***
Я отправился на разведку в земли Коркарри. Морриган мне уже плешь проела со своей, точнее, флеметовской книгой тайн. Я решил, что кроме Флемет заодно узнаю и о порождениях, что уже выступили на поверхность из Глубинных троп. Достигнув руин Лотеринга, я полетел дальше по тракту, наконец достигнув Остагара, и кое-что подозрительное привлекло мое внимание. Подобно позорному знамени, к высокому столбу было привязано изломанное обнаженное тело Кайлана. Мое заклинание кремировало тело, распугав топчущихся в округе порождений. Опозорить таким образом лидера людей, это же надо было додуматься! Дальнейший осмотр местности показал мне не внушающую опасения картину: осадные башни, огры и эмиссары. Меньшее количество шрайков, толпы генлоков и куда меньшие харлоков. Две трети изначальной армии Уртемиэля было потеряно, и восстановить былую мощь уже не выйдет. Прекрасно. Что-то подобно ураганному ветру пронеслось над осадными башнями, обрушив эти нелепые постройки. Невидимый для врагов, рамалок устроил порождениям вот такую маленькую диверсию, подумаешь — ветер. Я направил Вереска в сторону болот, вскоре найдя домишко ведьмы. Спешившись, я постучал в дверцу. Майрон же, будучи исполином в стелс-режиме, находился непонятно где в воздухе. Дверь мне отворила знакомая и безобидная на вид старушка. — А, это ты. А я все думала, когда же Бравый Рыцарь соизволит навестить свою старую знакомую. — Старая ведьма сложила руки на груди и уставилась на меня немигающим взглядом. — Зачем пожаловал? — Морриган. — Сказал я это безэмоциональным тоном, ну что поделать, достала меня эта хассиндка. — За книгою тебя она прислала, да? Боится меня собственная дочь, ну надо же! — Флемет всплеснула вверх руками и задорно усмехнулась мне. — Или явился ты убить меня? — За книгой. Да и вопросы я хочу тебе задать, но не думаю, что получу на них правдивые ответы. — Правдивые… а что же ты считаешь правдой? Я ведьма, да. И дочерей своих губила я, подробностей не расскажу, но знай: повинны были они сами в гибели своей. А что касается легенд про демона и одержимость… любой умелый маг иных времен от в Тени обитающих мог получить желанное, впоследствии демона убив. — Грозит ли Морриган опасность? — продолжил я настаивать на своем. — Она грозит любому смертному, всегда! Тебе ль не знать об этом? — Она боится, что ее погубишь именно ты, и если раньше это было простое опасение, то после гримуара, найденного в башне Кинлох… — А! Ты говоришь о тех обманках, бесчисленное множество которых я создала, дабы в заблуждение ввести людей, охочих до силы мне подвластной? Та книга черною была, и древо без листвы было на ней? — Да. — Мне нет нужды менять тела, мой дух и сердце — истинное пламя, сожжет оно человеческое тело, ведь я не демон, чья суть совсем иная — эмоций порочных сосредоточенье, несущее из Тени свои силы. У меня сила своя, и рухнет мир, останусь ли я жива? Кто знает. — Может и так, но дочери твои не жили долго, почему? — Быть может потому, что уходя из-под родительского крыла в болота, они погибель находили там свою? Повинна я лишь в смерти тех, кто захотел отнять у меня силу и секреты выведать, оправдываясь своим родством со мною. Давно то было, сейчас нет неблагодарных дочерей тех. — А Морриган? Ведь книгу эту ты, очевидно, бережешь как зеницу ока? Она желает власть ту получить… — В книге описана лишь часть тех знаний, коими сама владею… Я прощу ей это, в обмен прошу — скажи дочери моей, что ты убил меня. — Зачем, она же знает, что ты вернешься? — Пусть злое торжество затмит ей взор и сердцу принесет покой, хотя б на время. Ну что? Ответила ли я на твои вопросы, задать которые ты даже не решился? — Ответила, пусть я не верю им. — Хм, ты ведь не должен мне ничего, тем более верить. Хорошо. — Флемет ушла вглубь комнаты и через некоторое время вернулась с фолиантом. — Вот книга та, но прежде чем я ее тебе отдам, ответь: как с Богом позабытым ты хочешь поступить? — Я хочу излечить его, в этом мире нет иных Богов, а без них Тедас долго не протянет. То существо, которое зовут Создателем, подобно мне явилось в мир и попыталось все исправить, присвоив мир себе, возможно. Но разочаровалось и ушло. Может так же поступили и иные — они ушли или погибли при войне друг с другом, развалив этот мир еще больше… Хотя я могу и ошибаться. — Излечить Уртемиэля? — Флемет удивленно приподняла брови. — Благая цель, быть может ты и сможешь излечить его, но скверна, что владеет его телом, ничто в сравнении с безумием, овладевшим его душой. Исходит эта порча из обители его — города, что ныне Черным называют. По силам ли тебе тот город вновь сделать Золотым? — Я не могу войти в него, я существо иного мира, но попади в мои руки душа Уртемиэля, и я сумею по ее связи проникнуть в Чертог Богов. Никто из Тени не должен иметь физического воплощения, по крайней мере на постоянной основе, оковы плоти приносят неимоверные страдания свободному духу. Дракон — лишь образ, мне непонятно до сих пор, как Уртемиэля сумели заточить в физическую оболочку? — Это вина Магистров — колдунов, что пожелали сместить Богов на их посту, они подобны Архидемонам. Их духи бессмертны и связаны с оскверненным городом, убей Магистра — и дух его займет любое тело, затронутое скверной. Это они будят драконов, это они загоняют безумных порождений после окончания Моров назад под землю, они надеются на то, что люди истребят Богов, и Магистры займут их место в этом мире… Глупцы! Очисти город, рыцарь, — и Магистры падут, а заточенные в телах драконов Боги проснутся вновь в обители своей, оставив тело на земле. — Еще раз окинув меня холодным взглядом, ведьма чему-то кивнула и указала на столь желанную Морриган книгу заклинаний: — В книге этой есть описание ритуала, что позволит духу переродиться. Кровь Стражей Серых не несет в себе проклятия Магистров, и есть надежда на то, что в теле ребенка Стража безумный Бог будет свободен от проклятия. — Это глупо, Флемет. Одна тюрьма лишь сменится другой, пусть будет вечно жить такое Божество, но жить в грязи среди смертных… Проклятие еще будет довлеть над ним, связь с Тенью не прервется, а без обители своей какой же это Бог? Обычный чародей, подобный эльфам Арлатана. Убей его, и все — душа вновь окажется в опасности проклятия Магистров. — Быть может ты и прав… Но все же, если тебе не удастся осуществить твой замысел, ты будешь знать, как поступить иначе. Флемет передала мне книгу и закрыла дверь, даже не попращавшись. Впрочем, мы и не здоровались. Я шумно вздохнул. Вселить Бога в тело столь слабого существа, подверженному влиянию смертных? Флемет совсем отчаялась? Столько якорей души наклепать, она явно Конца Света боится… Что-то не сильно ведьма удивилась моему визиту, да и о цели мгновенно догадалась. Я перелистнул пару страниц фолианта и хмыкнул. Она за этим Алистеру свою дочь подсунула? Надеялась, что жажда власти сподвигнет Морриган на столь рискованную затею, как зачатие дитя от Стража с последующим вселением в него Драконобога? Мать, выносившая такое существо, приобретет от дитя неимоверную мощь… Шаткий план, но, видимо, на него Флемет особо и не рассчитывала, иначе Алистера или кого-то еще она давно бы околдовала сама. Такую неведомую зверушку надо еще умудриться родить и в живых остаться, а уж если Флемет не рискнула… Пора возвращаться в Пик Солдата, нам тут больше нечего делать.***
Майрон. Рамалок. Дух кольца. Дракон посмотрел на запертую дверь, ведущую в башню Авернуса. Эльфийский колдун не выходит из нее уже третий день. Что же такого Келебримбор откопал в голове старика, что заставило эльфа игнорировать даже жалобный вой Огрена? Дракончик начал гипнотизировать взглядом амбарный замок, который все никак не удавалось расплавить или заговорить. Будет проще разломать стену или влететь в окно, чем пройти через эти двери. Эльф зачем-то нацедил с Огрена и Зеврана по полпинты крови, что, кажется, едва не убило чахлого антиванца. Рамалок принюхался. Запах из-под дверной щели был просто отвратительным, а от того, кто жил у активных вулканов и вдыхал серу и орочий смрад, это может расцениваться как высшая похвала. Перед своим уходом в башню эльф только произнес вслух одну фразу, которая все никак не могла дать покоя Майрону. — Много ль надо ума, чтобы просто геройски подохнуть за чертовски высокое, но бесполезное дело? Рамалок перекатил на языке эти слова, пытаясь вникнуть в их суть. Судя по всему, эльф решил не пачкать руки… жаль. Видимо, он осознал бесполезность своего прямого вмешательства в дела этого мира, но тем не менее решил продолжить помогать местным обитателям. По мелочи. Знания о стихиях эллери впитывал как гномы пиво, Воздух действительно оказался близок ему, правда призываемый ветер был губителен — он был просто ледяным. Не влажным, не сухим и горячим, а промораживающим насквозь. Выдохнув пару слогов в сторону кубка, он заставил вино в нем замерзнуть, а бокал потрескаться. Очень эффективное колдовство, и контролирует эту стихию эльф куда лучше иных. Выпустив облачко горячего дыма, майа бросил последний взгляд на дверь и запрыгнул на парапет. Поднявшись в воздух, бешено махая крылышками, рамалок полетел в сторону витражного окна башни, сделанного чисто в декоративных целях. Борясь с сильным ветром, дракончик все же сумел уцепиться когтями за раму и пристать к цветастой поверхности окна, жадно вглядываясь внутрь. Эльф явно священнодействовал. Такая концентрация на лице бывает у нолдор только во время ковки, и при попытке оттащить того от наковальни можно получить ушат грязи на голову, а вот образно или буквально — зависит уже от тактичности оттаскивающего. Дракончик начал плавить стекло, и разноцветные густые струйки медленно потекли по металлической оправе. Выискав в образовавшейся решетке самую крупную ячейку, дракон прижал шипы к телу и просунул голову. Затем, с превеликим трудом, майа удалось втянуть внутрь и остальное тело. Эльф, если и заметил эти потуги, то не обратил на них абсолютно никакого внимания. Дракончик перепорхнул на большую люстру, а затем спикировал на пыльную крышку стеллажа. С двойным упорством и трудом Гори огонь, кипи котел. С двойным упорством и трудом Что-то злое идет этим путем. Что он поет? Дракончик вытянул шею, вглядываясь в какую-то зловонную черную жижу, бурлящую в котле и источающую тот самый ужасный запах. В котел из какой-то склянки эльф вылил кровь, отчего варево на мгновение сменило свой цвет на ярко алый и выпустило в воздух облачко зеленого дыма. Рамалок побоялся отвлекать эльфа, предпочтя просто понаблюдать за этим странным таинством. — Разлить по сосудам славу, приготовить известность и даже заткнуть пробкой Смерть. Так вы говорили когда-то, профессор? В последнем вы не ошиблись… — задумчиво пробормотал эллери, начав разливать по колбам черное варево, попутно прикрепляя к ним бирки. Рамалок, посчитав, что работа эльфа закончена, смело спорхнул со шкафа и шлепнулся на наплечник магу. — Это еще не все, так что будь добр — не мешай. Эльф, закончив выводить чернилами какие-то надписи на бирке, откупорил одну из бутылей и начал что-то нашептывать в горлышко, выдыхая изумрудный дымок. Что-то подсказывало рамалоку, что если он сейчас вдохнет этот дымок, то обратно он его уже не выдохнет. Черные руки жестом умелым, Ловко сплетают смерти мотив. Мрак навис над землей, Что задумал герой? Воин Смерти всей вселенной, Призван равновесие хранить, Чтобы нити поколений, Дерзко попытаться обрубить. Тот кто воскрес — рухнул с небес, Взгляд полон вселенской тоски. Кровь все течет, гибель влечет, Даже дышать не рискни. Черный маг — безумный гений, Смерти эликсир решил создать. В мрачном замке приведений, Кто ему сумеет помешать?.. Антива, Минратос, Ривейн, Вал Руайо и еще какие-то названия были записаны на бирках колб. Рамалок прищурился. Эльф нашел способ избавить себя от участи чудовища и великомученика, он создает оружие, но не собирается использовать его сам, этого Дух не предусмотрел. Но ведь, как ты сам говоришь: Смерть приходит в разных обличиях… Ты действительно решил позволить жителям Тедаса самим вершить свою судьбу? Сначала големы для гномов, а теперь это?***
Стоило мне скрыть колбы в пространственном кармане, рядом с армией Мертвых болот, как Майрон пристал ко мне с расспросами. Пришлось рассказать, что это самая настоящая чума магического происхождения, оставляющая после себя от тела человека только набор твердых веществ, попросту уничтожая всю влагу в его теле. Ужаснейшая лихорадка, люди будут просто сгорать заживо. Эта вещь чрезвычайно опасна и убивает за три дня, так что очагов заражения люди покинуть попросту не успеют. Заразность болезни падает по истечению времени — от человека к человеку распространение заразы будет снижаться. Рамалок застыл от осознания услышанного, он вообще перестал походить на живое существо. Он, конечно, редко когда выражает какие-то эмоции, но сейчас налицо было зависание по всем фронтам. Вот что мне теперь делать с подвисшим драконом? Когда дракон отмер, он рассвирепел… Смешно относить такое слово к существу, чей размах крыльев едва равен дождевому зонтику. У нас начался долгий торг с битьем себя пяткой/хвостом в грудь, вырыванием волос и выдиранием чешуи. Я отказался давать майа рецепт варева, особое внимание акцентируя на том, что все равно у него ничего не получится, как не получится и у других эллери. Кажется, на этом рукокрылая чапчерица и успокоилась. Авернус был самым настоящим гением. Пусть местная алхимия и отличается от зельеварения Земли, основные принципы я сумел понять, а там уже было дело за малым, ведь основную функцию выполняла моя магия, кровь и намерение. Каждая из колб несла мой заговор — настройку на то, кого с Большей силой должна поразить колдовская болезнь. Тевинтер в первую очередь лишится магов, точнее магов Крови, а Орлей храмовников. Эта зараза поразит только человеческую расу, не затронув иную фауну и флору. Тип распространения получился в основном воздушно-капельный, убивает за три дня, в воздухе держится лишь день, в воде немногим дольше. Так что попади зараза в воду, риск заражения все же выше, но не настолько, как при контакте с зараженным, благо не мне придется использовать это оружие, слишком велики риски. Пока не закупоришь колбу, яд не прекратит источаться из нее, к тому же он не имеет ни вкуса, ни запаха, и если колбу хорошенько запрятать… Это оружие я дам эльфам. Те, что из эльфинажей, будут слишком трусливы, а вот долийцы… Надеюсь, сперва они подумают, стоит ли так рисковать, и эти кочевники не станут использовать биооружие направо и налево. Да кого я обманываю? Обезьяны они и есть обезьяны, может, когда-то они и были рассудительными и мудрыми существами, но поравнявшись в сроке жизни с людьми, они начали мыслить как смертные. Не думаю, что они будут долго обдумывать стратегию, долийцы чрезвычайно упрямы, жаль не в ту степь. Они цепляются за прошлое, кочуют по развалинам, хоть сами уже осознают, что былого им не вернуть никогда. Язык потерян, магия потеряна, культура потеряна, земля потеряна… эльфийская жизнь тоже потеряна. Они боятся преследований, но одновременно боятся и уйти в неизведанные земли. Руины держат их, у них нет надежды, или она какая-то неправильная. Они действительно верят в то, что однажды их Боги вернутся к ним и все вернут как было? Наивные, почему они не могут взять судьбу в свои руки? Не можешь сражаться, так беги, и как можно дальше, скройся и готовь великую месть, раз уж осознаешь, что в покое тебя не оставят… Колбы, конечно, можно использовать не один раз, бесперебойного источения испарений хватит на долгий срок — почти месяц. Я не желаю собственноручно устраивать самый настоящий геноцид, который могут осмелиться начать эльфы. Эта болезнь — последний довод, проклятие не пощадит ни женщин, ни детей. Ферелден тоже будет в опасности, даже не знаю, что может быть хуже: мое гипотетическое устраивание «Последнего дня Помпеи» с участием местного вулкана или начало эльфами чумы? Мерзко, низко, подло… Где там Огрен? Мне срочно требуется его бурдюк. Когда иссякают запасы вина, Мешают забыться цена и вина, Становится в тягость любая война И все идет на…***
Ну, наконец-то, наступила весна! Радость это известие принесло только мне и Зеврану, другим лицам уже надоело наше ликование, да и чему радоваться-то? Грязи по колено или талому снегу, что у предгорий едва ли не водопады с озерами образовывал? Пик Солдата наконец-то был заселен и кое-как отремонтирован, Авернуc единолично провел ритуал Посвящения для рекрутов из рода Драйден, обильно делясь с ними своими знаниями. Прибывшие заграничные Стражи были из Андерфелса, орлейцев просто не пропустили войска Логейна, что, впрочем, было ожидаемо. Стражи, естественно, не признавались, кто они такие на самом деле, прекрасно осознавая местную ситуацию, Драйдены им все доходчиво объяснили. Наши повозки, стоило им скрыться от чужих глаз, были перенесены мной на тракт близ руин Лотеринга, нет у меня никакого желания снова маячить под носом у Логейна. Пойдем мы по тракту вдоль Южных холмов, на востоке Брессилианского леса обычно и видят долийские кланы. Придется перебираться через Южный Предел и топать вдоль реки по лесной дороге, в грязи едва не утонем ведь местность ту вряд ли можно дорогой назвать. Не я один проявлял любопытство к долийцам. Зевран всегда хотел посмотреть на них, он в детстве многое слышал от своей матери, да и сбегал в леса пару раз. Но, как и мне, насчет долийцев ему было известно крайне мало. Они кочевники, имеют рисунки на лице, наносимые в знак обретения совершеннолетия и как-то связанные со знаком их Богов, также они называют людей шемленами — суетливыми детьми. Это что-то вроде обозначения — магл, нечто проблемное и недостойное внимания, позже начавшее означать «паразит». Еще известно, что эльфы Эльвенан были Сомниари и беспрепятственно ходили в Тень, но мало какой демон осмеливался подойти к ним. После капризов Богов и столкновения с людьми эльфы вели себя как-то разрозненно. Одни принялись обучать людей магии, другие начали еще больше изолироваться от них, а иные и вовсе атаковали людей, виня их за принесенные ими болезни, от которых вдруг начали умирать эльфы. Когда люди увидели этот бедлам в рядах столь могущественных существ, они воспользовались возможностью и напали подобно стае шакалов на раненого, некогда могучего зверя. Эльфы предпочли бежать, а не сражаться, взывая к Богам за помощью, но получая в ответ лишь молчание. Имея в своем распоряжении магию, демонов и даже драконов, Империя Тевинтер прошла по Арлатану, разрушая дома, галереи и амфитеатры, существовавшие веками. Ничтожные зверьки уничтожили великую цивилизацию, отобрав у эльфов земли и знания, загнали в рабство потерявших бессмертие эльфов, а сам великий город, согласно легендам, погрузили под землю. Драконий пантеон участвовал в войне эльфийских Богов или просто воспользовался подвернувшейся возможностью и поверг чужих верующих? Возможно… Поэтому рамалок прав, говоря о том, что эти Зверо-Боги не станут помогать эльфам. Я осмотрел опушку леса. Деревья тут здоровенные, будто вновь Эрин Гален вижу, да и, судя по звукам, зверья тут тоже полно, причем не самого безобидного. Плюс разрыв Завесы, очень старый, правда, и небольшой, его вполне можно уже считать естественным явлением. Я обратился к своим спутникам: — Ходить по нужде под кустик я бы там не советовал — может плохо кончится. — Почему? — Алистер пристально посмотрел в сторону тех самых кустов, вокруг которых уже носился Гарм. — Тут есть демоны, кто знает, во что они могли вселиться? Тут под каждым кустом может такая страховидла сидеть, что Архидемон вам белым лебедем покажется. От меня ни на шаг, ясно? Дождавшись кивка спутников, наш караван продолжил движение. Вдруг я и Зевран резко посмотрели в одну сторону. Мабари припал на передние лапы, а кони замерли, напряженно стрижа ушами и раздувая ноздри. Вот на самой кромке леса существо мелькает в ветках. Белкам что ли не сидится, беспокойному зверью? Пригляделся я и понял — это вовсе и не белки, Это эльфы охраняют территорию свою. На дорогу из кустов выскочило несколько молодых полуголых существ… Эм, долийские эльфы оказались несколько не тем, что я ожидал увидеть. В памяти Дункана эти эльфы выглядели не столь чумазыми, хотя… может, это такая маскировка? Угу, рожа в глине, в попе ветка — это мы пришли с разведки. Передо мною стояли сейчас обычные полуголые и совершенно дикие разумные существа. Ну, допустим, звериные шкуры мне понятны, вряд ли у кочевников есть хорошие дубильные станки и тем более хорошие ткачи или мастера-кожевники… Эльфийка, возглавляющая эту голытьбу, начала вещать нам про величие эльфийской расы в целом и свое в частности, после чего взялась гнать нас из леса. Когда же она, наконец, замолчала, видя совершенно невозмутимое лицо и абсолютную неподвижность странного эльфа, она сглотнула, дабы перевести дыхание. Ее побратимы-лучники все это время как зубочистками тыкали в нас стрелами и делали грозный вид. Почему-то мне стало дико смешно и в то же время очень и очень грустно, я будто на орочье племя наткнулся. Сравнение этих… в общем, Этих с Авари будет оскорблением для последних. Странный звук заставил задуматься — это у меня так шаблоны рвутся или шифер шуршит? Но нет, оказывается, это Майрон свой хохот сдержать пытается. Не слишком успешно, разумеется, но именно это и вырвало меня из состояния глубокой прострации, то есть, я хотел сказать, задумчивости. Да. — Девочка, мы беспокоим вас в ваших владениях, ибо нам требуется помощь вашего народа в грядущем Море. Согласно договору, заключеному Серыми Стражами в давние времена, долийские кланы обязались помогать людям в сражении. — Э-э, если вы Стражи, то вы должны говорить с Хранителем Затрианом. — Эльфийка как-то недоверчиво посмотрела на меня и кинула неприязненный взгляд в сторону рычащего пса. — Идите за мной, только без шуток! Сколько ей лет? Я покачал головой и повел караван вслед за эльфийкой. Под сенью древних вековых деревьев, земля под которыми была вымощена камнем, раскинулся обширный бивак на четыре сотни голов. Зрелище было совершенно неожиданным, так как напоминало древнюю площадь какого-то давно почившего в пучине Леты города. Впрочем, именно здесь и заканчивалась та странная дорога, что шла от имперского моста. Это явно какие-то эльфийские руины, правда некоторые статуи на удивление ухоженно выглядят, долийцы эти каменюки с собой в аравелях таскают? Сухопутные корабли — эдакие повозки с парусами и называют аравелями, буквально — дом на колесах. В них запрягалась местная разновидность оленей — галлы, кажется. Серебристо-белая шкура и ветвистые рога, завивающиеся чуть ли не виноградными лозами, причем как у самцов, так и у самок. Красивые животные. Первой мое внимание привлекла статуя какой-то лучницы. Надпись на постаменте была написана на местном языке, и лишь благодаря знаниям магов мне удалось кое-как перевести ее: Внемлите мне сыны и дочери Народа — Я матерь зайцев и сестра луны, Владычица Охоты — Андруил. Не забывайте проповедь мою. Не забывайте Вир-Тандалл — Путь Трех дерев, Что я дала вам. Вир Ассан — Путь Стрелы. Будьте тихи и проворны; Не колеблясь, стреляйте, Добыче не причиняйте мучений. Это Мой Путь. Вир Борассан — Путь Лука. Как молодое деревце гнется, гнитесь и вы. В покорстве найдите упругую стойкость; В подчинении — силу. Это Мой Путь. Вир Адален — Путь Леса. С разумением примите дары охоты, С почтением — жертву моих детей. Знайте, что смерть ваша в свой черед дарует им пропитание. Это Мой Путь. Не забывайте пути Охотника И я буду с вами. Статуи, стоящие рядом, очевидно, также являлись изображением эльфийских богов. Все они походили на эльфов, за исключением изваяния какого-то жуткого представителя породы собачьих. По сути, это пять Богов и четыре Богини. Эльгарнан — Первенец Солнца, Тот, Кто сверг Своего Отца Митал — Заступница Андруил — Охотница Фалон’Дин — Друг Умерших Диртамен — Хранитель Тайн Гиланнайн — Родительница Галл Джун — Мастер Ремесел Силейз — Хранительница Очага Фен’Харел — Ужасный Волк Есть еще и упоминания о каких-то злых Богах — Гельдауран, Даэрнтал и Анарис — но знания о них, видимо, были утрачены, Круг Магов о них уж точно никогда не слышал. Эльгарнан — дитя солнца и земли, судя по надписям, одолевший своего отца — солнце, бросивший того в бездну и оставивший на небе брызги его крови… Это звезды? Интересное предание, этот Бог якобы создал ночь, а нынешнее светило сильно ослабло с былых времен. Митал — Защитница и заступница, жена Эльгарнана и мать двух близнецов — Фалон’Дина и Диртамена, старших детей этих Богов. Фалон’Дин известен тем, что является другом мертвых. Он чем-то напомнил мне Харона — лодочника, переправлявшего души смертных в загробный мир. Тут этим миром когда-то считалась Тень. Пусть эльфы и не умирали, Фалон’Дин проводил в Тень души убитых зверей. Впервые проводив в Тень умирающую олениху, Фалон’Дин впервые разлучился с братом. Диртамен обычно был неразлучен со своим близнецом и направился вслед за Фалон’Дином, но заплутал и повстречал по ту сторону Завесы демонов, принявших обличия воронов. Обман и Страх. Бог не поверил их лжи и сумел покорить демонов, заставив их привести его к брату. Тот уже любовался весело скачущей духом оленихи, что отбросила оковы бренного тела, и близнецы поклялись проводить в Тень каждого умершего, а заснувших эльфов (Сомниари) они обучали своему искусству. Силейз — Хранительница Очага, считается сестрой Андруил Охотницы. В то время, как Андруил любила бродить по лесам с дикими зверями и птицами, Силейз предпочитала не покидать свой дом-дерево, развлекая себя песнями и изящными искусствами. Силейз хранительница очага и семейного уюта. Огонь, целительство — это ее вотчина. Гиланнайн не совсем богиня, это эльфийка, обращенная на смертном одре Богиней Охоты в галлу, впоследствии ставшая прародительницей этих дивных парнокопытных животных. И если с Джуном — Богом-ремесленником — все понятно, то особо стоит отметить Ужасного Волка — Фен’Харела. Этого Бога винят во всех бедах эльфийского народа, так как эльфов он ненавидел. Только Фен’Харел мог без боязни приходить и к Богам добрым, и к Забытым, потому что хоть он и родня богам эльфов, но Забытые знали его коварство и видели в нем своего. Эльфы винят Волка в том, что он видоизменил Завесу, закрыв путь Богам в реальность. Частично это сходится с легендой кунари о том, что это эльфы создали Завесу. Волк заточил своих собратьев в Вечном Городе, который находится в самом сердце мира Тени. Эльфы верят, что их Боги до сих пор заключены там как в темницу, в то время как Фен’Харел радостно рыщет по Тени, лакомясь душами умерших. Учитывая то, как эти дикари смотрят на Мабари, эти эльфы ненавидят всех представителей собачьей породы. О, а вот и Хранитель Знаний, иными словами — вождь. Он не сильно выделялся из этого странного коллектива — весь в татуировках и в странных… Я не могу назвать это одеждой. Для полноты картины оставалось только ирокез ему соорудить или трубку Мира дать. В общем, идиллический образ лесных эльфов, как утонченных и возвышенных существ, в глазах Зеврана совершенно рассыпался. Городские эльфы выглядят значительно лучше, от тех хотя бы так не воняет. Обычные дикие существа, весьма миловидные, не спорю, и чувство собственного достоинства в наличии, но по сути от тех же хассиндов их тут мало что отличало. А ведь те человеческие дикари еще не вышли из той эпохи, когда жрать себе подобных — норма. Кочевая жизнь тяжела и сурова, неудивительно, что часть эльфов обратно в рабство подалась. На Такое мало какой церковник покусится — с этих эльфов взять нечего, только стрелу в глаз и получишь. Единственное, что тут могли бы получить сами Стражи — отряд лучников, причем совершенно неорганизованный и не готовый к коллективным действиям, особенно бок о бок с людьми. Эльф, он же вождь этого племени, ах, простите, Хранитель Знаний, был лыс и, как оказалось, хитер как старый лис. Его клан подвергся нападению оборотней и ничем не мог помочь Стражам. В общем, эльф ненавязчиво попросил нас убить источник заразы — какую-то тварь в обличии волка, именуемую Бешеным Клыком — прародителем оборотней. Офигеть, я, конечно, знаю о местных оборотнях — волколаках, существах больше напоминающих антропоморфных волков, притом жутко заразных. Они наводили страх и ужас на жителей Ферелдена веками, пока их всех не истребили. А тут вон оно как, источник проклятия цел и невредим и теперь ведет войну с эльфами на территории Брессилиана. Я сказал Хранителю — Затриану — что подумаю над его предложением. Мне только охоты на волколаков не хватало… Я попросил Зеврана разузнать, как тут и что, а сам направился в сторону аравеля с инфицированными эльфами. Может помогу чем, пока они не трансформировались и их не прогнали из клана. Мое зашкаливающее очарование помогло мне пробиться к больным, избежав гнева эльфийки, что грудью была готова встать на защиту своих подопечных. Целители — они такие… пострашнее дракона. Мое изучение пострадавших все больше стало напоминать начало спиритического сеанса. Болезнь мало того что была чрезвычайно заразной, она еще и имела потустороннее происхождение. Зверь, пробуждающийся в глубине разума, имел обличие волколака… внешнее. По сути, это какой-то демон, ну или просто чудовище, готовое убивать все подряд. Иными словами — это такая странная одержимость. Стоит изгнать демона, и есть вероятность того, что если душа эльфа еще не сдалась, она вновь станет царить в своем теле. Вот только физические изменения будут необратимы. Я вошел в Тень, устроившись спать рядом с больным, и нашел в Тени дух эльфа, терзаемого лютым зверем. Призрачный волколак пытался высосать силы из эльфа, принося ему нестерпимую боль. Моя попытка убить зверя окончилась тем, что я едва не грохнул самого эльфа. Этот волк — плод души эльфа, а не существо Тени, и разрывать свою связь с носителем он так просто не собирался. Дилемма. Раз уж он часть души, а не пустой сгусток негативных эмоций, я решил поменять тактику и попробовать покорить Зверя. Зов эхом разнесся по Тени, переполошив всех ее обитателей, волколака же просто вжало в землю. Что ж, я определенно стал сильнее. Зверь распластался в пыли и испуганно заскулил, тем самым признавая мое главенство. Я ослабил воздействие своей магии на волка. Моментально присмиревший Зверь, как дитя, идущее на звук музыки Гамельнского дудочника, отвлекся от эльфа и потопал ко мне. Я сурово взирал на чудище, возвышающееся на до мною на полголовы, и это-то при том, что существо ходило едва ли не на полусогнутых и сильно сутулилось. Я нерешительно протянул руку к волку, тот едва заметно оскалил зубы и принялся изучать мою конечность, бросая на меня опасливые взгляды. Одинокая птица над полем кружит, Догоревшее солнце уходит с небес. Если шкура сера и клыки что ножи, Не чести меня волком, стремящимся в лес. Лопоухий щенок любит вкус молока, А не крови, бегущей из порванных жил. Если вздыблена шерсть, если страшен оскал, Расспроси-ка сначала меня, как я жил. Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул, Забывая, каков над землей небосвод. Там я собственной крови с избытком хлебнул До чужой лишь потом докатился черед. Я сидел на цепи и в капкан попадал, Но к ярму привыкать не хотел и не мог. И ошейника нет, чтобы я не сломал, И цепи, чтобы мой задержала рывок. Не бывает на свете тропы без конца И следов, что навеки ушли в темноту. И еще не бывает, чтоб я стервеца Не настиг на тропе и не взял на лету. Я бояться отвык голубого клинка И стрелы с тетивы за четыре шага. Я боюсь одного — умереть до прыжка, Не услышав, как лопнет хребет у врага. Вот бы где-нибудь в доме светил огонек, Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке… Я бы спрятал клыки и улегся у ног. Я б тихонько притронулся к детской щеке. Я бы верно служил, и хранил, и берег — Просто так, за любовь — улыбнувшихся мне… … Но не ждут, и по-прежнему путь одинок, И охота завыть, вскинув морду к луне. М-да, если вы думали, что волки не умеют улыбаться, то вы просто не видели волков. И как мне эту тушу отсюда убрать? Я рассмотрел вопрос с разных сторон. По сути, этот огрызок ничем не хуже драугра, стоит напитать душонку некросом, и можно получить в итоге вполне материальный фантом, а если вселить ее в какое-нибудь тело… Мне в Охоте как раз не доставало гончих, а чем этот зверь хуже? Он столь же глуп и яростен, как и командиры армии Мертвых Болот, но при этом верен стае. Покорная тварюшка оскалилась и жадно облизала языком свои острые зубы. И от кого же такое чудо уродилось? Что это за демон такой? Вероятно ярость… Ладно, спрошу потом у майа про особенности ухода за волками, это он у нас специалист по оборотням. Я перевел взгляд на образ эльфа. Волк прервал свою связь с этой душой, нанеся ей глубокие раны. Жизни не угрожает, а вот насчет разума не уверен. Будем надеяться на лучшее. О, кажется эльф проснулся — он просто исчез из Тени, отчего его образ стал едва заметен моему взору. М-да, Тень — это странное место. «Нужно бежать изо всех сил, дабы просто остаться на месте». Тень просто принимает привычный и понятный человеку образ — покажись Тень такой, какая она есть на самом деле, и человек сойдет с ума. Сомниари и Боги могут менять Тень так, как им вздумается, ограничения только в воображении и силе Воли. Увы, но я тут как ошибка мироздания, Тень на меня почти не реагирует, а мои песни тут очень слабы, реальность даже более податлива. Призрачный волколак начал ластиться ко мне, и я заметил образование связи, подобной той, что существует между мной и призывной армией, разве что тут и от связи фамилиара что-то есть. Забавно. Я побродил по окрестностям вслед за волколаком, что сумел найти в Тени своих собратьев. В аравеле было двадцать восемь зараженных, догадайтесь, что я сделал? Эта, с позволения сказать, стая, теперь носилась вокруг меня, счастливо повизгивя и охотясь на обитателей Тени. Вот сейчас, например, волколаки начали загонять в угол демона Праздности, которому было лень убраться с нашей дороги, и теперь тот хорошенько огребал от призрачных зверей. Смена обликов ему нисколько не помогала, волколаки просто брали числом. Я отправил стаю в пространственный карман, где время остановлено, негуманно наверное так поступать, но эти звери все равно ничего толком не поймут. Встав с постели я полюбовался кипишем, устроенным пробудившимися больными. Разумеется, все предпочли списать на милость Богов, вот только целительница взирала на меня с каким-то трепетом. Ладно, не буду им рушить картину мира, еще сочтут еретиком и попытаются убить. Майрон же смотрел на меня каким-то нечитаемым взглядом и едва не крутил когтем у виска. Подоспевший Зевран начал перед нами отчитываться. Как итог стало понятно, что Затриану хрен знает сколько лет, от старости он не умирает, за что его почитают едва ли не за Бога. Но этот паразит ни с кем не делится секретом долголетия, хотя я уже начал догадываться о возможной причине. Какая-нибудь связь с обитателем Тени, навроде договора Авернуса или частичной одержимости магессы Винн. Дальнейшая информация касалась того, что оборотни не убивали, а именно кусали эльфов. Эти якобы дикие звери прекрасно устраивали засады и имели неплохую разведку. Волколаки были разумны… Оборотни сумели побороть в себе зверя и теперь мстят эльфам за то, что их изгнали из клана? Возможно… Однако Майрон, злорадно скалясь мне, сообщил, что Затриан как раз и создал Проклятие оборотней. Рамалок успел покопаться в голове вождя и нарыл кучу дерьма, впрочем, как обычно. Люди некогда убили сына Затриана, надругались над его дочерью, отчего та в итоге понесла, но решила себя убить, не выдержав позора. И Затриан решил отомстить людям. Учитывая, что по местной вере волк — самое отвратительное и страшное существо, эльфийский колдун воспользовался древними знаниями и призвал из Тени духа, вселив его в тело огромного волка, наказав тому охотиться на людской род. Чего именно наколдовал в приступе безумной ярости эльф, он сам не понял, но Бешеный Клык был заразен. Затриана только порадовало это, сейчас обидчики эльфа уже давно мертвы, но проклятия эльф снять все равно не хочет. И ладно бы только это, но как оказалось, Бешеный Клык имел два облика — яростный зверь и Хозяйка Леса — дриада, дева милосердия. Ей покорны местные Энты — одержимые деревья, являющиеся плодом старого разрыва Завесы, но главное — она способна усмирять зверей в разуме волколаков. Хозяйка Леса пожелала вернуться в Тень, ей не нравится быть на земле и чинить Зло. Затриан же, чья жизнь ныне зависит от существования проклятия, не пожелал отменять его, и тогда Хозяйка Леса велела волколакам заражать эльфов Затриана в надежде на то, что вождь образумится и хотя бы ради спасения собственного народа снимет проклятие. Затриан может с помощью сердца Бешеного Клыка излечить зараженных эльфов, но проклятие останется, а волколаки будут мстить эльфам за смерть своего вожака и повелительницы, что в будущем сделает ситуацию лишь хуже. Я нахмурился. Затриан показал себя как ничтожный лидер, пекущийся только о собственной мести. Знакомая картина, к таким взывать о помощи бессмысленно. Я, конечно, тоже считаю людей паразитами и колбы с чумой рассматриваю не иначе, чем дихлофос, но… Нужно же уметь расставлять приоритеты! Багровое Око скорее моргать научится, чем я отдам колбы с чумой в руки этого придурка!!! Майрон едва не смеялся мне в лицо, явно злорадствуя над эльфами. Ведь по сути это просто обезьянки, спустившиеся с пальмы. Они не наследники эльфов Арлатана. Арлатан давно потерян. Он — легенда. Нужно жить настоящим и строить своими руками будущее. Печально видеть все это. Что ж, придется наставить этих дикарей на путь истинный, но сначала разберемся с Затрианом… Признаться честно… эльфа я просто пытал Круцио, дабы тот согласился снять проклятие. Я уж было боялся, что он убьется назло мне. Правда аргумент в виде призванного волколака, что будет вечно терзать его душу, убедил эльфа в том, что он поступал неразумно, и вообще, он достаточно уже пожил на этом Свете, пора ему и на заслуженный покой. Долийцы едва не ополчились против нас, но я заставил Затриана признаться перед ними во всех своих грехах. Хранители Знаний — это хранители Мира, из Затриана, правда, хранитель Мира, как из огра балерина. Обезглавленным клан не остался, наследница знаний все же у эльфов имелась. Как оказалось, для снятия проклятия эльфу нужен близкий контакт с Бешеным Клыком, а это значит, что мне все же понадобится идти на охоту в этот чудесный лес, полный демонов, бешеных деревьев, заразных монстров и прочей жути. Оч-чаровательно, будь я сильваном, я бы уже визжал от восторга, ага.