Человечность

— Эймон был забавным человеком, — не сдержал улыбки Джим, делая глоток чая, слегка поморщился от кислого фрукта, попавшего на губы. — Возможно, самый продвинутый из своего поколения. Он всегда видел шире всех, хотя его странные теории вызывали сомнение в его адекватности. — Он разрабатывал теорию деградации человеческих душ, — продолжил Найджел. — Согласно ей, эта планета имеет очень толстую многомерную оболочку, из-за которой энергия, не может покинуть пределов планеты. Как говорил профессор Толарес, все существа наделены духом, в который записывается жизненный опыт. И всё, что попадает на Радиан-08 остаётся в нём, но на другой мерности. Звучит, как мистика, но на самом деле это реально. Иногда наши датчики реагируют на возмущения данной оболочки. — Ближе к делу, — закатил глаза координатор, явно не переваривая такие подробности. — Так вот, про саму деградацию. По сути своей, с душами ничего такого не происходит. Просто люди перестают воплощаться в людей и весь их накопленный духовный опыт переходит к животным. А вот энергетика животных передаётся новому поколению колонистов, из-за чего они стали агрессивными, упав в своём развитии до уровня людей Великих Войн. Такова суть теории. — Это звучит… слишком мистично, — покачал головой Пин. — Но отрицать факт изменения настроения целых поколений глупо. Я изучил все архивы, все статистики, исторические записи. На основе всего этого, мне удалось разработать статистическую кривую, — Найджел достал из нагрудного кармана комбинезона маленький прямоугольник, напоминавший старые мобильные телефоны Nokia. Зажал пальцами. Высветился голографический график трёх функций, обозначенных зелёной, красной и синей полосой. Вертикальная ось обозначала количество психологических отклонений. Горизонтальная — поколения, разделённые на шесть промежутков. Синяя полоса, будто неохотно, шла вверх, пока красная делала это резкими скачками. Зелёная, напоминавшая по форме гиперболу, стремилась к нулю, начиная свой путь совсем не от первого, а только от второго поколения. Затем Найджел включил ещё одно изображение и наложил их друг на друга. Линии почти совпадали. — Первая — это наблюдения и прогнозы Эймона. Вторая — мои подсчёты, высчитанные в течение бессонной недели. — Если бы я что-то понимал в высшей математике, то подобрал нужную мелодию из формул, — с горечью усмехнулся Эйкен, подбирая ноты на многозадачном инструменте. — Тут понимать нечего, — покачал головой Найджел. — Теория профессора Толареса оказалась верна в точности до самого болезненного птенца виарны. Я даже высчитывал влияние людей на наших хищников. Абсолютное большинство, за редкими исключениями, превосходили предыдущие поколения в уровне понимания команд и отличались покладистостью, а также чертами характера, которые ранее среди этого вида не наблюдались. — Проще говоря, все наши умершие родственники теперь летающие бестии, — пожал плечами Джим, положив в рот пропитанный чаем кусок фрукта, похожего на лимон. — И я не удивлюсь, если один из недавнего выводка — наш дедуля Эймон. — Это можно проверить, если доберёмся до технологий цивилизации Холли. — Стоп, — поднял руки Пин. — Хотите сказать, что на этой планете есть ещё что-то? — До нас эту планету уже колонизировала цивилизация, которая вымерла, оставив после себя огромные шары из неизвестного вещества, что не смогли вскрыть даже лазерные буры, — пояснил Джим. — Эту находку, я так понимаю, «уцелевшие» города предпочли не разглашать, дабы не привлечь сюда дополнительную проверку, — пожал плечами Найджел. — Но почему? Разве эти постройки обнаружили недавно? Колонии же двести с лишним лет! — изумился механик. — В том-то и суть. Шары проявились только после катастрофы на Юнте-6, — почесал подбородок юный гений. — Словно взрыв реактора и всё произошедшее стали катализатором. Ранее ни один датчик не мог их обнаружить. А теперь, — он активировал другое голографическое изображение, показывавшее множество кругов разных цветов, менявших размеры каждую секунду. — Сферы пульсируют не замолкая. Удивительно, что технологии Родины их не засекли. — Их прячут. Даже наши примитивные глушилки могут скрыть этих великанов, — вздохнул рыжик. — А что находится в этих сферах? — с горящими глазами вопросил немец, не отрывая взора от волн. — Если бы мы знали. Посланные экспедиции показали, что это гигантские сооружения, десяти километров в диаметре, покрытые необычным веществом, которое имеет металлический блеск и легко меняет форму. Наши роботы не смогли проникнуть внутрь этих сооружений, а сканеры не прошли дальше третьего слоя, хотя по толщине он всего лишь несколько миллиметров. — Огромные, однако, шарики, — усмехнулся Эйкен, подобрав нужный аккорд. — Наиболее вероятно, что это были города. Нам этого не узнать, если не попадём туда. Что самое интересное, экспедиции учёных туда посылались неоднократно за двадцать лет. Вот только, результатов ноль. Механизмы защиты просто не позволяют проникнуть внутрь. Хотя, из полученных данных ясно, что система защиты их сканировала и прогоняла при помощи звуковых волн, вызывающих сильные головные боли. — А вы не посылали туда своих? — сглотнул Пин. — Хотели, да только некогда. Только и успеваем, что концы с концами сводить. Ты же понимаешь нашу ситуацию — каждый человек на счету. А если системы безопасности этих сооружений начнут активные действия, то это самоубийственное дело, соваться туда. Потому, нам остаётся только уповать нашими мечтами о недостижимых технологических открытиях. Землянин непонимающе оглядел координатора и юного учёного. В груди снова возник странный жар, а в голове всплыли обрывки недавних снов. Он чётко помнил, что видел эти огромные сферы в сновидениях. И вот, узнав об их существовании, он загорелся непреодолимым желанием добраться до этих древних сооружений. — Я могу туда пойти! — после секундной паузы выпалил он. Гробовую тишину нарушил неправильно взятый аккорд. Эйкен смотрел на немца широко раскрытыми глазами, оцепенев от таких слов. Через пару секунд пальцы парнишки пошевелились и пробежались по струнам, создав странную, переливистую мелодию. — Ты свихнулся? — встряхнул головой Джим. Рыжие кудри спутались в небольшие колтуны. — Не хватало нам ещё твоих проделок! — Стой, — поднял ладонь Найджел, глянув искоса на механика. — В этом есть смысл. Он единственный здесь не занят ничем особенным. И он имеет полное право идти туда, куда захочет. — Найдж, это звучит как бред! — развёл руками координатор. — Вдруг его убьёт? У нас только появился шанс достучаться до Родины, а ты хочешь всё бросить и послать пришельца на верную смерть?! — Во-первых, он останется жив. Ещё никто из экспедиций не погибал, включая роботов. А если моя гипотеза верна, эти механизмы распознают в нём неместного и, может быть, примут. Либо просто не позволят войти. Во-вторых, он пойдёт не один. Я буду сопровождать его. — Так, а вот это уже сумасшествие! — Стейер подскочил с кресла, резким движением опустив наушники на шею. — Тебе запрещается покидать пределы нашего города. Ты же еле на ногах стоишь! Опухоль слишком непредсказуема! — Запрещать нам может только Харис и совет, в котором ты, конечно, имеешь право голоса. Только я сомневаюсь, что наш командир запретит эту вылазку. Что если нам удастся проникнуть в логово древней цивилизации? У нас появится возможность защитить себя и докричаться до Родины! — глаза парнишки загорелись яркими огоньками. Щёки порозовели, болезненность на секунду отступила. — Мы хорошо подготовимся к этому походу, — подал голос Эйкен и взял несколько звучных аккордов. — И ты туда же, — покачал головой Джим и схватился за волосы, медленно осел. — Почему вам всем тут не сидится? — Потому что нам надоело, что из-за несправедливости страдают сотни невинных людей! — выкрикнул младший Стейер, и в подкрепление своих слов заиграл басами, рывками задевая клавиши и струны. — Как люди задыхаются здесь от безысходности, загнивая заживо в огромной коробке! — ещё несколько тяжёлых аккордов, от которых у всех присутствующих пробежали мурашки. — Нами управляет инерция и усталость. Нам пора выходить и дышать свежим воздухом, ловить ветер руками и протаптывать тропы на скалах! — Плохой из тебя рифмоплёт, — хмыкнул Джим, скрестив руки на груди. — Зато я не боюсь глядеть правде в глаза, братец, — младший подошёл к нему вплотную, наклонился. Две пары ярко-голубых глаз пронзали друг друга в немой дуэли. Младший отвернулся первым. — И если ты не хочешь нам помогать, то хотя бы не мешай… ради мамы… — Откуда тебе знать, чего она хотела? — процедил рыжик, изменившись в лице. — Я нашёл информацию в архивах, — встал между ними Найджел. — Она должна была участвовать в самой первой экспедиции из людей Юнты-6. И если бы не второй поход карателей, они бы смогли добраться до цели. Джим сжал руки в кулаки, отвёл взгляд и поморщился. Пин видел, что парню больно. Он встал с кресла и положил ему руки на плечи. Координатор раздражённо глянул на него. В глазах было полно слёз. — Мне не нужна твоя жалость, — севшим голосом прошипел он. — Я сочувствую, — сглотнул механик. — Но нужно двигаться дальше. Иначе все жертвы были напрасны. Стейер скривил губы, прикрыл глаза. Затем снова посмотрел на немца. Пронзительно, сквозь душу. Будто из них вот-вот могли вырваться настоящие лазерные лучи и пробить черепную коробку землянина насквозь. — Если у тебя ничего не получится, ты никогда больше не выйдешь на поверхность, — это было адресовано Эйкену, но от интонации обычно весёлого координатора, холодок пробежал по спинам всех присутствующих.

***

Акромикс зарычал, потряхивая головой. Его сильно раздражало седло, снять которое оказалось непосильной задачей: много ремней, да и сама конструкция всё больше вливалась в форму тела, отчего просто скинуть не получалось, а ударяться спиной о скалы хищнику изрядно надоело. Пин глубоко вздохнул, рассматривая шипастую морду своего напарника по полётам. Каждый взлёт был рискованным и даже надёжные ремни и лётный костюм с застёжками не гарантировал полной безопасности. Но немец продолжал подходить к гигантской виарне, пытаться взять управление на себя, находить способы достучаться до упрямого хищника. Механик стал снисходителен к выкрутасам зверя, более не паникую от каждой внезапной «бочки», или падения стрелой в воду. За десяток тренировочных полётов он сумел понять одну простую истину: Акромикс не желал ему зла, он лишь пытался вернуть себе былую независимость, в которой провёл всю жизнь. Лили успокаивала землянина после каждой попытки, внушая ему, что чем больше он старался, тем лучше получалось. Пару раз она применила стальной тон, когда эти двое оказались в шаге от ссоры. Ведь для результата дрессировать порой нужно и всадника. Пин протянул к виарне руку. Акромикс хоть и не отличался послушанием, всё же покорно опускал голову и урчал. Физических контактов становилось всё больше, ведь это, по словам Лили, укрепляло доверие. Она оказалась права: мужчина перестал нервно подрагивать от прикосновений к горячей чешуе. Ящер, в свою очередь, поддерживал поощрение приятным урчанием, походившим на гудение мотора грузовика. Женщина подсказала немцу, что делать подобные минутки расслабления нужно и после полётов, особенно удачных. Ведь как ещё показать животному, что оно всё делает правильно? Почесав несколько труднодоступных мест за рогами, от которых виарна довольно закатывала глаза, механик похлопал её по шее и запрыгнул в седло. Закрепил все ремни, застегнул жилет, поправил шлем, крепко ухватился за руль и поднял глаза к небу. — Позволь Акромиксу стать твоими крыльями, — передала ему сообщение Лили, садясь в транспорт. Землянин выдохнул, припоминая все полёты. Самый долгий около получаса. Самая высокая точка — восемьсот девять метров. Самое глубокое погружение в воду — пятнадцать метров. Нужно бить рекорды. Он надавил на руль, командуя взлетать. Эту часть они отработали идеально, что не могло не радовать. Акромикс не фыркнул, не вздохнул, а молча двинулся на всех четырёх конечностях вперёд, к обрыву. Затем замахал крыльями, продолжая бежать на ногах. Толчок на самом краю. Перепонка поймала воздушный поток, отправляя гигантскую виарну в полёт. Пин не спешил подавать команды. По плану, их нужно было увеличивать постепенно, что последний полёт ярко продемонстрировал: всего за четыре команды удалось продержаться в полёте добрых десять минут. Снова свобода ударила в лицо сильнейшим порывом холодного ветра. Его всегда тянуло вверх, ближе к облакам. Он повернул руль чуть влево, корректируя направление. Акромикс подчинился команде, что приятно удивило механика, однако терять бдительности тот не стал: добрый десяток попыток научил его ожидать от зверя любых выкрутасов. Этот раз не стал исключением. Команда «вверх» была благополучно проигнорирована. Снова падение в крутое пике. Однако Пин не стал пытаться вернуть горизонтальную позицию. Паника, раньше охватывавшая его в подобные моменты, сменилась любопытством. На что действительно способно это непредсказуемое животное? Он надавил на стремя. Электрический импульс, добравшийся до основания хвоста, заставил его дёрнуться, отчего Акромикс закружился вокруг своей оси. Будто в знак одобрения, он радостно взвизгнул, прижимая к телу крылья. Чем не штопор? Мужчина видел, как блестит приближающаяся поверхность воды, в которую они погружались каждый раз, чудом ускользая от смертоносных челюстей морских хищников. Именно поэтому кислородная маска стала предметом необходимости. Немец зажал кнопку на жилете. Щелчок. Из нагрудного отсека выскочила кислородная маска, похожая на прозрачный пузырь. Прижав её к лицу, механик, на всякий случай, задержал дыхание. В десятке метров над водной гладью, вращение остановилось и они стрелой погрузились в ледяную воду. Акромикс моментально извернулся, принялся двигать хвостом и хребтом, немного помогая себе крыльями. Вынырнув и сделав глубокий вдох, гигантская виарна вновь нырнула. На песчаном дне виднелись небольшие рептилии, которые не могли причинить вреда. Крупных хищников не наблюдалось. Пин, наконец, вдохнул. Маска работала исправно. Он рассматривал дно, не спеша подавать команду вылетать. Любопытство стало слишком сильным. Хотелось добраться до дна, коснуться его пальцами, помять мокрый песок другой планеты под иной водой. Акромикс, словно прочитав его мысли, снова вынырнул, глотнул воздуха и вновь погрузился, двигаясь подобно дельфину. Глубина двадцать метров, а вода предельно чистая, несмотря на небольшое волнение поверхности. Солнечные лучи пробивались сквозь толщу воды, добираясь до песка и открывая различные детали. Пин повернул голову в сторону и обомлел: всего в паре десятков метров песчаное дно сменялось каменистой поверхностью. Переход слишком резкий, границы слишком правильные и ровные. Он скомандовал Акромиксу подниматься вверх. Хищник послушно вынырнул, сделал несколько сильных хлопков крыльями, поднялся в воздух и завис в пяти метрах над водой. Механик осторожно направил руль вправо, надеясь на понимание огнедышащей рептилии. И эта команда была выполнена. Границы дна прекрасно виднелись с такого расстояния. Действительно, переход от песка к камню был слишком резкий, учитывая, что более светлая часть дна находилась заметно глубже скал. Осмотрев всё ещё лучше, Пин увидел в очертаниях этой границы форму идеального шестиугольника. Слишком странно для естественного хода разрушения пород. Заставить Акромикса приземлиться оказалось намного сложнее. Огнедышащая рептилия не желала отлетать от странного места далеко, всё время описывая круги над водой. Это привлекло внимание нармивы, которая, недолго думая, выпрыгнула из воды, в попытке схватить чёрно-белого зверя за хвост. Лили, наблюдая за происходящим с помощью увеличительных очков, взволнованно поджала губы, крепче сжала кулаки. Однако механик сумел-таки вырулить гигантскую виарну в сторону скал. Они спокойно прилетели до места, где их ждала побледневшая дрессировщица. Однако в самый ответственный момент, Акромикс пролетел мимо, затем взмыл вверх. На высоте в сто пятьдесят метров ящер сделал «мёртвую петлю» и только после выравнивания, за которое Пин не удержался и выругался, они пошли на посадку. Распахнув крылья, точно парашюты, ящер грузно приземлился. Немец переместил очки на шлем и с радостными криками поднял руки. Акромикс с довольным видом издал рёв и лёг на землю, совершенно вымотанный. Механик расстегнул все ремни и, чуть не споткнувшись на крыле зверя, направился к женщине, счастливый, как ребёнок. Она тут же подбежала к нему и внимательно осмотрела. — Я живой, не волнуйся, — выдохнул механик. — Только замёрз немного. — Ох, Высший Разум! — только и смогла вымолвить она. Пин покосился на виарну: — Пришлось импровизировать. Снова. — Я рада, что всё в порядке, — облегчённо выдохнула женщина и протянула ему полотенце. — Только есть странность, — вытирая лицо, начал землянин. — Где-то в районе северо-востока, чуть ближе к тем скалам, — он показал рукой на острые пики, возвышавшиеся над водой и разбивавшие волны. — Песчаное дно имеет форму шестиугольника и находится на пять метров глубже скалистого дна. — Так вот, что там находится, — взволнованно произнесла Лили и достала из кармана небольшую пластину. На ней высветилась голограмма, показывавшая море и красные точки. — Это все ваши падения в воду. — О мой бог, — немец даже снял шлем. Все десятки падений происходили над этим «шестиугольником». Акромикс нервно фыркнул, наблюдая за ними. В какой-то момент он резко вытянул крыло и сбил механика с ног. Лили попыталась удержать его, чем обрекла себя на падение. Очнулась она на нём. Дрессировщица смотрела Пину прямо в глаза. Её сердце предательски заколотилось сильнее. «Почему так близко? Почему именно сейчас?» — мысленно вопрошала она, обращаясь к Высшему Разуму. Ответа, разумеется, не последовало. Бледность сменила краснота. — Ничего страшного, — как-то неловко улыбнулся немец, не спеша шевелиться. Они пролежали в тишине несколько секунд, сверля друг друга взглядами полного отчаяния. Гигантская виарна положила голову на землю, не сводя глаз с устроенного спектакля. Женщина чувствовала, как её щёки горят, хотя землянин и сам не выглядел бледным. Как на зло они согрелись и холод моря не беспокоил. Было непривычно. Даже слишком. По их телам одновременно поползли мурашки. — Может, мы встанем? — тихо предложила Лили, понимая, что чем дольше это будет длиться, тем неизбежнее станет продолжение. — Хорошее предложение, — хрипло ответил Пин, отчего-то тяжело вздохнув. — Аккуратнее. — Читаешь мои мысли, — потупила взгляд дрессировщица. — Ладно, сейчас. Она перевернулась на спину и, оказавшись на земле, быстро встала. Пин приподнялся на руках и будто неохотно поднялся на ноги. — Подожди, — механик подошёл к женщине ближе, протянул руку к её волосам и быстрым движением убрал кусочек грязи. Лили спокойно ждала, немного смутившись. Немец без задней мысли быстро пробежался взглядом по её лицу, невольно залюбовавшись цветом глаз. В эту же секунду Пин произнёс то, от чего его щёки запылали. — Твои глаза… похожи-и на серебристую луну. Опешив от собственных слов, землянин отошёл от дрессировщицы на несколько шагов и почесал затылок, пытаясь создать иллюзию непринуждённости. — Спасибо, — она с неловким видом отвернулась. Чёрно-белый зверь любовался этим зрелищем с удивительно ехидным для обычного животного выражением глаз. — Поедем? — предложила Лили, кивая на машину. — Д-да, пожалуй, — закивал Пин. Оставшуюся дорогу они молчали, время от времени неловко косясь друг на друга. А вот огнедышащая рептилия издавала странные кряхтения, будто насмехаясь над смущением людей.