвернулся, снова закрыв лицо руками. Он просидел так некоторое время, сам не считал даже сколько, просто провалился в свои тяжкие думы, пока не почувствовал небольшое движение. Тут же дернувшись, Суман обнаружил Исина, сидящего на кровати, ровно дышащего, с открытыми глазами. Глаза... То, что сразу привлекло внимание — это цвет глаз ребёнка. Раньше у Исина были тёмные глаза, но сейчас они словно светились ярким зелёным цветом. Суман надеялся, что это единственное изменение в организме ребёнка после выпитой сыворотки, однако он ошибся... Директор с трудом уговорил родителей оставить маленького Исина в лаборатории на несколько дней. Он соврал им, что выпитая сыворотка дала в результате лишь изменение цвета глаз, однако глубоко в душе он догадывался, что не всё так просто. И он не ошибся, когда решил проверить свою теорию: тело ребёнка не только приняло и пережило эликсир, но и каким-то образом стало с ним взаимодействовать. Как догадывался Суман, к клеткам в организме Исина присоединились клетки сыворотки, что в итоге получилось одним целым. Проще говоря, ребёнок стал живым лекарством, как директор подумал позже, фраза эта прозвучала пугающе. Однако маленького Исина вообще это никак не волновало, он себя прекрасно чувствовал, прекраснее, чем обычно, поэтому к чему бы ему было чем-то грузиться. Чтобы окончательно убедиться в своей теории, Суман специально порезал палец и попросил Исина приложить к ране свою ладошку. Ребёнок послушно выполнил просьбу, немного подождал, а когда убрал ладошку, то раны на месте не оказалось. Даже шрама — палец был целым и невредим. — Ты маленькое чудо, — Сумана уже не пугала вся ситуация, он просто представлял, какие горизонты ему теперь открылись. Он решил, что создаст ещё таких же эликсиров и наделит способностями исцеления ещё людей, однако все его попытки заканчивались неудачей, поэтому он понял, что только Исин теперь является таким необычным ребёнком, и что только ему одному дана была возможность получить такую способность. Потому что ни одна сыворотка не соответствовала нужным параметрам, и Суман бросил эту затею, решив наблюдать за ребёнком. Он строго-настрого запретил ему рассказывать о своей тайне кому-то, тем более своим родителям. В будущем запретил и рассказывать ЕХО, даже если они станут близкими друзьями. Что Исин прекрасно выполнил и продолжал выполнять до сих пор. Он знал, что те исцеляющие компоненты, что находятся в его теле, уже давным-давно окончательно срослись с его клетками, нервами и органами, что росли и укреплялись вместе с самим Исином. Он на подсознательном уровне знал и умел создавать нужные лекарства при наличии ингредиентов, сам того не до конца понимая. Просто какой-то инстинкт срабатывал на нужный компонент, либо целый список ингредиентов возникал в голове, когда Исин видел или слышал про определённую болезнь. Он считал это каким-то чудом, потому что он мог бы умереть в детстве и сейчас у ЕХО не было бы такого помощника. Ему вдруг стало грустно, что он ни с кем не может поделиться своей уникальностью. Просто рассказать хотя бы кому-то одному о том, что он умеет; что у него тоже есть способности в какой-то мере. Исин не был уверен, что у него когда-то были друзья — одни коллеги кругом. Только в обществе ЕХО он чувствовал себя спокойно и мог бы сказать, что эти люди ему очень близки, он бы даже сказал, что любимы. Однако у него никогда не было столько времени, чтобы подолгу засиживаться у них в квартире, поэтому он не мог окончательно сблизиться с ними, хотя знал, что они его и так очень сильно любят. Исин давно пообещал себе, что сделает для этих ребят всё возможное и невозможное, и если понадобится — он будет готов за них умереть.***
— Суман! — в кабинет директора с широко раскрытыми глазами влетел недавно прибывший из исследовательской лаборатории коллега по имени Хванджо, чтобы помочь восстановить лабораторию. — Ты же в курсе, да? — Что на восточном побережье упал метеорит и сгорела половина города? — Значит, знаешь... Со мной связывались со станции, они в панике, солнце разгорается, кое-где это отражается возрастанием температуры, а кое-где понижением. На севере тают ледники, вода выходит из берегов, затапливая прибрежные поселения. Климат нестабилен, ты должен это видеть и понимать. — Я знаю, о чём просили со станции. Но они не готовы бороться. — Конечно, эти твои сопляки не готовы абсолютно ни к чему! Я даже не удивлюсь, что они просто глупо погибнут одни из первых из-за собственной беспомощности и глупости. Но сейчас наступило очень тяжёлое время, близится гибель всего живого, и они должны хотя бы попытаться спасти этот мир, ведь это их предназначение, ведь именно для этого они были созданы! Так пускай выбираются уже из своего детского мира грёз, пускай встают на защиту. — Я боюсь, что это им не по силам... Это полностью моя ошибка, — опустил голову Суман, понимая, что опасность подкралась слишком быстро и слишком незаметно. — Они не имеют ни малейшего понятия, как общаться со стихией. А как ты знаешь, они полностью равны со своей стихией, и если они выйдут на прямой с ней контакт, то погибнут, отдав свою силу обратно в природу. А если кто-то из мальчиков лишиться стихии, то его тело неминуемо умрёт, потому что сила в их телах сплетена с внутренними органами, сила — это большая часть их организма. — Они могут исправить твою ошибку. — Нет, они не могут. Хванджо наблюдал за ростом тех самых «легендарных» ЕХО, прекрасно видел, как сильно старший коллега их распустил, позволив творить всё, что вздумается их непростым головушкам, однако никогда не одобрял такого отношения к ним со стороны Сумана. Больше принималась точка зрения их общего коллеги — Кёнсу, который всё ещё придерживался мнения, что такую глупость надо прекращать, как можно скорее, ведь хранить без должного контроля столь серьёзное оружие было делом весьма опасным и рискованным. Хванджо не раз пытался переубедить Сумана, чтобы тот, наконец, взялся за голову и воспитал ЕХО так, как стоило бы воспитать должным образом. Но старший постоянно отмахивался, отнекивался, настаивая на том, что со временем сам со всем разберётся. А кто сказал, что это самое время у них есть? Особенно сейчас? Парни-то, может, и не настолько виноваты, сколько просто всё ещё дети, самому старшему девятнадцать всего лет, а вот вина главного профессора лаборатории была абсолютно доказанной. Он был слепо влюблён в своё творение; баловал их, давая волю, которую стоило бы отобрать у научного эксперимента. Власти понятия не имели, что всё настолько запущено на самом деле, профессорский состав на общих советах из-за глубочайшего уважения к гению Ли Суману скрывали проваленный эксперимент, уверяя, что всё под контролем, и что «оружие» готово будет выйти на борьбу с природой, когда понадобится помощь. Однако сейчас скрывать это уже не было возможности, запрос на предоставление доступа к легендарному «оружию» был послан прямиком из главного парламента и научной станции. Власти требуют открыть тот самый эксперимент, который спонсировали столько времени, а было ли, что показывать? Показать совету семерых подростков, едва ли умеющих пользоваться собственной стихией, не говоря уже о том, чтобы управлять природной? — Суман, человечество постепенно подступает к грани, никто не может дать точных временных рамок, сколько земля выдержит, и сколько ещё продержится солнце. Будут гибнуть люди, дети, животный и природный мир, а всё почему?! Потому что ты слишком много воли дал этим пацанам, они её не заслуживают! Они не люди, они оружие, они роботы для управления стихией, и ты не можешь сейчас думать только о себе, когда близится самый настоящий конец света, одумайся, чёрт возьми!! Что мы скажем совету? Что скажем властям? Кого ты собираешься показать прибывшим органам власти? Столько лет тебе удавалось это скрывать, но сейчас уже не получится, они требуют. И когда всё станет явью, ты больше не сможешь быть с ними рядом, ими будут управлять другие люди, а тебя отправят за решётку. Так ты хотел закончить? Этого добивался?! Хванджо был зол, потому что его заботила в первую очередь жизнь планеты, на которой они все жили, и умереть от её гнева — вымереть, словно тараканы — не хотелось совсем. И раздражало молчание старшего коллеги, потому что только чёрт знает, что было у него на уме. — Ты не прав, они не роботы. Это живые, настоящие люди. Понимаешь? С душой, сердцем, чувствами? — Нет, не понимаю и понимать совершенно не хочу. Ты вложил в них слишком много лишнего, от чего страдаешь сам, и заставляешь сейчас страдать не только людей вокруг, но и всю планету. Пора бы задуматься уже хоть о чём-то. Власти будут здесь в ближайшие дни и потребуют от тебя твоё легендарное творение, будь готов как-то объясняться перед ними. Но властей опередил обычный простой люд, хитрые журналисты, пронюхавшие правду о том самом легендарном эксперименте гениального учёного Ли Сумана, что на самом деле долго и упорно скрываемое оружие против природы — никакие не роботы и не машины, а человекоподобные существа. Сколько волнения вызвала эта новость, выпущенная против всяких запретов рано утром в эфир, среди людей разных стран. Сюжет за рекордное количество времени был переведён на все языки мира, чтобы вся планета узнала всю правду о ЕХО — их защитниках. «Люди должны были знать правду», — так утверждала команда тележурналистов, которая долгое время собирала информацию о проекте. И никому не было бы до этого дела, если бы сейчас в мире не началось масштабное волнение из-за участившихся природных катаклизмов, скачков температуры, падений мелких метеоритов, однако наносящих непоправимый вред — лесные пожары, выжигающие всё живое на своём пути, в том числе и мелкие поселения, люди гибли в огне целыми семьями, не имея возможности спастись от всепоглощающей горящей стихии. Местные органы правоохранения и службы безопасности не успевали приезжать на вызовы, им попросту не хватало сил и скорости спасти всех. Кого-то беды ещё даже не коснулись, а кто-то уже который день оплакивал погибших от удара стихии родственников или друзей. Солнце своей активностью сбило климат Земли с привычного фундамента существования, надо бы сказать, что и до этого люди много чего натворили, чтобы его испортить, а сейчас всё шло к ещё более худшему концу. Утренний эфир разнёсся по международным проводам по телевизорам и прямым трансляциям из интернета, корреспонденты даже умудрились достать настоящие фотографии ЕХО, бесстрашно транслируя в своём сюжете. Кто-то недовольно возмутился, что им показали каких-то недорослей, кто-то сложил руки в молитвенном жесте, словно молясь изображениям на телевизоре их спасти как можно скорее, кто-то влюблённо вздохнул, глядя на красивых юношей, а кто-то окинул безразличным взглядом, выключая эфир и не желая больше слушать новости. Волнение и шум поднялись среди народа, когда они увидели тех, кого считали своими спасителями, и верили в то, что они придут, наконец-то, и помогут. Спасут! Остановят природное безумие! Ведь с каждым днём его становилось всё больше и больше...***
— Мама! — подбежал маленький ребёнок к женщине, стоящей в своём огородике и стирающей вещи. — Там по телевизору снова показывали ЕХО! Они ведь придут и помогут нам, да? Хэын — так звали женщину, постаралась посмотреть на ребёнка более чистым и позитивным взглядом, чтобы не давать ему поводов для беспокойства. Ведь пока всё было спокойно вокруг, но уровень воды в море, рядом с которым был расположен их городок, неизменно с каждым днём поднимался всё выше и выше, однако эвакуировать население никто не собирался. В трубках экстренной помощи лишь кормили завтраками и пустыми обещаниями, что «да, конечно, в самое ближайшее время мы пришлём отряд». Но никто ничего не присылал, власти старались спасти только свои задницы, утаскивая их подальше от всех проблем, а о бедном населении и людях, которые просто хотели жить, думать никто не хотел и не собирался, тем более в столь отдалённых местах. Поэтому после того самого эфира про легендарных защитников и спасителей мира, оставалось только слепо надеяться на них, потому что помощи ждать было просто неоткуда. — Конечно, Минхи, — присела перед малышом на корточки Хэын, беря его маленькие ладошки в свои руки, показывая свою поддержку, что она рядом и в беде его не оставит. — Они прилетят, как настоящие супергерои из твоих мультиков и всех нас спасут! На лице ребёнка засияла восхищённая улыбка после слов мамы, однако та с трудом скрывала свои переживания. Минхи весело улепетал обратно в дом, оставив женщину, замеревшую в руках с детскими штанишками, намыленными недорогим порошком. Действительно, хотелось верить, что эти самые ЕХО поступят так, как сказала своему ребёнку женщина. Что они придут, словно герои, избавят их от нашествия стихии, помогут перебраться подальше от опасного места, но каждый понимал, что ЕХО всего семь, а людей на планете миллиарды, и даже при всём желании и умении одного из них телепортироваться, они не смогут спасти всех и каждого. Сны маленького Минхи о легендарных героях прервал раздражающий плещущийся звук воды, словно кто-то открыл большой кран и вода струёй выливалась на землю. Малыш слез с кровати, испуганно ойкнув, когда его маленькие ножки оказались по колено в ледяной воде. От испуга Минхи начал всхлипывать и побежал скорее к своей маме, с тяжестью перебирая ножками в воде, ведь её уровень был слишком велик для роста ребёнка, от чего тот запнулся и упал в холодную лужу, нахлебавшись воды, но Хэын услышала сквозь сон плачь ребёнка и шум, быстро соскакивая со своей постели и вытаскивая ребёнка из воды. — Тише, маленький, тише, пожалуйста, успокойся. Всё будет хорошо, мы сейчас уйдём, — шептала Хэын, стирая с маленьких щёк отчаянные слёзы и прижимая к себе дрожащее тельце. Женщина выбежала на улицу и сразу чуть не рухнула на землю с ребёнком на руках от сильного порыва ветра, который сдул её с ровного места. Хэын ужаснулась творящемуся вокруг хаосу: это был не просто ветер, это был самый настоящий ураган, носящий в своих порывах ветви деревьев, какой-то мусор, и всё, что только собирал на своём пути; слышны были крики людей, охваченных паникой, бегающих туда-сюда, что-то собирающих и пытающихся сделать что-то непонятное. Страх липкими нитями опутывал и без того уставшее сознание, уставшее от постоянного ожидания помощи и того, что всё будет хорошо. Нет, не будет. Стеклянными от ужаса глазами Хэын видела, словно в замедленной съёмке, поднимающуюся волну. Она была огромна, разевала над городком свою отвратительную пасть, намереваясь проглотить всё вокруг... Женщина сорвалась с места, закрывая глаза плачущему от испуга Минхи, и не сдерживаясь, заплакала сама, обречённо роняя слёзы на свою одежду и до последнего крепко сжимая в руках маленькое тело. Волна настигла их неожиданно, и слишком быстро, что Хэын не успела понять, когда с головой их накрыло огромной ледяной стихией, проникающей тут же в лёгкие и отрезающей пути проникновения кислорода, как из крепких рук исчез Минхи, когда женщина отчаянно цеплялась за воду, безжалостно уносящую её ребёнка, который от испуга широко раскрыл глаза и продолжал тянуть руки к маме, которая неумолимо отдалялась от него. Не заметила, как кислород в организме начал заканчиваться и в лёгких кололо от количества попавшей в них воды, как в глазах темнело, а тело охватывала слабость, и как, наконец, замирало сердце, отбивая свой последний удар. Сердце, которое верило и ждало, которое надеялось, что спасение придёт, сердце которое любило малыша Минхи больше жизни, остановилось. Волна сошла, оставляя после себя мёртвые тела, лишённые ранее, при жизни, ещё несколько минут назад, возможности спастись и выжить, с разбитыми мечтами и верой в будущее. ЕХО, спешите... Мольба, которая замерла на многих устах в этом мире, застыла в глазах людей, отпечаталась на сердце и катилась вместе со слезами по щекам. Спасите нас. Пожалуйста.