Человечность

На плечо легло нечто тяжёлое, заставив Лили пискнуть от неожиданности. Дарио изумлённо оглядел женщину снизу-вверх, не понимая причины такой реакции. Дрессировщица схватилась за комбинезон, перевела дыхание. — Не надо так пугать, — выдохнула она, забегав глазами. — Извини, не ожидал увидеть тебя здесь. Что-то серьёзное случилось? — мягко поинтересовался мужчина. Обычно жёсткий, вне работы он становился сам на себя не похож: всегда напряжённое строгое лицо расслаблялось, а в глазах сияла доброта, отчего некоторые подчинённые не сразу узнавали своего командира. — Не то что бы, — она стрельнула глазами в сторону Пина и снова спрятала лицо в руки. — Оставьте её, — подошёл к стойке Дэймон. — Если хочет расслабиться, то причину знать необязательно. Командир пожал плечами и повернулся к Жанде, попросив налить крепкого. — Вижу, ты не в настроении общаться, — с сочувствием оглядел он Лили. — Прошу, не привлекай внимания. Я не хочу, чтобы меня увидели в таком состоянии, — не поднимая головы попросила Лили по канальной связи. — А что случилось-то? — инженер уселся за барную стойку, попросил налить сока. — У нашей Лили бутоны распустились, — пояснила Жанде, наливая в стакан густой оранжевой жидкости с мякотью. — Ни за что не поверишь, но это из-за пришельца. — Из-за Пина? Да ладно! — Дэймон хлопнул ладонью по металлической поверхности цвета дерева. — Ты всё-таки оправилась, Ли! Я за тебя так рад! Дрессировщица ничего не ответила, продолжая прятать лицо в руках, чуть подёргивая плечами. Настроение стало портиться всё больше. Она попросила добавить в последнюю порцию измельчённых лепестков. Жанде предупредила о возможных побочных эффектах, что Лили проигнорировала и залпом осушила поданный бокал, вытерла уголки губ. Приятное тепло раскатилось по горлу. Тело окутало долгожданное расслабление. Дэймон безмолвно наблюдал за ней несколько секунд, затем пощёлкал пальцем перед лицом. Женщина блаженно заулыбалась, глубоко вдыхая и выдыхая через рот. Медленно открыла глаза. Дарио переглянулся с барменшей и похлопал Лили по плечу. Она не отреагировал, сидя как статуя на стуле и рассматривая пьянеющим взглядом потолок. — Думаю, с неё хватит на сегодня, — проговорил Дэймон, допивая сок. — Я отведу её в комнату. — Уверен? Она в таком состоянии очень непредсказуема. — Нет никого более непредсказуемого чем я, поверь, — подмигнул инженер и приобнял Лили за плечи. — Пойдём? — Ни за что, — едва шевеля языком ответила женщина и повернулась всем телом в сторону Пина. — Так, нет, — помотал головой Дэймон, понимая, что дрессировщица хочет сделать. — Ты не в лучшем состоянии… Не успел он договорить, как та сорвалась с места. Правда, устоять на ногах она не смогла, потому грузно упала на пол лицом вниз, чуть не свалив вместе с собой стул. Инженер не сдержал смешка, подхватил пьяную женщину под руки, принялся утаскивать с места происшествия под аккомпанемент её криков и безуспешных попыток вырваться. На шум обернулись Стейеры. Джим моментально затих, сидя с приоткрытым ртом и наблюдая, как Дэймон волочит Лили из бара. — Ты что это творишь?! — выпалил он, подскакивая с места. Инженер поднял на него голову, непринуждённо ответил: — А на что по-твоему это похоже? Она напилась, а я сопровождаю. — Дурак! — выкрикнула Лили и укусила его за руку. — Ай! И это твоя благодарность? — отдёрнулся Дэймон и выпрямился. — Ты бы хоть поднял её, — сделал замечание Эйкен, не спеша вставать с места. — Мыть полы, конечно, дело хорошее, но не человеком же. Дрессировщица попыталась встать на ноги, только вот укачивание не позволило ей принять ничего выше сидячего положения. Пин в полном ауте наблюдал. Не было чувство отвращения. Скорее непонимание, почему она здесь и в таком состоянии. Пока Джим ругался с Дэймоном, механик встал с места, подошёл к Лили, помог встать на ноги. Она пятикопеечными глазами смотрела на него и чуть не свалилась с ног, однако он вовремя её удержал. — Ты же… меня не любишь, — протянула она, уткнувшись лицом ему в грудь. — Зачем помогаешь? — Пин, я думаю тебе не стоит, — начал было инженер, однако координатор схватил его за плечи и принялся трясти, попутно выкрикивая немцу: — Я отвлеку его, а ты делай, что должен! Эйкен и Саймон переглянулись и благоразумно решили не вмешиваться. Дорога и так была долгой, а в охапку с нетрезвым человеком, не замолкающим ни на секунду, идти оказалось ещё труднее. Лили всё время норовила упасть или задремать, говоря что-то не связное про любовь и прошлые отношения. Поначалу механик, думал, что она просто бредит. Однако, чем ближе они подходили к лифту, тем более серьёзными становились её слова. Это по-прежнему были несвязные предложения, однако возникли разные интонации. Узнать местонахождение комнаты ему не удалось, потому Пин решил, что пусть пока переночует у него. Хуже точно не могло бы быть. Он аккуратно усадил её на свою кровать, попутно придумывая, где бы самому разместиться. Благо дело в стене нашёлся небольшой отсек, где располагалась раскладушка. — Грегори, - тихо произнесла дрессировщица с гримасой ужаса, заставив немца вздрогнуть. — Он избивал меня, издевался, унижал. Хотя сначала казался таким хорошим человеком. Мужчина поморгал несколько секунд, разглядывая помрачневшую Лили. Она не протрезвела, но изменилась. Будто спрятанное в глубине души вышло наружу и вытекало усиливавшимся потоком. — Я любила его, хотя все вокруг говорили, что Грегори меня погубит, — она посмотрела на него. В серых глазах заблестели слёзы. — Он стал жесток ко мне из-за смерти наших детей, — она захныкала, подняв ладони на уровень лица. — Они даже не успели пожить… умерли внутри меня… Пин на несколько секунд задержал дыхание, настолько болезненно и отчаянно это прозвучало из её уст, кольнув копьём по сердцу. — Два выкидыша… первый на шестом месяце. Мы так ждали… прогнозы были положительными, всё шло гладко. А потом… кровь. Много крови и боль. Не успела прибыть Сфера, как начались схватки. Ребёнок родился мёртвым. На таком сроке его можно было спасти, если бы не это. Второй малыш погиб на третьем месяце… — продолжала отрывисто говорить дрессировщица, заливаясь слезами, прижимая руки к животу и сжимаясь в клубок. — Мои малыши никогда уже не увидят свет. Я не смогла уберечь их… не уследила! Механик начисто забыв про раскладушку подошёл к женщине, сел рядом на кровать, приобнял. — Мои девочки! — она перешла на крик, сжав руки в кулаки. Женщину колотило, будто в приступе конвульсий. Пин схватил её за руки, попытался успокоить, ровным и спокойным тоном шепча: — Всё хорошо. Не бойся. Всё закончилось. Его самого немного трясло от услышанного. Пальцы похолодели, по спине пробежал холодный пот. Выкидыш дело страшное. А если это повторяется… он помотал головой, крепко обняв Лили, удерживая её от безрассудных действий и продолжая ровно и спокойно шептать успокоения. Дрессировщица вцепилась ему в комбинезон, не переставая плакать и кричать. Землянин кожей чувствовал всю ту боль, что изливалась наружу яростным потоком, невольно поставил себя на её место, отчего в груди возник неприятный ком. — Грегори обвинял меня… они умерли по моей вине… — всхлипывала женщина, но уже тише, заметно успокоившись. — Он… винил меня. Пин говорил ей о том, что всё можно исправить. В этот момент она стала для него маленькой девочкой, которая отчаянно искала поддержки. Он не считал времени, когда она, наконец, заснула, продолжая держаться за него. Хватка у неё оказалась крепкая, а попытка уложить по-другому встретила неожиданное сопротивление. Механик осмотрел её лицо. «И правда маленькая девочка, — подумал Пин с нежной улыбкой и аккуратно лёг вместе с ней. — Завтра, надеюсь ей будет лучше». Ему не спалось. Услышанные детали её прошлого встревожили, прогоняя всякое желание даже задремать. Мужчина просто лежал с открытыми глазами, слушая тишину и размеренное дыхание дрессировщицы. На кровати было слегка тесновато, но терпимо. Он сочувствовал ей: пережить два выкидыша, а вместе с ними избиения со стороны близкого человека. Сила воли у этой женщины впечатляла. Не каждый человек способен пройдя через подобное остаться в здравом уме. Механик оглядел её. Умиротворение Лили дало ему возможность немного расслабиться и попытаться уснуть. Может час, может больше, но погрузиться в дрёму он всё-таки сумел.

***

Вокруг был лишь густой туман. Немец не совсем понимал, в той же он равнине, или нет. Женский силуэт промелькнул неподалёку. Мужчина пошёл следом, стараясь не терять его из виду. Он долго преследовал силуэт, пока наконец, не нагнал. Это была Лили. За место комбинезона на ней было белое платье с роскошной юбкой в красный горошек. Вид у неё был крайне усталый: лицо сильно побледнело, синели мешки под глазами, на щеках красовались следы от пощёчин, на разбитой губе засохла кровь. В руках она несла розовое маленькое тельце — плод, с пуповиной и плацентой. Почти полностью сформированный, однако слишком маленький и худой, чтобы выжить. Кровь стекала прямо на платье, оставляя за женщиной кровавую дорожку. Лили прижала плод к груди, заливаясь слезами и отвернулась от него, будто в безуспешной попытке спрятать ребёнка. Послышался крик, но уже мужской. Дрессировщица вдруг отлетела от него на несколько метров и неудачно приземлилась. Она заплакала, пытаясь уползти. Возникла зловещая тень с пустыми белыми глазами. Пин не мог разобрать, какие слова говорило это существо, однако интонация не предвещала ничего хорошего. Сущность быстрыми шагами направлялась в сторону Лили. Механик в ступоре наблюдал за тем, как тень хватает женщину за волосы, поднимает на ноги и наносит серию ударов в живот. Дрессировщица беспомощно хныкала, пока по ногам струилась кровь. После ещё одной пощёчины, её откинуло на землю. Она вздрагивала, заливаясь слезами. Поток крови усилился и вот, из-под юбки вышел густой красный сгусток. Лили, не обращая внимания на грозно нависавший силуэт, взяла вышедший комок в руки и прижала к груди, уже не обращая внимания на удары. Пин был в ужасе от происходящего, однако оцепенение сковало тело, он даже пальцем пошевелить не мог. Словно неведомая сила держала его на месте, не давая вмешаться. Раздался знакомый рёв. Тень обернулась и с криками закрыла лицо руками. Белеарон ворвался в пространство и, грузно сев на землю, мощным ударом головы отбросил зловещую тень в сторону. Лили осталась цела, продолжая уберегать в руках кровавый сгусток. Силуэт, приземлившись, мгновенно вспыхнул ярким пламенем и исчез. Наконец, немец смог пошевелиться и кинулся к дрессировщице. Однако путь ему преградили десять гигантских виарн, возникших будто из неоткуда. Механик примирительно поднял руки вверх, лихорадочно размышляя как обойти огнедышащих рептилий. Внезапный порыв ветра подул ему в спину. Это Акромикс приземлился позади, встал вперёд, защищая Пина почти всем телом. Виарны зашипели, скаля клыки и даже выпуская пламя. Чёрно-белый зверь резко закрыл немца крыльями. Раздался женский крик. Хищники неохотно расступились. Лили уже стояла на ногах, отгоняя летающих гигантов взмахами руки. Особи замкнули кольцо вокруг них. Платье, испачканное засохшей кровью, придавало её опустошённому виду потрёпанность. Волосы спутаны, на лице красовались синяки. Однако она держалась на ногах, хотя по ногам продолжала стекать кровь. В левой руке она держала эмбрион с плацентой. Пин подошёл к ней. Сострадание переполнило его, он хотел просто помочь хоть чем-нибудь, но не знал, как. Ответом на немой вопрос стало резкое движение женщины к нему. Она, выронив эмбрион, крепко обняла мужчину, хватаясь пальцами за одежду. Он прижал её к себе, погладил по светлым волосам. Она оказалась лишь на пол головы ниже. — Теперь ты знаешь, — прошептала дрессировщица и щёлкнула пальцем. Окружавшие их виарны одновременно выпустили разноцветные струи пламени. Он открыл глаза. Сердце бешено колотилось. Пин хотел подскочить с кровати, но вовремя сообразил, что Лили по-прежнему рядом. Лицо расслаблено, она слегка улыбалась. Ему было приятно наблюдать за тем, что ей стало лучше. Мужчина медленно принял сидячее положение, стараясь не разбудить дрессировщицу. Каждый раз, как она шевелилась он замирал и даже задерживал дыхание, боясь, что может потревожить её мирный сон. Осадок ото сна остался сильный. Лили, державшая плод, отпечаталась в памяти, словно фотография. Он мог до мельчайших деталей вспомнить этот момент и ужасаться сущности происходящего. Женщина замычала, привлекая его внимание. Ей с трудом удалось разлепить веки, плохо соображая, где сейчас находится. — А что ты делаешь в моей комнате? — с зевком спросила Лили, лениво потирая глаза. Затем замерла, огляделась вокруг и бодро подскочила с места. — О боже… я что-то натворила?! — выпалила она, мотая головой из стороны в сторону. — Всё в порядке! Я сам тебя привёл, — улыбнулся Пин. Дрессировщица захлопала ресницами, несколько секунд молчала, закусив указательный палец. — Я, пожалуй, пойду, — сказала она и подскочила с постели, однако не рассчитала своих возможностей после алкоголя и чуть не свалилась на пол, благо дело, механик был готов к подобному, успешно подхватил и вернул на кровать. — Или нет… — Ты здесь переночевала, так что поздно убегать, — усмехнулся немец, уперев руки в бока. Женщина снова с опаской огляделась. — Ничего страшного я с тобой не делал, не волнуйся. — А я ничего такого не делала? — с осторожностью поинтересовалась Лили. — Вроде нет. Вообще на моей планете не отвечать на подобный вопрос считается хорошим тоном, — пожал плечами механик, активируя голограмму, показывающую время. Около девяти утра. — Высший Разум, — вытерла лоб женщина, — надеюсь я никого не обидела. — Не считая того, что ты укусила Дэймона, всё хорошо. — Это пустяк. Джим рассказывал, что я однажды к Белеарону с признаниями в любви и поцелуями лезла. К сожалению, или к счастью у этой старой виарны отличная память. Коллеги подпустили меня к нему только потому, что решили потешиться, — вздохнула Лили. — Им это удалось. Хотя это не отменяет того факта, что он больше всех любит меня, — в её голосе прозвучала гордость. — Хорошо, что я навредить никому не успела. Ох, время завтрака уже. Предлагаю пойти, пока всё свежее не разобрали. — Сможешь идти? — с некоторым волнением спросил Пин. — Надеюсь, — женщина аккуратно поднялась с кровати, несколько секунд постояла на месте. Голову слегка кружило, но это было терпимо. Шли они не быстро, хотя пару раз дрессировщица умудрилась оступиться на ровном месте, потому большую часть пути держалась за руку механика. Она чувствовала себя значительно лучше: больше не мучила страсть, однако щёки покраснели, стоило ей осознать своё положение. Идти так близко и беседовать с пришельцем доставляло женщине удовольствие. Пин оказался прекрасным слушателем, отчего симпатия усилилась ещё больше. Они вошли в столовую и Лили не сразу поняла, что несколько десятков пар глаз, смотрели прямо на них: кто с восхищением, кто с недоумением, кто просто с любопытством. Дрессировщица отпустила руку Пина, более уверенно подходя к столику, где восседали все Стейеры вместе с Вильямом. Пилот хранил молчание, но Эйкен всё же пытался его разговорить. Когда она села рядом, на плечи упали чьи-то руки, заставляя женщину вздрогнуть. Это был Дэймон, сверкающими глазами смотревший на неё и подошедшего Пина. — Я рад, что у вас всё получилось, — подмигнул инженер и не дожидаясь ответа, быстро покинул столовую. — Теперь говори, сестрёнка, что это было? — раздался в канале возмущённый мыслительный поток Джима. — Честно говоря, сама не очень поняла, — пожала плечами дрессировщица. Подлетела Сфера, приняла её заказ и улетела в сторону кухни. — Между нами ничего такого не было… — Врёшь, по глазам вижу, — хитро заулыбался рыжик, сомкнув руки в «замок» и подпирая подбородок. — Выкладывай. — Может ты не будешь лезть в её личное дело? — вмешался Эйкен, демонстративно ударив кулаком по столу и вступив с братом в зрительную дуэль. — Парни, остыньте, — обратился к ним Саймон. — Из-за чего вся напряжённость? Пин поглядел на всех присутствующих недоуменным взглядом, пытаясь понять, о чём идёт речь. Решив немного развеять обстановку, он сказал: — А как вы вчера провели время? — Вполне сносно, — показал большой палец отец семейства. — И, если бы кое-кто не начал спорить, мы бы не ушли из бара раньше времени, — его взгляд переходил с Эйкена на Джима и обратно. — Так что мы просидели не дольше твоего, — он похлопал механика по плечу. — А как ваши дела? — поинтересовался координатор уже у Лили. — Спасибо Пину, за то, что не дал мне натворить глупостей, — застенчиво улыбнулась женщина. Саймон кивнул и по канальной связи передал сыновьям: — Видимо, они спали вместе. Джим подскочил с места, чуть не перевернув стол, пока Эйкен восхищённо улыбался. — Как ты узнал? — только и смог выдать рыжик. — Посмотрите на них внимательнее. Разве не видно? Между ними искры скачут, да и не оставил бы Пин её одну в таком состоянии. Она даже ходить не могла, и её до сих пор, видимо, пошатывает, раз они пришли под ручку. Так что, Джим, тебе ещё учиться и учиться. Старший из братьев обижено надул губы и сел на место. Младший ткнул его в плечо, с насмешливой улыбкой. Лили не обращала на них внимания, поглядывая на Пина. Немец глядел в одну точку, видно, погружённый в воспоминания. — Что случилось? — спросила она по закрытому каналу. Он посмотрел на неё, выдержал паузу и ответил по коммуникатору. Сообщение было нечёткое, но расшифровываемое: — Я сочувствую. Ты действительно пережила кошмар. Лили опешила. «М-да, развязался язык, — подумала она. — Всё-таки была плохая идея снимать напряжение алкоголем». — Не бери в голову. Что было, то прошло. А в пьяном бреду я могла наболтать многого. Только вот она сама не верила тому, что говорила. Прошлое следовало за ней по пятам. И стоило ей видеть кровь, как в голове всплывали страшные события: она лежала в медблоке, мучаясь от болей преждевременных родов, оставив за собой кровавый след до самой койки. И скрывать свою боль ей было трудно. Иногда происходили выплески, сродни истерическим припадкам. Обычно её успокаивали снотворным. Но в этот раз она хорошо запомнила крепкие объятья, удержавшие её от падения в бездну.  — Спасибо, — прошептала она механику и с трудом приступила к завтраку.