Once Upon The Sea

Когда Нуар вошел в библиотеку, хмурый Феликс поджидал его, прислонившись к краю стола. — Что произошло? — О чем ты? — он налил себе бренди, предложил порцию брату, но тот отказался. На его губах блуждала легкая улыбка. Он имел вид человека, услышавшего невзначай добрую весть, либо получившего несказанное удовольствие от соприкосновения с чем-то прекрасным. Хотя на деле все было гораздо проще. После возращения с прогулки верхом он чувствовал себя значительное бодрее. Одно выражение лица Феликса чего стоило, когда он увидел Маринетт вместе с ним на одной лошади. — Она пыталась сбежать, но ты её поймал? Нуар сел в большое кожаное кресло со стаканом в руке, вытянув ноги перед собой. — Так вот как это выглядело со стороны. — Именно, — недовольно вскинулся мужчина. — На мисс Дюпен не было лица. Что ты с ней сделал? — Ровным счетом ничего, — ответил блондин, слегка взболтнув золотисто-коричневое содержимое стеклянной емкости. Он и сам полностью не разобрался, чем именно была сконфужена Маринетт. Скорее всего это были воспоминания о вчерашнем, которые нахлынули на нее, вызвав смущение и неудобство. — Это была тихая и мирная прогулка на лошадях. — Тихая и мирная? Это точно не про тебя.  — Я не понимаю, что ты от меня хочешь? — Нуар немного поерзал в кресле, и наклонился вперед, уставившись на брата. — Если пытаешься с утра пораньше испортить мне настроение — не продолжай. И не испытывай мое терпение. — После того, как вы вернулись, я хотел поговорить с Маринетт, и стоило мне к ней подойти, как она оторопела и убежала к себе в комнату. — Вот как? — Кот удивленно поднял брови, едва сдерживая довольную ухмылку. Похоже, девушка оказалась весьма восприимчивой и впечатлительной к некоторым словам и действиям. — Вчера после нашего разговора, я случайно столкнулся с ней в коридоре. Она ведь заходила к тебе в кабинет? — Допустим. Ну и что с того? — Между вами что-то произошло, и я хочу знать, что именно, — резко ответил Феликс. — Ах, вот оно что… — усмехнулся непонятно чему Нуар. Всё происходящее казалось необыкновенно забавным. — А не слишком ли много ты хочешь? — В самый раз, — холодно ответил мужчина. — Если ты опорочил её честь… — То что? — нетерпеливо перебил его брат. — Тогда тебе точно не сносить головы, потому что никто просто так этого не оставит. — И ты в их числе, я прав? — Ты играешь с огнем, — предупредил Феликс. — И это может плохо кончиться. Так и будет, если ты сейчас не одумаешься. Ранее я предложил тебе беспроигрышный вариант и у тебя еще есть время подумать. Он никогда не мог похвастаться хорошими отношениями с Адрианом. Последний не воспринимал его ни как члена семьи, ни как брата. Два совершенно чужих человека, которые долгое время жили в одном доме, но в совершенно разных мирах. Хоть между ними и было всего три года разницы, но каждому с первого взгляда была очевидна пропасть, пролегшая между ними. Феликсу очень долго невозможно было тягаться с ним. Ни в чем. Он был приемным ребенком, в нем текла другая кровь, и потому с ним обращались соответственно. Его никогда не воспринимали всерьез. И даже теперь, когда он получил все, что заслужил, к нему относились с предубеждением. И в общении с Адрианом даже спустя годы ничего не изменилось. Он просто его не слышал. — Мы уже, кажется, обсуждали это, — Нуар с громким стуком поставил стакан на стол. — В твоей помощи я не нуждался, и не нуждаюсь. — Ну, что ж, как хочешь, — глухо бросил Феликс. Несмотря ни на что, он пытался образумить брата, но похоже, его попытки были тщетными. И он просто зря потратил время. — Пожалуй, я уеду на день раньше, чем думал. Воздух рядом с тобой так и пропитан ядом. — Мудрое решение, — заключил Кот без лишних сантиментов. — За все содеянное, рано или поздно тебе придется заплатить, — напоследок сказал блондин и удалился из кабинета. Нуар посмотрел ему вслед, после чего вновь взял стакан и поднес к губам, — его внезапно захлестнула соленая волна злости, и он, стиснув зубы, вернул его на место. — Проклятье!

***

Маринетт стояла у открытого окна, положив ладони на прохладный гладкий подоконник, и смотрела на бесконечные поля, напоминавшие лоскутное одеяло, сшитое из обрезков разнооттеночных тканей; редкие перелески, овраги и медленно розовеющее небо на востоке. Слабый ветер остужал разгоряченное лицо. После утренней прогулки верхом, она была почти уверена, что Нуар выполнит свое слово и установит над ней контроль — запретит выходить из комнаты или же вообще покидать дом. Но ничего из этого он не предпринял. Казалось, он вполне спокойно отреагировал на её проделку и вовсе не сердился. Девушка не могла заставить себя перестать думать о нем, о том, что было у него в соображениях. Она должна была с гордостью стоять перед тем, кого ненавидела, но вместо этого чувствовала себя неловко, была смущена и напугана. Обед прошел для неё просто ужасно, и тому виною было присутствие Нуара. Феликс пытался завести с ней беседу. Он спрашивал о её любимом писателя, о танцах, о музыке. И пытаясь отвлечься, Маринетт поддерживала разговора, отвечала на вопросы охотно и подробно. Но стоило ей всего лишь на секунду встретиться взглядом с Нуаром, у неё по коже, где-то между лопаток, пробегали мурашки: до того красноречивым было его молчание и выразительными изумрудными глазами. Её пальцы сильнее сжимали ножку бокала, и она пыталась не выказать волнение. Когда Оливия убрала тарелки после куриного супа с пореем и подала второе блюдо, лососину, а Феликс наполнил свой бокал, Кот нашел подол её юбки, и, пробравшись сквозь кружево нижних юбок, коснулся её лодыжки. Маринетт решила, что это случайность, но в следующую секунду снова почувствовала прикосновение. Она дернулась и метнула взгляд на мужчину. Он как ни в чем не бывало, разрезал у себя рыбу, опустив глаза в тарелку. — С вами все в порядке? — спросил Феликс, заметив её состояние. Девушка заморгала, как, будто успела забыть, что в комнате есть кто-то еще. — Конечно, — она рассеянно улыбнулась и отодвинула ноги. Из-за стола Маринетт вскочила, как только подали десерт. И пускай это было невероятной грубостью и непростительным нарушением этикета, она не смогла выдержать того, что происходило. Спокойствие она ощутила только у себя в спальне. Вскоре в дверь постучали. Она отвернулась от окна и, увидев мужчину, от неожиданности замерла. — Уходите! — сердито сказала Маринетт, непроизвольно вжавшись спиной в подоконник. Она смерила Нуара хмурым взглядом. Выражение его лица было спокойным и гораздо более благожелательным, чем во время обеда, но оно все равно не внушало доверия. — Позвольте узнать, почему вы ушли, миледи? Девушка подошла к кровати и потянулась к ближайшему предмету на столике — кувшину с водой. Схватив его, она повернулась, чтобы запустить им в блондина с надеждой попасть ему в голову и, если повезет, убить его на месте. — Поставьте на место, — приказал Нуар, видя, что Маринетт была настроена откровенно враждебно по отношению к нему. Она всегда была непредсказуема, но не в таком масштабе. Он уже был готов пожалеть о своем самонадеянном порывистом поступке, когда помешал своему брату подняться за ней в комнату и сделал это сам. — Зачем он вам? — Я поставлю его вам на голову! Мужчина прыгнул вперед, прежде чем она успела бросить кувшин, и схватил ее за руку, стиснув пальцами запястье. Маринетт попыталась вырваться. Ничто не казалось ей важнее, чем ударить его по голове кувшином. Ее воспламенял образ его лица, которое всегда оставалось бесстрастным и холодным, не давая возможности проникнуть в лабиринт мыслей. Узнать, о чем он думает, когда совершает те или иные недопустимые деяния. — Перестаньте, — спокойно сказал Нуар, сильнее сжимая запястье. Она смотрела на него, боясь заплакать, потом сказала: «Хорошо» — и бросила кувшин. Тяжелый уотерфордский хрусталь разбился, и вода выплеснулась на ее голые ноги и его сапоги. — Насколько я понимаю, вы действительно хотели меня им покалечить? — спросил он, не отпуская ее руку. Девушка презрительно фыркнула. — Как вы наблюдательны. А теперь отпустите меня — мне больно. — До недавних пор я считал, что вы настоящая леди, но теперь понимаю, что вы та еще озорница, — он ухмыльнулся почти весело. — Еще ни одна женщина прежде не приносила мне столько проблем, — Нуар внимательно посмотрел на неё, и тихо пробормотал себе под нос. — И ни одна не вызывала во мне столь противоречивые чувства… Маринетт снова тщетно попыталась освободить руку. — Тогда избавьтесь от меня! Вам давно следовало это сделать! — Пожалуй, вы правы, миледи, — он хмыкнул и потянул её на себя. — Но когда вы заявляете об этом в таком тоне, я начинаю думать в обратном направлении. Мужчина внезапно ослабил хватку, и она выскользнула из его пут. — И что это значит? — аккуратно спросила девушка. Потирая запястье, она могла слышать собственный учащенный пульс. — Видите ли, у меня есть одна привычка, — Нуар улыбнулся. — Когда меня о чем-то сильно просят, мне почему-то все хочется сделать в точности наоборот. И сейчас именно тот случай, когда я больше всего хочу закрыть птичку в клетке. — Вы не посмеете, — растерянно пролепетала Маринетт. — Не поймите меня превратно, я всего лишь поделился с вами частичкой своей души. — Похоже, ваша душа — темный лес… — Хотите заглянуть поглубже? — Вопрос прозвучал мрачно и намеренно провокационно. — Не уверена, что вы позволите этому случиться, — она уклонилась от прямого ответа, боясь последствий, которые могли из-за него наступить. — Это вы верно подметили, — сказал Нуар, немного удивлённый её проницательностью. — Кажется, вы стали лучше меня понимать, — он сделал неброское заключение, после чего развернулся и направился к двери. Но вдруг остановился, как будто что-то вспомнил. Из головы совсем вылетела истинная цель визита. — Вы ушли, даже не попробовав десерт, поэтому советую вернуться за стол. Возможно, у вас больше никогда не будет возможности отведать вкуснейших английских скон* с девонширским чаем.