Once Upon The Sea

Дом казался тихим и почти пустым, думала Маринетт, остановившись в грандиозном холле. В то время, когда она проснулась, солнце было уже высоко. После долгого сна, девушка чувствовала себя немного лучше. Она искупалась в душистой воде — Оливия наполнила для нее ванну — и переоделась в одно из чистых платьев, из своего наспех собранного гардероба, остановившись на шелке цвета слоновой кости. Платье было без рукавов, с завышенной линии талии, с небольшим вырезом на спине. Горничная предложила помочь с прической, но не желая её обременять, Маринетт сказала, что справится сама. Она заколола волосы на затылке, оставив всего несколько темных локонов спадать на плечи. Несмотря на все обстоятельства ей не хотелось сидеть в комнате, и поэтому она решила устроить себе небольшую экскурсию и осмотреть особняк. Не пугала даже большая вероятность столкнуться с его владельцем. Можно и нужно было немного помозолить ему глаза, и тем самым деликатно напомнить о своем присутствии. Девушка двинулась по холлу, восхищаясь несколькими очень старыми гобеленами, украшавшими стены, и массивным хрустальным канделябром. Она задержалась у двух открытых дверей, ведущих в соседний салон, более маленький и уютный, со стенами цвета мха и зелеными, розовыми и фиолетовыми украшениями на потолке. С темного парчового дивана поднялся мужчина — это был Феликс. — О, я не знала, что кто-то есть в комнате, — быстро сказала Маринетт. — Надеюсь, я не помешала? Он шагнул к ней. На нем был темно-синий сюртук, светлые бриджи и чулки. — Нет, что вы, мисс Дюпэн. В конце концов, скоро уже обед. Вчера из-за плохого самочувствия вы пропустили ужин, а сегодня утром — завтрак. Вам уже лучше? — осторожно спросил Феликс, внимательно вглядываясь в девичье лицо. В руке он держал бокал с шампанским. — Да, лучше. Спасибо. — Под взглядом его серо-голубых глаз, она расслабилась и даже позволила себе улыбнуться. Невзирая на то, кем этот мужчина обходился её поработителю, Маринетт не почувствовала для себя какой-нибудь опасности и угрозы. Он показался ей сдержанным, интеллигентным, а главное спокойным человеком. И судя по всему имел не самые лучшие отношения с братом. — Думаю, вы успели проголодаться. Не хотите пока чего-нибудь выпить? Девушка украдкой взглянула на пузырьки в его игристом напитке. — Я бы не отказалась от шампанского, — сказала она. Мужчина быстро налил бокал из охлажденной бутылки на буфете и протянул ей. — Это платье вам очень к лицу, мисс Дюпен, — заметил он, еле заметно улыбнувшись уголками губ. — Благодарю вас, мистер Феликс — вы можете звать меня Маринетт. — Она поколебалась. — Этот момент был опущен, но могу я сейчас узнать вашу фамилию? Сейчас перед девушкой предстала прекрасная и возможно единственная возможность разузнать что-то о личности Нуара достоверно, ведь кроме имени Адриан, которое он использовал в британском обществе, ей больше не было ничего известно. — Агрест. Разве вы не слышали её раньше? — искренне удивился Феликс, но потом будто что-то вспомнил. Он сделал небольшой глоток. — Ах да, он же отказался от этой фамилии. — Отказался? — поинтересовалась Маринетт. — Вы имеете в виду своего брата? — Да, его, — он кивнул. — Адриан не тот человек, на которого можно в чем-то положиться, не так ли? — вопрос прозвучал как-то торопливо и напряженно. — Не знаю, — ответила девушка, пожав плечами. Она почему-то вспомнила, как Нуар спасал корабль во время бури. Несмотря на неприязнь, которую она испытывала к нему, отрицать о некоторых его качествах было сложно. — Но могу сказать, что он очень смелый, даже бесстрашный… — О, это именно то слово. Он бесстрашный, — согласился Феликс. — Думаю, его не заботит, жив он или мертв. Маринетт уставилась на него. Такая теория ее озадачила. Особенно после смерти Калин. — Но ведь никто не хочет умирать! — Я не говорил, что он хочет умереть, — просто мысль о смерти не пугает его, как большинство простых смертных. — Но почему? Как человек может быть равнодушен к собственной жизни? Мужчина молчал. Внезапно девушка поняла единственно возможный ответ — только человек, получивший глубокую душевную рану, мог быть таким равнодушным. И она несомненно была связана с его прошлым. — У вас с братом очень разные характеры? — Да. У нас очень мало общего. — Как это может быть? Разве вы не близки по возрасту? — Я старше на три года, — ответил Феликс. — И на самом деле все очень просто объяснить — мы с ним некровные родственники. Когда родная мать Адриана умерла, его отец женился на другой женщине. Так он получил мачеху и старшего брата, которого со временем возненавидел. Он говорил спокойно и безразлично. Со стороны могло показаться, что мужчина поведал о чем-то обыденном, простом, неважном, но Маринетт оцепенела. Её мозг лихорадочно заработал. — Возненавидел? Но почему? — Об этом вам лучше спросить его. — Возможно, — задумчиво отозвалась девушка, — хотя я уверена, что он только рассердится. Неужели у него такой сложный характер из-за потери матери? Это достаточно веская причина. Наверняка, ему было трудно. — Не пытайтесь найти ему оправдания, — Феликс посмотрел в свой бокал. — Он не достоин этого. Особенно после того, как похитил вас и увез в другую страну. — Вижу, вы нашли интересную тему для разговора, — пробормотал кто-то. Маринетт повернулась и увидела, что Нуар стоит в дверях, одетый в светлую рубашку и темные брюки с жилеткой. Светлые волосы как обычно были в беспорядке, и ей стало интересно пользовался ли он когда-либо расческой. Привалившись плечом к косяку, он сложил руки на широкой груди, взирая на них не без враждебности. И поэтому только оставалось догадываться, как много он слышал. — Я очень сожалею о смерти вашей матери, — услышала девушка свой голос. Пожав плечами, Нуар шагнул вперед, окинув ее холодным, равнодушным взглядом. — Жизнь полна сюрпризов, не так ли? Его взгляд медленно скользнул по ее лицу, волосам, открытым рукам, платью. Девушка открыла рот, чтобы заговорить, но не произнесла ни звука, в последний момент, решила, что лучше ей промолчать. Она всего лишь хотела ему посочувствовать, а он продолжал вести себя, как бесчувственный чурбан. — Феликс, будь добр, проводи миледи, — сказал Нуар. Маринетт вздрогнула, а когда она повернулась, Феликс протягивал ей руку, с угрюмым и мрачным видом. Она улыбнулась ему, но ее взгляд следовал за мужчиной, который стоял спиной к ним, наливая себе шампанское. — Не обращайте на него внимания, — сказал Феликс. — Он просто встал не с той ноги. Она быстро посмотрела на него: — Все в порядке, правда. — Надеюсь, придет время, когда я смогу поговорить с вами откровенно, потому что, боюсь, я должен сказать вам кое-что. Ей не понравились его тон и выражение лица, и она что-то пробормотала, не желая развивать опасную, как ей показалось, тему.

***

Нуар молча сидел между ними во главе стола в течение всего обеда. Хотя его поза и выражение лица оставались равнодушными, он был раздражен обоими сотрапезниками. Его взгляд медленно скользнул по Маринетт, которая, казалось, забыла о его присутствии. Но его брат был, вероятно, самым восторженным и внимательным слушателем, который у нее когда-либо имелся. «Она жаждет внимания, как игрок выигрыша», — мрачно подумал он. Мужчина передвинулся на стуле, когда Феликс что-то сказал и девушка засмеялась. Ее спальня находилась в другом конце дома, что Нуар считал весьма удачным, потому что, несмотря на свои слова о том, что она ему не интересна, сейчас терзался искушением. Одно прикосновение — и она бы забыла о его брате. Феликс решил остаться на несколько дней, думая, что сможет убедить его поехать с ним в Париж, чтобы он возможно в последний раз мог поговорить с отцом. Конечно, известие о его болезни Нуара не обрадовало, но и особо не встревожило. Он слишком сильно отдалился от него и не чувствовал уже никакой связи. Едва ли она существовала после кончины матери. Кот скорчил гримасу. Они весь вечер потчевали друг друга историями о Франции и Париже. Но ему приходилось признать, что рассказы Маринетт были интересными и даже увлекательными. Зная ее, он не удивлялся ни одной истории о жизни в столице. — Не могу поверить, что отец впервые взял в вас с собой в плаванье в восемь лет, — заметил Феликс. Маринетт звонко, как колокольчик, засмеялась в сотый раз за этот вечер. — Мама была в ярости, когда узнала об этом. Папа пообещал, что в следующий раз обязательно предупредит и возьмет её с нами. Но она так ни разу и не попробовала. Девушка стала серьезной. — Я очень по ним скучаю, — сказала она. Феликс положил ладонь на ее руку: — Думаю, нет ничего проще. Поезжайте вместе со мной в Париж, — он сделал вид, что брата рядом и в помине не было. — Правда? — она встрепенулась и в её глазах загорелся огонек надежды. Его предложение было, как гром среди ясного неба. Вдруг Нуар с размаху ударил кулаком по столу: — Довольно! Хватит строить мне козни. Она останется здесь со мной в любом случае, Феликс. Я уже тебе это говорил. Он был вне себя. Неужели его маленькая заложница находит его брата привлекательным? И он не усомнился бы, если бы она ушла с ним, а потом всю оставшуюся жизнь благодарила за спасение. Неужели у него на глазах развертывается новый роман? Он резко поднялся, отодвинув стул. — Я хочу покурить, — сказал Нуар, и, не намереваясь оставлять их вдвоем, мрачно посмотрел на брата. — Идем со мной. И успел услышать, как Феликс сказал: — Его лордство соизволил заговорить.