***
Ни Драко, ни Теодора не находили, и девочка чувствовала, как ее покидает всякая надежда. Раньше она все питала иллюзии, что они просто потешаются так. Решили ее напугать. Представляла, как будет их ругать и какое наказание им назначит. Не могли же они действительно ее бросить, не могли же они просто взять и уйти туда, откуда не было возврата. Нет, они не могли поступить с ней настолько жестоко. Она никогда не была с ними беспощадна, так почему они вдруг лишились сердец, заставляя ее так волноваться? Ей не нравилось переживать, было какое-то кислое послевкусие. Но с каждым днем на сердце становилось все тяжелее, и Гермиона поднималась со страхом, что завтра точно не сможет встать с кровати, нося такой груз на душе. Она сбегала в лес, к тому месту, где они пропали. Все искала те же самые борозды, те же расселины, но ничего не находила. Там вновь пели птицы, бегали маленькие зверьки, будто никогда и не было там безмолвной тишины и безжизненности. Даже шелест деревьев был куда веселее и дружелюбнее. Только что Гермионе было от того? Это не возвращало ей ее друзей. Они сгинули неизвестно где... Может, это все один большой кошмар, и она наконец проснется? Но сон все не заканчивался, он продолжался. Девочка возвращалась вся перепачканная, с поникшей головой и отрешенным взглядом, пугая своих родителей все больше. Они старались удержать ее в особняке, но она вырывалась наружу и вновь бежала в то самое место, надеясь, что на этот раз сможет застать те странные борозды. Что она собиралась делать дальше, Гермиона не знала. Были безумные мысли прыгнуть следом, но инстинкт самосохранения еще не настолько был задушен, чтобы она на такое решилась. Однако на ее счастье (или несчастье) странный портал больше в том месте никогда не появился. Обессиленная, Гермиона рухнула на землю, истошно рыдая, едва ли слыша утешения певчих птиц, что в итоге улетели подальше, напуганные отчаянием и болью, что было охвачено это маленькое хрупкое тельце. В этот момент метка ее в виде переплетенных змеи и скорпиона загорелась так сильно, точно выжигаясь в ее коже навсегда и навечно, стараясь добраться до самой души, что она диким голосом закричала, катаясь по траве и держась за обжигающее место. Несмотря на боль, никаких ран или ожогов на ее теле не было, лишь метка, что наливалась цветами и казалась даже немного живой. В итоге Гермиона уползла подальше от того места, и лишь тогда метка прекратила ее донимать. Выдохнув, она рухнула на холме, смотря на чистое голубое небо. "Они не вернутся. Они бросили меня. Они... никогда не вернутся", - опустошенно и даже несколько отстраненно подумала девочка, наконец-то приняв жестокую реальность. В тот момент Гермиона Грейнджер решила забыть об их существовании, потому что больше не могла так продолжать жить. Больше не могла выдерживать эти страдания, эту боль. Ей хотелось забыть все это, навсегда похоронить эти воспоминания глубоко в своей памяти. И ей это почти удалось.***
Наконец-то наступила ночь Гая Фокса. Ученикам было разрешено одеться так, как они хотят, что добавило радости тем, кто уже устал от черных униформ. Все высыпали во двор, где и проводился праздник, весело общаясь, переговариваясь, поедая различные вкусности со столов, что были уже накрыты сердобольными эльфами. Лишь Итан, Джеймс и близнецы были напряжены, но постепенно, видя, что ничего не происходит, даже несколько расслабились. Возможно жестокой древней ведьме стало скучно, и она решила пойти позабавиться куда-нибудь еще, на время оставив их в покое. Мирные периоды стали для них такой роскошью, что близняшка Грейнджер даже расплакалась, в итоге успокаиваемая всеми. А вот Иллиан не спешил расслабляться, впрочем, остальные преподаватели также сохраняли бдительность. Они все понимали, что еще не вечер. Повсюду взрывались магические фейерверки, рисуя небывалые живые фигуры, разыгрывая целые сцены. Невольно все взгляды были прикованы к столь восхитительному зрелищу. Кто-то под шумок уже держался за руки, обнимался, а кто посмелее - даже целовались. Несмотря на то, что ночь Гая Фокса сама по себе не была хоть сколько-нибудь романтичной, некоторые парочки все же умудрились создать для себя именно такую атмосферу. Наконец-то фейерверки закончились, и вскоре должно было начаться главное событие этой ночи - сожжение чучела. Однако все это время вдалеке от всех стояла Гермиона Грейнджер. Возможно из-за того, что одета она была очень и очень просто (впрочем, даже излишне легко для ноябрьской погоды), то внимание к себе и не привлекла. На ее лице не было макияжа, непослушные каштановые волосы не были никак уложены, а на ее стройной фигурке сидело легкое, до пола простое белое платье с длинными рукавами. Одеяние больше напоминало робу. По обе стороны от нее стояли демоны, и сами вырядившись не очень экстравагантно. Они находились позади основной толпы, а потому их мало кто замечал, все взгляды были прикованы тогда к фейерверкам. - Ты как всегда очаровательна. Даже будь ты в самой серой одежде, все равно будешь сиять, точно ярчайшая звезда, - мягким, обвораживающим голосом шептал ей приятности Теодор. - Естественно, - с чувством собственного превосходства кивнула Гермиона, таким образом и отсекая комплимент Нотта. Все лучше, чем отмахиваться от них в каких-то нелепых попытках унизить себя, чтобы показать, что подобные комментарии неприемлемы. Тот слегка покоробился, но едва ли это его смутило. Он все-таки был демоном и готов был на все ради своей цели. - Впрочем, будь ты и вовсе нагая... Думаю, многие бы оценили этот вид... - И в первую очередь ты, - усмехнулась Гермиона, наблюдая за вспышками в небе, после чего вдруг повернулась к Драко. - А ты? Я нравлюсь тебе голой? - Вы превосходны в любом виде, миледи, - смиренно ответил тот. Ведьма вздохнула, отворачиваясь. - Почему вы такие разные? Вы были в одном месте, так отчего один столь болтлив и коварен, а другой уперт и безмолвен? - недовольно пробормотала Грейнджер. - На каждого по-разному влияют дьявольские реалии, - заметил Нотт. - Чья-то душа застывает точно лед и покрывается трещинами, прямо как самые глубокие глубины, а чья-то вспыхивает в проклятом пламени и вечно догорает, как вся сущность подземного мира. - Значит, кто-то горит изнутри, холодея внутренностями, а кто-то застывает, точно защитная оболочка снаружи, но сохраняет тепло в сердце? - вывернула все в совершенно иную сторону Гермиона. - Я тебя поняла. - Это не то... - Кажется, это нудное представление закончилось. Скоро мой выход, - заметила девушка, наблюдая за тем, как подходят к чучелу с магическим огнем в руках. - О, самое то. Если обычный огонь волшебникам не вредил, и те легко могли в нем купаться, "сжигаясь" на потеху магглам, то магическое пламя было куда опаснее. Если не быть достаточно осторожным, можно и действительно заживо сгореть. - Не думаешь, что это будет символично, Тео? - прошептал Гермиона, и в ее глазах загорелось предвкушение впервые за столь долгое время. - Что именно? - уточнил тот с осторожностью. - Сгоревшая заживо ведьма. Инквизиция торжествует. Все празднуют. Но действительно ли зло уничтожено? Действительно ли ведьма мертва, и наступило время мира? Даже без меня всегда найдутся те, кто захочет привнести немного хаоса... либо столько, что его не вычерпать даже самой большой ложкой мира, - усмехнулась девушка и двинулась вперед. Наконец-то заметив Грейнджер, все невольно замолкли, расступаясь перед ней. Никто не хотел ненароком врезаться в нее. Словно прокаженную, все ее чурались, а это вызывало лишь легкую игривую улыбку на ее устах. Не успел никто среагировать, как она одним стремительным движением запрыгнула прямо к чучелу и коснулась его. Магическое пламя, почувствовав новую жервту, мгновенно и охотно перекинулся на нее. За какую-то долю секунд оно охватило ее, сжигая. Раздался неистовый крик, и волосы у всех присутствующих зашевелились от неописуемого ужаса. Они лишь стояли и беспомощно смотрели, как сгорает Гермиона Грейнджер. Учителя быстро пришли в себя, ринувшись вперед в попытках спасти ученицу. Удивительно, но директор даже не пошевелился, с прищуром наблюдая за происходящим из-за очков-половинок. Когда девушку вытащили, было уже позже. Там были лишь обугленный труп. Кто-то заверещал, кто-то упал в обморок, кого-то стошнило, многие отвели взгляды, стараясь отступить как можно дальше. Повисла мертвая тишина, было лишь слышно веселое потрескивание догорающего огня. - Мертва... - пробормотал Иллиан, ошеломленно смотря на черную, запекшуюся фигурку. Однако в этот момент все услышали резкий хруст. Не сразу все догадались, что звук издает тот самый обугленный труп. Невольно Фокс отскочил, с каким-то благоговейным ужасом взирая на то, как раскалывается черная оболочка, и из нее, точно феникса из пепла, вылезает абсолютно невредимая Гермиона, разве что только нагая. Впрочем, одним легким щелчком пальцев она одела себя все в то же белое длинное платье. Она обворожительно улыбнулась, но в глазах ее горел такой огонь, что всем стало неуютно, страшно. Это было что-то непонятное, что-то чуждое их пониманию вещей, что-то... что-то неправильное. - Ах, профессор, Вы спасли меня! - воскликнула Грейнджер, вдруг повиснув на шее Иллиана. Тот лишь испуганно хватал воздух ртом. - Видишь, милый Иллиан? Тебе никогда не убить меня с помощью своих маленьких трюков или же заточить. Я всегда найду способ выбраться целой и невредимой. Но ты можешь продолжать пытаться. Мне немного скучно. А ты... ты готов развеселить меня? Ну же, Иллиан, давай немного поиграем. Мне та-а-а-ак скучно. Я уверена, что у тебя получится развеять мою скуку. У твоего дедушки это превосходно получалось. Ты так стараешься, из кожи вон лезешь, наверно примерный трудолюбивый мальчик. Ну же, Иллиа-а-а-ан, давай поиграем! - насмешливо прошептала Гермиона ему на ухо, и он сжал от накатившей злобы ее талию, встретившись с ледяным взглядом Драко. На секунду Фоксу показалось, точно он коснулся вечной мерзлоты, ощущая, как все внутри начинает охладевать. Впрочем, то было лишь минутное наваждение.