Тьма исправляет то, что не исправил свет. Иосиф Бродский
Белое «Шардоне», которое Ганнибал подал к форели, было прекрасным и чудесно подходило, ведь меньшего от мужчины и ожидать было нельзя. Но Алиса всегда больше любила красное вино, а потому сейчас с наслаждением вдохнула аромат напитка, что колыхается в бокале от легких движений её руки. По вкусу это вино легче, но слаще и преобладает цветочный запах. В другой день она бы отказалась и предпочла, скажем, чай, но за ужином девушка выпила лишь бокал белого, а вечер ещё не закончился и разговор обещает быть интересным, а значит, алкоголь ей понадобится. И сейчас она сидит в кресле напротив мужчины, скользя взглядом по книжным полкам и думая, как ей вообще хватило смелости всё это начать. Или глупости… — Вы всё ещё хотите продолжить разговор? Его голос звучит негромко, но отчетливо слышится каждая буква. Лицо непроницаемое, и непонятно, как сам Доктор относится к этой идее — хочет ли он продолжать. — Безусловно. Надеюсь, ты не против? — С чего бы, — он отпивает из стакана, в котором жидкий янтарь. — Начинайте. Она закусывает губу и задумывается. Не спрашивать же вот так сразу, какая трагедия произошла в его жизни. Нужно действовать осторожнее, неспешно. — Что было после первого убийства? — Меня заподозрили, — он пожимает плечами так, будто это самая очевидная вещь. Ну да, действительно. — Но подозрения ведь сняли? Почему-то она уверена, что в конце концов его оправдали. Этот человек, кажется, просто не может попасться. Пусть даже на первом убийстве. — Я прошел детектор лжи. Прошел на отлично, и меня отпустили. — Как? — спрашивает она пораженно. Дэвл не раз слышала, чтобы люди проходили эти детекторы, обманывали их. Сама она перечитала кучу статей на эту тему, в каждой из которых описывался один способ удивительнее другого. Но как журналистка со стажем и с вечным желанием поймать сюжет поострей она знает, что такое правда возможно. Однако ей впервые общаться с человеком, который делал это. — Контроль дыхания, равнодушие, — перечисляет он, оглядывая девушку. — Ничего сложного, на самом деле. «Для кого как, Доктор». — Хорошо, а дальше? Почему ты продолжил убивать? Отвечать Ганнибал не спешил, молчание затянулось, становясь неуютным, отчего девушка поерзала в кресле. Выражение лица Лектера ничуть не изменилось, он отпивает виски, продолжая скользить по ней темным взглядом. Алиса сжала бокал, стараясь смотреть в сторону, чтобы ни в коем случае не встречаться с его глазами. — Предлагаю договор. Она моргнула, осмысливая прозвучавшие слова. — Договор? Какой именно? — Quid pro quo. Она выпила оставшееся в бокале залпом, обдумывая, стоит ли принять предложение. А что тебе остается? Откажешься и уйдешь в комнату, как последняя трусиха? «Что за подстрекательство?» Брось, тебе ведь хочется согласиться. — Отвечаем честно и без уловок. — Разумеется. — Хорошо. Только подлей мне, пожалуйста, вина вначале. После выполнения её просьбы, Ганнибал налил ещё и себе, а потом сел на прежнее место. — Итак, на один ваш вопрос я уже ответил. Моя очередь. У вас было счастливое детство? Дэвл подняла одну бровь. — Вас правда интересует… — Отвечать вопросом на вопрос — невежливо, Алиса. Помните? — Ладно, — она вздохнула. — Оно было… нормальным, — понимая, что этого мало, девушка продолжила: — Я жила с матерью и младшей сестрой. Всё внимание уделялось последней, я была предоставлена сама себе. Зато никакого излишнего контроля. Она пожала плечами и закинула ногу на ногу. Воспоминания о детстве давно уже не приносят вообще никаких эмоций, лишь полное безразличие. — Свой следующий вопрос я уже задала до этого. Мужчина кивнул. — Мои родители погибли во время бомбардировки рядом с охотничьим домиком, в котором наша семья укрывалась во время войны. Остался я и моя младшая сестра — Миша. Потом пришла банда мародеров, — его голос внезапно изменился, а взгляд был направлен на книги. Алиса завороженно слушала, не упуская ни единого слова. Ей казалось слишком невероятным, что сейчас Ганнибал так открывается перед ней, рассказывает про, возможно, самые тяжелые события в его жизни. — Когда запасы еды кончились, они забрали её. От рождения я был худощавым, а вот Миша наоборот. Каждое слово неуловимо замедляло дыхание девушки всё больше и больше. Она не почувствовала, как слеза скатилась по её щеке. То, что он говорит, это… Ужасно. Просто чудовищно. Она понимает, что война заставляет людей идти на кошмарные низкие поступки, но такое… Ему пришлось… — Потом я был спасен советскими войсками и определен в сиротский приют, а оттуда меня забрал дядя Роберт. Я не помнил, что случилось с моей сестрой, но потом, учась в медицинском колледже, узнал о препарате, с помощью которого вернул себе память. — Вы смогли их найти, — прошептала Дэвл, но Доктор её, конечно, услышал. — Смог, — подтверждает он, кивая. — Нашел и убил. И съел их щеки. Девушка вздрогнула и посмотрела на Лектера широко открытыми глазами. А он еле изогнул один уголок губ, явно довольный реакцией. — Что случилось с вашим отцом? Этот вопрос был ожидаемый, а потому Алиса, ничуть не удивившись, тут же ответила: — Он ушел. Мне было десять, Анне — три. Я не знаю причину. Просто однажды он собрал вещи и исчез в неизвестном направлении. Сколько тебе было, когда ты убил впервые? — На год меньше, чем вам, когда убили вашу семью. Да, мы в тринадцать максимум могли урок прогулять, а он человеку голову катаной отрубил. Чувствуешь разницу? — Кстати, что вы тогда чувствовали? — Страх. Слово вылетело быстро и тихо. — Страх, что вас найдут? — Нет, Ганнибал. Сейчас я задаю вопрос. Она сделала глоток и откинула голову назад, прикрыв глаза. Мужчина терпеливо ждал. — Ты хочешь меня убить? Их взгляды сцепились вместе и на этот раз Дэвл настроена серьезно, как никогда, чтобы не уступать. Ей кажется, что именно сейчас он ответит, причем честно. Она не знает, откуда беспочвенная уверенность, но цепляется за это изо всех сил. — Нет. Ганнибал ставит стакан на столик и поднимается с кресла. Дэвл тут же выпрямляется, но мужчина лишь снимает пиджак и устраивается обратно, с насмешкой глядя на неё. — Продолжим. Вы боялись, что вас найдут? — Да. Я жалась к стене в темном коридоре и только и думала о том, чтобы меня не нашли и не убили. — Что ж, это нормально. Многие взрослые люди поступили бы так же, не говоря уже о четырнадцатилетней девочке. — А не так давно ты утверждал, что это я их убила. Потом, что я позволила. В конечном итоге ты сказал, что неизвестно, кто из нас хладнокровнее. — А вы сказали, что ненавидите меня. Мы оба тогда были не правы, не так ли? Она предпочла не отвечать, тем более, что это был второй вопрос с его стороны. А он ведь прав. «Замолчи. Тебя ещё не хватало». Слабость мягко разлилась вниз по позвоночнику и дошла до ног. Это дало Алисе сигнал, что пора заканчивать с вечером откровений. Она поднялась и со своего места тут же встал Лектер. Без пиджака видеть его немного непривычно, но даже так его фигура устрашающе возвышается над ней. — Я устала, пойду к себе. — Спасибо за вечер, — он принял бокал, коснувшись тонких пальцев своими. От этого незаметная дрожь прошла по её телу и алкоголь здесь был вовсе не причем. — Взаимно. Доброй ночи, Ганнибал. — Доброй ночи, Алиса. Его глубокий тихий и вкрадчивый голос звучал в голове девушки до того самого момента, как она заснула, а после пробрался в её сны смутными образами. Этой ночью Дэвл заснула, даже не осознавая, что её отношение к Ганнибалу изменилось навсегда.***
Самостоятельно готовя завтрак на кухне Лектера, девушка позволяет себе на некоторое время представить, что это её кухня. Что она не пленница здесь, а хозяйка и имеет полное право распоряжаться и этой и другими комнатами, да и вообще всем домом так, как ей заблагорассудится. Фантазия, надо признать, приятная. Этот дом шикарен. Он большой, но при этом мужчине удалось создать в нем некий уют, в частности в отдельных комнатах. Кабинет, в котором он принимает пациентов, в котором когда-то он принимал и её, обставлен иначе, чем другие комнаты. Там преобладает серый и черный, есть кожаный диван, на котором устраиваются посетители, кресло, в котором сидит он во время сеанса, стол со стулом и неизменные стеллажи книг. В кабинете настоящая рабочая атмосфера. Другие же комнаты выглядят не столь официально, строго и холодно, хотя и в них всегда сохраняется безукоризненный порядок. Ганнибал не терпит беспорядка. Опомнившись, Алиса достает из сковородки обжаренный бекон и выбивает два яйца. Приятно после всей этой вычурной еды поесть что-то обычное. Ганнибал всегда готовит вкусно, но при этом дорого и сложно. И хоть жаловаться Дэвл на еду в этом доме не приходится, но удержаться от соблазна приготовить что-то столь простое, когда его нет дома, она не может. Да и не хочет. Рядом со сковородкой в турке медленно, но верно поднимается кофе, распространяя свой чудесный аромат во всей кухне, смешиваясь с запахом бекона и яичницы. Кофе всегда было слабостью девушки. Во время работы в редакции в день она выпивала не меньше трех кружек, а когда дома заседала за материал, то могла вообще опустошить более пяти. Она никогда не добавляет молоко, но в кофейне, в качестве приятного исключения, может заказать капучино с корицей. Мэдисон, её коллега, предпочитавшая писать про моду, шутила, что для Алисы кофе — особый вид наркотика и именно он когда-нибудь её убьет. Сама же девушка думала, что передозировка этим напитком — отнюдь не худший способ умереть. Всяко лучше, чем от рук каннибала, да? Переложив яйца к бекону, она перенесла тарелку и кружку с кофе на столешницу и села на высокий стул. Она принялась за завтрак, вспоминая ту прежнюю жизнь, которая была до того, как она узнала о Чесапикском Потрошителе и приехала сюда, в Балтимор. Алиса снимала небольшую квартирку, ухаживала за единственным кактусом и ездила на метро до работы. Но именно работа разбавляла красками скучную повседневность. Дэвл была хороша в своем деле, она всегда находила интересные новости, писала горячие статьи и потому была лучшей в отделе. И ей нравилось это: находить информацию, брать интервью, беседовать с людьми и писать. Это было её страстью наравне с кофе и книгами. Но однажды она узнала о убийствах, от которых кровь стынет в жилах, и это было отправной точкой к совершенно другой жизни. Дэвл думает, что если бы не узнала, она бы, скорее всего, до сих пор и жила так, как прежде, и, пожалуй, её бы это абсолютно устраивало. На смену давним воспоминаниям пришли свежие, вчерашние. Алиса всё ещё была под впечатлением от разговора с Доктором. Никаких сожалений, что она согласилась на небольшую игру, нет, ведь оно того однозначно стоило. Но весь прошедший вечер кажется скорее наваждением, странной игрой воображения. Трудно поверить, что Лектер вчера, пусть и не без условия, открылся перед ней, рассказал о себе то, чего, пожалуй, никто не знает, кроме него самого. А теперь и тебя. «Но почему?» Боюсь, ответ на этот вопрос известен уже действительно только ему. Но что-то его подтолкнуло на это. «Или он соврал». Бред. И ты знаешь об этом. Он не лгал, ничего не выдумал. Он был абсолютно честен с тобой вчера. Как и ты с ним. Прозвенел звонок, и Алиса посмотрела в сторону гостиной, широко открыв глаза. Ганнибал ушел около часа назад и раньше никто не приходил, когда его не было дома. Неуверенная, что нужно делать, она подошла ко входной двери и поднялась на носочки, заглядывая в глазок и видя мужчину лет тридцати в деловом костюме. Приятная внешность, ухоженная щетина, большие карие глаза. — Доктор Лектер, — даже голос приятный. — Знаю, нам назначено на одиннадцать, но я освободился и решил прийти немного раньше. Надеюсь, вы свободны? Дэвл закусила губу, тщательно обдумывая, как стоит поступить. Это клиент Ганнибала и вряд ли будет большой вред, если она его впустит. В конце концов, мужчина ведь всегда сможет сказать, что она — его сестра или — это просто отговорка — девушка. Она подождала, что внутренний голос скажет хоть что-нибудь, но именно сейчас он решил молчать и тогда девушка открыла дверь. — Здравствуйте. Мужчина явно удивился, увидев её, но потом обаятельно улыбнулся и протянул руку. — Добрый день. Мы, к сожалению, не знакомы. Я Эрик Грин. — Таисса Джонс, — она решила, что на всякий случай говорить настоящее имя не стоит. Протянув руку, она улыбнулась в ответ и смотрела, как мужчина, Эрик, склоняется и целует тыльную сторону её ладони, неотрывно смотря в её глаза своими карими. Алиса отошла в сторону, открывая дверь. — Прошу, входите. Ганнибала нет дома, но ждать на улице я вас не заставлю.