Once Upon The Sea

Когда Черный Кот покинул каюту и в замочной скважине провернулся ключ, ноги девушки подкосились, и она сползла по стенке, не в силах оторвать взгляда от места, где он стоял. В горле встал тяжелый ком. По телу, от холода или от волнения, или от всего вместе, пробежала мелкая дрожь. Последние слова её тюремщика прочно засели в голове. После знакомства с капитаном пиратов, Маринетт рассчитывала на то, что по окончанию встречи, он беспрекословно отдаст приказ добровольно вернуться ей в трюм, а при отказе позовет своих подчиненных, которые упекут её туда силой. Но вместо этого, она на несколько часов была оставлена в одиночестве. Тот, чей внешний лик совсем не вязался с образом старого корсара с повязкой на глазу, крюком или пистолетом вместо левой передней лапы и деревяшкой вместо правой нижней, знакомым ей из книжек, оказался настоящим безжалостным негодяем и душегубом. Мари подписала приговор не только для себя, но и для своей гувернантки, когда не смогла удержаться и вовремя прикусить язык. Попытку восстановить справедливость, Ша Нуар воспринял как дерзость.Несмотря на продемонстрированные джентельменские манеры, он казалось, не ведал, как стоит обращаться с женщиной. Солнце уже садилось, и начало темнеть, но в каюте никто не появлялся. Девушка не без труда преодолевала гнетущую тишину. Страх перед неизвестностью. Она даже пожалела, что её не оставили в багажном отсеке, вместе с Калин. Ведь будь они сейчас вместе, у неё было хотя бы на одно волнение меньше. Но больше всего сейчас Маринетт думала о доме. Об отце. Как он себя поведет, когда узнает, в какую беду, попала его дочь? Он спасет её. Непременно. Но как скоро это произойдет? Когда «Карони» еще был на плаву, а не лежал на морском дне, предварительным временем его прибытия в Кале* была суббота — от полудня до шестнадцати часов. А значит, они должны были плыть минимум три дня. Минимум 72 часа, пока об этом происшествии узнают и примут меры. А пока ей предстояло быть пленницей. Она должна была дождаться помощи. Будучи уверенной в том, что отец начнет действовать сразу после того, как выяснит, что она попала к пиратам, Мари попыталась взять себя в руки. Нуар намеревался требовать за них выкуп, а значит, собирался сохранить им жизни. Но как бы не хотелось, невозможно было исключить варианта, что он в любой момент мог сменить милость на гнев, устроив им прогулку по доске, предложив присоединиться к остальным членам их уже мертвого экипажа. Не желая столкнуться с таким исходом событий, Маринетт решила, что в дальнейшем не будет испытывать судьбу, а главное, терпение капитана. Сидя напротив двери, она не хотела дать застать себя врасплох во второй раз. Рано или поздно, Черный Кот должен был вернуться в свою каюту. Однако первым, кто появился на пороге каюты, был всего-навсего боцман. Он почему-то не вселял в девушку такого страха, как остальные члены команды, с которыми ей пришлось повидаться. Услышав стук, она напряглась, но почти сразу же облегченно расслабилась. Если в этом внезапно ставшем безумным мире еще можно быть в чем-то уверенной, так это в том, что у самонадеянного негодяя Ша Нуара ни за что недостало бы вежливости постучать, перед тем как войти. — Капитан пожелал с вами поужинать, — сообщил пират. — Поэтому сейчас сюда принесут еду. Уставившись на него, Маринетт облизала пересохшие губы. Ужин? Сколько времени она пробыла взаперти? Боцман собирался удалиться, когда девушка внезапно заговорила: — К-который час? — Почти восемь, мадмуазель, — достаточно учтиво ответил он и затем вышел. В первое мгновение после его ухода девушка оцепенела. Её полдня продержали под ключом, а теперь решили проявить снисхождение, разделив вечернею трапезу? Пока она успела привыкнуть к прежним потрясениям и свыкалась с новым, пытаясь найти в нем какой-то подвох, в каюту вошли три молодых матроса. У каждого был в руках поднос с тарелками и блюдами. Один из них, высокий и жилистый, принялся сервировать стол как самый настоящий дворецкий — не забыл даже о льняной скатерти и серебряных подсвечниках. Остальные же, оставив свои подносы на буфете, вежливо откланялись и удалились. Минут через пять ушел и он, а потом дверь снова отворилась, и в каюту вошел капитан. Маринетт сразу же заметила, что он снял жилетку и был без головного убора. Его волосы были немного растрепаны и казались чуть влажными. Заметив, что девушка разглядывает его, Нуар весело, совсем по-мальчишески, рассмеялся и проговорил: — Добрый вечер, миледи. — К чему всё это, капитан? — осмелилась напрямую спросить Мари, не разделяя его задора из-за собственной мнительности. Даже его доброжелательность в приветствии не вызвала у неё ни капли доверия. Какое-то время он молча смотрел на нее, потом ответил: — В мои планы не входит морить голодом вас или вашу гувернантку. Приблизившись к столу, капитан выдвинул для девушки стул и протянул ей руку. Упоминание о Калин из его уст, застало Маринетт врасплох. Нуар знал, что она переживала за судьбу компаньонки, не меньше чем за свою. Стоило всего немного надавить, чтобы направить её мысли в нужное русло. Поднявшись с пола, девушка нерешительно вложила пальчики в его большую ладонь и уселась на стул. Довольный проявленной покладистостью с её стороны, он взял стоявшею перед ней тарелку и подошел к буфету, где находились подносы с ужином. — С ней всё в порядке? — спросила Мари, чувствуя, как беспокойство все сильнее проникает в ее сердце. Несмотря на опустевший желудок, она была готова засыпать его кучей вопросов. Но пока решила озвучить лишь тот, ответ на который хотела узнать больше всего. — Никто и пальцем её не тронет. Она в полной безопасности до тех пор, пока её воспитанница будет божьей коровкой*, — в голосе Черного Кота неожиданно прозвучали жесткие нотки. Наполнив тарелку, он поставил её перед Маринетт и принялся наполнять свою. — Что вы имеете в виду? — посмотрев на его широкую спину, она крепче сжала в руках столовые приборы. Капитан повернулся к ней лицом и вместе с тарелкой еды, сел за стол. Запалив по очереди все свечи в старинных канделябрах, он усмехнулся и поднял глаза, в которых отражались отблески пламени. — Всё зависит от вашего поведения, миледи, — вальяжно откинувшись на высокую спинку кресла, он взял вилку и многозначительно покрутил ею в воздухе. — Если вы будете хорошо себя вести, то сможете ужиться со мной. В дальнейшем нам предстоит узнать друг друга по лучше. — Вы не будете требовать выкуп? — в голосе Маринетт промелькнул так и не утихший страх. Неужели Черный Кот решил оставить её на своем корабле в качестве живого трофея? Даже если французский флот выйдет на след пиратов, которые их похитили, то единственным безопасным способом вернуть пленников целыми и невредимыми будет денежный эквивалент. А если Нуар откажется от выплаты, то дело не обойдется без сопротивления, без кровопролития. — Мы уже обсуждали это сегодня, — сухо ответил пират и, склонившись над своей тарелкой, отрезал сочный кусочек курицы. Отправив его в рот, он сделал глоток красного вина. — Перед тем как говорить о цифрах, мне нужно оценить вашу стоимость. Слова, сказанные им задели Маринетт, и вызвали негодование. В первое мгновение она даже не успела почувствовать себя оскорбленной — такое возмущение вызвала в ней мысль, что кто-то посмел превратить её в товар и распоряжаться, как разменной монетой. Вся кровь бросилась девушке в голову, и она крепко сжала губы, чтобы нечаянно не вырвались слова недовольства. Её всегда учили держаться скромно и порядочно, но когда дело касалось чести и достоинства, промолчать было трудно. — Что вы подразумеваете под словом оценить, капитан? — чопорно смогла произнести Мари, несмотря на то, с какой силой сжимала рукоятку серебряного ножа. Её уши горели. Увидев её удрученное выражение лица, Нуар рассмеялся. — Надеюсь, ваша прелестная головка не подумала о чем-то неприличном, — он утер салфеткой губы и поднялся из-за стола. Давно его так не забавляли женщины. А юные девушки, в особенности. Вопреки своей внешности дочь адмирала была совсем ребенком. — Я не причиню вам вреда. Перед тем, как вернуться на палубу, он добавил: — Боюсь, я должен вас оставить. Приближается шторм. Поэтому ради собственного блага, не покидайте каюту.

***

Когда снаружи оглушительно громыхнуло и на поверхности недопитого красного вина в бокале разошлись круги, полыхнув рубиновыми искорками, Маринетт вздрогнула. Посуда задребезжала, стол закачался, всё что не было прибито к полу, стало клониться то на одну, то на другую сторону. Она устремила взгляд в иллюминатор каюты. За окном стремительно темнело, небо было черно-фиолетовым, тучи грозно клубились, рокоча и сталкиваясь высоко в небе. Витиеватые молнии сеткой ослепительно белых паутин рассекали небо, озаряя его короткими вспышками. В грохот грома примешался рев бушующей воды, волны захлестывали так, что закрывали иллюминатор. Она видела пену на их вершинах, которая разлеталась вместе с брызгами, разбиваясь о борт корабля. Поверхность воды, ходящая ходуном, пугала. От спокойного мирного моря, которое она так любила, сейчас не осталось ни следа. Это были не отдельные волны, а вздымающиеся до поднебесных высот, это была одна сплошная масса, пытавшаяся вырваться из плена и вознестись вверх. Мари слышала крики пиратов, пытающихся заглушить грохот, висящий в небе, и голос капитана, отдающий четкие ясные команды. Корабль неимоверно качало. Пытаясь унять подступающую дурноту, которая отдавала непереваренной съеденной пищей, она зажмурилась. Разразился настоящий шторм. Услышал звук удара, девушка увидела, как распахнулась настежь дверь каюты. Внутрь вместе с диким воем, ворвались лохмы ветра, холодные, как прикосновение льда. Корабль поднимался на волны и падал вниз, как маленькая шлюпка. Если бы он резко накренился вправо, то волны обязательно бы перехлестнули через борт, и тогда каюту залила вода. В панике Маринетт вскочила и подобралась к выходу сквозь бушующее ненастье, ухватившись обеими руками за деревянную раму. Она хотела закрыть дверь, которую прижало ветром. Повсюду сновали матросы, натягивая канаты, взбираясь на мачты. Девушка посмотрела наверх и вскрикнула от ужаса. Человек висел на нижней планке квадратного паруса, и она знала, что он вот-вот свалится и разобьется насмерть или утонет. Маринетт бросила взгляд на шканцы. Она была слишком мала, чтобы пересечь пространство от каюты Нуара до того места, где он стоял, и сообщить ему о происходящем. Снова посмотрев наверх, она увидела, что висевший человек исчез. Исчез… утонул… Внутри у нее все пошатнулось. Он исчез, а она даже не смогла услышать его крик. Когда корабль сильно качнуло, Мари увидела, что все паруса убраны, кроме одного. Она быстро поняла, что матроса, который упал, послали на фок-мачту зарифить последний парус, оставшийся развернутым. Большой корабль сразу начал крениться набок. Маринетт упала на пол и покатилась вниз, ударившись плечом и головой о противоположную стену. Пока корабль лежал почти на боку, она оставалась там, оглушенная и неспособная двигаться. Придя немного в себя, девушка посмотрела на открытую дверь, которая была теперь у нее над головой под углом в сорок пять градусов. Черное небо мерцало в проеме. Она начала карабкаться по полу, цепляясь за ножки стола и кровати. Ей удалось вытянуться и ухватиться за выступ пола у двери. Маринетт медленно подтянулась к двери, упершись спиной в одну стену, а ногами в другую, дико озираясь вокруг. Матросы на палубе также боролись с ужасающим креном, и нижняя сторона корабля, еще не ушедшая под воду, была полна белых шапок. Маринетт посмотрела на мачты и застыла. Черный Кот с кинжалом в зубах лез на фок-мачту. Над ним колыхался фок, словно умоляя бурю опрокинуть его. Пока он полз, борясь с ветром и дождем, фрегат угрожающе продолжал крениться. Девушка наблюдала, загипнотизированная страхом. Даже если он не умрет, как тот матрос, они все равно обречены, так как ему не удастся обрезать парус. Нуар остановился, словно бы от усталости. Маринетт не могла отвести взгляда. Она молилась, пока он отдыхал, прижавшись к качающейся мачте. Вскоре капитан пополз дальше. Добравшись до нижней планки, откуда упал матрос, он начал перерезать оснастку. Прошло несколько кратких моментов, казавшихся вечностью, пока массивный парус не освободился и не уплыл в ночь. Корабль со стоном начал выпрямляться. — О боже! — шептала Мари, наблюдая за осторожно, но проворно спускающимся Нуаром. Было очевидно, что он спас корабль и экипаж, сделав то, о чем другие не осмеливались даже подумать. Она задрожала. Этот человек не знал страха. Маринетт чувствовала, что никогда в жизни так не боялась. Она сама не знала, сколько времени просидела там, когда матрос подбежал к ней: — Капитан говорит, чтобы вы шли внутрь. Девушка не успела прореагировать. Ее втолкнули в каюту, и матрос изо всех сил пытаясь оторвать дверь от наружной стены, наконец захлопнул ее. На сей раз она услышала щелчок замка. Мари дотащилась до кровати и рухнула на нее, теряя сознание.