Once Upon The Sea

Солнце ярко светило сквозь иллюминаторы каюты, когда Маринетт очнулась. Каждый кусочек тела болел, в голове стучало, а тяжелые веки не желали подниматься. Она никогда в жизни не была такой измученной и не хотела просыпаться. Уютно свернувшись под одеялом, ей захотелось подоткнуть его за спиной, но, попытавшись это сделать, девушка осознала, что в кровати не одна. Длинное крепкое тело прижималось к ней, согревая от плеч до пальцев ног. Она почувствовала легкое дыхание на подбородке и руку, лежащую на ее талии. «Боже мой!» — подумала Маринетт, моргая при ярком утреннем солнце. Она уже знала, кто лежит рядом с ней, посмотрев на большую тяжелую руку капитана. «Как это случилось?» — в панике думала девушка. Конечно, объяснение было простым и сразу пришло ей в голову. Когда шторм прекратился, он приплелся в кровать, слишком усталый, чтобы заботиться о ее присутствии там. И это не уменьшило, а скорее увеличило ее беспокойство. Внезапно она поняла еще кое-что. Его рука лежала на ее талии, не вялая и расслабленная сном, а достаточно крепкая и вполне живая. Сердце бешено заколотилось. Маринетт могла поклясться жизнью, что он не спит. Может быть, ей притвориться спящей, пока он не встанет с кровати? Но стук ее собственного сердца делал это невозможным. Она резко повернулась и увидела пару красивых изумрудных глаз. Их взгляды встретились. Мари не двигалась, не дышала и не могла вымолвить ни слова. Затем его взгляд переместился на ее висок, который сильно болел. — С вами все в порядке? — спросил он, при этом его глаза задержались на ее губах. — Я… — девушка умолкла, неспособная продолжать. Лицо Нуара было совсем рядом. Оно казалось бесстрастным и высеченным из камня, но глаза ярко блестели. Она впервые проснулась рядом с мужчиной, и надо сказать, даже представить не могла, что им будет тот, кто её поработил. — Да, в полном… — несмотря на дискомфорт, который причиняла рана, Маринетт пошевелилась, желая скорее подняться с постели и освободиться от его прикосновений. Мысли в голове путались. И чем дольше капитан находился рядом, тем быстрее ею овладевала какая-то паника. Его ночной героизм произвел на неё неизгладимое впечатление, но явь того, что она провела ночь в его кровати, пугала. Девушка не знала, как давно он проснулся и был с ней в таком положении. Его рука еще какое-то время оставалась неподвижной на её изгибе, а затем он резко встал и прошелся по каюте, направляясь к выходу. Поправляя ворот рубашки, помятой во многих местах, он произнес: — После того, как приведете себя в божеский вид, поднимайтесь на палубу. Когда Черный Кот вышел, Маринетт медленно села. Она была ошеломлена его последними словами. Естественно она выглядела не лучшим образом. Сначала похищение, затем шторм. У неё не было с собой никакой сменной одежды. Да, что там говорить о гардеробе, благодаря ему, у нее не осталось ничего. А он все еще смел издеваться. В дверь постучали, и Маринетт вскочила на ноги. Нуар никогда не стучал, поэтому она спросила:  — Кто там? — Нино. Капитан просил принести вам воду для мытья. — Входите, — сказала она, отвернувшись. Капитан против воли забрал её с «Карони», руководствуясь чистой алчностью, и силой удерживает здесь. Он стоял между ней и возвращением домой. Вошел боцман вместе с двумя матросами, несущими ведра горячей воды. Не глядя на девушку, он поставил на стол кувшин со свежей водой. Оба матроса, наполняя ванну, вели себя так, словно она была невидима. Как любезно, думала Маринетт в ярости на Нуара. Перед тем, как дать возможность взойти на палубу своей пленнице, он позволил ей принять ванну.  — Вам нужно что-нибудь еще, мадмуазель? — спросил Нино, прерывая ее мысли.  — Нет, благодарю вас, — слишком сердито ответила Маринетт. Её щеки пылали. Еще никогда она не испытывала столько негативных чувств к одному человеку. Когда боцман с другими матросами покинул каюту, она наконец-то осталась одна. Взгляд упал на горячую ванну, и она решила, что уж это удовольствие ничем ей не грозит. Маринетт быстро помылась, боясь, что ей помешают. Выйдя из ванны, она торопливо вытерлась досуха, опасаясь, что кто-то войдет и застанет ее неодетой. Она заплела мокрые волосы и в рекордный срок нацепила ту же одежду. Взгляд в зеркало показал, что она ужасно бледна, что еще больше увеличивало ее глаза. Она выглядела неопрятно — подол платья был порван, на плече алело пятно крови. Но куда хуже была ссадина на виске. Она походила на страшную рану, и, когда Маринетт прикоснулась к ней, рана оказалась весьма чувствительной. Девушка выглядела как прачка в наряде леди, притом побывавшая в кулачном бою. Впрочем, она действительно побывала в бою и оставалась в нем с того момента, как Нуар атаковал «Карони». Маринетт подошла к иллюминатору и открыла его. Стоял прекрасный весенний день, небо сияло, голубое и безоблачное, океан поразил девушку своим спокойствием после ночного ужаса. Она напрягала зрение, стараясь увидеть землю или хотя бы чайку, но ничего не увидела. Оставив иллюминатор открытым, она шагнула на палубу. Маринетт сразу же заметила капитана. Рядом с мужчиной, державшим штурвал, он стоял спиной к ней, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Обладавший чувствительностью тигра из джунглей, Нуар тотчас обернулся, и их взгляды встретились. Он молча кивнул. Девушка же в свою очередь не ответила на его приветствие. Своим вызывающим поведением капитан судна отнюдь не вызвал у неё уважения. Она хотела узнать от него причину, по которой ей велели подняться на палубу, когда услышала приближающейся шаги. — Маринетт! Девушка не успела опомниться и сообразить, в чем дело, как уже очутилась в объятиях. Женщина так крепко прижала ее к себе, что у нее перехватило дыхание. — Слава Богу, ты жива, — взволнованно прошептала Калин, с глазами, полными слез. Казалось, она собиралась обнимать Маринетт целую вечность. Гладя её по волосам, она не могла сдержать радость и облегчение, которые наполнили её сердце еще в тот момент, когда она её только увидела. — Ты не представляешь, как я за тебя волновалась. Не в силах подобрать слова, девушка просто обняла её в ответ. Ночью они чуть не погибли. И это был опыт, который лучше не повторять. Маринетт хотела, чтобы этот миг продлился как можно дольше, ведь впервые за время она почувствовала спокойствие. Но Калин вскоре отстранилась и стала внимательно изучать её внешний вид на наличие каких-либо повреждений. В глаза сразу же бросились следы крови на одежде и рана в области виска. — Откуда это у тебя? — она не на шутку испугалась, увидев достаточно глубокую ссадину на девичьем лице.И предположения, как Маринетт могла её получить, были самыми разными. Не успела её воспитанница и половины рассказать того, что ей пришлось пережить за столь короткое время, как позади, раздался мужской голос: — Позвольте мне, мадам. Калин настолько была увлечена своеобразным воссоединение с Мари, что совсем забыла о своем новом знакомом, с которым вела достаточно неплохую беседу. Пухлый человечек с вьющимися седыми волосами, который уже ранее ей уже представился, теперь хотел назвать свое имя и девушке, чтобы ввести её в курс дела. — Я Гийом Гарон, судовой врач, — сказал он, вежливо поклонившись. В ответ Маринетт неуверенно улыбнулась, мужчина на вид которому было чуть за пятьдесят, производил хорошее впечатление. И она не знала, стоит ли приравнивать его к пиратам. Все-таки в первую очередь он был врачом.  — Маринетт Дюпэн, — представилась она. — Знаю, — улыбнувшись, Гарин снял очки и, достав из кармана палаток, протер стекла. — Капитан поставил меня в известье о вашем с мадам Бюстье пребывании на корабле. Девушка метнула взгляд на Нуара. Теперь он не обращал на нее никакого внимания, стоя спиной к ней, Калин и Гийому. — Как ваше самочувствие? — осведомился мужчина, водрузив очки обратно на нос. — И следует ли мне взглянуть на ваш висок? — Он болит, — призналась Маринетт. С тех пор, как она попала на пиратский корабль, неудачи ходили за ней по пятам. Но сейчас полученная ссадина в сравнении со всем случившемся досаждала ей меньше всего. — Полагаю, самочувствие такое, какого следует ожидать. До сих пор меня никогда не похищали. Гарон скорчил гримасу:  — Ну, что касается Нуара, для него это тоже впервые. Он раньше не брал заложников, а женщин и детей подавно. — Как приятно быть исключением, — с горечью промолвила она. Слова мужчины ничуть не облегчили её душевное состояние, скорее даже наоборот. Мари понимала, что Гийом уважал своего капитана, но для неё он был и будет врагом. — Я понимаю, что вам пришлось многое пережить, но будьте уверены, мисс, капитан не причинит вам вреда. — Вы его друг? — мужчина с такой уверенностью отзывался о Черном Коте, что девушка предположила, что они давно знакомы. И через него, возможно, она смогла бы больше узнать о том, кто её похитил. — Нуар странный человек. Он со всеми держит дистанцию. Невозможно угадать его мысли или намерения. Я уже три года на борту его корабля, и это должно было сделать нас друзьями. Но правда в том, что я знаю о нем очень мало — не больше, чем все остальные. Нам всем известны его подвиги и репутация. Я считаю себя его другом — он спас мне жизнь, но, если мы друзья, я еще никогда не знал такой дружбы. Это звучало почти печально, но Маринетт не собиралась поддаваться состраданию. Ее снедало любопытство. — Какие подвиги? Какая репутация? — Его называют «Черным Котом», мисс Дюпен, — сказал Гийом, улыбаясь, как будто радовался более безопасной теме. — Для него самое главное — призы, и я подозреваю, что он стал очень богатым человеком. Его боевые методы не ортодоксальны, как его стратегия и политика. Газеты полны отчетов о его действиях на море — да и на земле тоже. Они всегда пишут, какой бал или клуб он посетил. «Вот как», — подумала девушка и вновь посмотрела на фигуру Нуара. Она почему-то не была особо удивлена, узнав, что он посещает светские мероприятия. Но высказывание о том, что он был богат, вселяли в неё некоторые опасения. Какие у него запросы? И какого размера выкуп он может потребовать? И нужен ли он ему на самом деле?