Человечность

— Я видел так много бед и не понимал, почему они случились. Почему именно мы? Что мы сделали не так? Похоже, мне, как человеку не столь развитому, не дано было понять, что причины лежали на поверхности. Были столь очевидны, что сейчас мне остаётся только смеяться над тем, как всё оказывается просто. — И какой вывод ты из всего сделал? Что стало причиной? — Думаю, всё из-за наших технологий. Мы закрыли ими себе доступ до настоящего потенциала. А заменив иммунитет нанороботами, множество языков на кашу из слов и всунув себе в мозги импланты, мы потеряли самое ценное, что было у нас до революции. Мы потеряли человечность. Повисла пауза. Тишина была густой, словно длилась целую вечность и ей не было конца. — И наши юные дарования, — сквозь слипшиеся губы продолжил. — Наши гении… мы просто задушили их потенциал собственными руками. Они могли бы общаться и без всех этих механизмов. Они должны были. Но мы, считая себя самыми умными и дальновидными, просто перекрыли им все пути. Им больше ничего не оставалось, как уйти от нас. Слепых, немых, глухих, разучившихся чувствовать. Им не нашлось места среди всех этих искусственных подобий людей. Машины всё-таки нас победили тогда. Мы считали, что лишив роботов самообучающихся программ подчинили их и избавились от последствий. Как же мы ошибались… — Считаешь, слишком поздно всё исправить? — Считал. Пока в наш Высшим Разумом забытый мир не пришёл этот маленький человек. Буквально свалился с другого конца Вселенной, подарив нам вместо тысяч примитивных изобретений каплю человечности. И наши механизмы… они просто в нём не прижились, кроме переводчика. Это невероятно. Настолько чист и не запятнан, что даже машина, имитирующая человека искуснее самих людей в колонии, заметила, как он отличается от всех. И мне довелось с ним поговорить. Он действительно другой… — И что же по-твоему будет дальше? — Теперь всё зависит от тяжелобольного маленького гения — последнего, кто ещё не покинул нас.

***

Сделал глубокий вдох. Голова раскалывалась, по телу растекался жар. Он закашлялся, привставая на руках. Увидел над собой звёздное небо. Попытался встать. Ноги не слушались, головокружение заставило вновь лечь. Мужчина попытался перевести дыхание, но почему-то одолевало странное беспокойство. Почему он чувствовал себя иначе? Почему эти созвездия кажутся такими незнакомыми и знакомыми одновременно? Повернулся на бок, трогая руками холодные пески ночной пустыни. Ему это что-то напоминало, только вот что? Сердце стучало сильно и быстро, словно взывая к заблудшему в тумане разуму. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. В ушах сильно зачесалось. Стряхнув с левой руки песок, почесал внутри уха. Застыл, когда почувствовал инородное тело. Ему удалось вытащить объект меньше булавочной головки. Принял сидячее положение, глядя на звёзды. Снова и снова задавал себе вопрос, почему всё кажется ему таким знакомым и, в тоже время, совершенно иным? Аккуратно встал на ноги. Медленно пошёл, сам не зная куда. Сердце стучало в районе висков, а к горлу подкатил горький ком. Чем дальше он шёл, тем сильнее становилось чувство, что он кого-то позади себя оставляет. Слёзы потекли по щекам. Мужчина сиротливо вытирал их, продолжая шагать в неизвестность. Ровно до тех пор, пока не услышал над собой хлопки крыльев. Отступил на шаг, разглядев на фоне звёзд силуэт огромного животного, напоминавшего ни то рептилию, ни то причудливую летучую мышь. Услышав рёв, осознал, что ему это до боли знакомо. Знаком именно этот причудливый зверь. Огромный шипастый летающий ящер приземлился совсем рядом и сделал к нему пару шагов, громко вдыхая ноздрями воздух. Огоньки глаз блеснули во мраке. — Акромикс, — сам не понял, почему это слово сорвалось с губ. Сделал шаг назад, когда зверь приблизил морду. В лицо ударил горячий поток воздуха, как будто от двигателя самолёта. Сглотнул, протягивая к нему дрожащую руку. Но прежде чем успел коснуться чешуи, зверь растворился в воздухе, а в лицо ударили лучи света, будто прожектора. Затем возникли корабли. Множество кораблей. На месте пустыни вырос громадный город. Ночь сменилась днём, одни лица другими. Среди них он запомнил только два, и то, лишь по глазам, полными чего-то знакомого и такого родного. Едва он успел ощутить приятное тепло, как весь город объял огонь. Повсюду был дым, а рычащие тени сверкали глазами и сжигали одного человека за другим. Мужчина кричал кому-то, но сам не понимал зачем. Незнакомые имена и слова вырывались из собственных уст. Рванул к женщине с детьми, которых едва не сожгли летающие тени. Закрыл собой, ощущая, как в груди горит, буквально жжёт. Словно он сейчас вспыхнет ярким пламенем, намного ярче смертоносных струй крылатых чудовищ. Прямо над ним пролетело невероятных размеров создание, которое выпустило в него залп. Но вместо того, чтобы сгореть, он стоял посреди огненного вихря и наблюдал, как одну за другой сменяют картины знакомые до боли в грудной клетке. Среди них увидел женщину, из-за которой его сердце застучало так сильно, словно вот-вот бы взорвалось. Пламя угасло, оставляя его наедине с непроглядной тьмой. Где-то в её глубине возникли сияющие сферы. Они загорались маленькими звёздами, соединяясь блестящими нитями, формируя замысловатую конструкцию. В глаза ударила яркая вспышка. — Пин! Пин! Ты меня слышишь? — раздался приглушённый голос, словно находящийся под водой. — Зрачки реагируют, — выдохнул кто-то. — Я уж боялся не откачаем… — Пин! — послышался над ним женский голос и он увидел знакомое лицо, ощущая на щеках горячие ладони. — Пин, слава Разуму, ты жив! — Ли… ли, — едва ворочая языком произнёс механик, пытаясь держать свинцовые веки открытыми. Фонарик больше не светил в лицо и теперь он мог чётко видеть встревоженные лица Эйкена, Дэймона и Лили. — Дружище, ты нас до обморока напугал! — выдохнул инженер. — Ты как-то поосторожнее в следующий раз. Грудная клетка отчего-то болела, словно кто-то сильно на неё давил. — Где мы? — тяжело поморгал механик. — На поверхности. Найджела засосала та штука, и мы совершенно без понятия, жив ли он вообще. О, а ещё у нас у всех отказали нанороботы, переводчики и коммуникация. Но мы прекрасно друг друга понимаем, что меня весьма тревожит, — пролепетал Эйкен, едва не запинаясь, так прерывисто он глотал воздух. — Наверно, мы всё-таки уже отдали Высшему Разуму энергию. — Не грузите его, — сделала замечание дрессировщица. — Дайте отдышаться. Всё-таки, десять минут реанимации… — Что… случилось? — землянин попытался привстать на руках, но тело совершенно не слушалось. Он остался лежать, одним взглядом прося Лили не отходить далеко. — У тебя или конкретно у всех? — уточнил Стейер. Не дожидаясь ответа, продолжил: — В общем, эта хренотень инопланетная нас к себе не пустила, но зато поглотила Найджа, а нам вручила электромагнитный импульс или что-то вроде того, который вырубил вообще всю технику на планете! — Уверен, что всю? — скривил бровь Дэймон. — Для такого трюка мощность должна быть явно побольше, а учитывая, что мы были в эпицентре… — Дай договорить! — помассировал виски Эйкен. — Просто со мной брат не может связаться, хотя я чувствую, что пытается и уже всех на уши поднял! — Чувствуешь? — поморгала Лили. — Да! Не знаю, как это объяснить. Я будто чувствую всех вас не физически, но… мыслями и телом, что ли. И меня это тревожит! Нет, я и раньше за собой это замечал, просто не думал, что оно будет настолько сильным. — До восстания машин на Родине такое явление изредка документировалось, — неуверенно проговорила Лили. — Но после появления в наших телах нанороботов, оно… перестало проявляться. — Если бы. Меня иногда так колбасило, что приходилось травкой глушить, — всплеснул руками Эйкен. — Джим, твою материю, живой я!!! — подскочил на ноги и выкрикнул в небо с такой силой, что казалось крик можно было ощутить физически. Пин поморщился, а в груди что-то болезненно сжалось. И это ощутил не он один. — Слава Высшему Разуму, ты заткнулся, братец, — проворчал младший Стейер. — Да, прикинь, я живой! И даже не умер от удушья на побережье! — Не думаю, что он тебя слышит, — покачал головой Дэймон. — Тогда почему я его слышу так чётко? Он будто прямо здесь, со мной разговаривает! — Это невозможно! Телепатические способности нереальны без применения механизмов. — Джим просит передать, чтобы ты перестал занудствовать и сам проверил. Дэймон лишь помотал головой, словно отгоняя наваждение: — Этого не может быть. Как же… как же мы без технологий? — Но прямо сейчас мы же общаемся, — с надеждой взглянула на него Лили. — И понимаем друг друга. Продолжить им не дал шум. Сначала это походило на отдалённый грохот, будто вдали бушевала гроза. Скалы под ними завибрировали, сначала незаметно, лишь мелкие камушки издавали небольшой шум. Но с каждым мгновением грохот всё усиливался, а вибрация становилась ощутимее. Чем сильнее трясло землю, тем больше люди вжимались друг в друга. Ночь внезапно сменили яркие лучи света, исходившие из-под земли и с неба. Одной за одной в небе загорались яркие шары, затмив собой основные луны планеты. — Пожалуйста, только не конец света, я не готов! — сглотнул Эйкен, хватаясь за плечо принявшего сидячее положение Пина. — Я не хочу умирать так рано! — Смотрите! — Лили словно вообще не волновало приближение катастрофы. Она указывала рукой туда, где летела огромная стая гигантских виарн. В свете искусственных спутников их наблюдалось больше сотни. Среди них нашлись и левиафаны, уступавшие Белеарону лишь в несколько метров, заметно выделяясь среди остальных крылатых теней. Землетрясение затихло лишь на несколько минут, чтобы вновь вернуться с удвоенной силой. Скалы осыпались и огромные глыбы падали в море, пока сама вода медленно отступала в небывалом отливе. Спастись от катастрофы не было совершенно никакой возможности: машина не работала, а гигантские виарны, которых дрессировала Лили явно не собирались возвращаться. Даже Акромикса не было видно. Где-то из толщ воды показался кусок сферы, к которой они ранее совершали экспедицию. Сияющая ярким голубым светом, она всё больше выходила из-под земли, будто пузырь, раздуваясь всё больше. — Ещё не поздно передумать. — Я не отступлю. Я нужен им. Они нужны мне! — Тогда не бойся и смотри! Сфера медленно и с огромным шумом изрыгалась поверхностью планеты, поднимаясь всё выше. — Но что мне делать дальше? Я не уверен, что сделаю всё правильно. — Я направлю и помогу. Просто откройся. Ты же веришь? — Верю! Громадный, в пару километров, механизм повис над поверхностью воды, левитируя. Несмотря на то, с каким шумом выходил объект, после него не осталось дыры или кратера. Словно вся материя планеты передвигалась им, а не о сквозь неё. — Невероятно, — прошептала Лили. — Дедушка бы всё отдал, чтобы увидеть их воочию. — Он и видит, — не отрывая глаз от величия сферы произнёс Пин. Лили кивнула, закусив губы. Огни сияли всё ярче, пока не создали подобие дня, озаряя ночную поверхность Радиан-08 всеми видами цветов. Механик восхищённо наблюдал, как один за другим они превращаются в космические корабли. — Это ведь единственный выход? — Из всех вариантов, что мы перебрали, этот точно сработает. — Пожалуйста, скажите, что я сплю, — покачал головой Дэймон, с открытым ртом наблюдая за гигантскими машинами. — Такое обычно не снится, — с восхищённой улыбкой отозвался Пин, ощущая, как всё больше мутнеет в глазах. Словно он медленно погружался в сон, а это короткое пробуждение было лишь передышкой. Сделал глубокий вдох, прежде чем ощутить, как свет от огней затмевает собой всё, забирая с собой куда-то, где ещё не ступала нога колонистов.