Капкан для Викинга

Люди часто не замечают того, что находится рядом. Протяни руку и обретешь счастье, но нет, ты скорее отправишься на другой конец света и, возможно, вернешься ни с чем. А ведь нужно только притормозить и оглянуться… Так случилось и у Кости. Он восемь лет общался с Милой, любил ее как подругу, заботился, как о сестре, и снисходительно терпел влюбленность, при этом в упор не замечая, что она стала женщиной. Ухоженной, с точеной фигурой, длинными черными волосами, огромными глазами в обрамлении густых ресниц и пухлыми губками, навевающими греховные мысли. Мила давно ловила на себе жадные взгляды, даже в бюро мужчины с желанием смотрели на юную адвокатессу, только ее возлюбленный Викинг этого не видел. Косте потребовалась шоковая терапия, чтобы осознать: Малявка уже давно не Малявка, более того, она может привлекать его как женщина. Мила приходила к Косте каждый день, пока он был в вынужденном отпуске. Они разговаривали о всякой ерунде за ужином, смотрели фильмы, а иногда по-детски дурачились. Костя вел себя как строгий взрослый, когда Мила превращалась в настоящую проказницу. Им было так хорошо вдвоем, что весь мир на несколько часов сосредотачивался в обычной московской квартире. Но один раз Мила заставила Костю напрячься, когда спросила, есть ли у него презерватив. — Не думаю, что это хорошая идея. Мы не должны переходить черту! — строго сказал Костя, но его маленькая подружка только рассмеялась: — Дурак, я не собиралась делать это с тобой. Во-первых, не люблю резину и я на таблетках, а во-вторых, у меня есть Антон. Он полностью меня удовлетворяет. Отчего-то Косте не понравился такой ответ. Он окинул Малявку взглядом, отмечая, что этим вечером она выглядит особенно привлекательной, а потом представил, как у них это могло бы быть. С таким характером Мила наверняка очень страстная любовница. Косте вдруг захотелось оказаться на месте Антона и почувствовать, как под ним извивается его маленькая бестия. Но для Кости подобные фантазии были чем-то на грани извращения, словно он представил себя с родной сестрой. — Кхм… Так зачем тебе резинка? — прогоняя непрошеные мысли, вопросил он. — Ты живешь хрен знает на каком этаже, только подумай, как весело с твоего балкона пустить капитошку! — Капитошку? — Вот ты темный человек… Гони презерватив, я покажу! Костя пошел в ванную и взял целую упаковку «Дюрекс». Он догадывался, что задумала Малявка, и должен был ее остановить, но сам захотел пошалить подобным образом. Мила взяла два презерватива, наполнила их водой и один всучила Косте. — Идем на балкон! — скомандовала Мила. Под Костиным балконом был палисадник, в котором соседка с первого этажа разбила цветник. На долю секунды Костя пожалел, что пошел на поводу у Малявки, но было поздно. Ее капитошка уже неслась к земле. — Черт! Не докинула! Я хотела на тротуар, — расстроилась Мила. — Давай ты кидай дальше. — Все-таки ты такое дите, — улыбнулся Костя и, размахнувшись, бросил свой презерватив с балкона. Костиной силы хватило, чтобы докинуть капитошку до асфальта, и презерватив приземлился с водяным взрывом. Однако в этот момент по улице шла та самая соседка с первого этажа. Она как раз возвращалась с прогулки со своим псом, когда увидела, как в ее цветы приземлился презерватив с водой. Женщина подняла голову, чтобы рассмотреть, кто там балуется, и заметила еще одну капитошку, пикирующую с балкона. — Эй! А-ну прекращайте! — грозно закричала она. — Я все родителям расскажу! Они вам уши надерут. Костя и Мила со смехом ввалились обратно в комнату. Больше всего позабавило, как соседка обещала пожаловаться их родителям. Правда, не прошло и пяти минут, как в дверь позвонили. Для Антона было еще слишком рано, а значит, их «запалили». — Не открывай! — прошептала Мила, ухватившись за Костину руку. — Неужели боишься? — удивился Костя. — Нет, но все равно не открывай. Тем временем неугомонная соседка перешла на стук. Она решила, что подростки-хулиганы затаились в квартире. Но сдаваться она не собиралась, ведь по их вине на кусту редкой голубой гортензии висел бесстыдный резиновый предмет! — Немедленно откройте! Я знаю, что вы дома, и не уйду, пока уши не надеру! — прокричала женщина. — Ну вот, Красовская, доигрались. Сейчас надерут уши и поставят в угол. А тебя, как затейницу, еще и без сладкого оставят, — рассмеялся Костя. — Да ну тебя… Раз так хочешь, то открывай, но я спрячусь, — Мила показала ему язык и юркнула в шкаф в прихожей. — Точно ребенок, — пробормотал Костя, открывая дверь. — Здравствуйте, — растерялась соседка, увидев перед собой серьезного мужчину лет тридцати. Она не была знакома с Костей, видела его лишь мельком и даже не была уверена, что он живет в ее доме. — Добрый вечер. Чем могу помочь? — учтиво поинтересовался Костя, с трудом сдерживая смех. Он не мог не заметить, как пыл соседки сходит на нет. — Я… я, видимо, ошиблась. Какие-то сорванцы проказничали, мне казалось, что это с вашего балкона. — Сорванцы? Но я дома один. Если не верите, можете проверить, — Костя отступил в приглашающем жесте, чем окончательно смутил соседку. — Нет-нет, что вы! Простите за беспокойство. Я действительно обозналась. — Бывает. Ничего страшного. Доброй ночи. — И вам доброй ночи. Как только за женщиной закрылась дверь, из шкафа вылетела Мила. Она кинулась на Костю с объятьями, хваля, что он так стойко держался, хотя на самом деле ей просто хотелось почувствовать его близость. Костя не признался себе, но ему понравилась эта выходка. Он подхватил Малявку на руки и понес в гостиную, где повалил на диван и стал щекотать, якобы наказывая за трусость. — Мила, я буду скучать по нашим вечерам, — вздохнул Костя, давая Малявке отдышаться. — Почему так говоришь? Ты что, планируешь куда-то сбежать? — отшутилась она, хотя внутри все сжалось от страха. — Нет, конечно. Просто с понедельника снова на работу, все вернется в прежнее русло. К тому же, ты скоро выйдешь замуж, — последняя фраза далась ему с трудом, и Мила это заметила. Было приятно, что Викинг не хочет ее отпускать, но она понимала, что пока еще рано переходить к активным действиям. Блюдо подрумянилось, но не успело пропечься изнутри. — Нам никто не мешает видеться и дальше. Если ты не будешь занят каким-нибудь делом, и у меня вечер будет свободен, то я с радостью проведу время с тобой. — Это как-то неправильно. У тебя есть жених. — Не тебе судить, что правильно, а что нет, Викинг. Сам дров наломал… — И не хочу портить жизнь тебе. — Не испортишь. Я же говорила: Антон полностью мне доверяет, он знает, как я его люблю. — И как? — Что как? — Как ты его любишь? Мила посмотрела Косте в глаза и прочла в них неподдельный азарт. Неужели он бросал вызов? Сомневался в ее чувствах к жениху? — Я люблю так, что в груди все сжимается от одной мысли о нем. Так, что моя жизнь без него — жалкое существование. Когда он рядом, — Мила опустила взгляд и усмехнулась, глядя, как дрожат ее руки, — мне кажется, что воздух становится другим, каким-то густым и наэлектризованным. А еще знаю, что, если с ним что-нибудь случится, я никогда его не оставлю. Слова Милы сумели добраться до сердца сурового Викинга. Ему захотелось, чтобы Малявка говорила о нем, а ведь когда-то так и было. Костя в очередной раз позавидовал Антону. — Хочешь чай? — неожиданно спросил он, только лишь затем, чтобы прогнать это наваждение. — Только если с конфетками, — улыбнулась Мила. — С конфетками… На улице разыгралась непогода. Ветер безжалостно гнул ветви деревьев, а крупные дождевые капли громко стучали по подоконнику. Но ни Костя, ни Мила этого не замечали. Им было хорошо на теплой кухне с ароматным чаем. И если бы ей никуда не надо было уходить, если бы ему не нужно было ее отпускать… Но всему приходит конец, и вот неприятно заголосил домофон, возвещая, что за Костиной Малявкой приехал жених. — Спасибо тебе, — заключая Милу в объятья, проговорил Костя. — Позвони, как будешь дома. Хорошо? — Конечно, — ответила она и, положив руки ему на плечи, привстала на мысочки и поцеловала в щеку, — доброй ночи, Викинг. — Доброй ночи, Малявка. Мила ушла, а Костя встал у окна. Сквозь мокрое стекло он смотрел, как Антон увозит Малявку в их квартиру, где всю ночь напролет может заниматься с ней любовью. Костя сам не мог понять, почему вдруг он стал смотреть на Милу по-другому. Что тому послужило причиной? Разрыв с Жанной и прекращение связи с Лидочкой? Отстранение от работы и такая поддержка Милы? Привыкший всегда полагаться на разум Костя пришел к выводу, что дело в том, что последние дни он общался только с ней. Вот вернется на работу, тогда… Следующий понедельник для адвоката Воронова стал знаковым. Вернувшись из внеурочного отпуска, он был полон сил и энергии для новых свершений. Оставив позади терзания из-за сорванной свадьбы, Костя решил сосредоточиться на карьере, забыв на время о личной жизни. Во всяком случае, пока не встретит женщину, с которой будет по-настоящему счастлив. За прошедшую неделю он сумел признаться себе, что не любил Жанну так, как того бы хотел. С Милой ему оказалось куда интереснее, чем с бывшей невестой. С Малявкой кровь бурлила по-другому, а разум, собрав чемоданы, уходил на покой, позволяя серьезному мужчине превращаться в беззаботного юнца. Он все так же хотел обзавестись женой и детьми, но только при этом не отказываться от своей внутренней свободы. Костя пришел в бюро одним из первых и закрылся в своем кабинете, но почти сразу его вызвал к себе отец. Кирилл Олегович давно перестал злиться на сына. Ему было неприятно, что все так некрасиво обернулось со свадьбой, но будет еще возможность все исправить. Сейчас его куда больше волновали собственные планы, а именно вложение в будущее Вороновых. — Доброе утро, пап, — поздоровался Костя, проходя в кабинет отца. — Костя, надо поговорить, — Кирилл Олегович указал ему на стул. — Слушаю. — Костя, ты мой единственный сын, моя гордость, мое продолжение. Да, мы повздорили из-за твоей глупости, но я уверен, что ты найдешь способ достойно устроить свою жизнь. — Ты сейчас про брак? — уточнил Костя. — Тебе тридцать два, пора бы думать о детях. Мне нужны внуки. Я хочу быть спокоен, что будет кому передать мое дело, — вздохнул Кирилл Олегович. — Тридцать два для мужчины не так много. Я успею. — Не сомневаюсь. Но сейчас не об этом. — Вот как? — Костя, я уже немолод, у меня нет прежней хватки, а бюро требует много сил. Я хочу передать все управление тебе. — Пап? — нахмурился Костя. Он знал, как отцу важно бюро, и не думал, что папа сам захочет оставить дела. — Все в порядке. Не надумывай себе. Я сохраню за собой должность почетного президента, но управлять всем будешь ты. Мне давно хотелось путешествовать, но времени не хватало. Так я смогу посмотреть мир, отдохнуть, а там, кто знает, может быть, возьму какое-нибудь дельце, — Кирилл Олегович подмигнул Косте. Ему было приятно видеть в глазах сына неподдельное волнение. Все-таки Костя его очень любил. И за такую сыновью любовь он будет сполна вознагражден, Кирилл Олегович не сомневался, что дело, которое он затеял, обязательно принесет успех и сделает его сына одним из богатейших людей страны. — Если так, то хорошо. Я согласен. Но ты точно не хочешь ничего больше сказать? — Сынок, я просто хочу на пенсию. Они обнялись. Это было редким проявлением нежности для Вороновых. С тех пор, как от рака скончалась Костина мама, и отец, и сын забыли, что в семье есть место для ласки. Может быть, поэтому Костя так отчаянно желал построить свою семью с женщиной, которая была бы такой же чуткой, как его мать. Но мужчины не плачут, у них нет права на сентиментальность, грусть и меланхолию. — После обеда соберу совещание и объявлю о своем решении, — сказал Кирилл Олегович, кивая сыну на дверь. Костя вернулся в свой кабинет и не застал в приемной Лидочку. Он был этому рад, хотя и знал, что секретарша обязательно заявится и потребует возобновить их связь, а значит, им предстоит серьезный разговор. Все слишком далеко зашло, и теперь нужно было окончательно с ней порвать. — Костик, можно? — Лидочка словно прочла мысли своего бывшего любовника и показалась на пороге его кабинета. — Заходи, — сухо ответил он. — Кость, ну ты чего? Я понимаю, что вышла неприятная ситуация, но не стоит винить во всем меня, — Лидочка села на кресло перед Костей и грациозно закинула ногу на ногу. — Я тебя не обвиняю. Сам виноват. Но на этом все, — отрезал он. — То есть как все? — Лида, между нами все кончено. Оставим все в прошлом. — Ты так говоришь только потому, что на тебя много навалилось в последнее время, но на самом деле ты так не думаешь. — Откуда тебе знать, что я думаю? У нас был голый секс, ни чувств, ни отношений. Но мне это надоело. — Неправда! — Лида, перестань. Я все тебе сказал. Сохраним уважительные отношения, — устало вздохнул Костя. — А теперь иди, у меня много работы. — Это из-за Красовской, верно? Я знаю, что она к тебе ездила после работы. Ты с ней спишь, ведь так? На нее переключился, а меня за ненадобностью вышвырнуть решил? — взревела Лидочка. Она вскочила с кресла и нависла над Костиным столом, готовая в любой момент вцепиться ему в глотку. — Не неси чушь. Я не сплю с Милой. Она скоро выходит замуж и счастлива с женихом. — Она выходит замуж и счастлива с женихом, — передразнила Лидочка. — Ты тоже был счастлив с Жанной и собирался жениться, но это не мешало тебе спать со мной. А эта дрянь давно на тебя заглядывается! Или скажешь, она просто так к тебе приезжала? Мне ты не разрешил приехать! — Да! Потому что видеть тебя не хочу! — закипел Костя и тоже поднялся с кресла, нависая над столом с другой стороны. — И только попробуй еще слово сказать про Милу, вылетишь из бюро, как пробка. Я мигом забуду, что ты здесь десять лет работаешь! — Вот как ты заговорил… Уволить угрожаешь? Не боишься, что я могу на тебя жалобу подать за домогательство на рабочем месте? — Все подтвердят, что домогалась меня ты. Не будь дурой, я адвокат и знаю, как не дать ход твоей жалобе. — Мерзавец! — у Лидочки на глаза навернулись слезы, и она рухнула обратно в кресло. — Я же тебя люблю… — Лида, прошу тебя, веди себя достойно. Прекратим все, как цивилизованные люди. Я уважаю твою работу, знаю, как тебя ценит отец… — Перестань, Костя, не будь лицемером, — Лидочка поднялась и гордо вздернула напудренный носик, — ты еще поплатишься за то, как со мной поступил. И твоя Мила тоже. — Сделаешь что-нибудь Миле — сверну тебе шею, — прошипел Костя. — Значит, между вами ничего нет? Твоя реакция красноречивее слов. Лидочка развернулась и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. И как раз вовремя, чтобы налететь в приемной на Милу. Ее отличное настроение сразу бросилось в глаза секретарше, и она с трудом сдержалась, чтобы не отвесить ей звонкую пощечину. Мила проигнорировала Лидочку и постучалась в Костин кабинет. — Да, — недовольно кинул он из-за двери. — Доброе утро, Викинг, можно? — А, Малявка, заходи, — улыбнулся Костя. Мила прошла в кабинет, но вместо того, чтобы сесть, стала разглядывать корешки книжек, которыми был набит дизайнерский стеллаж. Ничего относящегося к работе, просто удачное сочетание цветов по фен-шую. Костя с любопытством наблюдал за Малявкой и ждал, когда она заговорит, но Мила все молчала. Он не стал мешать ей изучать книги и просто наслаждался ее присутствием. Впервые за все утро Костя почувствовал спокойствие. — Это не визит вежливости, Викинг, — наконец заговорила она. — Слушаю тебя. — Дай мне дело, а? — Что? — Кость, я уже больше месяца работаю, числюсь адвокатом, но не вела ни одного дела. Разбирать бумажки — это, безусловно, крайне увлекательно, — Мила закатила глаза и плюхнулась в кресло, — но уже поперек горла стоит. Я не прошу чего-то супер стоящего. Можно даже без гонорара, но я хочу работать! Костя улыбнулся. Он почувствовал гордость за Малявку. Она напомнила ему его самого в юности, когда, еще будучи студентом юрфака МГУ, он приходил практиковаться к отцу на работу. Первое время он также был на бумажках, потом стал помогать адвокатам и только по прошествии года получил полноценное дело. — Сегодня после обеда отец назначил совещание, кроме прочих вопросов, будет разбор неадресованных дел, и что-нибудь тебе найдем. В бюро Воронова обычно обращались за помощью к конкретным адвокатам, но иногда приходили дела без привязки к кому-либо. Как правило, их распределяли на общем собрании в зависимости от сложности. Чаще всего это были пустяковые разбирательства, и Костя намеревался назначить Милу на самое несложное. Пусть Малявка попрактикуется и получит в послужной список первую победу. — Спасибо! Викинг, спасибо! Мила подскочила с кресла и бросилась ему на шею. Костя как бы невзначай ухватил Милу за талию, и уже в следующее мгновение она очутилась у него на коленях. — Эй! Это что еще такое? — наигранно возмутилась она. — Я у тебя, Красовская, спросить должен, что ты себе позволяешь? Мы на работе, как-никак, — в тон ей ответил Костя. — Дурак! — Мила ударила его кулачком в плечо и соскочила с колен. — Я пошла работать. Еще раз спасибо. — Пока не за что, Малявка. Мила выпорхнула из кабинета, оставляя Костю вариться в неоднозначных чувствах. Его теория, что наваждение Малявкой обусловлено тем, что общался он только с ней, пошла прахом. После такого эмоционального утра Костя не переключился на работу, а продолжал думать о Миле. И ему это совершенно не нравилось, ведь через пару месяцев она должна выйти замуж. Неужели они поменялись ролями, и теперь он испытывал безответную симпатию? А тем временем Мила, чувствуя себя победительницей в очередном раунде игры, села за свой стол и задумалась. Она чувствовала, что отношение Викинга к ней меняется. Видимо, права поговорка, что чем меньше любишь, тем сильнее любят тебя. Знала бы она, что нужно было заявить о своей свадьбе, чтобы обратить на себя внимание Викинга — сделала бы это давным-давно. — Что улыбаешься? Перепало перед началом рабочего дня? Да, Костик у нас страстный… — не сдержалась Лидочка, глядя на счастливую соперницу. — Завидуешь? Тебя-то он послал, — усмехнулась Мила. — У нас и не такое было. Сходились, расходились, но Костя всегда возвращался ко мне. И сейчас так будет. Нагуляется и вернется. Мила только рассмеялась в ответ. Она не видела смысла продолжать этот глупый разговор, тем более, отлично знала, что дни Лидочки в бюро сочтены. Все складывалось более чем удачно. Вот только даже на самой ровной дороге может попасться камень, и таким камнем стала Жанна. Телефон Милы провибрировал, и она равнодушно взглянула на экран. — Едрить твою налево! — выругалась она, прочитав сообщение от Жанны: «Мила, я больше не могу быть здесь одна. Поменяла билет и завтра буду дома. Встретимся?»