Человечность

В мастерской пропахло озоном и ржавчиной, густой пар с трудом рассеяли притоки воздуха, вырвавшиеся из вентиляции мощными порывами, забирая белые клубы в небольшие отверстия в стенах. Немец поднял очки, рассматривая получившуюся деталь. Тонкая палка длиной в метр, состоящая из очищенного металла. Покосился на объёмную форму, что покорно хранила вылепленную с большим старанием структуру. Всё совпадало. Вот только что-то смущало в этом блестящем куске конструкции: слишком тяжёлый, чтобы поднять одному. А учитывая, что длина пальцев у ящера значительно больше этого кусочка, то ещё несколько таких «палок» создадут неподъёмный протез, с которым даже ходить — невыносимая мука. Он схватил со стола лазер и принялся очищать внутренность, дабы облегчить «палку». Прошло не так много времени, как конструкция стала в три раза легче, однако всё ещё оставалась слишком тяжёлой. Немец вздохнул и предпринял попытку облегчить очищением ещё больше, несмотря на истончавшиеся стенки. «Палка» разломалась, как только лазер дошёл до середины. Пин покачал головой, пытаясь сообразить, какой металл лучше подойдёт. Он остановился на остатках самолёта. В большой куче как раз лежали пластины крыла. Спустя ещё час работы, за который механик надышался парами и чуть не оглох от скрежета случайно задетого механизма, деталь крыла была готова. Она была уже длиннее и значительно легче. Он взмахнул ею как волшебной палочкой. «Палка» выдержала нагрузку, хотя немцу на мгновение показалась что она едва не искривилась. Двери слегка скрипнули, уходя в пазы. Это был Эйкен. Молодой человек пришёл с любимой гитарой. — Пин, можешь мне помочь? — жалостливо попросил парнишка с несколько виноватым видом, точно нашкодивший ребёнок. Немец отложил в сторону деталь крыла и взял многофункциональную гитару. Как оказалось, заело пару клавиш и решить эту проблему не составило большого труда. Всего пара минут и уже отполированный инструмент снова заиграл громкими звуками. Настрой Стейера стал позитивнее, он принялся активно благодарить Пина за помощь. Механику всегда нравилось помогать людям, если, конечно, он не находился в депрессии из-за неудачи. А получая слова благодарности понимал, что работал не зря. Не прошло и минуты, как в комнату ворвался запыхавшийся Джим. Его лицо покрывали красные пятна, капали ручьи пота, словно он пробежал с десяток километров по пустыне. — Ребята, — то ли крича, то ли выдыхая выдал Стейер. — Там… виарны… скоро! — Чего? — непонимающе глядел на него Эйкен. — Говори внятнее, я не понимаю твоих мутных намёков. — Виарны вылупляются! — завопил Джим во всё горло, окончательно взъерошившись, и силком потащил младшего брата под руку. Пин не совсем понял в чём дело и последовал за ними. Пару раз он чуть не потерял рыжего из виду, однако его вопли были отличным ориентиром в мире запутанных серебристо-белых коридоров. Немец старался идти тихо, хотя временам приходилось переходить на бег. Удивительным было то, что Стейер не разу не обернулся, хотя мог уже десять раз обнаружить «хвост». Наконец, они очутились в большом помещении, освещённым настенными лампами. В центре стоял большой стеклянный механизм, по-видимому, инкубатор. В нём Пин разглядел пять штук разноцветных яиц размером с голову ребёнка. Одно из них, сильно подёргивалось. — Вы как раз вовремя! — воскликнула Лили. В её голосе звучала неподдельная радость. Но вот, она заметила за ними землянина и её взгляд изменился: стал каким-то смущённым. Кларис тоже обратила внимание на нового гостя и хотела подойти к нему, однако дрессировщица остановила коллегу. Механик не осмеливался приближаться, пока не услышал треск, становившийся всё громче. Джим подозвал его, несмотря на неодобрительный взгляд Кларис. Раздался громкий писк. Выражение лица женщины сразу смягчилось, и она с большой любовью глядела за рождением маленького существа. Пин подошёл ещё ближе. Одно из пяти яиц сильно подёргивалось. В нём образовывалась трещина, в центре которой возникло небольшое отверстие. Через него виднелась белая мордочка с выростом на конце — яйцевым зубом. Механик заворожённо наблюдал, как маленькая голова прорывалась сквозь скорлупу. Огромные серые глаза смотрели на людей. Ещё несколько усилий и малыш ещё больше расколол стену между ним и внешним миром. Стену, что прежде защищала, а ныне, стала самой большой преградой. Хрупкое мокрое тельце, покрытое мелким пушком, неторопливо и робко выбиралось из яйца. Всё это время виарна громко пищала, отчего сердце у механика невольно сжалось. Такое странное, громкое, невиданное ранее чудо. То, чего так долго ждали на Юнте-6, наконец, случилось. Он сам не заметил, как вплотную приблизился к инкубатору. Драконоведы поздно спохватились и серые глаза детёныша рассмотрели чужестранца. Маленькие крылышки расправились, однако малыш ими не взмахивал, с трудом пытаясь устоять на четвереньках. Как только он полностью вышел наружу, то поднял крошечную голову и закрякал в точности земной крокодильчик. — Вот незадача, — с непонятной досадой сказала Кларис и удалилась в другой конец помещения, где стояли тумбы с полками, набитыми всевозможными банками, склянками и посудой. Пин вздрогнул, с изумлением посмотрел ей вслед. Затем перевёл недоуменный взгляд на бело-голубого детёныша, что продолжал крякать и безуспешно пытаться подняться на две длинные, но слабенькие лапки. Даже стенки инкубатора не могли заглушить воплей новорождённого. Крики птенцов были нормальным явлением в фауне летающих существ, но Лили знала, что всё пошло не по плану. Не только напряжение Кларис дало об этом знать. Крики, которые издавал первый за пятилетку детёныш гигантской виарны, были обращены к Пину. Эти звучания, всхлипы, телодвижения. Малыш звал своего родителя, не собираясь успокаиваться. Он желал прикосновений, которые в дикие времена его предкам обеспечивали родители. И вот, он мотнул головой, скидывая небольшой сгусток слизи, обращая взор своих проницательных глаз на неё. Лили поняла, что её он тоже запомнил. Возобновились крики, всё такие же жалобные, заставляющие сердце дрессировщицы болезненно сжиматься. Малыш в перерывах между криками часто и громко дышал, всё пытаясь встать на неокрепшие лапки. — Это уже проще, — с облегчением проговорила Кларис, протягивая коллеге браслеты и активировала свои одним лишь закреплением на запястье. На металлической поверхности вспыхнул голубой огонёк и руки покрыла полупрозрачная плёнка. — А теперь иди сюда, маленький, — она провела по экрану инкубатора пальцем. Крышка открылась, выпуская жар, искажавший собою воздух. Лили приказала всем отойти, на что Джим хотел возразить, но вовремя выданный Кларис удар в плечо заставил координатора попридержать дерзкие словечки. — И… это всё? — с разочарованием нахмурил брови Эйкен. — А ты ожидал чего-то эффектного? — с усмешкой спросила старший драконовед. — Вообще-то, да… только зря время потратил с вами, — покачал он головой и удалился. — Вот ведь мечтатель, — пробурчал старший из Стейеров. — Ничего он не понимает. Это же такое событие важное! Ничуть не хуже пополнения в городе! — с жаром воскликнул рыжик и ударил себя кулаком в грудь. Лили хихикнула и взяла маленькую виарну на руки. Размером с земного голубя, малыш был гладким, чешуйки, что не покрывал пушок, не имели шероховатостей, поблёскивая в свете ламп. Лишь на голове виднелись зачатки рогов, которые ещё не выделялись по окрасу, а на затылке красовался комок протоперьев. Он попискивал, нетерпеливо переминаясь с лапки на лапку, поворачивая голову то к Пину, то к Лили. Механик стоял на безопасном расстоянии, хотя желание потрогать детёныша пыталось толкать его вперёд. То ли от неуверенности в том, что это вообще нужно, то ли из-за пристального внимания Кларис, как-то не по-доброму глядевшей на него, немец остался стоять рядом с Джимом. Однако кроха всё пищал, даже когда дрессировщица усадила его в другой инкубатор, больших размеров, состоявший из почвы со смесью ветвей и камней. Крышка закрылась и «гнездо» осветили обогревающие лампы. Лили на секунду прикрыла глаза, словно подавляя в себе съедающее желание дать Пину потрогать птенца. — Ладно, позовёте, когда ещё кто-нибудь вылупится! — махнул рукой Стейер и выскочил за порог, врубая в наушниках музыку на полную громкость. Пин проводил его взглядом и снова посмотрел в сторону маленькой виарны. Она с ожиданием смотрела на мужчину и впервые за двадцать минут сумела подняться на ноги, взмахнул крылышками и облокотившись о стенку инкубатора, издавая протяжный писк. Механик с удивлением поморгал, и понял, что новорождённый зовёт именно его. — Если хочешь, можешь подойти, — предложила Лили, нарочно не обращая внимания на возмущённый взгляд и покашливания Кларис. Немец помешкал секунду, медленно двинулся к инкубатору. Он находился гораздо ниже, почти на уровне пола, возможно, чтобы птенцы смогли спокойно его покидать без риска свалиться с большой высоты. Мужчина присел перед стеклом. Он смотрел в большие серые глаза, которые больше напоминали глаза кошек. Малыш заметно оживился, задвигав хвостом, открывая рот, в котором уже прорезались крошечные зубы. Механик не понимал, что происходит. Он просто в определённый момент оказался в поле зрения крохи. — Только не трогай его, — строго сказала Кларис, однако в её взгляде больше не было недоверия. Скорее замешательство. Она прекрасно знала природу гигантских виарн и всё должно было пойти по чётко отработанной схеме: они закрывали собой гостей, и птенцы принимали драконоведов за родителей. Много лет эта схема отрабатывалась и была отшлифована до совершенства. Женщина вдруг поняла, что совершила ошибку, не встав рядом с Лили. Она слишком долго рассматривала пришельца и упустила самый ответственный момент. Винить здесь она могла только себя. — Если хочешь его потрогать, пройди для начала медосмотр, — вполголоса сказала драконовед. Механик и Лили в синхронном удивлении посмотрели на неё, невольно переглянулись. — Только после медосмотра! — повторила она. — Нам не хватало потерять столь долгожданное потомство из-за неместных бактерий, всё понятно? А теперь прошу не мешать, нам не хватало ещё одного вмешательства в планы! — она жестом показала на выход. Пин кивнул и быстрыми шагами направился к дверям, где столкнулся с Дарио. Тот опешил, разглядывая механика сверху вниз. — А что ты здесь забыл, герой? — жёстко спросил он. — Теперь ещё и виарнов отец, — покрутила глазами Кларис. — Что? Когда ты успел? — повысил голос мужчина. Пин опасливо поглядел на сжавшийся в кулак протез, однако уходить было бы неприлично, потому он просто остался стоять на пороге, подбирая нужные слова. — Я не хотел вам мешать, мне просто интересно было посмотреть, что происходит. Простите, если причинил неудобство, — спокойно сказал он, обращаясь к Кларис. Лицо Дарио сменило выражение со скрытой агрессии на уважение. — Хотя бы адекватный, — одобрительно произнёс он. — Дорогая, объясни мне поподробнее, что произошло. Женщина перевела взгляд с пришельца на руководителя. — Ничего такого, за что его можно было бы отчитать, — пожала плечами она. — Здесь совершила ошибку я и только я понесу за неё ответственность. — А что, собственно, за ошибка? — Первый детёныш принял его за родителя. — Да ладно! — Дарио неожиданно громко расхохотался. — У тебя вид, будто конец света произошёл, — он подошёл к ней, приобнял за плечи, умудряясь не сдавить женщину протезом. — А это всего лишь маленькое недоразумение, — он вытер глаза, громко вздохнул. — Ох, Клари, переживать по таким пустякам… — Это не пустяк, — серьёзно посмотрела она на него. — Это нарушение нашего графика! Вся наша работа… — Не ворчи, родная, — приложил он ей палец к губам. — Ничего страшного же не случилось? Нет. Вот и не раздувай из карлика титана! Лили заулыбалась, отходя в сторону, с умилением рассматривая парочку. — Могу я пойти проведать молодняк? — поинтересовалась она. — Да, разумеется, — кивнула драконовед. — А с тобой у меня разговор отдельный, — она ткнула Дарио в грудь. — Весь во внимании! — он смотрел на неё с такой любовью, что у Пина не осталось сомнений в романтичности их отношений. Да и атмосфера беседы заметно потеплела, что позволило землянину почувствовать себя спокойнее. — Тебе показать где медотсек? — спросила Лили, когда дверь за ними закрылась. — Не смей забирать у меня работу проводника!!! — по коридору прокатилось эхо крика. И вот из-за угла, точно олимпийский чемпион, мчался рыжеволосый парень, грозясь сбить любого, случайно вставшего на пути. — Не думай, что я про него забыл! — Даже мысли не было, — замахала руками женщина. — Так, чудик, Храмов тебя уже ждёт! — координатор схватил Пина за рукав свитера и потащил за собой, в точности куклу. Механик даже не понял, как оказался в медицинском кабинете со множеством сканеров и голоэкранов. Врач, по фамилии Храмов, оказался мужчиной за шестьдесят, с добрым выражением лица и горящими глазами. Седые волосы были аккуратно зачёсаны назад, кожа слегка загорелая, покрытая множеством морщин, что придавало ему солидности. Он без труда встал из-за стола и протянул Пину руку для знакомства. — Гарольд, очень приятно, — представился он. — И правда пришелец! — внезапно воскликнул он, всплеснув руками. Немец опешил, помотал головой. — Ой, ты не понял, как я узнал? Вот смотри внимательно, — он указал на свои глаза. При более детальном рассмотрении землянин сумел разглядеть сверкающие точки в зрачках человека. Это были механизмы сканирования, никак иначе. — Надо же, сетчатка-то совсем другая, — продолжал говор доктор. — О, Высший Разум, как можно было упустить такую деталь? Они твои глазки разве не осматривали? Осматривали? Значит плохо смотрели, недоучёные. А может просто не хотели признавать тебя посланником с космоса. Так, хорошо, отставим разговорчики. Прошу прилечь, уважаемый, — мужчина жестом показал на койку, над которой располагался сканер. — Будет не больно, обещаю. А если будет, ты кричи. Правда, это не особо поможет, если не скажешь, что у тебя болит, — доктор подмигнул и активировал все механизмы одним ловким нажатием по экрану. *** Он продолжал лежать, пытаясь сообразить в каком месте пространственно-временного континуума оказался. Вроде уснул, а может не совсем. Пин запомнил только нескончаемые разноцветные лучи сканеров, которые светили чаще всего в глаза, пару раз чуть не ослепив. — Я забил результаты в базу, теперь можешь спокойно контактировать с виарнами любых размеров без угрозы жизни для них и себя, — добродушно проговорил Гарольд. — Если, конечно, не будешь нарушать правил поведения в обращении с ними. Так, это я сейчас отправлю Кларис. Значит, так, Пин, — обратился он к механику, оторвав взгляд от голоэкрана. — Хочешь получить доступ в нашу сеть? — Это что-то вроде интернета? — оживился механик. — Да, можно и, так сказать. — Давайте попробуем. — Здорово! Летавшая рядом Сфера нанесла ему на шею гель и вонзила тончайшую иглу прямо в артерию. Поначалу было лёгкое недомогание. Затем головные боли, которые усиливались с каждым ударом сердца. Землянин чувствовал, будто мозг ковыряли ложкой изнутри. Он мог почувствовать каждый сосуд, по которому что-то пробегало, выстреливая электрическими разрядами. Он схватился за голову, задёргался всем телом. — Тише, сейчас пройдёт, — шёпотом произнёс Храмов, хотя слух настолько обострился, что Пин слышал это как вопль. Затем вспышка перед глазами. Множество картинок и символов проносилось перед ним, головные боли не стихали. Он в панике закричал, словно от ночного кошмара, дёргая руками, точно отгоняя от себя кого-то. И вдруг всё пропало. Оборвалось, в точности кто-то щёлкнул выключателем. Немец открыл глаза, пытаясь понять, картинка это, или реальность. — Ты заставил меня перепугаться, — выдохнул доктор. — Вижу твой организм не подготовлен к такому. Не будем экспериментировать, — как только механик пришёл в себя, Сфера снова вколола иглу, забрав с небольшим количеством крови нанороботов. — Ты уверен, что всё ещё хочешь этого? — Нет, пожалуй, нет, — продолжал тяжело дышать Пин, вытирая пот со лба. — Это не для меня. — Если ты, конечно, захочешь, снова попытаться, то обращайся. — Спасибо, — мужчина поблагодарил Гарольда и медленно встал с койки. Голова продолжала болеть, в ногах была слабость. Он с трудом мог стоять, потому не отходил от койки. — Лучше полежи десять минут, — посоветовал Храмов. — Я не буду ничего делать с тобой, честное слово! Немец вздохнул и с трудом лёг обратно. Накатила страшная усталость. Он чувствовал, как медленно проваливается в дрёму. За ней в темноту сна, погружаясь всё больше. Он снова увидел Эймона, приветливо помахавшего рукой. Пустошь покрыла редкая растительность, на подобие травы. Густые свинцовые тучи всё ещё укрывали собой небо. Где-то вдали летали стаи гигантских виарн. Он видел и Вильяма с Саймоном, которые горячо что-то обсуждали, сидя на побережье моря. Белеарон лениво двигал хвостом по земле, лёжа в окружении более мелких собратьев. — Это место оживает вместе с тобой, Пин, — произнёс Эймон, кладя механику руку на плечо. — Не думал, что ты начнёшь исцеляться так скоро. — Здесь и правда становится красиво… но это не заменит мне дом, — с горечью сказал немец. — Ты правда так считаешь? — загадочно улыбнулся Эймон. — А как же иначе? Этот мир совсем другой. Это не Земля. — Ты думаешь, что попал сюда случайно? Разве может случайность занести за миллионы световых лет от дома в мир, где живут такие же люди? Неужели ты не видишь, что одним своим присутствием улучшаешь жизнь всех на этой планете? С твоим приходом в этот мир всё стало правильнее. Посмотри на них, — он показал руками на местность, где ходили люди, пролетали виарны. Раздавались живые голоса, смех и крики ящеров. — Ты можешь назвать это безжизненной пустыней? — Нет, — покачал головой Пин, всматриваясь в долину. Он действительно больше не был одинок. Здесь не было давящего чувства тоски — только тепло и ощущение нужности. — Но… смогу ли я тут жить? — Зависит только от тебя, — мужчина положил ему руку на сердце. — Только ты можешь дать ответ. Я не смогу, даже если захочу. Моя жизнь ведь закончилась. — Что? — Пин решил, что ему показалось. Однако Эймон посмотрел на него совершенного серьёзно, без улыбки. Эта новость взбудоражила разум, и он проснулся. Всё та же койка, тот же кабинет и Гарольд, сидящий перед голоэкранами. — Быстро ты, — хмыкнул врач. — И двадцати минут не прошло. — Мне приснился очень странный сон, — выдохнул немец. — Какой-то человек разговаривал со мной и сказал, что уже умер. Жутковато. — А что за человек? — заинтересованно спросил Храмов. — Не могу точно сказать… кажется, его звали Эймон. — Эймон Толарес?! — неожиданно воскликнул врач. — Тебе кто-то о нём рассказывал? — Нет, в том то и дело, — сглотнул механик. Зависшая пауза заставила его занервничать. Лицо Гарольда переменилось, время от времени по нему пробегала мрачная тень. Он о чём-то размышлял, это было видно. Затем вполголоса произнёс: — Он был драконоведом с семидесятилетним опытом. Пережил катастрофу двадцатилетней давности, однако умер пять лет назад из-за опухолей мозга. Отказался от лечения, потому что хотел убедиться в существовании загробной жизни. Если ты видел его душу, тогда я не знаю, что и сказать. Пин встал с койки, напряжённо думая. Это действительно было правдой? Может он уже слышал где-то об этом человеке, просто забыл? Лосяш много говорил о том, что во сне обрабатывается информация, полученная за день и даже недолгого взгляда на незнакомца достаточно, чтобы он появился в сновидениях. Может так оно и было? Мимолётный взгляд на фотографию или изображение и вот, воспалённое сознание вовсю тычет этим человеком немцу в лицо? Отчего-то землянина грызли сомнения в правдивости этой теории, и он решил пока не углубляться в детали: всему своё время.