***
Маринетт широко распахнула глаза, и они едва не выскочили из орбит, как у сломанной куклы. Она резко приподнялась на кровати. По лбу стекали капельки пота. — Тише, тише. Всё в порядке, — кто-то взял её за плечи и осторожно вновь уложил на постель. Волосы разметались по подушке, и девушка слегка повернула голову в сторону. — Мистер Гарон? Что случилось? — Да-да, он самый, — монотонно произнес врач, пристально всматриваясь ей в лицо. — У вас был сильный жар, и вы бредили во сне из-за высокой температуры. — Бредила? — переспросила Маринетт, напрягшись. Она еще полностью не пробудилась, когда вспомнила. Сон. Точнее, кошмар. Сейчас он казался таким реальным… Но это… Что же там было… Воспоминания начали появляться неохотно, как, будто в голове была густая липкая каша. Лес. Трясина. Калин. Стоп. Это был вовсе не сон. Девушка начала подниматься, но Гийом решительно пресёк эту попытку. — Нет-нет, лежите. — Но… — Никаких но! — воскликнул мужчина, придержав её одной рукой. — Сейчас вам нужен покой и отдых. Она подавила судорожный вздох, но не смогла заставить себя не побледнеть. — Вам приснился страшный сон? — спросил встревоженный голос. Маринетт молчала посмотрела на него и перевернулась на бок, прежде чем Гийом смог заметить в её глазах слезы. Это был не просто страшный сон, а настоящий кошмар, который произошел в реальности. Она вновь переживала смерть Калин, но теперь уже во сне, в более устрашающих условиях. — Мадам Бюстье, ваша гувернантка… Вы звали её. На мгновение девушка перестала дышать. Она живо повернулась к нему, приподнявшись на локте. Дверь в каюту распахнулась. — Капитан, — Гийом подорвался с места, словно взвинченная пружина, и вытянулся в струнку. Он хотел сделать Нуару замечание по поводу, что нужно стучаться перед тем, как входить, но все-таки не стал. — Вижу, я выбрал хорошее время, чтобы проведать нашу спящую красавицу, — Кот самодовольно улыбнулся, закрывая за собой дверь. Он встретился с Маринетт взглядом и постарался удержать контакт. — Она смогла избавиться от злых чар и без поцелуя. Девушка выдержала его, хотя невольно сжала простыни рукой, вцепившись в них скрюченными пальцами. Даже сейчас он вел себя вызывающе нагло, демонстрируя свою персону. — Как вы себя чувствуете, миледи? — спросил любезно Нуар. — Вам уже поведали о наших планах? — Сэр, она только проснулась… — О планах? Каких таких планах? — стушевалась Маринетт, застигнутая врасплох. — И что значит наших? — А то и значит, — он вскинул подбородок. — У нас с вами намечается небольшая поездка.***
Маринетт решила, что ненавидит свое оливково-зеленое платье и черную накидку почти так же, как ненавидит Нуара — он выбрал для неё этот наряд. Она смотрела на свое отражение в его зеркале — лицо было бледно и некрасиво, под глазами залегли синеватые тени. Волосы потеряли блеск и шарм, унылыми прядями спадая на плечи. Ее знобило, болела голова. Мистер Гарон смог сбить ей температуру, но это едва улучшило её самочувствие. Он сделал то, чего от него требовали — смог поднять её с постели. А вот как она себя при этом чувствовала мало кого уже заботило. Нуар разговаривал с ней, как со своей содержанкой, не спрашивал ее мнения о том, хочет ли она того же, чего желает и он. Просто сообщал ей о неизбежном, ставил перед фактом. И девушка должна просто была с этим смириться, принять как должное. Конечно, она могла попытаться возразить, выказать недовольство и отказаться. Но что бы это изменило? Горькая правда заключалась в том, что у нее не было ни сил, ни желания спорить с ним, продолжать вражду. Не сегодня. Не сейчас. — Вы готовы? — осведомился Кот за дверью каюты. Маринетт ничего не ответила, только поправила волосы. Возможно, свежий воздух в её нынешнем состоянии, действительно пойдет на пользу. Пребывание на корабле было настоящим заключением. Вошел Нуар, одетый в темно-зеленый сюртук* под цвет глаз, бриджи для верховой езды и натертые до блеска сапоги. На его лице было написано нетерпение. Их взгляды сразу же встретились в зеркале. — По прибытию в Шир* у вас будет достаточно времени полюбоваться собой. Карета ждет. Закусив губу, дабы не взболтнуть ничего лишнего, девушка повернулась и двинулась мимо него, когда неожиданно ей преградили путь. — Надеюсь, обойдемся без глупостей? — настороженно спросил он. — За кого вы меня принимаете? — возмутилась Маринетт. Она сносила незаслуженные обиды, пытаясь сохранить хладнокровие. — Попытка побега и нейтрализация человека, путем обездвижения и применения к нему силы — считается? Он схватил её за руку и вывел из каюты. Девушка открыла было рот, чтобы что-то ответить, но передумала — эти обвинения имели под собой какие-либо основания. Второе уж точно. — Что ж, думаю, мы друг друга поняли, — Нуар подвел её к трапу. — Верно? — Да. — Вот и славно. Маринетт увидела карету и кучера в ливрее. Сзади был привязан оседланный серый жеребец. Она поняла, что карета предназначена для нее, а лошадь для него. Нуар усадил ее в экипаж. Девушка посмотрела в его холодные зеленые глаза. — Подождите, — тихо сказала она, прежде чем Кот успел отойти. Он нехотя повиновался — его подбородок напрягся. — Вы всегда были таким негодяем? Он захлопнул дверцу с кривой улыбкой на лице. — Естественно, миледи. Всю свою жизнь.***
Маринетт невольно выглядывала в окно кареты. День был пасмурным и угрожал дождем. Сельская местность представляла собой живописные зеленые холмы, на одних были пастбища, другие были заняты, кое-где росли группы деревьев. Узкая дорога вилась по гребню холма. Они проезжали маленькие фермы, где все коттеджи выглядели одинаково — с садом позади, кукурузным полем и пасущимися коровами и овцами. Впереди девушка разглядела каменную церковь, а рядом несколько внушительных зданий, которые она не могла толком рассмотреть. Карета остановилась перед фасадом дома. Маринетт спрыгнула на землю, не дожидаясь кучера. Нуар стоял, упершись кулаками в бока, глядя на дом, окружающие его лужайки и соседние строения. Было видно, что он им гордился. Трехэтажный особняк выглядел новым. Все стены были увиты плющом, а с одной стороны стояла беседка. Такой очаровательный дом был у человека с таким дурным характером. Парадная дверь открылась, и наружу вышел светловолосый, высокий, худой молодой мужчина. — Наконец-то! Нуар повернулся, выражение его лица стало удивленным и каким-то застывшим. Он недоверчиво вскинул брови. — Феликс?