Удачи!

Тэхен был зол. Страшно зол. Он подошёл к столику и, ударив по столу, воскликнул: – Ты говорил, что тебе нравится Хосок! Какого чёрта ты сейчас сидишь тут и распиваешь с моим омегой кофе?! Чимин резко поднялся, оставляя на левой щеке альфы алеющий след от маленькой ладони и пухлых пальчиков. – Не смей здесь кричать, – страшно сказал омега, смотря на Тэ. – Имей уважение ко мне, к Юнги-хёну и к окружающим людям. Я мог бы выйти и поговорить с тобой, чтобы ты наконец понял, что не всё, что тебе хочется, достается такому глупому и избалованному ребёнку. Ким Тэхен, ты - избалованный ребёнок, привыкший к популярности! Юнги ухмыльнулся. Вот уж он не ожидал, что такая плюшка накричит на главного альфача баскетбольной команды. – Я бы крикнул "Раунд", но это не уместно, – сказал Мин, а потом поднялся. Он оставил деньги, а потом взял Чимина за руку, уводя от Тэхена. Альфа пошел за ними. Ким не был сильно вспыльчивым, но сейчас ему хотелось разорвать старшего альфу. – Какого черта? Мин! Не смей уводить его! Чимин, блять, – ругался он, – дай мне поговорить с тобой. – Без меня, – сказал Пак, покрепче хватаясь за руку старшего. – Отвали, Тэхен. Тэ схватил Чимина за плечо, сильно сжимая, отчего омежка пискнул: – Ай! Пусти, больно! – заскрежетал он, когда Тэ подтащил его к себе. Ошалевший от такой наглости Юнги обернулся, не выпуская маленький ладошки. Тэхен держал крепко, а Юнги стоял немного сзади. Ким зло смотрел на Чимина: – Дай мне сказать! – прорычал он. – Больно... – Тэхен, пусти, – холодно сказал старший. – Нет. Слушай внимательно, тупой омега... – а затем последовала пощёчина. Тэ удивлённо смотрел на старшего. – Как ты посмел? – оскалился младший. – То же самое могу сказать тебе, – заметил Юнги. Младший альфа оттолкнул Чимина, отчего тот пошатнулся и упал. – Не вздумай к нему клеиться. Я забуду о том, что ты сделал, но не смей держать его за руку, – сказал Тэхен, разворачиваясь и уходя прочь. Чимин уже не сдерживал слёз. Он приложил ладошку к месту, которое сжал Тэхен, и боязливо согнул ноги в коленях, чтобы не мешать альфам. Юнги пригнулся к нему, беря на руки, а затем, прижав к себе омегу, тихо спросил: – Тебе больно... Чимин кивнул, шмыгнув. Его щёчки и носик покраснели, а глазки опухли. От слёз щёчки были мокрые, отчего блестели. – Что болит? Рука?.. Омега снова кивнул, всхлипывая, и, немного проскулил, поднес ручонку к глазам и вытер выступающие слёзки. – Упал на что? Чем ударился? – обеспокоенно спрашивал Мин, не меняясь в лице. – На попу упал... Старший улыбнулся. – Значит, не страшно, она у тебя, вроде, мягкая. Младший слегка стукнул альфу по груди кулаком, а потом спрятал лицо, улыбнувшись. Юнги усмехнулся: – Пойдем домой? Я могу понести... Чимин испуганно вскочил с чужих рук, а потом побежал обратно в кафе, оставляя Юнги в недоумении с приподнятыми руками. Вскоре младший вернулся, протягивая альфе школьную сумку. – Мы забыли их, – сказал Чимин, широко улыбаясь. Альфа улыбнулся в ответ, принимая свою сумку, а потом забрал у младшего его рюкзак. Он был черным с красными вставками. На передний карман была прикреплена нашивка в виде жёлтой птички. Старший не мог оставить без внимания нашивку, а поэтому спросил: – Он любит жёлтый? – выронил он, зачарованно смотря на птицу. – Кто? – удивлённо спросил Чимин. Его слёзы почти высохли, ведь он всё же быстро успокаивался. – Хосок. – Если бы ты знал, как, – улыбнулся Чимин, он потянулся к своему рюкзаку, но старший отдернул его. – Я понесу... Значит, жёлтый. Что, если я ему подарю жёлтые цветы? – спросил Юнги, посмотрев на омежку. Тот пожал плечами. – Думаю, ему понравится. Только не забудь про записку, – сказал Пак, пряча руки за спину. Они двинулись вперёд. – У кого ещё есть такие нашивки? – У Сокджин-хена, у Чонгук-и, ну и у меня. Он очень милый и добрый... – сказал Чимин, улыбаясь и смотря в пол. – Расскажи мне ещё, – попросил альфа. – Ты ведь его лучший друг, ты должен все знать. Расскажи, что он любит, о чем он мечтает. Я хочу дать ему все это. – Ну... Может, ты дать ему все и не сможешь, но я могу рассказать, – сказал Пак, глянув на старшего. – Хоби-хён любит жёлтый, но у него всего одна жёлтая толстовка. Он любит жёлтых птиц, но у его матери аллергия и они никогда не могли завести попугая, как Хоби всегда хотел. Знаешь, он весной очень тёплый, открытый, доверчивый... Он такой, вообще, всегда, но весной особенно. А летом он невероятно весёлый и энергичный, бегает везде, собирает цветочки и громко смеётся. Он очень любит солнце, хотя и сам на него похож. А ещё он целует букетики. Как-то раз я на день рождения принес ему цветы. Жёлтые. Он так нежно их поцеловал, что у меня сердце замерло. Видел бы ты, как он смотрел... – Я представляю... – тихо сказал Юнги. – Расскажи о нем осенью. Какой он осенью? – Он осенью очень тихий. Особенно во второй половине. У него в комнате широкий подоконник. Он сидит на нём, прикрыв ноги пледом, и смотрит в окно. Я как-то раз пришёл к нему в воскресенье, а он так, грустно-грустно, сказал: "Как жалко, что лето закончилось". Знаешь, он тогда заплакал. Я подошёл, а он смотрит, говорит, мол, жалко, что холодный дождик никто не любит, кроме нас с тобой. А потом сделал паузу и договорил: "Знаешь, ведь меня тоже никто не любит, кроме тебя". Я тогда расплакался тоже, обнимал его, говорил, что никогда не брошу его. Знаешь, каким бы весёлым он ни был на людях, дома он плачет. Он буквально из-за всего может разреветься. Из-за того, что я не приду в школу, из-за того, что отец накричал... – Он плачет буквально из-за всего, верно? – уточнил альфа, задумавшись. Чимин кивнул и продолжил: – Буквально из-за всего. Он очень ранимый. Как бы плохо он не учился, он постоянно думает... Хосок никогда не получал больше одной тройки, но сам он считал, что это плохо. Даже ужасно. Из-за каждой тройки заливался слезами, даже если тройка текущая. Вот такой он. – Знаешь, он думает много, но не о том, что его радует. Он, правда, старается, но всё равно много плачет. Мне так жалко его... Он всем дарит столько любви, что на себя самого не остаётся. Из-за этого он страдает... Сильно. Ему нужно полюбить себя или чтобы кто-нибудь полюбил его настолько сильно, сколько он сам отдает любви, – Чимин сделал паузу, а потом посмотрел на Юнги. – Знаешь, хён, это не так просто. Тогда уж ты должен любить только его. Или собрать ему гарем из тех, кто будет его невероятно сильно любить. Это сложно, хён. Я ведь сам пытался... – Я верю, Чиминни, – сказал Юнги, грустно смотря под ноги. – Но я действительно попытаюсь. Тогда придётся радовать его каждый день... Воцарилось молчание. Были слышны шаги и то, как шмыгает носом Чимин. Он задумался о том, что делать с Тэ. Наверное... Все же следовало поговорить с ним. Однако омега был уверен, что уже к ночи на руке будут синяки. – А зимой? – нарушил молчание Мин, посмотрев на омегу. – Что зимой? – Какой Хосок зимой? – Он... Ну... – начал Чимин. Все мысли вылетели, но вскоре вернулись. – Знаешь, он зимой много улыбается. Особенно на праздники. Кроме рождества... У нас ведь в Корее как? У нас рождество как день святого Валентина, праздник для парочек. У него никогда не было парня, и он из-за этого сильно грустит. Но то время, пока мы дружим, мы всегда проводили рождество вместе, а это уже три года. Знал бы ты, как он любит какао с зефиром. Я всегда ему дарил апельсины и открытку, а он мне - открытку и брелок. На это рождество он подарил мне брелок, который выглядел как японский медвежонок, коричневый. Это очень мило. Он и сам очень милый. Юнги шёл и улыбался. – Я уже понял, – сказал альфа, а потом спросил, – но, может, я тебе тоже могу чем-нибудь помочь? Что тебе рассказать о Тэ? – Ну... Сколько парней у него было? И девушек... – Девушек не было, было восемь парней. Думаю, он никого из них не любил. Он в прошлом году, примерно вначале, заливал, как ты на него пялишься и флиртуешь. – Я никогда так не делал! – возмутился омега. – Я понимаю, но что-то ему тогда в голову ударило. Знаешь, он говорит, что ты самый красивый омега в школе, хотя, думаю, парень Намджуна с тобой не согласится, – улыбнулся Юн. Чимин улыбнулся в ответ: – А ты как думаешь? Кто самый красивый омега? – Хосок. Мое сладкое и милое щекастое солнышко. Чимин засмеялся: – Меня Хосок называет сладкой милой плюшкой. Альфа улыбнулся шире. Они пытались усердно придумать прозвища всем ребятам в школе, но вскоре дошли, обсудив только прозвище Тэхена. Юнги сказал, что "Мудак" ему очень подойдёт. Чимин на это рассмеялся, согласившись, а потом обнял старшего, забрав портфель, и вскоре омега был дома.