***
Я с радостью устроился в седле Вереска — конь наконец-то обрел плоть. Уздечку и седло пришлось пока трансфигурировать, но мне и так сойдет. Крылатый конь для моих спутников выглядел едва ли не страшнее его бесплотной формы. Боевой конь иноходью шел далеко впереди нашей повозки, это я так производил разведку, изредка посылая Майрона сообщить о засаде. Моровые звери иногда нам встречались и даже однажды сворой засаду устроили, а так дорога была безопасна. Когда мы достигли Сулкерова перевала, нам встретилась женщина… Опрятно выглядящая крестьянка, увидев путника на дороге, подбежала ко мне: — Умоляю помогите! Они напали на нас! Быстрее, идите за мной! — Прокричав это, девушка побежала дальше по дороге, призывно махая рукой. — Что-то я не слышу звуков боя… — Я отправил дракончика с сообщением и дождался прибытия товарищей, они старались не сильно отставать от меня. — Мы должны помочь! — Алистер в своем репертуаре. Страж выпрыгнул из повозки, обнажив меч и сняв со спины щит. — Не нравится мне это. — Морриган слезла с места извозчика, и я приказал лошадям оставаться на месте, големы тут же застыли каменными изваяниями — так коней увести не смогут, а чары повозки сами воров не подпустят. — Никак тати опять решили пошлину дорожную взять с путников, а те, жалея кошельки дороже жизни, решили с этой жизнью распрощаться. — Этот перевал нам не обойти, другой дорогой просто не пройти. — Я пожал плечами и приказал Вереску начать движение. Гарм побежал впереди, а мои спутники пристроились сзади во всеоружии. Я посмотрел на узкий путь, перегороженный повозкой. Действительно, нападение. Мертвый мул лежал запряженный, а рядом лежало тело купца в богатых одеждах, орлейца, если судить по фасону. Гарм припал на передние лапы и зарычал в сторону кустов. Я прислушался: дыхание, но не только девушки, что остановилась возле повозки с мулом и ждала нас. Не звери, но… люди… дышат ровно и спокойно. Это не перепуганные купцы, что укрылись в кустах. Разбойники? — Это действительно засада. Кто-то укрылся за камнями, телегой и за вон тем трухлявым деревом. — Я кивнул в сторону нависающего над проходом массивного полугнилого ствола. — Интересно, девушка заложница или она с ними? — Майрон расправил крылья, готовый в любой момент отправиться в полет. — Так. Гарм пойдет вперед, он соберет по дороге все ловушки, если они есть, конечно. Ему они не столь опасны. Меня больше тревожат возможные лучники… — Я набросил на людей отталкивающие чары, на пару залпов их хватит, потом рассеются. Страж с недоумением посмотрел на задрожавший вокруг него воздух. — Это щит, продержится недолго, поэтому не подставляйтесь под удары. Все это произнеся, я дал команду начать движение, и отряд двинулся следом за мной. Из-за повозки выглянула светловолосая макушка, когда мы прошли мимо трухлявого дерева. Это эльф? Я разочарованно поджал губы, печально видеть, что некогда гордый народ опустился до попрошайничества и грабежа. Эльф махнул рукой, и трухлявое дерево упало, не без чьей-то помощи, разумеется, и неясно, это была попытка завалить нас им или просто отрезать путь отступления. Я едва успел оттолкнуть дерево магией, попутно разломав его в полете. — Здесь умирает Серый Страж! — воскликнул эльф, вскинув короткие клинки и побежав на нас со своими головорезами, что до этого сидели в засаде. Это не разбойники, это наемники, понял я. Морриган начала истощать силы врагов, заодно возведя вокруг себя Ауру Ужаса, а Гарм ринулся в кусты, откуда на нас посыпался град стрел. Хорошо прячутся, заразы! В другую сторону, за камни, полетел Майрон. Я прицельно бросил заклинание паралича в эльфа, он тут главный, значит, «языком» будет. Эльф «солдатиком» рухнул лицом в землю, а его товарищи продолжили бег. Отряд не заметил потери бойца? Разогнав коня, я понесся на врага. Конь активно бил крыльями, не позволяя врагу ударить себя. Щит, конечно, крепок, но лучше их к себе близко не подпускать. На волчком крутящемся коне я изображал адскую карусель, стараясь снести голову противнику. Даже удачно в половине случаев — первой жертвой стала та лжекрестьянка. «Карусель, карусель, кто успел, тот присел!». Меня качнуло вперед — это Вереск наградил кого-то ударом задних конечностей. Наемники решили попытать счастья с Морриган, которая не была вооружена. Ее заклинания незаметны глазу, вот и кажется, что она ничего не делает. Однако люди, приблизившись к ней, заорали и помчались прочь, подставляясь под меч Алистера. Обычно Аура Ужаса используется как наводимое на врагов Облако Страха, но видимо Морриган, подобно Гортхауру, предпочитала подобную самозащиту. Ей не хватит сил убить страхом на расстоянии, так хоть отогнать от себя врага сможет. Кто-то более крепкий духом вскоре угодил под Дробящую Темницу. Сил такое заклинание отнимает много, и ведьма сейчас уязвима. Благо что бойцов ближнего боя уже не осталось — мое заклинание раздробило все кости в теле последнему. Стрелы не летят, справа чувствуется запах горелого мяса, но вот слева я слышу разъяренное рычание и вопли. Пес может задержать противника, но убить ему куда сложнее. Собака может повалить человека на землю и перегрызть ему горло или же перекусить позвоночник в шейном отделе. Видимо, лучники отчаянно сопротивляются. Щит спасает пса от ударов стрел и мечей, но нужно побыстрее со всем этим покончить. Я спешился, легко ступая по земле и отводя в стороны ветви кустов. Хах, похоже Гарм разрядил добрую половину ловушек! От обычных силков пес бы не спасся, это чистая удача, что стальные челюсти капканов напоролись на щит. Аккуратно обойдя лежащую на земле петлю, я пошел на звуки рычания. Посреди скал была потасовка, три человека, одним из которых была женщина, пытались убить Мабари, который, яростно рыча и лязгая челюстями, пытался добраться до горла навзничь лежащего стрелка. Человек, выставив перед собой лук, ловил искусанным древком челюсти Мабари при каждом выпаде. Но вот отвлекаясь на мое появление, ознаменовавшееся прицельным броском кинжалов в шеи мужчин, стрелок не успевает остановить очередной укус. Эта смесь бульдога с носорогом, бойцовым псом именуемая, своего не упустила, мигом пережав зубами горло человеку. Раздался хруст хрящей, и пес замотал головой, не ослабляя хватки. Умирающий хрипящий человек пытался оттолкнуть пса, но с моей точки зрения это больше походило на слабое объятие. Стремительно приблизившись, я Хроаристом наискось рассек тело женщины, вскинувшей в мою сторону арбалет. Милочка, подобное оружие на такой малой дистанции малоэффективно, меч тебе на что? Призванные обратно кинжалы заняли свое место в ножнах, а удар меча прекратил мучения человека, познакомившегося с бульдожьей хваткой Гарма. Вместе с собакой я вышел обратно на дорогу. Пес, учуяв живого, с громким лаем рванулся было в сторону заколдованного эльфа, но я приказал ему оставаться рядом со мной. Алистер, вздернув щит, повернулся в мою сторону, но тут же расслабился, узнав меня. Я подошел к Морриган, которая сняла чары, убедившись, что противников в радиусе поражения нет. Вскоре и Майрон вылетел из-за валунов, дожевывая в полете какую-то блескучую вещь. Успел помародерствовать? Дракончик с комфортом уселся на луку седла Вереска, на что конь даже ухом не повел. Знает, что лучше с майа не связываться? — Твой конь смышлен на диво. Из всех существ в отряде Стража глупее всех становится лишь Страж. — Морриган не могла не съязвить. Опять. — Да-да, я дурак, я знаю. Что нового? — Алистер устал огрызаться в ответ и уже крайне вяло реагировал на подначки ведьмы. Иммунитет вырабатывает к ее яду? — Давайте обойдемся без взаимных оскорблений, мой конь из всех коней всегда был просто гений, — срифмовал я предложение, заставив Алистера скривиться. — А теперь серьезно. Эти люди были посланы за Стражами. Судя по их навыкам, это очень хорошо обученные наемные убийцы. Не будь в наших рядах магов, атака была бы успешной. Грянул гром, и холодный осенний дождик, которого я ждал уже пару дней, наконец обрушился на нас потоком ледяной воды. Мой защитный купол заставил дракончика стрелой ринуться под его защиту. Дождь не нравится? Вероятно, маленькая форма рамалока испытывает от этого какой-то дискомфорт. Приказав людям пригнать нашу повозку, я мысленно убрал с чалых лошадей мой заговор. Пройдя мимо парализованного эльфа, который начал планомерно утопать мордой в грязи, я осмотрел телегу. Даже товар цел, удивительно просто, впрочем, эти наемники сначала должны были отыграть спектакль, а уже потом заняться сбором ценностей. Покопавшись в вещах, с удивлением обнаружил золотой стержень, лириумной обработки и явно гномьей работы. Чары до сих пор целы. Пытаясь понять, что это такое и зачем оно нужно, обнаружил какую-то магическую сеть, в хлам изорванную. Слабая ниточка вела куда-то на юг, в Морозные горы. В такую погоду нам в горах делать нечего, пусть во мне и разыгралось любопытство, менять курс смысла не имеет. До наступления морозов нужно успеть достичь Орзаммара, заодно и спрошу там, что это за штука. Засунув металлический стержень в заколдованный подсумок к прочим моим богатствам, я обратил внимание на эльфа. Надо бы его на спину перевернуть, а то еще захлебнется в этой луже. Дождь начал смывать грязь с лица эльфа. Пусть он и светловолос, цвет кожи у него довольно темный. Южанин? Хотя скорее уж северянин, учитывая, что сам Ферелден граничит с южным полюсом этой планетки. Но что-то я не припомню, чтобы эльфы в воспоминаниях Стражей имели темные оттенки кожи. Значит, это загар. И эльф в Ферелдене недавно, если загар не успел сойти… Три черные, плавно изгибающиеся линии вели от края левого виска вниз к щеке. Это не валласлин — так называемое «письмо на крови», принятое у долийцев. Их татуировки на лице более масштабны. Как и прочие эльфы Тедаса, этот эльф был ростом едва ли мне по плечо. Ушная раковина острая, листикообразная, но более вытянутая, кажется, эти уши еще и немного подвижны. Желто-зеленая радужка почти скрывала белок глаза — какая-то звериная черта, общая для всех представителей этой расы. В остальном он имел хрупкое телосложение… или, скорее, жилистое. Местные эльфы были на порядок слабее человека, в отличие от эльдар, тут эльфы скорее похожи именно на Фэйри — основной упор у них шел на магию и луки. Скрип телеги отвлек меня от созерцания увазюканного в грязи наемника. Приказав забрать все ценное, я начал убирать перегородившую дорогу повозку купца. Тело мула лишилось нескольких кусков мяса — приготовим потом, как найдем укрытие, мясо еще свежее. Алистер проявил желание похоронить если и не наемников, то хотя бы купца. Наколдовав лопату из воздуха, я сунул ее ему в руки, сказав, что хоронить так, как это принято в Церкви, при подобной погоде не получится. Повертев в руках садовый инвентарь, Страж открестился от черновой работы тем, что рыть могилу в твердом грунте бессмысленно, и вообще купец орлеец. Закончив со сбором трофеев, мы наконец соизволили обратить внимание на нашего пленника, который, усиленно моргая, пытался избавиться от раздражающих, падающих ему в глаза капель дождя. Морриган заинтересованно разглядывала окаменевшего эльфа, уверен, будь у нее в руках палка, она бы еще и потыкала ею наемника. — Это Антиванский Ворон. — Дракончик высказал нам свои мысли, мельком глянув в глаза эльфа. Я подавил желание застонать, но мое скривившееся недовольное лицо привлекло внимание людей. — Не люблю воронов… — пояснил я свое недовольство окружающим. — Ты просто не умеешь их готовить. — Дракон пожал крыльями. Я вспомнил блюда жителей Локтауна в руинах Дейла и хмыкнул: — Я бы с этим поспорил… Наш уважаемый пленник не так прост, впрочем, вы и сами об этом догадались — он убийца, но хуже того, он из Антивы. — Я слышал об Антиве, говорят, у них там нет воинов… — тихо пробормотал Алистер. — И что вино у них хорошее. — Им не нужны воины, если их гильдия убийц способна просто по-тихому устранить всех командиров, королей и прочих недругов. Причем избавиться от них так, что на Антиву если и подумают, то доказать ничего не смогут. Яды, несчастные случаи или просто убийства, совершенные под прикрытием чужих имен. Мы, очевидно, должны были стать жертвами «обычного грабежа». Я даже догадываюсь, кто заказчик… — Тейрн Логейн, — устало кивнул Алистер. — Ты говорил, что он будет убивать чужими руками. — Вряд ли этот эльф знает что-то, чего не знаем мы. Он просто исполнитель… Избавится бы от него, но у меня просто рука не поднимется убить эльфа. Я не боюсь проклятия братоубийцы, ибо это сугубо общественное мнение, да и к тому же этот убогий потомок мне никаким боком не сородич. Просто память о деяниях феанорингов навевает мне не лучшие воспоминания. — Странно слышать такие речи от того, кто с виду не страшится никого и ничего. Уверена, твой меч испил немало крови встреченных тобой существ, а этот эльф тебе никто — название одно. — Страхи есть у всех, и я не исключение, вы не поймете это изречение, но… я не хочу повторения былого, будто у меня нет выбора иного. Люди непонимающе воззрились на меня, но дальнейших вопросов решили не задавать. — Тогда мы просто сами его убьем, попадись он нам во второй раз. — Алистер пожал плечами. — Вы всерьез решили отпустить его? Может, просто оставим тут лежать, ему же все равно, где и как умирать? — Морриган с сомнением взглянула на нас, а затем на эльфа. Тот бешено завращал глазами, уже не обращая внимания на поток льющейся с неба воды, отчаянно пытаясь привлечь к себе наше внимание. Мысль о смерти не нравится? — Сначала спросим его мнение, правда это уже попахивает маразмом, но в моем почтенном возрасте это простительно, — пробормотал я, изымая у неподвижного тела оружие. Судя по данным моего заклинания, клинки пропитаны такой сложносоставной и убойной смесью, что семья Медичи с василиском удавились бы от зависти. — По сути, если ему сломать руки, за оружие он браться больше не сможет, как и яды подливать, да и рассказать того, чего не узнал до этого тейрн, ему тоже нечего. Пусть сам решает, умереть ему здесь или остаться жить калекой… Жить недолго, так как если я правильно помню правила гильдий убийц, неспособных продолжать работу убивают их же товарищи, дабы те не были обузой и не растрепали секреты гильдии. — А давайте оставим его себе. Я огляделся в поисках того, кто мог произнести такую идиотскую фразу. Но мои попытки найти лицо, не зачисленное в отряд, не увенчались успехом. Значит, мне не показалось… Я посмотрел на свое левое плечо, точнее, на дракончика. Маразм заразен? — Зачем он нам? — Ну, у вас же у всех есть питомцы! — Дракончик улыбнулся приветливым оскалом голодной барракуды, этот частокол иглообразных зубов в такой близости от моего лица поначалу вызывал кое-какие опасения, а если вспомнить про функцию непроизвольного подогрева… Майрон развел крылышками и произнес с явной издевкой: — У Морриган есть жаба, у тебя — Вереск, Гарм и Алистер. Чего вам стоит взять себе еще одного? Серый Страж возмущенно поперхнулся на этой фразе, но промолчал, свирепо смотря на рамалока. Это в смысле «на правду не обижаются»? Морриган заливисто расхохоталась, а я лишь покачал головой. Детский сад, ясельная группа. — Он неплохо владеет клинками и знает методы работы своих согильдийцев… Ничего плохого, если такой умелец будет служить отряду. Просто заколдуй его хорошенько, иначе это сделаю я, ты знаешь как, но это будет… совсем не то. — Дракончик плавно вильнул хвостом с рунным кольцом, прищурив пламенеющие глаза. — Для подобных чар так или иначе потребуется его согласие, данное в трезвом уме и твердой памяти. Клятва. Причем именно мне. Условия я назову сам, его дело — согласиться. — Я кивнул майа и снял чары с антиванца. Тот, преодолев судорогу, перекатился в луже набок и посмотрел на нас. Я задал вопрос: — Ну, и кто ты такой? — Антиванские Вороны приветствуют тебя, я Зевран Араннай. — Эльф имел странный акцент, слова немного коверкаются. Или это у него из-за онемения после чар и купания в холодной луже? — Оставь меня в живых, и я принесу тебе клятву верности. Эльф явно попробовал улыбнуться, но онемение не позволило ему этого толком сделать. Я посмотрел на его легкую кожаную кирасу. Ни меховых одежд, ни рубахи… один жилет, поножи, наручи, да юбка на манер римской — из кожаных ремней. Для боя не надевал ничего лишнего или просто не предусмотрел плохую погоду? — Что-то быстро ты согласился… ты ведь даже условий клятвы не услышал. — Ну, вы же явно не собираетесь меня убивать, насиловать мой труп, а потом его есть… — У него такое же чувство юмора, как и у меня, просто… без цензуры. — Я улыбнулся своему отряду, отчего они на меня вновь странно посмотрели. Ухмыльнувшись, я вновь обратился к Зеврану: — Вообще-то по клятве я вполне могу заставить тебя сделать все выше перечисленное, к примеру, с генлоком. — Ха-ха, — без эмоционально произнес эльф, поморщившись при пробившей тело дрожи. — У меня нет выбора, так или иначе я провалил задание, а для Ворона такое равно смерти… К тому же я еще и попал в плен к цели. Вороны подчищают за собой следы — за мной начнут охоту, такую же, как и за вами. Мой провал — пятно на их репутации, а ваше выживание не принесет им денег, обещанных за вашу смерть. Серые Стражи нынче дорого стоят. Меня не просто убьют — неудачников ловят и… пытают, дабы другим неповадно было. А я люблю жить, поверьте, и для своего выживания мне нужен кто-то, способный с ними потягаться, а вы… неплохо показали себя в бою. — Может, мы все же просто отпустим его? Мечником больше, мечником меньше… а с антиванцами как-нибудь сами справимся. Алистер, очевидно, решил не связываться с этим эльфом и его начальством. Да и Морриган так же явно засомневалась в здравомыслии меня и майа. Вот только у кого больше силы или влияния, тот и прав, а дракона уже не переубедишь, да и я уже дал свое согласие на закрепление клятвы. Демократии в отряде быть не должно. — Я мог бы вам пригодиться, я умею ставить и обезвреживать ловушки, варить яды и взламывать замки, не говоря уже об искусстве боя… Знаю кучу анекдотов, незаменим на вечеринках и… знаю шесть методик антиванского массажа, — продолжил тем временем Зевран, не отводя от меня взгляда, верно понимая, чье решение определит его дальнейшую судьбу. — Нам пригодится все, кроме последнего, знаю я такие… массажи. Вот что, если я замечу, что ты смотришь мне ниже пояса, научишься петь сопрано, говорят, у скопцов это неплохо получается. Я пристально вгляделся в лицо эльфу. Помнится, в подобных гильдиях моего мира мораль и этика были буквально выбиты из голов убийц. Ассасинов удерживали шлюхами, алкоголем, дурманом и прочими мерзкими вещами. У этих ассасинов были такие выверты сознания, что жить в нормальном обществе они просто не могли. Некоторые гильдии специально обучали «древнейшей профессии» своих убийц, не буду удивлен, если и здесь практикуется нечто подобное. — А ты можешь ожидать от своей гильдии предложений вроде «вернись, я все прощу»? Обычно хорошими работниками не разбрасываются. — Даже если я соглашусь к ним вернуться, то меня все равно потом убьют, это уже дело принципа. — Эльф пожал плечами, видно, уже давно примирившись с подобным положением вещей. — Тогда вставай и дай мне свою правую руку. — Наблюдая, как эльф встает на дрожащие ноги, я расстегнул латную перчатку на своей правой руке. Непреложного обета хватит, вот только он будет односторонним, я этому эльфу ничего не должен. Нолдор вообще клятвы давать не любят… Эльф протянул мне свою ладонь, но я предупредил: — Теперь запоминай, что ты должен сказать, потом мы скрепим обет рукопожатием, нарушишь договор — умрешь… — Я, Зевран Арранай, сим клянусь быть верным тебе, защищать твою жизнь и жизнь твоего отряда как свою собственную, пресекать козни врагов Серого Стража Алистера по мере своих сил и возможностей! Я буду верно служить тебе до тех пор, пока ты сам не освободишь меня от данной мною клятвы! Мой перстень ярко засиял изумрудным цветом, и наши ладони оплела светящаяся нить, всего одна, так как я сам скрепляю клятву и не даю ответного обещания. Защищать отряд он будет, именно что в меру своих сил и возможностей, но верность его будет принадлежать лишь мне, предательство — смерть. Моего врага (а есть ли он у меня?) ему не одолеть при всем своем желании, вот и назначил ему во враги недоброжелателей Алистера, а то выйдет как с Феанорионами и Морготом… К тому же «пресечь козни» врага не значит убить этого врага, а то Алистер может счесть врагом кого угодно, от Морриган и Логейна до Майрона и Архидемона. Фраза «защищать жизнь как свою собственную» дает много пространства для маневра, необязательно подставляться под удар меча, можно подыграть врагу с целью освободить пленника в будущем, лгать, подкупать, убивать, и все это чтобы спасти жизнь членов отряда. Ведь это не «ценой собственной жизни», такая формулировка была бы крайне ограниченной и нерациональной. Фактическое самоубийство — пустая трата времени и сил. Если он выживет в моем «маленьком приключении», то я просто освобожу его, раб мне не нужен, а питомцев у меня хватает и без убогого потомка местных эльфов. — Очаровательно… советую теперь почаще проверять свою еду и питье на наличие отравы. — Морриган забралась на место извозчика. — Я и так ее постоянно проверяю, впрочем, как и Алистер после твоих сомнительных варев в нашем общем котле. Я вскочил на Вереска и посмотрел на продрогшего эльфа, видать, эта «перелетная птичка» не привычна к холодному климату. Вроде в Антиве всегда очень тепло и там много песков… Я наложил на подпрыгнувшего от неожиданности эльфа высушивающие и согревающие чары. Горячий поток воздуха моментально испарил влагу, и эльф с недоумением осмотрел себя со всех сторон, порой даже ощупывая тело. Хвост наколдованный ищет что ли? — Живо в повозку! Или ты хочешь бежать за ней следом? Влетев в карету, антивец покосился на защитный купол, который заставлял капли воды безобидно стекать по нему, как по стеклу. Алистер забрался следом, и я высушил заклинанием его и Морриган — только болезней, вызванных сыростью и холодом, им не хватало. Бросив взгляд на пса, увидел, как тот весело скачет в луже и валяется в грязи как заправский поросенок. Ладно, не буду прерывать ему удовольствие. Дав Вереску команду начать движение, я повел нас дальше через перевал. Тут придется сбавить темп, мокрая каменистая местность крайне опасна в горах. До перевала Герлона нам еще пару дней добираться, а там уже снежные вершины начинаются… Хотелось бы, конечно, еще в лагере антиванцев покопаться, но там наверняка эти чертовы ловушки, да и Майрон шепнул, что эльф беден как лотерингская мышь.***
— Прошу прощения, мой Страж, я… — Зевран решился нарушить тишину, когда я приказал разбить лагерь в укромном местечке, защищенном от ветра и возможного обвала. — Во-первых — я не твой, а во-вторых — я не Страж. Единственным Серым Стражем в нашем отряде является Алистер. И не смотри так на его глупое лицо, просто у него единственное образование — церковно-приходское, но он обладает талантами храмовника. Кстати, забыл представиться, я Келебримбор Маркаунон, неофициальный глава этого детского лагеря — маг, менестрель, кузнец, лучник и мечник. Гибрид полоза и нетопыря на моем плече — Майрон, огненный чародей, меняющий обличия. Далее у нас идет хассиндская ведьма — Морриган, единственное красивое лицо в нашем отряде, способная напугать до икоты кого угодно. Дальше у нас есть Гарм, это бойцовый ферелденский пес Мабари. Конь, на которого ты так долго пялился, зовется Черным Вереском, его не трогай, он тоже… ворон в каком-то роде. Убьет и съест… Так чего ты там хотел спросить? — Кхем… — Зевран попытался переварить все мною выше сказанное, и видимо справившись со своим мимолетным удивлением, продолжил: — Хотелось бы спросить, кем я теперь являюсь в твоем отряде? В каком я положении? Мне самому добывать еду и заботится о месте для ночлега? — У нас тут все вроде как общее. Считай себя наемником и дальше. То, что мы находим, я продаю и делюсь деньгами, а лагерь мы обустраиваем общий. Сегодня я отдам тебе свою палатку, потом приобрету себе другую… На часы тебя ставить никто не будет, оружия тебе пока тоже не вернут и к приготовлению еды не допустят, это тебе понятно? — Да. И еще хочу спросить… кто ты? В смысле какой… расы. — Эльф осторожно указал на себя и на меня. — Не то чтобы я знал многих эльфов, но все они отличались, скажем так, более скромными размерами. Даже в Антиве меня считали весьма высоким. — Я Эльдар, конкретно Нолдор, конкретно Эллери. Не думаю что тебе это о чем-то говорит, поэтому считай меня эльфийским боевым магом переростком. — Самокритично. — Майрон плюнул искрой в высушенные мною дрова, разжигая костер. — Зато правда — по местным меркам я не пойми что: не то храмовник, не то маг полуэльф, а теперь еще и Серый Страж. Я начал доставать из сумки законсервированное магией мясо мула. Морриган уже котел достала, и я наполнил его водой с помощью заклинания. Алистер начал ставить палатки, а Зевран растерянно посмотрел на меня, очевидно, не зная чем заняться. Я махнул ему рукой на повозку. — Разпряги коней, если умеешь, конечно… — Тот кивнул и я призвал из безразмерного мешка спальник и бросил его в сторону эльфа. — Как закончишь, выбери себе место для ночлега. Судя по всему, палатку ты будешь ставить себе сам, я же заночую в повозке. — У тебя плохое настроение… — Дракончик привычно начал мять овчину, которую я достал из мешка и постелил ему возле костра. Земля мокрая и холодная, пришлось все место вокруг лагеря просушивать, нет у меня желания повторять Азкабанский экстрим. Сидение на холодной сырой земле равноценно промораживанию тыла на куске льда, и если мне ничего и не будет, то смертные тут отнюдь не йоги. — Холодные заснеженные горы, сам подумай, какое у меня должно быть настроение… Когда подойдем к Орзаммару, уже зима начнется, даже не представляю, как мы оттуда спускаться будем обратно. Вероятно, придется переносить нас с помощью магии на Имперский тракт. — Я посмотрел на виднеющиеся на горизонте белоснежные вершины Морозных гор. Нолдор холод не слишком любят… Кто-то искал возвращения света, Кто-то — мести за короля, Кто-то просто искал ответа, А кого-то ждала земля. Кто-то из нас был смел и беспечен, Кто-то в гневе забыл обо всем, Кто-то слушал безумные речи, Кто-то просто шел за вождем. Всем дороги были различны, Только конец для всех един. Слушай жалобный голос птичий, Слушай скрежет далеких льдин. Нет надежды нам на удачу, Да к чему нам теперь она? Всем свершениям срок назначен, Всем свершеньям — одна цена. В плеске волн и в шорохе ветра Нам знамения не найти. Мы отвергли Валар советы, Значит, надо самим нам идти. Может, этот путь бесконечен, Впереди лишь печаль и льды Видишь, щит мой ныне отмечен Яркой искрой белой звезды. Так ли важно, зачем ушел ты? Главное — то, за кем ты ушел. Все надежды наши расколоты, И знамен сияющий шелк Чуть колеблем западным ветром. Рог трубит — нам идти вперед. Чуть заметно при звездном свете Под ногами искрится лед. Я грустно вздохнул и выудил из подсумка расческу, люди уже устали удивляться всему тому, что я способен доставать из такой маленькой сумочки. Расплетя височные косички, я взглянул на смертных. Им срочно нужна ванная, пусть я и бросаю на них регулярно очищающие чары, этого все равно мало… В Орзаммаре озабочусь всем необходимым и наконец создам походную палатку. Закончив приведение себя любимого в божеский вид, я начал возводить охранные чары вокруг места нашей стоянки. Завершив обход территории, занялся нашими лошадьми, после чего с чистой совестью вернулся к костру. Морриган с Алистером сидели на одной стороне костра, с ними был и майа с Гармом, ну а с самого краешку умостился Зевран. Наличие общего врага объединяет? Уж больно близко люди рядом с друг другом сидят. — Еда готова, Менестрель, советую взять порцию быстрее, пока Страж Серый в котел с Мабари не залез. — Ведьма деревянной ложкой постучала по котелку. Сев рядом с дракончиком, я провел рукой над своей полной миской, удостоверившись, что каких-нибудь инородных примесей в ней нет. Поставив миску на землю возле ног, я принялся расстегивать перчатки. — Позволь спросить тебя, ужель всегда ты носишь латы? Ведь, кроме лика и ладоней, не видела я тела твоего, ты так скрываешь свои шрамы? — О, поверь, своих шрамов я никогда и не скрывал — когда-то пару тысяч лет подряд носил я лик мертвеца, по левую сторону лица и даже тела. Бельмастое буркало вместо глаза, отсутствие щеки и края рта… ребра четыре и лопатка, кость таза и даже кисть руки — были почти освобождены от плоти. А сей венец, что врос мне в кожу, был вплавлен мне в чело огнем дракона, не того, что я убил мечом — другого. — Я постучал по нагруднику, вопрошающе приподняв брови. — Мое ношение брони просто привычка… могу и снять, но разве стоит делать это в такой холод? Алистер в голос застонал, его бесит мой переход на стихосложение при разговоре с Морриган, мог бы уже и привыкнуть. Зевран понимает, что чего-то не понимает, но чего он не понимает — он пока не понимает… Я снова отпихнул от себя слюнявую морду пса, бросив тому кусок жилы. — И сколько же лет тебе, бессмертный дивный эльф, раз пару тысяч лет ходил ты с раною подобной? — Не знаю, у эльдар порой не принято считать года, ведь не умрем мы никогда. — Три эпохи точно, но все они исчисляются по иному календарю, чем принято у вас. Но в среднем эпоха длится пару тысяч лет… — вклинился в разговор Майрон. Алистер подавился, а вот антивец о чем-то крепко задумался. Но больше всего мне не понравился взгляд Морриган, такое ощущение, будто меня сейчас мысленно взвесили, измерили, загнали мяснику и кожевнику, в общем — оценили. Живым не дамся! Я рассмеялся от собственных мыслей, вряд ли она рассматривает меня как потенциальную пару, разве что в качестве развлечения. Кстати, у эльдар подобное не принято, в смысле не «вообще», а именно с представителями иных видов. Конфетно-букетный период, перемежаемый серенадами под окном и прогулками под луной, длится десятилетиями, если даже любовь будет с первого взгляда. У нас дети редко рождаются, да и чистоту расы любят поддерживать, если связью с майэ Мелиан синдар гордились, то вот связь с человеком всегда вызывала сомнения. Берен и Туор случаи просто уникальные, но и смертными они были достойными. Но неравный брак несет потерю бессмертия для эльдар, поэтому даже мимолетная связь пугала не на шутку, не дай Валар еще чувства появятся, особенно взаимные. Ели мы, делясь попутно своими историями. И Морриган рассказала про свою мать. Охота храмовников на болотную ведьму превращалась в игру «Охота на Охотника», и если я могу понять Флемет, которую мало что способно одолеть, то впутывание в подобные игры ее дочери меня удивляло. Морриган играла роль приманки, и непонятно, притворство это было или действительно девочка, дрожа и рыдая, убегала в глушь от рыцарей, смертельно опасных для нее. Убей или будь убитым. Жестоко… явно драконовская манера обучения. Благо ни один храмовник не выживал, Морриган же считает, что они выполняли свою работу, просто им не повезло столкнуться с Флемет и ее дочерью. Легенд о Флемет было много: про человека, которого она вроде как любила, и за его предательское убийство ревнивцем и завистником, обратилась за помощью к демону, что дал ей силы. Ни одна из легенд не находила своего подтверждения. Флемет не отвечала дочери даже на вопросы о других своих дочерях. Была легенда, где Флемет и вовсе убивали, еще до войны с хассиндами, что тоже могло быть ложью, а может и нет — при стольких крестражах, даже воистину убей ты ведьму, она возродится вновь. Морриган искала живого общения среди зверей, она прекрасно изучила их повадки, а звери отвечали ей. Однажды Морриган в облике зверя украла у знатной дамы в городе зеркало, что было неоправданным риском, опознай кто-то в животной форме ведьму. Флемет наказала дочь, разбив то зеркало о землю. Пусть обида Морриган была глубока за это, урок она усвоила, но охладела сердцем к людям. В какой-то степени Флемет была права, пусть и сурова, подобное баловство оборотня среди селян могло закончится гонением. Суеверный люд мог все свои грехи и несчастья списать на ребенка с даром, храмовники бы начали охоту, а мать могла и не подоспеть прийти на помощь. Алистер признался в том, что Церковь он особо-то и не любит, учитывая, что его туда взяли из монастыря, в который его отправили из замка Редклиф. Храмовники — типичные солдаты, кем бы их не считали другие. Способности храмовника можно развить и без лириума, просто лириум придает больше сил и позволяет Церкви держать своих солдат на коротком поводке. Алистер боялся, что с ним может произойти нечто подобное, отчего был несказанно рад стать Серым Стражем. Дункан со своим Правом Призыва буквально вырвал Алистера из мертвой хватки Владычицы Церкви. Алистер не мог понять причины злобы церковников, ведь он не был образцом для подражания, да и к Церкви относился скептически. А для меня эта информация частично подтверждала мои догадки насчет всей этой канители вокруг королевского бастарда. Я не удержался от улыбки, услышав о том, какие проказы Алистер устраивал в церкви. Даже Морриган ухохатывалась, говоря, что храмовникам, видимо, намеренно выбивают все мозги, и Алистеру еще повезло, что его голова еще способна думать, а не используется исключительно для ношения шлема. Зевран в свою очередь рассказал нам, что Антиванские Вороны изначально зародились, будучи частью Церкви. На холмах севернее Тревисо монахи использовали травы, растущие в саду их монастыря, для противостояния правлению деспотичного герцога таким способом, каким они могли. Яды, которые они изготавливали, предназначались для помощи бессильным. Офигеть. Помнится, и ассасины Земли имели подобные истоки, пока их не расформировали. Не то чтобы это потом убийц остановило. Чистота и грязь, черное и белое, без одного нет другого — они друг без друга никак. Иначе контрастности не будет. Ухмыльнувшись товарищам, я запел: Я не люблю вставать с постели, Когда всего-то пять утра; Мне все молитвы надоели — Ведь мы читали их вчера! Устав от этих «святых чудес», Я удаляюсь в зеленый лес, А часовой шатается по стенке И вдаль пялит зенки. Меня тошнит от Главы Церкви — Та в наши письма нос сует; А наш командор — жутко наглый: Ко мне все время пристает! Бесстыже глядя, при свете дня Чего-то хочет от меня, Командор глазками в меня стреляет, На что-то намекает! (У-у, мужеложец проклятый!..) Я не люблю… Андрасте орден: Он только тем и знаменит, Что был кретинами основан И из кретинов состоит; С собой командор таскает эту блядь (Близки по духу они, видать!): Два идиота на одну рожу — Да простит меня Боже! Уж вы мне можете поверить — У рыцарей-то жизнь не мед: То короли стреляют денег, То Мать Святая пристает (ну, хоть, не Папа!). От политеса в глазах темно, То станет страшно, а то смешно, Бывает весело, бывает нудно… Храмовникам жить трудно! Алистер рассмеялся, говоря, что за подобную песню, услышь ее служители Храма, меня бы уже сожгли на костре. — О, многие хотели меня хорошенько ударить по голове за такие песни, если и вправду не сжечь. Жители Тедаса лишь одни из многих. — Я разлегся на шкуре, подперев кулаком щеку. — Ты про всех песни можешь слагать? О ведьмах скажи, о них еще не воспевал никто, на памяти моей. — Морриган повыше натянула меховую ткань. Зевран же и вовсе умудрялся изображать сидящую гусеницу, упаковавшись в спальный мешок по самые уши. Как оказалось, он впервые в жизни покинул Антиву и не ожидал ощутить в Ферелдене поистине «собачий холод». — Как прикажет прекрасная леди. — Я улыбнулся, мое настроение стремительно поднимается. — Не знаю, как насчет местных ведьм из Коркарри, но в ином мире ведьм было много, и песни были разные о них. Кто был ужасен, кто весел, кто жил в болотах, а кто в замке. Какую вам угодно слышать? — Страху нагонять не стоит, а то боюсь, Страж снова не уснет, и Кара, что считается Святой, разбудит нас внезапно среди ночи. На очередную шпильку от ведьмы Страж только что-то невнятно пробурчал. — Веселую, так веселую. — Я с улыбкой взглянул на Морриган и запел: Вот почти что с четверть века, как шмыгнула в белый свет, А чудные человеки ведьмой кличут двадцать лет. Мол девчонкой пятилетней при сияющей луне Мать меня порою летней подарила Сатане. Плюнуть или каяться — кто же разберет? Кто не испугается, в жены пусть берет. Только есть одна проблема — в город толком не войти, Люди с криком: «Ведьма! Ведьма!» разбегаются с пути. Люди прячут злые морды в обывательском тепле, Ну, а я над ними гордо пролетаю на метле. Плюнуть или каяться — кто же разберет? Кто не испугается, в жены пусть берет. Чтоб позлить свою соседку и привадить к ней воров, Я топор втыкаю в стенку и дою ее коров. До сих пор она икает, увидавши со двора, Как молоко ручьем стекает с рукоятки топора. Плюнуть или каяться — кто же разберет? Кто не испугается, в жены пусть берет. Через улицу соседу, что противен толст и лыс, Я в компанию к обеду под окно пускаю крыс. Крысы роют в доме норы, и порядка нет как нет — Обвалилось пол забора, то-то будет рад сосед. Плюнуть или каяться — кто же разберет? Кто не испугается, в жены пусть берет. Я который день лью слезы — присмирела, егоза: В сердце нож воткнули острый Лорда синие глаза. Месяц ядом вновь налился, и себе желаю я, Чтоб в меня скорей влюбился тот, кого хочу в мужья. Согрешишь, покаешься и пойдешь домой: Песне улыбаешься — значит, будешь мой! После песни, взгляды всех присутствующих скрестились на Морриган, хассиндка улыбнулась и одобрительно качнула головой, как бы делая мне одолжение. — Неплохо-неплохо, а поведай-ка ты о себе… — Уже поздно, Морриган, к утру погода станет лучше, а это значит, что и идти мы будем дольше. Ты правишь повозкой, тебе сон необходим в первую очередь. — Я посерьезнел и взглянул в янтарные глаза ведьмы. Та мягко потупила взор, молча кивнула и направилась в свою палатку. Проводив взглядом и удаляющегося Стража, я принялся за экстренное мытье посуды. — Кстати, Зевран, советую ни в коем случае не будить Майрона, у меня нет желания обнаружить поутру неучтенную кучку пепла. — Я посмотрел на «гусеничку», которая пошла в сторону своей палатки. Эльф понятливо кивнул и заполз в свое лежбище. Забравшись в повозку, я тоже заснул… мне есть, о чем подумать.