Человечность

— Он жить будет? — послышался мужской голос прямо над головой. — Конечно, — отозвался уже другой.— Это просто ментальный стресс. Скоро он сможет нас понимать. О, гляди, проснулся! Пин почувствовал, как его хлопают по щеке. С неохотой открыл глаза. Перед ним сидел пилот, с которым они были на вышке. С другой стороны стояла медсестра. — С добрым утром, — улыбался пилот. — Ну, как успехи в понимании нашей речи? Немец подскочил с лежачего положения. — Восхитительно! — воскликнул он. — Я вас понимаю! Как вам удалось? — Это не ко мне вопросы, а к господам-переводчикам, — усмехнулся пилот. — Что же, раз ты меня понимаешь, то позволь представиться — Вильям! — он протянул ему руку. — Пин, — они обменялись крепким рукопожатием. — Так, сейчас кое-что проверю, — медсестра просмотрела показатели браслета, который был закреплён на правой руке механика. — В норме. — Она открепила устройство и вышла. — Не знаю, откуда ты, но наши переводчики с твоим языком три дня долбались. Поверь, для них это долго! — Вильям закивал. — Так, откуда ты вообще взялся? — С Земли, — ответил Пин без какого-либо скрытого подтекста. — Это твоя родная планета? Или название колонии такое? И как тебя сюда забросило? — Я не знаю точно. Сначала мы с Лосяшем создавали устройство телепортации для исследования планет, а потом оно вышло из строя… и меня забросило сюда… — Понятно… а кто этот Лосяш? — поинтересовался пилот. — Лосяш — мой хороший друг, он учёный, — Пин вдруг осознал, что на нём не его комбинезон, а больничная пижама. — А где мои вещи? — Это у медбрата спросишь. Я надеюсь, ты не сильно испугался при нашей первой встрече? Или, как правильнее сказать, первом контакте? — Меня насторожило твоё оружие. Но, спасибо, что спас меня. — Да, в том секторе, где ты находился, датчики аномалию обнаружили. Ну, мы туда и полетели. Если бы припозднились тебя бы виарны сожрали! — серьёзно произнёс Вильям. — Виарны? А что это? — Гигантские крылатые огнедышащие чудища, — от подобного ответа глаза Пина стали как пятикопеечные монеты. — У нас их называют драконами. Но, у нас их не существует. — Везëт вам. Ладно, про это тебе отдельно расскажут. А сейчас пройдёшь со мной. Робот принёс Пину вещи. Механик быстро переоделся, проверил все карманы. Фотография Биби на Луне была на месте. А вот отвёртка лежала в левом заднем кармане, хотя немец помнил, что всегда клал её справа. Свернув журнал, прошёл за Вильямом. Они недолго шли через коридоры в которых иногда пролетали роботы и проходили люди. Прошли в пункт, похожий на ресепшн. Там Вильям сделал несколько записей в планшетник и вывел Пина на улицу. Вечерело. Небо уже сменило цвет на тёмные тона, однако солнце ещё висело над горизонтом маленьким красным шариком. Они перешли дорогу, прошли через несколько куполообразных высоток и вошли в низкий, длинный «прямоугольник». Там их встретила группа из пяти человек. Все они были в серебристых комбинезонах. Пин предположил, что местный дресс-код, постеснявшись спросить. Их отвели в кабинет. Механика опросили. После череды вопросов и ответов, мужчина, сидевший перед ним, усмехнулся. — Пришелец… не такого мы ожидали, — он указал рукой на немца, обращаясь к женщине, вводившую что-то в планшетник. — Может ты просто сумасшедший? — его глаза сверкнули надеждой. Глаза Пина стали как пятикопеечные монеты. — Я за него ручаюсь, мистер Геранс, — выступил вперёд Вильям. Его голос звучал безэмоционально. — Не боишься, что он тебя подставит? — скрестил руки на груди мужчина. — Похвально. Но как я могу быть уверен, что это не провокация или постановка? — А где на нашей захудалой колонии вы найдёте защитный шлем из настоящей кожи? — усмехнулся пилот. — С учётом, что они есть только на Родине. И то, в очень ограниченном количестве. — Он мог бы быть коллекционером, просто прилетевшим сюда как турист, — облокотился на стул Геранс. — Хотя соглашусь, сюда никого не пускают без особого допуска. Да и мы бы зафиксировали корабль. Апрель, что там говорят записи? — Аномальный скачок электромагнитного излучения в секторе YR-20, в двадцати километрах на северо-запад, — ответила она. Пин с интересом рассматривал этих странных людей. У женщины были тёмно-русые, короткостриженные волосы. Глаза карие. Кожа загорелая, будто она каждый день проводила под солнцем или в солярии. Мужчина был таким же, волосы у него были чёрные. Но глаза ярко зелёные, почти изумрудного оттенка, выглядевшие неестественно. Сами по себе эти два человека выглядели какими-то искусственными, будто живые куклы. — Говоришь, в портал залетел? — еле заметно улыбнулся он и пододвинулся к столу. — Что же, допустим, это так. А где гарантия того, что он не шпион и прямо сейчас не передаёт о нас информацию. Больно любопытный он, — прищурил глаза мужчина. — Если бы так, он бы имел, хоть какие-то устройства прослушки, — холодно ответил Вильям. — Молчал бы лучше, Янинс. Ты простой пилот, а не ксенобиолог. Вильям сжал до боли руки в кулаки. Пин покосился на него и понял, что если не развеет обстановку, то всё пойдёт по наклонной. — Вы можете меня исследовать! — отчеканил он первое, что пришло на ум. Пилот в изумлении посмотрел на него. — Ого, неожиданно, — со скукой подпёр рукой подбородок мужчина. — Мы тебя и так вдоль и поперёк изучили. Девяносто девять процентов совпадение ДНК. Ничего ты не докажешь. Вильям громко задышал, сверля мистера Геранса злобным взглядом. — Тогда в случае чего, я отказываюсь вас спасать от Гибели Городов! — выпалил он. Апрель поспешила успокоить обоих виновников конфликта: — Его язык не такой, как на Родине. Он лишь наполовину похож на языки, входящие в лингарскую группу. Более всего схож с росинским. Переводчики только что мне сообщили все подробности. — И что это даёт? Ничего. Он может быть просто выходцем… — Поправка. Он говорит на исчезнувшем высоком росинском. Но он не является филологом. Мы проверили все базы. — Твою мать, — прошептал мистер Геранс, исподлобья глянув на Пина. — Ушло пять дней, чтобы разобраться с языком… — добавила женщина. — Ладно, сообщим Родине, вызовем специалистов и проверим всё досконально, — работник с недоверием посмотрел на Вильяма. — А пока, нужен присмотр за «пришельцем», — он показал пальцами кавычки. Пин невольно заулыбался такому знакомому жесту. Действительно похожи. — Я ручаюсь за них, — вызвался один из группы, стоявший позади всё это время. Низкого роста, едва доставал Пину до живота, полноватый, со светлой кожей и румянцем на щеках, бодренький мужчина около сорока лет. Его бледно-голубые глаза сияли добродушием. Рыжие волосы средней длины кучеряшками вились на голове. У Пина он вызвал доверие. Вильям, судя по всему, имел хорошие отношения с этим смешным человеком, раз так широко ему улыбался. — Стейер? Не ожидал от тебя столь быстрого прихода, — насмешливо произнёс мистер Геранс. — Обычно ты любишь опаздывать. — Сегодня обошлось без пробок, — почесал затылок тот. — Просто слушок о пришельце меня весьма заинтриговал. — Оно-то и видно, — закивал Геранс. — Ну, раз вызвался, значит, так тому и быть. Распишись, — он протянул планшет. Мужичок быстро черканул пальцем по экрану. — Давайте, ребятки, за мной! — скомандовал он и бодрой походкой двинулся к выходу. Пин никак не мог перестать улыбаться. От этого забавного человека шла какая-то неутомимая энергия, заряжавшая всех вокруг. Это хорошо продемонстрировала резкая перемена настроения, как Вильяма, так и хмурого мистера Геранса. Да и сам он испытывал огромную симпатию к рыжику. Они вышли из здания и, пройдя пару переулков, вошли в «купол». Стейер отвёл их в свой кабинет, где принялся без остановки что-то бормотать себе под нос. Найдя в планшетники нужную программу, он быстренько убрал со стола чашки, вызвал робота, который любезно забрал их на промывку. Вильям и Пин сели за стол. — Так, одну минуточку, господа. Сейчас я настрою эту хернюшечку и… готово! Так, — он посмотрел на механика с интересом. — Как звать? — Пин, — ответил он. — Забавное имя! — закивал мужичок, перегнулся через весь стол, протянул ему ручонку. — Меня Саймон зовут. Но можешь называть меня Сайем. — Неугомонным Сайем, — добавил с ухмылкой Вильям. — Сейчас-сейчас, я тут должен кое с кем переговорить, я на минуточку! — он выскочил из кабинета. — Робот принесёт чай! — добавил он, выходя за порог. Дверь закрылась. Вильям вытянулся на стуле. — Славный он дядька! — неожиданно произнёс пилот. — Он забавный, — кивнул немец. — Сай не всегда такой. Если он захочет от тебя исполнения дела, он сначала скажет по-хорошему. А если не сделаешь, то вынесет весь мозг. Я один раз это на личном опыте проверил. И больше не хочу! — Янинс засмеялся. Из-за двери стали слышаться крики Саймона. Он что-то говорил о разведке. — О-о-о, у кого-то сейчас проблемы, — расхохотался пилот. — Нам с тобой крупно повезло попасть под его опеку. С ним мы не пропадём! Крики затихли. Саймон с раскрасневшимся лицом вошёл обратно в кабинет. За ним последовала Сфера, несущая поднос с чаем, кофе и конфетами. — Разобрался я с этим уродом Микаэлем… спасибо, дорогуша! — кивнул он роботу. Яркие синие линзы радостно моргнули, и машина вылетела из помещения. — Милое создание. Так вот… ты значит пришелец? — обратился он к Пину, попутно хватаясь за стакан с кофе. — Можно сказать и так. Хотя я уже не так уверен, — пожал плечами механик. — Мы слишком похожи, не считая технологической разницы. — Значит, у вас там всё, как у нас? — Саймон хлебнул горячего напитка. — Да. У нас тоже роботы есть. Только… архитектура другая. — А сладкое у вас есть? — пододвинулся мужичок. — Да-да, много разных видов. — Хорошая у вас планета! А у нас порой даже печенье заканчивается. Вечно они с этими салатами бесятся: витамины-витамины! — он издал наигранное кудахтанье. — Иначе авитаминоз! Ладно, это так, лирическое отступление. Так как ты сюда попал? — Мы с Лосяшем создали портал и он вышел из строя, а я случайно залетел, — вздохнул Пин и отвёл взгляд. — Ну да, для тебя эта планетка стала в новинку, — закивал Стейер. — И сколько он здесь? — обратился он к Янинсу. — Уже неделю. — А его в больнице там не насиловали? — Пару раз пытались, судя по тому, какой он был бледный, — отшутился Вильям и похлопал немца по плечу. — Ничего-ничего, прорвался, молодец! — Он тебе в старшие братья годится, а ты с ним как с дитём, — упрекнул его Саймон. — Ты, Пин, не бойся нас. Мы все тут двинутые на своём и это напрягает, понимаю. Просто представь, что ты в отпуске… внезапном… хрен знает, на каком расстоянии от дома… такой, неожиданный выигрыш в межгалактическую лотерею. — Он осёкся. Механик попытался улыбнуться, но из этого ничего хорошего не вышло. Грусть и тоска слишком хорошо пр оглядывались на лице, а слëзы едва не проступили к глазам. Он потихоньку начинал осознавать своё положение и это пугало. — Тебе придётся долго ждать, — потупил взгляд Саймон, снова отхлебнул кофе. — Пока сообщим о тебе Родине, пока они там будут думать, всё обсуждать, тормоза хреновы, как минимум месяца два пройдёт. А если учитывать, что ты по всем показателям такой же как и мы, — он провёл по планшету пальцем. — И даже не отличаешься цветом кожи, глаз, волос, думаю, они там будут обсуждать всё ещё дольше. Короче, ты на полгода минимум здесь застрял. Пин поджал губы, взял зелёную конфету, закинул в рот. Она была кислая. — Может, мы его всё-таки спасём от всей этой ерунды? — предложил Стейер Вильяму. — Тем более, если решение по поводу его принадлежности к той или иной цивилизации будет оспариваться, его могут затащить в психушку, как человека с психическими отклонениями. — Эх, этих горе исследователей не заставишь поверить, — покачал головой рыжик. — А как же излучение, которым от него фонило? Остаточное явление после переноса? — спросил Янинс. — Вполне возможно, что это примут во внимание. Но процесс это не ускорит. Я вдоль и поперёк знаю эту бюрократическую систему. И мы здесь по-любому теряем время. — А что если нам ему помочь вернуться домой? А потом скажем, что свои забрали? — Хм, ну если учитывать как долго будет этот процесс тянуться, скорее всего, так и случится, — захихикал Саймон. Пину понравилась шутка, но ему хотелось самому как можно скорее выбраться и не заставлять друзей создавать множество суперсовременных кораблей. — Ладно, опустим эту тему. Что ты умеешь делать? — обратился Стейер к немцу. — Ну, я могу создавать различные механизмы. Управлять самолётом. Строить роботов. — Так, ни первое, ни последнее, — прервал его рыжик. — Будешь пилотом, нам их как раз не хватает, в связи с парой больничных. Поставлю тебя с Вильямом, он тебя обучит всему, что надо, если понадобится. Свободны, ребята, — он потыкал в планшетник и выпроводил их в коридор. — Пойдём, технику безопасности изучать будешь, — поманил рукой Вильям чужестранца. — А то за штурвал не пустят. — Погодите, вот так прям сразу? Ни документов, ни экзаменов? — Всё сделаем, ты главное не увиливай от работы! — посмеялся Саймон. Читать Пин, к глубокому своему сожалению, не мог. Эти странные символы вертелись перед глазами и как-то расшифровать их не удавалось. Вильям читал ему вслух. Впрочем, он был явно не против позаниматься с новичком. Особенно ему понравилось объяснять всё своими словами. Это было гораздо интереснее, чем читать занудные и, порой, непонятные отчёты о последствиях тех или иных действий. После техники безопасности, во время которой Вильям словил приступ постоянной зевоты, часть с самолётами заметно оживила обоих. Конструкция ведь была очень схожа с той, что присутствовала на Земле. Правда, «треугольники» летательных аппаратов и машины на магнитных подушках несколько развеяли иллюзию схожести. Может оно было и к лучшему. В конце концов, одинаковых вещей на свете нет. После долгого обсуждения и просмотра механизмов и схем, Вильям активировал маленький проектор. Высветилась голограмма. — А сейчас ты увидишь главных вредителей для колонии. Прошу любить и жаловать! Голограмма показала трёхмерную цветную модель ящера, с большими кожистыми крыльями. В точности тот, которого ему довелось видеть из башни с помощью линз. Животное зависло, широко расправив крылья, будто перед приземлением, вытянув вперёд короткие, но мощные лапы с четыремя пальцами. Вокруг изображения мелькали символы. По-видимому, описание и цифры. — Самые опасные и кровожадные твари на планете, — голограмма вспыхнула и теперь из пасти зверя вырывалась длинная струя жёлтого цвета. — Слушай внимательно. Он прикоснулся к шарику. Трёхмерное изображение начало приближать ракурс к моделе головы ящера. Можно было рассмотреть самые мелкие детали. — Гигантская виарна. Самые крупные летающие существа планеты Радиан-08. Голова снабжена крепкими челюстями с острыми зубами, — зазвучал компьютерный голос. — Сами зубы представляют собой неоднородную структуру. Имеются клыки и резцы, что нетипично для рептилий. Однако значительных различий в размерах не имеют, — модель показывала широко раскрытую пасть, в которой красовалась вся зубная система. Виднелись две пары мощных клыков на верхней и нижней челюстях. Остальные зубы были тоньше и короче. — Ядовитая слюна убивает жертву за пару дней. Но вместо неё гигантская виарна применяет поток химически активных веществ, которые при контакте друг с другом и кислородом, образуют пламя. Его можно погасить песком или специальными жидкостями и газами. Температура струи варьируется от трёхсот до пятиста пятидесяти градусов. Большой урон наносят остаточные отходы пламени — плазменные лужи, которые легко растворяют металлы и способны вступать в дальнейшие реакции в течение пяти минут. Образуются на поверхностях неорганического происхождения. У некоторых особей плазменные лужи выделяют ядовитые фторовые пары. Пин сглотнул, представив какие разрушения может вызвать такая струя. — Да, сначала поджарит с корочкой, — усмехнулся Вильям, поймав изумлённый взгляд механика. — А потом расплавит твой дом. Жуть! — Длина потока может достигать от трёх до двадцати метров. Окрас зависит от вступающих в реакцию веществ. Чаще всего цветовая палитра варьируется между белым и тёмно-красным. Реже встречаются синие, зелёные, фиолетовые и голубые оттенки. Мощность струи коррелирует с возрастом особи, местом её обитания, рационом и наследственностью. Как правило, у виарн склонных к гигантизму мощность пламени зависит от возраста и частоты залпов… — Ладно-ладно, это мы поняли! — оборвал лекцию Вильям. — Не надо нам тут весь курс биологии читать. Лучше про размеры расскажи, — он снова нажал на поверхность шарика. Модель показала теперь всего ящера. Над телом возникла полоса, указывающая длину. — Средние размеры гигантских виарн составляют от пятнадцати до двадцати пяти метров. Однако в прибрежных условиях, равнинах и возле вулканов, размеры животных достигают сорока метров. Самая крупная зарегистрированная виарна — Гибель Городов. Размах крыльев семьдесят метров. Длина от морды до кончика хвоста достигает шестидесяти четырёх метров. Эти животные растут на протяжении всей жизни, однако в условиях нехватки пищи или активного образа жизни, например, постоянные перелёты и миграции, рост приостанавливается. Продолжительность жизни составляет от ста до двухсот пятидесяти лет. — Хорошо, это мы поняли, — покрутил глазами Янинс. — О повадках расскажи. — Гигантские виарны считаются самой агрессивной формой летающих ящеров. Но даже при своих габаритах и крепком здоровье они имеют конкуренцию, как правило в среде себе подобных в условиях нехватки пищи. Также подвергаются нападению ущельных костоломов, обитающих в долинах обмельчавших рек и озёр. Известны случаи, когда ими были убиты тридцатиметровые особи. Виарны агрессивны и хитры. Обладают зачатками стратегического мышления, как правило, небольшие особи. Способны атаковать в стаях. Пищу делят неохотно. В некоторые моменты могут действовать слаженно. Так, например, из-за массированной атаки крупной стаи из шестидесяти виарн было уничтожено два крупных поселения. Основной атакующей силой являлся Гибель Городов. Его пламя особенно интенсивно и оставляло едкие лужи, которые уничтожали целые строения. — Вот с такими вот зверушками мы вынуждены контактировать, — скрестил руки на груди Вильям. — Они даже растаскивают обломки зданий для гнёзд. Не дай Всевышний тебе попасться такой твари. Сожрёт и не подавится. Пин сглотнул. Что-то глубоко в душе опять дёрнулось. Странное чувство, будто что-то здесь не чисто. Что-то скрывали, не договаривали. Но почему, сказать точно не мог. Вспомнил того ящера, которого ему довелось увидеть. По логике он должен был атаковать сразу же. Но он не сделал этого. Может из-за того что был один и далеко? Нет. Дело было совершенно в другом. Механика беспокоило предчувствие чего-то нехорошего.