***
Шла подготовка к церемонии принятия клятвы. Все были на ногах, и всеобщее напряжение отчетливо витало в воздухе. Слуги, как антилопы, грациозно проскакивали по коридорам, неся какую-то утварь. Охранники, как безмолвные статуи, стояли и следили за порядком. А Эрдан и Блэк сидели в «своей» комнате, будто бы нашкодившие школьники. Один жадно поглощал пищу, поскольку более недели ничего не ел, а второй брезгливо за этим наблюдал, не имея особого развлечения. — Господи, Боже ж ты мой, Эрдан, у тебя еда со рта вываливается,— сказал Блэк, с полным отвращением на лице. Его брови сошлись, а губы поджались от омерзения. — Я бы посмотрел, как бы ты вел себя после недели голодания,— ответил маг, запихивая филе какого-то животного подальше за щеку, чтобы туда уместить еще одну лепешку. — О, не говори, так становится еще хуже,— протянул парень, наблюдая за частичками, что в который раз, выпали изо рта. — Сейчас договоришься, и устрою тебе голодовку,— глотнув пищу, процедил маг. — Молчу-молчу,— примирительно ответил Блэк. — Кстати, как ты себя чувствуешь? — А что? Ты за меня волнуешься? — В какой-то мере. Просто подумал, что ты давно находишься в человеческом облике. — Хм,— протянул Блэк. — Ну, я ничего не могу сказать по этому поводу. Возможно это из-за того, что ты рядом. А может, что-то в организме настроилось. Я не знаю. — Интересно, исследования архимага Нэролина дали какие-то плоды?— задумчиво пробормотал Эрдан. Как только Блэк услышал это имя, у него вырвалось шипение, словно у кошек, перед нападением. Он встал в боевую стойку, а хвост, то и дело хлестал по полу, исчерчивая шрамами дорогущий пол из красного дерева. — Не говори при мне это имя,— прошипел он и, рыкнув, отошел к окну. «Я убью его. Убью этого засохшего кальмара. Всажу в него те долбаные иглы, пускай прочувствует это на собственной шкуре». — Успокойся Блэк,— тихо проговорил Эрдан, глядя на напряженную спину. — Я не могу. Как только я вспоминаю все, что он со мной сделал, так и хочется его разодрать в клочья,— прошипел он. — Подойди ко мне,— тихо попросил Эрдан. Блэк с подозрением посмотрел на мага, но все же подошел. Тот поманил его рукой, как бы призывая наклониться. На лице хвостатого лишь промелькнул немой вопрос, но, все же, он сделал, как просил Эрдан. — Угомонись,— хлесткий удар пальцами по лбу, наверное, должен был придать его словам более уверенный тон. — Эй, за что? — обиженно воскликнул Блэк. — Скоро, церемония. На ней будут все придворные и вельможи. И он тоже. Если сейчас же не возьмешь себя в руки, а что-то учудишь на ней, я не знаю, что с тобой сделаю. Ты понял?— процедил маг, притягивая Блэка за ворот кофты. — Но не волнуйся, я помогу отвести твои мысли от этого человека,— добавил маг и жестко притянул Блэка за волосы, впиваясь в его губы. Сначала хвостатый растерялся и просто застыл от нахальства мага, который, тем временем, развернул полномасштабное наступление по всем фронтам Блэка, пока тот проявлял бездействие. Правой рукой Эрдан уцепился в волосы, удерживая голову в нужном положении, а левой, каким-то образом, сгреб руки Блэка за спиной, пока тот застыл в растерянности. В защиту Блэка следует, наверное, сказать, что все это было достаточно быстро, чтобы он смог среагировать. Вот его стукнули по лбу, а вот уже обездвижили и целуют мягкими, но настойчивыми губами. Блэк не хотел даже представлять вариант, что ему понравилось. То, как маг покусывал его нижнюю губу или то, как он уверенно запускал свой язык в глубину рта, филигранно проходя по небу и деснам. Все это заставляло расслабиться, податься вперед. Нет, ему определенно не понравилось! Как может нравиться то, что вытворяет этот, чертов маг? Ведь он заставляет чувствовать себя таким слабым и податливым, коим Блэк никогда себя не считал. Шип на хвосте ощутимо уперся в шею мага, демонстрируя свои намерения. Эрдан только улыбнулся на эту попытку угрозы. И проговорил в губы Блэка: — Ты же ничего не сможешь сделать, зачем тогда этот цирк? — Отпусти меня,— янтарные глаза грозно уставились в глаза Эрдана , что сейчас были подобны буре. — Хм,— промычал маг,— не понимаю, чего ты так злишься, ты ведь даже не вырывался. — Отпусти,— и хвостатый сильнее дернулся из ослабевшей хватки мага, по инерции падая на пятую точку. Только быстрая реакция и сильный хвост помогли ему уберечься от довольно интересного ушиба. — О, Боги, что ты делаешь,— с издевкой во взгляде, проговорил маг. Блэк только промолчал, зло смотря на белобрысого извращенца, что вот уже во второй раз посягал на него свои загребущие ручонки. И хотя на его лице позорной россыпью красовался румянец, Блэк упорно утверждал самому себе, что все это неправильно. Так не должно быть, и это всего лишь реакция тела, у которого уже давно никого не было, на очень умелую ласку. Это он всегда брал, то, что ему хотелось. Так почему сейчас что-то должно меняться?***
В ее глазах зиял тоскливый холод. Хоть она и пробудилась от столь длительного сна, во взгляде все еще не хватало жизни. Она смотрела как-то отрешенно, все понимая, но интерес по-настоящему не касался ее. Ей было скучно заниматься обыденными делами. Все, чего она хотела, это заполучить себе все: внимание; забрать любовь чужих мужчин, чтобы они тратили свое время только на нее, а их жены сгорали от всепоглощающей ревности; забрать чужие территории, чтобы там прославляли только ее имя, а предыдущих правителей забыли. Больше всего на свете она любила использовать людей. Забирать их любовь себе и коллекционировать ее, как статуэтки на полочке, а потом нечаянно разбивать их, и смотреть на терзания и боль. Что она чувствовала при этом? Это нельзя сравнить ни с чем. Это не чувство греха и не чувство превосходства, это что-то особое. То, как все смотрели на нее, как легко влюблялись — это только смешило ее. Да, она любила себя. Так сильно, как никогда никого не любила. Она не могла позволить, чтобы ею пользовались, чтобы ее терзали или манипулировали ею. Поэтому она делала это сама, получая немыслимое удовольствие, и хоть немного приглушая холод в своем сердце. Она такой родилась. За каждой улыбкой стоял коварный план. За каждым теплым взглядом — холодный расчет. И все это было для нее игрой. Она не могла никого полюбить. Ведь это значило, поставить интересы другого человека превыше своих собственных, что в ее понимании было сродни предательству самой себе. — Тамио, где все? — проговорила она своим чарующим голоском, что словно мед разлился по тронному залу. — О ком Вы, моя Владычица?— с дрожью в голосе проблеял ее слуга. — Мой Совет, мои подданные, мои слуги. Я пробудилась, разве они не должны поприветствовать меня?— спросила она, опираясь на подлокотник величественного трона. От заданного вопроса Тамио знобило хлеще, чем от простуды. В мышцах поселилась дрожь, а глаза судорожно искали ответы где-то в трещинах мраморного пола. Уже тысячу лет всем заправлял Совет. Они всегда норовили заполучить власть, и когда такая возможность у них представилась, они воспользовались ею, в сердцах уповая на то, что Владычица не проснется и вовсе. И тысячу лет, лелея эту мысль, они стирали память о ней. Все фрески были сбиты, все свитки, книги, и любые исторические трактаты о Владычице были преданы огню. И постепенно люди начали забывать о своей правительнице. Память о ее имени осталась лишь в немногих легендах. А большую часть того, что она достигла, опираясь на свою красоту, хитрость, ум и главное, страх других, было безграмотно проиграно во множестве битв, что посыпались на королевство Робэстия после того, как другие узнали про сон Королевы. Предсказать свою судьбу, после оглашения такой информации Тамио не брался. Служа Королеве с самого детства, он хорошо выучил ее характер, и то, на что она способна. И сейчас, буквально прощаясь со своей жизнью, он отвечал на ее, вполне законный, вопрос: — Сейчас всем правит Совет, — ответил слуга сглатывая. — Но, не от Вашего имени, а от своего. Они стерли память о Вас. Больше никто не почитает Вас, никто не восхваляет Вашего имени, потому что никто его больше не помнит. С каждым словом Тамио, склонялся все ниже и ниже. Будь его воля, он бы вообще стал бы прозрачным, чтобы на него не устремился жгучий взор Владычицы, что казалось, мог испепелить, подобно первозданному пламени. — Что на счет земель, Тамио?— чуть ли не шипела Королева от злости. — Былого величия у нас больше нет,— совсем тихо прошептал слуга. — Хм,— сердито протянула Королева. — То есть, ты хочешь сказать, что все чего я достигла, все, что завоевала, у меня отнял Совет? Эти безмозглые засушенные выродки, которых мало будет просто четвертовать? — закипала от злости Владычица. — Да,— пропищал слуга, вжимаясь лбом в пол. Она встала, словно буря, и спешно прошла к балкону. Ее чистое и белое одеяние от гнева превратилось в черное платье, которое при каждом шаге развевалось и делало ее еще больше похожей на буревое облако, которое вот-вот разразится громом и молниями. Взмахом руки она открыла двери, ведущие к балкону. Ветер развевал ее медовые волосы, но даже они не смотрелись тепло и призывно. Все в ней кипело от ярости, а внутри было одно желание уничтожать, которое она целенаправленно придушила. — Нет, они не дождутся легкой расправы. Они будут страдать, и взывать ко мне. Но я буду слепа и глуха к их мольбам, ибо они предали меня, а я не умею прощать. Она подняла руку к безоблачному синему небу и, по ее мановению, серые тучи застлали всю небесную гладь, что даже солнца не было видно. А потом, на серых облаках, словно на сером пергаменте, стали вырисовываться огненные буквы: «Королева Морир пробудилась, и все предатели будут сполна наказаны». — Посмотрим теперь, как мышки побегут в норку,— проговорила Королева с ядовитой улыбкой на губах.<center>
***</center> Скоро придет сезон сбора урожая. Он заглянет во все дома и во все семьи. Он поднимет даже самого большого лентяя к работе. Ведь все знают, что потом наступит сезон холодов, и если ты не поработаешь сейчас, то потом будешь голодать. В этот сезон листву, словно касанием солнца, окрашивает в оранжевые оттенки, что всегда радуют глаз, но и приносят нотку грусти. Приходит подсознательное осознание того, что жизнь скоротечна, и подобно этим листьям, что еще недавно были зелеными, скоро опадет к земле. Наверное, ни один миг не будет столь прекрасным, как тот, что граничит со смертью. Именно такой этот сезон. Пора сознавать ценность и скоротечность всего сущего. Именно на такую пору и припала дата Церемонии принятия клятвы. Поскольку подготовка заняла две недели, весь ландшафт, что был едва незримо окрашен в желтые тона, сменил свое одеяние на оранжево-красный цвет. В море этого великолепия, слаженной вереницей, словно лодки, дрейфовали кареты. Они равномерно растянулись по всем дорогам, ведущим к дворцу. Вельможи, томно вздыхали, ожидая долгожданного завершения их пути, а иногда и погружались в мечтания, желая скорее узреть столь немыслимое существо, как магический зверь. В замке с самого утра не было покоя, все стояли на ногах. Слуги бегали туда-сюда по указаниям главного дворецкого. Портные подшивали костюмы. Охрана, как и всегда, следила за порядком. А вельможи, словно по графику, подъезжали к дворцу. В главном зале мерно собирались люди. Играла расслабляющая музыка, слуги подавали напитки. Создавалась атмосфера легкости и веселия, но все это был лишь флер. На самом деле, все были крайне напряжены, ведь они буквально мучились от ожидания. Но еще больше мучились Эрдан и Блэк в примерочной. Один шипел, потому что ему слишком сильно затягивали его военный камзол, а второй от того, что ему дали слишком мало одежды. — Ты считаешь, это,— Блэк размахивал черными кожаными штанами перед носом у мага,— достаточной одеждой? Где верх? — Нет верха, потопаешь в одних штанах. Они шиты специально для тебя, там даже прорезь для хвоста имеется. — И я должен радоваться теперь? — Слушай, король сказал, что всем должны быть видны твои татуировки принадлежности и привязанности. — А обувь тогда где? — Зачем? Чтобы ты во время превращения ее разодрал своими лапами? Обувь, знаешь ли, очень дорогая. — Вот жлоб,— со злостью прошипел Блэк, еле влезая в свои штаны. После трехдневного заключения в одной из спален дворца, их выпустили. Здраво раскинув мозгами, Эрдан решил, что нужно потренировать превращение Блэка. Тот, конечно же, долго противился, но, все же, сдался на милость мага. Эрдан составил курс тренировок, которые, по идеи, должны были помочь Блэку с трансформацией в зверя. Но, они, почему-то, не помогли. Зато, только одно упоминание имени архимага Нэролина действовало, как волшебная палочка. Тем самым Эрдан понял, что основой всех превращений является эмоциональная составляющая. И поскольку на тот момент их связь уже порядком окрепла, Эрдан испробовал вариант с приказом. Собрав всю волю в кулак, он приказал Блэку превратиться… Как маг потом убегал от Блэка, как сверкали его пятки, когда тот наконец-таки превратился назад. Как оказалось, что насильственное превращение в зверя было очень болезненным, хоть и действенным способом. Между собой оба заключили соглашение, что на Церемонии, Блэк сначала сам попробует превратиться, а если у него не получиться, то, лишь тогда, Эрдан ему прикажет это сделать. В один момент на тренировках Эрдан заметил, что на ошейнике хвостатого появились новые завитки, которые спускались вниз к ключицам. Он долго старался их игнорировать, но потом все же не выдержал и пошел к архимагу Нэролину с расспросами, что это может быть. — Хех, это весьма просто,— ответил архимаг. — Чем больше времени магический зверь проводит вместе со своим укротителем, тем больше он привязывается к нему. Эти витки, что идут от его ошейника принадлежности, это татуировки привязанности. По каким-то причинам они бывают только у магических зверей. И чем больше витков этого узора, тем больше он привязан к укротителю. Это его суть, он без этого не может. На первом месте, у магического зверя, всегда будет его укротитель, как бы сильно он это не скрывал. Выходя из жуткой лаборатории архимага Нэролина Эрдан светился, как солнце на безоблачном небе. Каждый день он проводил с Блэком, и наблюдал, как на его шее, потом на плечах, и уже на мышцах груди, вырисовывались изогнутые черные узоры. Вот и поступил такой указ от короля, чтобы на Церемонии принятия клятвы придворные и приезжие вельможи смогли лицезреть зверя в полной красе. Эрдан и Блэк стояли у самого входа в тронный зал. Мага ощутимо трясло. Он отчетливо ощущал, что этот момент поделит его жизнь на «до» и «после». Хвостатый видя, что маг совсем раскис, сжал его предплечье и тихо проговорил на ухо: — Тише. Ты передаешь мне свою нервозность. — Да,— взбодрился Эрдан, тряхнув головой и улыбнувшись Блэку. — Ты все помнишь? — Ну, моя роль довольно проста. Мне нужно просто сиять и постараться не поубивать их напыщенные рожи,— улыбнулся Блэк Скай на все свои тридцать два остреньких зуба. — Именно. И постарайся ни с кем особо не говорить. А если все же будешь, то веди себя культурно. — Да, мамочка. Большие резные двери распахнулись, открывая вид на тронный зал, битком набитый высшим обществом. В центре зала стояли стражи, образуя коридор, по которому Эрдан и должен был пройти к королю. Все затихли, ожидая легендарного действия. Эрдан Эш ступил в зал с гордо поднятой головой. Черный камзол эффектно подчеркивал его статную фигуру. К плечам серебреными пряжками был прикреплен плащ, что немного касался пола. Слева в ножнах висел клинок из черной драконьей стали, который был подарен лично королем. Белые волосы были слегка причесаны, передние пряди заколоты назад черной заколкой. Он был во всем своем великолепии, но мало кто смотрел на него. Все взоры были обращены на фигуру, что скромно, но все же не менее гордо, шагала сзади. Блэк был одет в черные кожаные штаны, что подчеркивали его сильные ноги. По приказу короля его торс так и остался голым, демонстрируя публике рельефность мышц и красоту татуировки принадлежности, что оплетала его шею изящным узором, и татуировки привязанности, что черными витками расходилась по его белой коже. Короткие волосы были уложены в незамысловатые волны. Янтарные глаза с раздражением скользили по возбужденной публике. На предплечьях, с чисто декоративной целью, сверкали черные наручи в форме чешуи. Хвост мерно вилял где-то внизу, иногда задевая камень своим скрытым шипом. А пол немного холодил ноги, приводя в здравые чувства его горячую натуру. Они подошли к тронному возвышению и практически синхронно склонились перед величественной фигурой короля, облаченной в свои лучшие одежды и украшения. Корона тяжелым золотым венцом украшала его голову. А сам он стоял, гордо держа свою голову и окидывая цепким взглядом всю публику, дабы никто не усомнился, кто стоит перед ними. На несколько мгновений воцарилась тишина. Но вскоре король Маларик разрезал ее своим густым и властным голосом. — Эрдан Эш, сын Гэрульда Эша, внук Эгдара Эша. Сложи оружие перед своим королем. Эрдан вытянул свой черный клинок и, все еще не поднимая головы, протянул его королю. Тот гордо взял его, и невесомо опираясь на кончик, так и держал перед собой. — Ты чтил предков твердостью духа своего, а наши традиции своей стальной волей. Зачем пришел ты ко мне сегодня, храбрый маг? — громко проговаривал король традиционные слова церемонии. — Дабы сложить своему королю клятву верности нерушимой. Чтобы и впредь служить ему верой и правдой, не боясь искушений, и не идя на поводу у врагов. Слуга принес специальный ритуальный кинжал, над которым все две недели ворожил жрец. — Хорошо, храбрый маг. Я приму твою клятву,— сказал король, беря в руки острие. Он подошел к Эрдану и поднял его за подбородок, чтобы тот посмотрел на него. Король увидел тень страха, что отразилась в глазах мага, на что примирительно улыбнулся. Он сделал полоску надреза на его лбу: — Дабы помыслы мои были чисты. Клянусь,— тихо проговорил маг. Эрдан знал, что от него требуется, поэтому протянул руки ладонями вверх. Король сделал надрезы на обеих ладонях: — Дабы деяния мои были чисты. Клянусь. Эрдан открыл рот, и король сделал надрез у него на языке: — Дабы слова мои были чисты. Клянусь. Потом король сделал надрез на своем пальце, и поочередно приложил к свежим ранкам мага, измазывая их своей кровью. Кровь короля быстро всасывалась в раны, и они затянулись, буквально на глазах. — Я принимаю твою клятву, храбрый маг. Теперь ты вернейший из вассалов. В чьих помыслах и деяниях я не усомнюсь, и чьим словам отныне буду верить. Что ты хочешь за свою жертву? — Дайте мне один серебряник и мешочек с хлебом,— проговорил Эрдан заученные слова. Король протянул ему один серебряник и мешочек с хлебом. На этом церемония закончилась, и все вельможи торжественно захлопали, некоторые на радостях засвистели. И все, как один, уставились на Блэка. — Неужели это и есть тот самый зверь? — заслышался шепот вельмож. — Он не выглядит как зверь. — Да, но у него хвост. И эти татуировки… — Черт, как же мне хочется сожрать их тупые рожи на завтрак,— прошипел сам себе Блэк. — Не глупи,— только и ответил Эрдан, заправляя свой клинок в ножны. — Ну что? Ты готов? Скоро твой звездный час. — Ага, прям бегу вприпрыжку,— съязвил хвостатый, осматривая всех вельмож нелицеприятным взглядом. Король, что наблюдал за оживившей публикой взял ее под контроль и громким голосом проговорил: — Ну что ж. Я вижу, вам не терпится увидеть нашего зверя во всей его красе. Тогда, прошу во двор. Он кивнул головой, и слуга отворил двери, указывая путь. Толпа раскрасневшихся вельмож, щебеча, как стайка ненасытных птиц, мгновенно последовала за слугой, едва не подгоняя его. В своем желании они были столь жадны, что не замечали, если на их пути что-то падало и разбивалось. Все были поглощены собственным желанием узреть столь немыслимое чудо воочию. Ведь никто не видел магического зверя в этих землях с последней Континентальной войны. Они рассыпались по гравию дорожки, и все озирались вокруг, дабы не пропустить чего-то. Легкой походкой Блэк вышел вперед. Он окинул презрительным взглядом всю собравшуюся толпу, что только слюну на него не пускала. В его янтарных глазах задорно блеснул огонек, он коварно улыбнулся, и начал расстегивать пуговицы на своих штанах. — Эй, ты что делаешь? — взволнованно спросил выбежавший вперед Эрдан. — Ну, я же их порву при превращении,— спародировал мага Блэк,— а они ведь дорогие. Какая гладкая кожа. Не хочется их терять. — Я куплю тебе еще одни,— процедил маг сквозь зубы,— только прекрати раздеваться. — И все остальное тоже,— уверенно добавил Блэк. — Я не стриптизер, чтобы полуголым и босым ходить. — Ладно-ладно, только превращайся уже. Люди ведь смотрят,— взмолился маг. Блэк только хищно улыбнулся. Он посмотрел на архимага Нобэлиуса, что вышел в первый ряд, дабы не пропустить ничего интересного, и желание убить этого засушенного кальмара тут же наполнило его. Весь двор окутало дымом. Были слышны испуганные вскрики людей. Но громче всего было слышно хруст костей, и стон боли, который плавно перешел в рычание. Затем дым рассеялся и перед всеми собравшимися вельможами предстал величественный черный зверь. Он окинул всех янтарным взглядом. Его глаза сузились, когда он наткнулся на архимага Нобэлиуса. Он молниеносно бросился вперед и уже в два прыжка стоял нос к носу с ним. — Не убивай его,— послышался приказ Эрдана. «Не волнуйся, не буду. Но пусть боится меня». Он широко раскрыл пасть. Нобэлиус только сглотнул, увидев ряд острейших зубов. Зверь взял побольше воздуха, и оглушительный рев разнесся по всему двору, выходя далеко за пределы дворца. Слюна обрызгала архимага с ног до головы, погружая его в целый океан зловония, от которого старика конкретно тошнило. Ноги начали дрожать от страха, а уши заложило так, что он не слышал сам себя. Его глаза лихорадочно скользили по зверю, а сам он не мог сделать и шага, только стоял и подрагивал. «Вот так он мне больше нравиться». —О, Боги,— вздохнул маг. — Архимаг, вы как? — учтиво спросил он. — Что? — на всю округа прокричал тот в ответ. — Вы как, спрашиваю?— громче крикнул маг. — А?— еще громче прокричал Нобэлиус. — Пожалуйста, заберите его к доктору,— обратился Эрдан к слугам. — Мой король, простите за этот инцидент. — Ничего, я все понимаю. Лучше покажи зрителям, как он превосходно летает, а то они стоят напуганные,— приказал король, тепло улыбнувшись, показывая, что нисколько не огорчен произошедшим. — Да,— только и ответил маг. Эрдан быстро взобрался на спину зверя, сильно дернув за его уши «локаторы», как за поводья. «Только «н-но» еще не сказал», — с сарказмом проговорил Блэк по их связи. — Заткнись, а то сейчас в бок копну, жаль, что шпоры не надел,— огрызнулся маг, крепче прижимаясь к спине зверя. Они поднялись в небо, будто были созданы только для этого. Два существа, судьбы которых переплелись отныне и навеки. Король смотрел, на то, как ритмично взмахивал своими сильными крыльями зверь, и на то, как доверял ему маг, что позволял поднять себя практически до небес. На безоблачном голубом небе они смотрелись, будто бы ненастоящие, будто только сошли с кисти гениального мастера. Каждый поворот, каждый наклон, был полон идиллии. Создавалось впечатление, что они стали одним целым, там, в воздухе. Король смотрел на это и вместе с чувством радости и гордости, сердце пронзило колкой болью. — Что-то грядет. Я чувствую. Что-то близится,— прошептал он, все так же глядя в небо. — Вы что-то сказали, мой король? — тихо проговорил слуга. — Нет, ничего. Принеси вина.