Подглядывающий

Ким Тэхен встретил меня непривычно мягкой улыбкой и поцелуем настолько невесомым, что на моих губах не осталось даже намека на прикосновение. Это не было на него похоже, как не была похожа и едва ощущаемая нервозность, с которой он запустил пальцы мне в волосы, чтобы взъерошить их еще сильнее. — Ты милая, — сказал он, почти любовно оглядывая лицо без косметики и мешковатую одежду. — Как будто только из моей постели. Он врал. Я никогда не была не только на простынях, которые тщательно подбирала под интерьер спальни его жена, но и вообще ни разу не ступала на порог их общего дома. Мы виделись где угодно: в университете, заперевшись в каком-нибудь из кабинетов, в моей квартире или мотеле, если доехать до меня было совсем невмоготу. А на худой конец годилось и заднее сиденье машины. — Твоя жена опять уехала из города? — прямо поинтересовалась я, не принимая тонкой игры в любовников, которым есть дело до нежностей. Он врал и делал это намеренно. Только зачем? Ким Тэхен даже не моргнул — он был слишком хорош в том, что могло называться психологией лживого до каждой родинки мужчины. Из узора на его теле я могла бы сложить целый роман о глупых, попавшихся в его сети жертвах и их разбитых надеждах. Я знала, что он считал меня одной из них — по тому, с каким порой удовлетворенным взглядом следил, как расширяются мои зрачки во время оргазма. В такие моменты он не скрывал своей истинной натуры — Ким Тэхен был хищником, какую бы роль не играл за пределами всего, что касалось постели. Но меня давно не трогали его уловки, как не трогал прямой, препарирующий на части взгляд. — Она дома, спит, — сказал он о жене, и мне показалось, что его улыбка натянулась чуть сильнее, как будто нехотя. — Давай прокатимся? Неужели она сослалась на головную боль и оставила любимого мужа без такого необходимого ему ежевечернего ублажения? Мне хотелось съязвить что-нибудь по этому поводу, но на моей памяти он впервые приезжал настолько спонтанно. Еще и не ко мне домой. — Мне нужно закрыть зал, — предупредила я, но на самом деле собиралась в первую очередь забрать букет. — Чинсу сказала, что здесь недавно произошел инцидент. Он отправился след в след за мной, как будто я могла скрыться за дверью и закрыть ее изнутри. — Ты поэтому бросил жену и примчался сюда среди ночи? За прорвавшиеся нотки иронии он наказал меня тем, что прижал животом прямо к стойке администратора. Желтые розы будто сами ткнулись мне в ладони, приятно щекоча кожу распушившимися кончиками бутонов. По сравнению с этой лаской, пальцы, пробравшиеся под футболку, показались продолжением чего-то умелого, но грубого и напористого, не знающего отказа. Чужеродного. Я наклонилась, чтобы до отказа забить легкие сладким ароматом и не думать о Ким Тэхене. В конце концов, от меня он всегда хотел только одного — знать, что я его по первому же требованию. Проведя под футболкой вверх по позвоночнику, его рука легла на шею, как ошейник, словно запрещая мне не только думать в его присутствии, но даже дышать. Это всего лишь цветы, сказала бы я, если бы могла. Их запах может быть во мне, как и ты. Но Ким Тэхен не любил делиться. — Ты дорога мне, — прошептал он, касаясь губами мочки уха. — Я не могу игнорировать тот факт, что ты здесь совсем одна, когда в любой момент сюда может проникнуть кто-то еще. Кто-то вроде тебя? Я беззвучно рассмеялась, но он, должно быть, решил, что я плачу, потому что повернул к себе лицом и зарылся в шею, прикусывая кожу над ключицей в вырезе. — Нам пора ехать, — напомнила я буднично, словно предложила поужинать или погулять. Нам пора ехать, потому что я не хочу быть с тобой в единственном месте, куда тебе никогда не будет входа. Сегодня Ким Тэхен был странным. Он соглашался со мной, словно мое мнение было действительно ему важно, но меня не оставляло чувство, что за ослаблением поводка все равно последует жесткая команда: к ноге! На автомате я пропустила его вперед, закрыла зал и проверила, включилась ли сигнализация. Ким Тэхен распахнул дверцу своей машины, ожидая, что я, конечно же, оставлю Гринго на стоянке ради сиюминутного секса где-нибудь вдали от фонарей и уличных камер. Подумав, что завтра придется встать пораньше, чтобы вызвать такси, я подчинилась, не выпуская букет из рук. — Кто прислал их тебе? Тайный поклонник? — сухо осведомился он, включая зажигание. — Ты приехал из-за них? — наконец, догадалась я. — Чинсу сказала тебе и об этом? Наверняка она думала, что поступает правильно. Чинсу много о чем думала, но чаще всего выходила какая-то ерунда. — Я нравлюсь мужчинам, — заметила я, глядя на дорогу. — Мне часто говорят, что я очень красива. — Ты нравишься мне, — отрезал он, переключая передачу. — Помни об этом. Ким Тэхен во всей своей красе. Чтобы доказать свое право на меня не только на словах, он притормозил в темном переулке и отодвинув кресло как можно дальше, потянул мою руку к себе, добиваясь, чтобы я переложила букет на приборную панель. Он заставил меня пойти дальше и перебраться на колени, попутно стягивая мою куртку ниже, пока она не застряла, собравшись складками у запястьев. Он никогда не пользовался наручниками или другими игрушками, но умудрялся сделать так, чтобы всякий раз рядом с ним я оказывалась в ловушке. Уперевшись поясницей в жесткий край руля, я позволила ему делать с собой все, что только заблагорассудится, но мысленно по-прежнему стояла напротив окна, за которым меня ждал сталкер. Он видел, кому я принадлежу, и если не отступится, обещаю — не пожалеет. Утром я проснулась с таким похмельем, как будто на самом деле провела ночь в каком-нибудь круглосуточном баре. Пришлось позвонить в университет и сослаться на нездоровье, благо первого занятия у меня все равно не было. Вместо того чтобы отправиться, как обычно, на пробежку и вытрясти из себя малейшее воспоминание о прошедшем, я надолго зависла перед зеркалом, изучая новоприобретенные синяки пониже спины. Ким Тэхен постарался, чтобы я хорошенько усвоила урок — он словно расписался на мне по-живому, выводя одному ему ведомые символы. Сидеть было больно — я попробовала опуститься на пуф, но тут же встала, только раздразнив разрисованную кожу. Это проблема. Хоть ты заполняй ванну мазью от ушибов. Я отказалась от юбки в пользу мягких брюк, а неизменные каблуки сменила на плоскую подошву. Хотелось спрятаться с головой, как под одеялом, перенести границу на пару футов вперед и поставить охранника, но в арсенале у меня была только пара кашемировых свитеров кремовых оттенков. Я даже волосы не стала завязывать, позволяя им скрывать залегшие под скулами тени. Слишком по-домашнему, слишком беззащитно, сказало мне отражение перед выходом. Если хочешь надеть броню, нужно изменить что-то внутри, а не пытаться выжать из гардероба невозможное. Но на большее времени не оставалось — такси уже ждало во дворе. Я успела только еще раз взять в руки желтый букет, чтобы вспомнить, насколько бывают мягки и нежны прикосновения. Сейчас, при свете дня, я рассмотрела то, на что оказался неспособен замыленный ночной тенью взгляд. На кончике пробирки, незанятом лентой, стоял логотип флористического магазина — того самого, где я совсем недавно покупала букет, чтобы поздравить с днем рождения одну из коллег. Он находился прямо около кампуса, и его хозяйка видела успех своего бизнеса в мелочах. Даже на ножницах, которыми ее подчиненные обрезали стебли, было выгравировано «Fleur de lys». Мой сталкер был рядом с университетом. Он мог следить за мной и за пределами зала, но что-то мне подсказывало, что за нежданной зацепкой кроется что-то гораздо большее. Не долго думая, я подхватила букет и вышла из квартиры.