Свет

      Было решено собрать делегацию по поиску выживших после натиска стихии и проверки состояния здоровья людей. Лухан, вставший на ноги молитвами Исина, который долго и упорно бился над его переломом, теперь мог отправиться вместе с остальными, как главный врач, способный без труда лечить обычных людей. Вместе с Чжаном они подготовили множество сывороток буквально за остаток ночи, чтобы в случае опасности Хань сумел вылечить человека или даже спасти ему жизнь.       Температура заметно повысилась к утру, снежные завалы начали таять под палящими лучами солнца, которое ни на шутку разогрелось.       Словно в последний раз.       — Ну, выдвигаемся, — скомандовал Чунмён разношёрстному строю людей, а именно мужчинам, что помогали ему ранее отыскать ЕХО.       — Да, чем быстрее, тем лучше, — согласился Лухан, поправляя куртку. На улице хоть и нагрело солнышком, но холод ещё не до конца сошёл, а потому стоило одеваться потеплее.       Поисковый отряд покинул здание библиотеки, а остальные ЕХО по-прежнему охраняли прячущихся в нём людей и оберегали их спокойствие. Каждый шаг постепенно давался с трудом, ведь все чувствовали нависшие над миром смертоносные грозовые тучи, что словно притаились и выжидали идеального момента, чтобы уничтожить мир окончательно. Никто не знал, когда именно это должно произойти, когда человечество выдохнет в последний раз и больше не останется на планете ничего живого. Неизвестно, что будет дальше — возродится Земля или же эту планету навсегда покинет дыхание жизни. От этой неопределённости было безумно страшно, потому что у множества людей остались недоделанные дела, несбывшиеся мечты, недостигнутые высоты. Дети, имевшие ужасную возможность видеть весь этот кошмар, не смогут вырасти и познать взрослый мир, построить свои собственные судьбы. Мир рушился на глазах, растворялся в небытие и ускользал из рук, как бы отчаянно ЕХО не пытались за него хвататься.       — Что-то с солнцем не так, — стоя у окна и наблюдая за небесным светилой, серьёзно сказал Бэкхён, когда к нему подошёл Сехун.       — О чём ты? — спросил младший, оперевшись на стенку плечом.       — Оно так далеко от меня, я даже ничем не могу ему помочь... — с грустью ответил Бэкхён, дотрагиваясь до стекла. — Но я чувствую, что с ним что-то не так, что-то настолько не так, от чего мне самому будто плохо изнутри. Я не могу этого понять, но чувствую, что грядёт что-то страшное... И оно совсем-совсем близко.       — Милый, тебе просто страшно, не накручивай, — Сехун обнял старшего со спины, пытаясь успокоить, хоть и понимал, что просто так Бэкхён ничего говорить не станет.       Младшему просто было гораздо страшнее, он больше всего на свете боялся потерять Бёна, а потому лишь покрепче сжал в руках его тело, чтобы успокоиться. Всем было страшно, всех пугало будущее.       И было ли оно у них вообще.

***

      Неожиданно для всех на площадку возле библиотеки приземлился вертолёт, вихрем поднимая вокруг себя снежную пыль. ЕХО удивлённо переглянулись, но увидев прибывшего, немного напряглись, ведь это человек прилетел явно не просто так.       Кёнсу выглядел как всегда сурово, словно норовясь в очередной раз отругать ЕХО за проделки и шалости, коими они баловались раньше. Но им слишком быстро пришлось распрощаться с беззаботным прошлым, где они могли в мире и спокойствии проводить время друг с другом, ни о чём не печалясь. Сейчас же всё было иначе — им пришлось резко стать взрослее и умнее, выбраться из-под тёплого крыла покойного Ли Сумана и встать на защиту своей родной планеты. Они выросли на глазах — и До прекрасно это увидел.       Он удивлялся тому, какой мир они смогли создать в этом маленьком закутке спасающихся людей. Они не паниковали, не боялись, занимались своими делами, словно ничего не случилось — ЕХО действительно старались делать всё, чтобы это было именно так. Кёнсу вспоминал, какими разгильдяями они были раньше, какими наглыми и избалованными мальчишками, однако сейчас он видел перед собой истинных стражников Земли. Мнение До постепенно менялось, он начинал чувствовать ответственность за этих ребят, ведь после смерти Сумана за ними совершенно некому приглядывать. Он не мог не поразиться их смелости и стойкости, ведь они столько всего пережили за такой весьма короткий срок, и сейчас казалось, что это уже последний рубеж. Что все они неминуемо двигались к грани, а вот что за ней — новый мир или погибель всего живого — оставалось нерешённым вопросом до сих пор.       — Поскольку летать туда-сюда опасно, мы решили перевезти установку прямо сюда, — начал Кёнсу, когда они все собрались в отдельной комнате. — Это огромная световая пушка, оснащённая бесчисленным количеством зеркал для отражения и усиления луча света.       Бэкхён немного насторожился, ведь речь в данный момент шла о его стихии:       — Погодите, а для чего она? Я ничего не понимаю.       До вздохнул, потому что они обязаны знать правду, а потому честно ответил:       — Солнце умирает. Чтобы возродить материю, понадобится мощь, сравнимая с самой солнечной энергией, и тогда с шансом около семидесяти процентов наше светило снова загорится и положит начало новому миру.       «Солнце умирает», — эти слова настоящим ужасом прозвучали в голове Бёна, ведь это его стихия! Это его любимое солнце, до которого он столько времени пытался дотянуться и в котором находил успокоение в моменты печали и одиночества. Бэкхёна вновь окатили с ног до головы воспоминания о прошлом, где он считал себя сущей бесполезностью, и вот сейчас это чувство вернулось снова. Ведь его солнце умирает, а он ничем не может ему помочь, не может поделиться силой и помочь снова засветить, как раньше, а значит, Бэкхён здесь бессилен и бесполезен.       — Но как же так? Если солнце погаснет, Земля долго не продержится, всё просто покроется льдом, — сказал Чунмён, серьёзно глядя на Кёнсу.       — Наши специалисты уже работают над установкой и стараются сделать всё, как можно быстрее, потому что никто не знает, когда оно погаснет насовсем. Но, чтобы запустить этот бешеной силы механизм, нам понадобится ваша помощь.       И Бэкхён уже хотел подумать, что он сможет помочь, однако Кёнсу сказал, что это задание для Чондэ и его силы энергии, чтобы дать огромный разряд и заставить установку работать. Ким покорно кивнул головой, осознавая всю ответственность, лежащую на нём, однако Кёнсу предупредил:       — Только не переусердствуй. Ты ведь знаешь, что умрёшь, если отдашь всю свою силу.       — Да, я помню. Постараюсь максимально правильно её рассчитать.       — Вся надежда только на тебя, если ты не сможешь её запустить, то наш план провалится.       Установка действительно представляла собой поистине стоящее зрелище. Остаётся только гадать, какими средствами её умудрились доставить сюда со станции побережья. Огромное кругообразное металлические сооружение, внутри которого находилось множество зеркал разного размера и расставленных в определенном порядке, чтобы свет, проходя через зеркала, с каждым разом усиливался. С мощью Чондэ и таким усилением света, сила выходящего луча действительно приравнивалась к силе солнца. Оставалось только верить и ждать, что всё в действительности будет хорошо и с концом света будет покончено.       Место у окна стало любимым для Бэкхёна. Здесь он много думал, глядя на солнце, чувствуя его боль, словно свою родную, чувствовал затухание того всё больше и словно слышал его просьбы о помощи, но совсем ничем не мог помочь. Он даже пытался сконцентрироваться и поделиться силой, дабы позволить Солнцу посветить подольше, но все его попытки успехом не увенчались — оно всё ещё было слишком далеко. Часто к нему присоединялся Сехун, обнимая со спины, и они много разговаривали о чём-нибудь, или же просто молчали в объятиях друг друга, наслаждаясь теплом. Такие моменты для Бэкхёна являлись самыми ценными, ведь появлялось какое-то волшебное ощущение того, что всё наладится. В объятиях младшего Бён всегда находил спокойствие и умиротворение, словно они спасали и закрывали его от всего происходящего вокруг, и Бэкхён считал это прекрасным. Их комната теперь всегда была украшена любимыми уже обоими световыми шариками, создавая атмосферу волшебства, позволяющую хоть ненадолго, но всё же забыть о нависшей угрозе.       Натиск которой ощущался почти физически — всё живое в мире затаило дыхание в ожидании страшного часа, приближающегося неминуемо быстро. И он настал.       Бэкхён почувствовал это сразу. Как только он открыл глаза, то обнаружил, что за окном темно, хотя был уверен — сейчас не ночь. В груди вдруг стало так пусто, а одиночество захлестнуло Бёна с головой, отдаваясь болью в сердце, ведь он словно потерял своего друга. Вокруг поднялась паника, люди замерли в испуге и ожидании страшного конца, вот только Бэкхён чувствовал себя отчаявшимся и настолько растоптанным, что сил не хватало ни на что. Он уже готов был опустить руки, однако ему никогда не позволял этого сделать Сехун и оказался рядом и сейчас:       — Милый, всё будет хорошо, — прижал он к себе ласкового старшего и стал успокаивающе гладить того по спине. — Я обещаю тебе, что мир по-прежнему встанет на ноги и мы будем жить счастливо и дальше. Ну? Будем ходить за руки по парку, валяться в своей квартире на кровати и смотреть кино, вместе готовить завтраки. Будем счастливыми.       Из глаз Бэкхёна покатились слёзы, он лишь крепче прижался к Сехуну и позволил себе слабость расплакаться. Он столько времени был сильным, боролся с собой, проявлял смелость, поэтому сейчас ему отчаянно захотелось побыть маленьким и слабым. Пусть хотя бы ненадолго, пусть на миг, но станет проще. Потом с новыми силами можно будет двигаться дальше.       — Как дела с установкой? — поинтересовался Ифань у своего непосредственного начальника. — Люди паникуют всё больше, мы действительно можем долго не протянуть без солнца.       — Осталось совсем немного, уже окончательный этап, — ответил ему Кёнсу, наблюдая за учёными, работниками и специалистами, которые сновали по всему механизму, постоянно всё проверяя.       Ведь одна ошибка может стоить человечеству жизни.       — Я рад, что вы стали к ним мягче. Поверьте, они заслужили, — сказал Крис, глядя куда-то в тёмную даль. — Они действительно через многое прошли и столкнулись со смертью лицом к лицу, они уже не те, что раньше. Стихийные бедствия закалили их лучше всяких тренировок, заставив осознать настоящую ценность жизни. Эти мальчики герои.       — Я и сам прекрасно всё вижу, они действительно изменились. Многое поменялось, — Кёнсу устремил взгляд туда же, что и Ифань. — Суман был мне дорогим другом. Хоть я и всегда был против того, что он баловал ЕХО, я не могу его осудить, ведь они не были для него подопытными крысами. Он считал их своими детьми. Он их любил, словно родной отец. Он никогда не позволял кому-либо им навредить, оберегал их, словно неоперившихся птенцов, и вот сейчас настал момент, когда они расправили свои крылья и взлетели ввысь, бросая вызов судьбе. Суман был гениальным человеком, ему стоит поставить памятник, как герою, создавшему героев. Он до последнего не бросал свою родную лабораторию, где вырастил своих любимых ЕХО. Он был прекрасным человеком.       Ифань краем глаза заметил слезу, скатившуюся по щеке его начальника и решил сделать вид, что ничего не произошло, чтобы не смущать Кёнсу. Каждому нужно выпустить боль. До потерял своего друга, и даже его стальное сердце не могло не дрогнуть, ведь они прошли вместе огромный путь. С самых низов и до самого верха. С первого рукопожатия до большой дружбы. С первого изучения до огромного багажа знаний. С первых химических реакций до создания сверхчеловека. И потерять друга, с которым буквально связано всё твоё прошлое — действительно тяжело, и чтобы справиться с этим, нужно время. Но у Кёнсу этого времени не было, ему приходилось бороться с собой и решать глобальные проблемы, заставлять себя держаться из последних сил и не давать слабину, ведь он не имел на это права. Он командовал операцией по спасению мира, и ему запрещены были слабости, хоть он всего лишь человек, а не машина для работы. Но он не смел ошибиться и должен был твёрдо стоять на ногах, справляться с любыми задачами, иначе жертва Сумана стала бы напрасной, а такого Кёнсу позволить не мог.       — Как чувствуешь себя? — поинтересовался лидер у Чондэ, найдя его за столиком в читальном зале. — Ты только не переживай, ты справишься, обязательно справишься, я в тебя верю. Ты уже однажды спас нам всем жизнь, ведь уже тогда нас могло бы не стать. Но ты смог, поэтому сможешь и сейчас.       — Спасибо, Чунмён, — Чондэ благодарно кивает головой, потому что поддержка ему сейчас требовалась, как никогда раньше. — Я всё равно переживаю, ведь это настолько огромная ответственность, что я просто не смею ошибиться.       — Мы все будем рядом и поддержим тебя, ты ни в коем случае не будешь там один. Мы все в тебя верим, — улыбнулся лидер и обернулся, кивая головой себе за спину.       Чондэ увидел всех ЕХО в сборе, которые тоже ободряюще улыбнулись ему, показывая, что они будут рядом в трудный момент, ведь они — единое целое. Так было изначально и так будет всегда: ЕХО – это неотъемлемая часть друг друга, неразделимая и в сумме общих сил — непобедимая и бесстрашная. Они будут стоять друг за друга горой, защищая даже ценой своей жизни. Они будут бесконечно поддерживать друг друга в трудный момент и в нужное время протянут руку помощи. Они не позволят товарищу оступиться, вовремя отведя от беды. Они всегда будут вместе, всегда едины в сердцах людей, они — спасители мира, стражники планеты, сверхъестественные создания. Их путь предрешён судьбой.       — Ребята, я не знаю, что бы я делал без вас, — Чондэ даже прослезился, понимая, какая огромная поддержка исходит от его друзей.       В этот момент к ним подошёл Кёнсу, и все сразу поняли, что момент истины настал.       — Идёмте, пора. Тянуть больше нельзя.       На улице вокруг спасительной установки собрались выжившие люди, чтобы своими глазами увидеть спасение мира. Их отвели на безопасное расстояние, чтобы в случае чего те не пострадали. Бэкхён шёл и удивлялся тому, сколько же, оказывается, много людей пережили столь ужасные события. Ради них, ради тех, кто столькое прошёл, стоило сражаться и бороться за право жить, ведь все они, какие бы ни были, все они имеют право на жизнь. Они обязаны выстоять всё это и выйти в новый мир, встать на ноги, завершить свои дела и просто быть счастливыми.       ЕХО ни на шаг не отступали от Чондэ, зная, что тот безумно сейчас переживал. Когда он подошёл к протонному экрану, с помощью которого должен был запустить весь механизм, его руки заметно задрожали. Такой отчаянный и важный шаг. Чондэ вспоминал слова Кёнсу, когда тот предупреждал об опасности, а потому старался унять дрожь, чтобы сосредоточиться. Сейчас от него зависит судьба всего человечества. Сейчас его видит множество людей, смотрящие на него глазами, полными надежды на спасение. И он не может не оправдать их надежды.       Он обернулся на ребят, стоящих внизу, получил их одобряющий кивок и сложенные в молитвенном жесте ладошки, а после положил свою руку на экран. Энергия начала пульсировать под ладонью, начиная равномерно передаваться всей установке. Механизмы потихоньку начали свою работу, постепенно ускоряясь и накапливая энергию, зарождался маленький луч, набирающий свою силу. Чондэ был максимально сосредоточен, сливаясь со своей силой воедино и позволяя ей высвобождаться спокойно и правильно, не рывками. Луч становился всё больше, от чего люди начинали жмуриться, потому что человеческие глаза не способны были выдержать такой уровень яркости, который с каждой секундой повышался всё больше. Наконец, накопленная энергия достигла своего пика, луч усилился за счёт нескольких последних зеркал и ярким потоком вырвался в небо, целясь в солнце, словно укол исцеления. Луч попал прямо в застывшую звезду, от чего учёные заликовали.       — Ну вот, кажется, всё, — с улыбкой сказал Сехун, обнимая Бэкхёна за плечи. — Осталось немного подождать и всё будет хорошо, сейчас оно снова засветит, как и раньше.       Но оно, почему-то, не светило.       Ни спустя минуту, ни спустя пять, от чего волнение снова пробежалось среди людей. Работники и специалисты станции притихли в ожидании результата, однако не происходило ровным счётом ничего.       — Неужели... не вышло?.. — Кёнсу находился в потрясении, глядя на всё ещё погасшее солнце, которое не засветило после стольких трудов и работы над спасительным механизмом.       По народу пошли шепотки паники, волнение увеличилось, потому что до всех потихоньку стало доходить, что вся операция провалилась, а это значит, что теперь всех ожидает неминуемый конец. Осознание этого доходило медленно, ведь до самого последнего момента в сердцах людей жила надежда, которая сейчас затухала вместе с уже мёртвым солнцем. Неужели человечество и правда заслужило вот такой свой конец? И неужели он действительно настал?       Если используешь всю свою силу, ты умрёшь.       Бэкхён смотрел на небо, туда, где ещё совсем недавно светило солнце, а сейчас виднелось лишь погасшее космическое тело. Сехун по-прежнему обнимал его за плечи и молчал, а Бён перевёл взгляд на отчаявшихся людей, которые потеряли всякую надежду на спасение.       Нет, они не должны умереть. Никто не должен умереть.       «Особенно ты».       Бэкхён вдруг понял, что в его руках сейчас оказалась судьба всего человечества, однако цена за это была слишком велика. Но если у Бёна такая судьба, значит так и должно было быть. Тёплая рука на плече заставляла сердце волнительно стучать, ведь это тепло такое родное, такое успокаивающее. Решится было сложно, но ждать чего-либо было уже бессмысленно. Если кто и сможет воскресить солнце, заставив его снова засиять над планетой, так это Бэкхён.       Ценой своей жизни.       Он шагнул вперёд, чем вызвал недоумение на лице Сехуна. Все обратили внимание на действие товарища, который запрокинул голову к небу, глядя на угасшее солнце, и осознание происходящего тревогой прокатилось между всеми ЕХО.       — Нет... — как в бреду прошептал Сехун, глядя на старшего, который отошёл на несколько шагов вперёд. — Ты же... Нет...       — Бэкхён, что ты делаешь?.. — Чунмён и сам не ожидал, что скажет это настолько севшим и дрожащим голосом.       Оставалось только сжимать руки в кулаки, до крови впиваясь ногтями в кожу ладоней, чтобы физической болью перебить душевную. Все всё поняли, но принять это было невыносимо, просто невыносимо. Это не хотелось принимать и мириться с этим, хотелось всё бросить и найти другой способ, хоть какой-нибудь, но только не жертву Бэкхёна!       — Хён, — Сехун протянул к нему руку, отчаянно пытаясь ухватиться за него.       До него осознание происходящего доходило настоящим ужасом. Хотелось схватить Бэкхёна на руки, убежать и спрятать, ни в коем случае никому его не отдавать. Сердце Сехуна бешено и болезненно застучало, ведь это всё реально, это действительно реально.       Бэкхён, словно зачарованный, не сводил глаз с неба, а потом неожиданно заговорил, заставив своим голосом всех вздрогнуть, ведь они слышат его в последний раз:       — Я никогда бы не подумал, что от меня будет польза и я смогу кому-то помочь. Я всегда считал себя бесполезным и ненужным, всегда меня это угнетало. Но сейчас я могу спасти вас, хоть и заплачу за это слишком высокую цену, но вы не должны умирать. Вы все должны и будете жить, построите своё будущее и будете счастливы.       Слёзы из глаз катились сами, никто их уже и не сдерживал, все слова острым комом застряли в горле, хотя многим хотелось что-либо сказать.       — Мне интересно, стал ли я настоящим человеком? — спросил Бэкхён складывая руки на груди, под которыми начало образовываться тёплое свечение.       — Стал. Ты стал самым настоящим, — дрожащим голосом ответил ему Чунмён. — Ты никогда не был бесполезен, это мы сейчас бесполезные все.       Бэкхён совершил ошибку, посмотрев на Сехуна, на лице которого сейчас было столько боли, что она захлестнула Бёна целиком и единственное, о чём жалел бы Бэкхён, так это о том будущем, которого у них так и не было. Они мечтали, как будут просыпаться вместе по утрам в своём доме, бегать по утру за свежими булочками и пить ароматный чай, ходить на совместные прогулки, заведут собаку или кошку, неважно, будут ходить в гости к друзьям, вместе закупаться по магазинам... Но этого уже не будет.       — Сехуни, ты не плачь, — Бён отвернулся. — Я всегда верил, что мир настанет, и мы сможем исполнить свои мечты, но ты сможешь исполнить их сам. Ты должен жить и быть счастливым, — как я буду счастлив без тебя. — Я люблю тебя.       Бэкхён так и не успел сказать это раньше, тогда, когда это не звучало бы так больно и обречённо, но он так мечтал это сказать. Пусть в такой час и миг, но он сказал, что он любит, как и всегда хотел.       — Я люблю вас всех и благодарен за то, что вы были рядом всегда. Я узнал, что такое жизнь и понял, каково это быть по-настоящему живым. Поэтому, вы должны жить. Ради меня.       Огромный луч света взмыл ввысь, моментально ослепляя всех присутствующих и не позволяя им ничего разглядеть. Сила света и его мощь были настолько велики, что давили на разум и сознание, отключая их, потому что никто не был в состоянии вытерпеть такого объёма силу. Луч тем временем настиг солнца, помогая ему, исцеляя, обволакивая и позволяя вновь светить над Землёй, согревая её и успокаивая после пережитого кошмара. Тусклый, только пробивающийся свет нового солнца постепенно начинал заглядывать во все уголки планеты, стучась в окошечки домов и сообщая об окончании всех страшных событий и начале нового мира. Осветил он лежащие на земле тела без сознания — люди потеряли сознание от всплеска энергии и теперь им требовался отдых.       А Бэкхён всё-таки дотронулся до Солнца.