Мгновения любви

      В прихожей маленького студенческого домика на стационаре «Тайга» было темно. Настя шла по большей части на ощупь, слыша впереди себя задорный голос подруги Лии, которая, распахнув дверь жилой комнаты, скрылась внутри. Анастасия немного помялась на пороге и тоже зашла в домик. Всеми фибрами души она, зябко кутаясь в вязаную кофту, чувствовала его присутствие. Интуиция не подвела её ― в дверном проёме, ведущем в личную комнату преподавателя, неподвижно стоял Александр Владимирович.       Даже в почти абсолютной темноте Насте было понятно, что он на неё смотрит. От этого невидимого взгляда по коже пробежали мурашки, заставляя тонкие светлые волоски на шее приподняться, как будто от испуга. Мгновение помедлив, она нашла в себе силы сделать шаг в сторону своей комнаты, где продолжала на самом пределе слышимости греметь посудой Лия. Мелко выдохнув, Настя распахнула дверь и юркнула внутрь.       Её сердце должно было колотиться, как бешеное, но почему-то продолжало биться в спокойном ритме, однако Настя вовсе не чувствовала себя спокойной. Она машинально перекинулась парой фраз с подругой, но вдруг почувствовала, как на неё налетел сильнейший порыв чувств, вызвавший душевное волнение. Он стоял за дверью. Настя была уверена, что Малиновский всё ещё в коридоре, и ждёт. Ждёт, когда она выйдет к нему. Всё её существо буквально кричало, надрываясь, чтобы она сделала это. Просто протянула руку, толкнула дверь и вышла во тьму. Не обращая больше внимания на Лию, Настя, нервно проведя по пересохшим губам кончиком языка, положила неожиданно похолодевшую ладонь на дверную ручку и, сделав два шага, вышла из комнаты.       Глаза не успели привыкнуть к темноте после неяркого света лампы, но она с мелко и часто бьющимся сердцем протянула руку во тьму. У Насти перехватило дыхание, когда её пальцы коснулись широкой прохладной ладони Александра Владимировича, хоть она и ожидала этого, уверенная на подсознательном уровне. Малиновский, бережно и осторожно держа в своей руке ладонь Анастасии, сделал шаг вперёд, наклонился и коснулся своими мягкими губами её приоткрытых губ.       Поцелуй длился всего несколько мгновений, а когда Александр отстранился от неё, Настя быстро открыла дверь и вернулась в комнату. На её губах, всё ещё хранивших мимолётное прикосновение, играла довольная улыбка. Она сделала это, ведь обещала себе, что уж в эту поездку обязательно добьётся желаемого.       Когда Настя, забравшись под одеяло, лежала без сна, глядя в потолок, то продолжала улыбаться. Внутри неё всё пело. Малиновский целовал ее! Ей даже не верилось в происходящее. Она подняла руку и скользящим жестом провела по губам, словно надеясь вновь ощутить долгожданный поцелуй. В её груди медленно, но верно разливалось горячее желание вновь почувствовать всё только что пережитое.       Настя чувствовала, что Александр всё ещё стоит там, стоит и ждёт, что она к нему выйдет. Полностью отдавшись этому нетерпеливо зовущему импульсу, Анастасия легко сбросила с себя одеяло, и тихо ступая, чтобы не разбудить подругу, влезла в тапочки и в очередной раз за эту ночь вышла из комнаты.       Она стояла на крыльце, вдыхая на удивление тёплый лесной воздух, пропитанный запахом листвы, мокрой земли и чудесной свежести, которую можно ощутить только на природе. Её голова слегка кружилась от обилия эмоций и кислорода, как вдруг она услышала, как скрипнули доски крыльца, и на улицу вышел Малиновский. Он встал рядом с Настей, тут же развернувшейся к нему. Она, следуя зову сердца, прижалась к Малиновскому, запрокинув голову, чтобы различить в свете неверной луны черты его красивого волевого лица. Руки Александра обвили плечи и талию Насти, крепко прижимая благоговейно смотрящую на него студентку.       ― Хочешь ещё? ― произнёс он, глядя сверху вниз на Настю и проводя ладонью по её по-мальчишески коротко стриженым волосам.       ― Что? ― тихо выпалила Настя. В эти мгновения она была готова на все ради него.       ― Поцеловаться, ― был ей ответ.       ― Да. ― Она даже не сомневалась в том, что хочет этого.       Александр наклонил голову и вновь поцеловал её, всё так же прижимая к себе.       ― Пойдём в домик, ― тихо проговорил он и провел рукой по щеке Насти, отчего лунный свет, преломившись, блеснул в широком золотом ободке обручального кольца.       Сейчас Насте было всё равно, что Малиновский женат. Плевать. С женой он, по слухам, в плохих отношениях, тем более, Анастасия понимала, что не будет первой и — как это ни печально — не будет последней в списке тех, кто попался на крючок красоты и обаяния Александра Владимировича. И Настя, отбросив сомнения, прошла следом за ним в комнату.       Поцелуи были страстными и жаркими, а прикосновения умелых пальцев опытного в любовных делах Малиновского заставляли Настю дрожать и буквально умолять о продолжении. Она с замиранием сердца услышала, как лязгнула большая пряжка ремня, как резко свистнула молния на брюках Александра, почувствовала его горячее порывистое дыхание, когда он склонился над ней, положив ладони на низ живота Насти, касаясь кончиками пальцев края её трусиков. Она ждала, что сейчас он рывком снимет с неё бельё и всё случится, как вдруг Малиновский замер и, помедлив мгновение, убрал руки с её тела и отодвинулся подальше, сев на край протяжно скрипнувшей кровати.       Ошарашенная таким поворотом событий Анастасия приподнялась на локтях и, устремив на Александра взгляд внимательных голубых глаз, спросила:       ― В чём дело, Александр Владимирович? Это потому, что у вас нет презерватива? Я могу сходить и попросить у парней. ― Она протянула руку, намереваясь коснуться плеча Александра, но тот мягко отстранился. Растерянная и даже обиженная Настя, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, попыталась зайти с другой стороны и уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, как вдруг Малиновский заговорил сам:       ― Не могу я так, Настя, просто не могу. ― Он повернул голову и посмотрел на неё. Во взгляде красивых карих глаз читалась мольба. Мольба и печаль, смешанная с желанием: ― Не могу так поступить с тобой.       ― А что не так? ― удивлённо спросила Настя. ― Я же сама к вам пришла, без принуждения. Тем более, ― она чуть помедлила, собираясь с духом, чтобы это сказать, ― я бы хотела, чтобы вы были моим первым мужчиной, ― она робко улыбнулась, порозовев от внезапно нахлынувшего смущения.       ― Но почему я? ― казалось, Малиновскому больно это говорить.       ― Вы мне нравитесь, Александр Владимирович, ― осмелев, быстро заговорила Настя, боясь, что он её перебьёт, ― многие вас не любят, плохо относятся, но мне вы нравитесь. ― Она попыталась погладить его по руке, но Малиновский отдёрнул пальцы, будто обжёгся.       ― Не надо меня жалеть! ― резко проговорил он, и Настя готова была поклясться, что видела в тусклом свете настольной лампы слёзы в его глазах. ― Так ты просто хочешь меня? ― в его голосе послышались боль и обида. ― Без чувств и любви?       Настя, закусив губу и пряча глаза, кивнула. Любила ли она Малиновского? Она и сама не знала этого. Он поразил её сразу, как только она увидела его, когда Александр приехал на стационар. Высокий, широкоплечий, черноволосый и темноглазый, с уверенным взглядом властителя мира, Александр Владимирович гордо прошествовал к своему домику, даже не взглянув на стоявшую на крыльце Настю. У неё тогда мелькнула мысль, что с этим человеком будут проблемы, и интуиция, как и всегда, её не обманула.       Первые три дня она желала ему медленной мучительной смерти, затем наступило успокоение, а после пришло и влечение, странное, смешанное с болью и страданием. Настя изо всех сил старалась подавить в себе зарождающееся чувство, без конца твердила себе, что Малиновский женат и не стоит лезть в его семью, но он был так обаятелен, умён и так ненавязчиво ухаживал, что девятнадцатилетняя Настя, впервые вырвавшаяся из-под опеки родителей, совершенно потеряла голову. Но держалась, стойко держалась до того момента, когда они, встретившись случайно в городе, ехали вместе в автобусе, и Александр, сидя рядом с ней, взял её за руку, которую Настя, в порыве внезапно нахлынувших чувств, просунула под руку Малиновского. В тот момент она пропала, да так и не выбралась.       ― Я не знаю, ― тихо проговорила Настя. ― Не знаю, что чувствую к вам. — Грудь словно сдавили невидимые тиски, а сердце сжала железная ладонь. ― Наверное, вы правы.       ― Настя, ну подумай сама, ― продолжил Александр, завладевая разговором и беря свой любимый философский тон. ― Я старше тебя на десять лет. Это сейчас не заметно, но потом будет бросаться в глаза. Тем более, я женат. ― Он поднял руку с кольцом и показал ее притихшей Насте. ― Видишь это? Я не хочу изменять своей жене.       У Насти вырвался нервный смешок.       «Ты уже изменил своей жене», ― хотела сказать она, но удержалась и вместо этого проговорила: ― Грош цена твоему кольцу, Саша! ― она впервые назвала его на «ты» и по имени.       По лицу Малиновского скользнули явная обида и замешательство. Анастасия мстительно ухмыльнулась, а затем, смягчившись, добавила:       ― Неужели я тебе совсем не нравлюсь?       ― Скажем так, ― немного помолчав, ответил Александр. ― Я тебя хочу, но моральные устои, принятые в обществе, не позволяют мне этого, ― пока он говорил, то внимательно смотрел на Настю, ― устраивает такой ответ?       ― Вполне. ― К горлу подступили слёзы, но Анастасия усилием воли подавила рыдание. Она не собиралась плакать при нём.       ― Вот и хорошо, ― слегка улыбнулся Малиновский. ― А теперь иди, не то Лия заметит твоё отсутствие.       Подтянув спортивные штаны и запахнув кофту, Настя встала с кровати и направилась к выходу. Чем она хуже других девушек, что оказывались в постели Александра Владимировича?       ― А может быть, лучше? ― тихо шепнул ей внутренний голос.