Капкан для Викинга

Профессия адвоката, как медаль, имеет две стороны. Одна из них благородная — помощь невиновным и ложно обвиняемым, борьба за справедливость, поиск истины. Но другая, защита преступников и коррупционеров, совершенно безнравственна. Адвокатское бюро Воронова считалось одним из лучших в Москве и специализировалось на разных юридических направлениях, объединяя под своей эмблемой лучших адвокатов всех областей. Пока бюро управлял Воронов-старший, Костя не вникал в суть дел, которые вели его коллеги, но как только отец объявил, что отныне руководство переходит к нему, решил пересмотреть политику. — В первую очередь я хочу сказать о добром имени нашего бюро, — Костя встал во главе стола на место отца, которое отныне принадлежало ему. — Нас знают и уважают не только в столице, но и других городах. Количество выигранных дел — это то, чем мы можем гордиться. Но для меня важен не только успех, но и честное имя. Поэтому, прежде чем соглашаться на дело, я хочу быть уверенным, что благодаря нашим усилиям реальный преступник не избежит наказания. — Предлагаешь проигрывать дела виновных? — ухмыльнулся Игорь. — Предлагаю не вставать на защиту тех, кто заслуживает наказания, — ответил Костя. — Ты приведешь наше бюро к банкротству. Прекрасно знаешь, что отказываться от лакомого куска, если платит какой-нибудь гад, — полнейшая глупость. На чем мы заработали деньги? — Я сказал, что мы не будем рассматривать подобные обращения. Лучше потерять деньги, чем достоинство. Я не хочу, чтобы наше бюро упоминалось в прессе со скандальными делами. — Кирилл Олегович, вы же понимаете, что мы не можем себе позволить отказываться от подобных дел, — обратился к бывшему боссу Игорь, но тот только развел руками. — Игорь, напоминаю, что теперь бюро возглавляю я. И нет ничего предосудительного в том, чтобы отказать сомнительному клиенту. — Между прочим, Лиза Блум* отказалась защищать Харви Вайнштейна** в деле о сексуальных домогательствах, — вмешалась Мила. Мила не могла не встать на сторону Кости, и не потому, что любила его, а из-за своих собственных взглядов. Еще будучи студенткой, она заявила своему преподавателю уголовного права, что не собирается защищать преступников. Тогда над ней посмеялись и объявили, что с такой профессией придется пойти на сделку с совестью. — Лиза Блум отказалась от дела только потому, что проиграла бы. Факты против Вайнштейна были слишком очевидными. К тому же, на нее со всех сторон давили… — Неважно, какая была причина у Лизы Блум, но она поступила верно, приняв такое решение. Она выиграла больше, не пожелав защищать этого мерзавца, чем если бы все кругом говорили о том, что для нее деньги важнее чести. Наше бюро дослужилось до положения, в котором имеет право на обоснованный отказ. Наша задача сделать так, что уже одно то, что наши адвокаты взялись за работу, говорило бы о невиновности клиента. На этом вопрос закрыт! Мила не сводила глаз с Кости все совещание. Она была настолько горда и рада за него, что даже известие о возвращении Жанны не портило ее настроения. Тем более, Викинг сдержал свое слово и поручил ей первое дело. Это была пустяковая работа о невыплате зарплаты сотрудникам. Все доказательства у клиента были на руках, так что осталось сформировать дело и выбить из зажравшегося работодателя законную плату. Единственное, что действительно тревожило Милу, так это «пенсия» Кирилла Олеговича. После того, как она подслушала его разговор с Лидочкой, Мила стала интересоваться их темными делишками. Пока Кости не было в бюро, она почти все время посвятила поиску компромата на его папочку и бывшую любовницу и кое-что обнаружила. Воронов-старший был связан с иркутской компанией «Нексти», трудовые договоры на которую Мила нашла в Лидочкином столе. Кирилл Олегович через эту фирму нанимал рабочих в Москве и планировал переправить их в Иркутск, в чем ему помогала секретарша. Оставалось понять, почему они не нанимали местных, а тратились на проезд за четыре с лишним тысячи километров. Но главное — чем именно занимается «Нексти» и к чему такая секретность. Ни в Интернете, ни в бухгалтерских справочниках ничего конкретного про эту компанию не было. Когда Кирилл Олегович объявил, что оставляет дела в бюро, Мила решила, что это как-то связано с его деятельностью в Иркутске, тем более что он объявил о том, что на ближайшие пару недель планирует уехать из Москвы. Не в Иркутск ли случайно? — Вот мой сын и вступил в управление, — поднялся с кресла Кирилл Олегович, с интересом наблюдавший за перепалкой Кости и Игоря. — Я сохраняю за собой право вернуться, но думаю, Константину моя помощь не потребуется. — Спасибо за встречу. Теперь все могут вернуться к своим делам, — подытожил Костя. Зал совещаний быстро опустел, только Костя не спешил уходить, а с ним осталась Мила. Она лично хотела поблагодарить Викинга за помощь, а заодно поздравить с назначением. Но первым заговорил он сам. — Малявка, спасибо за поддержку. Мне это важно. — Кость, ну что за чушь? Как я могла не поддержать, когда сама полностью с тобой согласна. Мне тоже не импонирует защищать разных засранцев, — Мила запрыгнула на стол и грациозно положила ногу на ногу; в разрезе юбки сверкнуло загорелое бедро, вызывая совершенно неприличные мысли у Кости. — Все равно, спасибо тебе, — Костя подошел к ней и встал напротив, опершись обеими руками на стол так, что Мила оказалось между ними. Ему нестерпимо хотелось коснуться Малявки, но он знал, что не имеет на это права. — Викинг, тут такое дело… — Мила опустила взгляд на его грудь и подцепила длинным ноготком пуговицу на его рубашке. Костя затаил дыхание. — Мне Жанна написала. — Жанна?! — он отпрянул от Милы, и ей даже показалось, что побледнел. — Она завтра возвращается домой. Сказала, что поменяла билет, — Мила хотела прикусить себе язык, что сама испортила такой момент, но чувствовала, что не может медлить с этой новостью. — Завтра вечером к ней поеду, — решительно сказал Костя. — Зачем?! Хочешь попробовать извиниться? — Нет. Тут уже ничего не исправить. Но я должен поговорить с Жанной. Мы чудовищно расстались, а она этого не заслужила. Мила понимала, что Костя прав, поэтому не стала возражать против их разговора. Да и могла ли она что-то изменить? Он все равно не стал бы ее слушать. Следующим вечером Костя поехал в старую Жаннину квартиру. Жильцы, которых она нашла, согласились съехать и не стали с этим тянуть в обмен на то, что Жанна не взяла с них платы за последний месяц. А ей было спокойнее вернуться в свой дом, чем жить у родителей или друзей, чувствуя на себе их жалостливые взгляды. Костю она не ждала, поэтому спокойно открыла дверь. — Ты?! — Жанн, нам нужно поговорить… — Мне кажется, нам больше не о чем говорить, — Жанна хотела закрыть дверь, но Костя успел удержать ее рукой. — Я тебя прошу, пожалуйста, выслушай! Я не буду оправдываться, врать, изворачиваться. — Перестань, я не хочу тебя слушать, — Жанна отступила от двери и прижала ладони к ушам, будто это могло помочь. — Жанн… — Костя шагнул к ней и заключил в объятия бывшую невесту. Она так сильно изменилась за эти две недели. Стала еще более хрупкой. Косте казалось, что он легко может ее сломать, если сожмет сильнее. — За что ты так со мной? — сквозь слезы простонала она. — Что я сделала? — Ничего! Слышишь, ты ничего не сделала! — Костя взял ее лицо в ладони и поднял, чтобы видеть большие грустные глаза. — Даже думать не смей, что в чем-то виновата. Виноват во всем только я. С самого начала… И он рассказал Жанне правду. Болезненную и неприятную для нее правду, начиная с того, что так и не забыл Алису. Жанна дала ему высказаться. Как бы ни было плохо, она действительно жаждала знать, что толкнуло ее любимого на измену. Несмотря ни на что, была благодарна, что Костя пришел. — Как глупо вышло… Я полюбила тебя и теперь страдаю, а ты все еще живешь Алисой. Женщиной, которая столько лет счастлива с другим. — Жанн, я тебя тоже любил и люблю… Но это что-то другое. — Тебе надо отпустить Алису. Ты не можешь жить, продолжая удерживать ее в сердце. Так ты никогда не будешь счастлив и другим жизнь испортишь, — вздохнула Жанна и промокнула рукавом бежавшие по щекам слезы. — Ты права, но у меня ничего не выходит. — Да ты просто не пытался. Вместо того, чтобы забыть Алису, ты искал кого-то похожего на нее и, конечно, не нашел. Одинаковых людей не бывает, а свой идеал ты так превознес, что простой смертной не дано до него дотянуться. Мне дико больно от того, что за столько месяцев ты даже не захотел увидеть меня! Ты любил только то, что напоминало тебе о ней… Боже! Как же больно. — Жанн… — Костя протянул руку и хотел коснуться ее щеки, но она отпрянула от него, как от огня. — Нет! Дай договорить! Ты разрушил мою жизнь, разбил сердце, растоптал гордость, но я это переживу. Я справлюсь… Но если на моем месте окажется другая, кто так же тебе поверит и откроется, а ты снова плюнешь в душу, то этого я не смогу простить… Себе не прощу. — Поверь, такой урок мне на всю жизнь прослужит. — Надеюсь, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь еще пережил то, что я. Знаешь, если бы ты не завел наши отношения так далеко, если бы сам признался в романе с этой девушкой, я бы тебя отпустила. Было бы так же больно, но я хотя бы не чувствовала себя такой униженной. — Я заслужил твою ненависть, — пробормотал Костя. — Нет, Кость, я не ненавижу тебя. К сожалению, я все так же тебя люблю. Только больше не хочу быть с тобой. В любом случае, я благодарна, что ты нашел в себе силы, пришел и все это рассказал. А теперь уходи. — Жанн, я не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии. — Со мной все будет в порядке, только уйди… — Давай позвоню Миле, попрошу ее приехать. — Миле… Если бы ты знал, как я ей благодарна. Не знаю, что со мной было бы, если не она, — горько усмехнулась Жанна. — Но Мила, в первую очередь — твой друг. Общаясь с ней, я буду постоянно думать о тебе. — И что ты хочешь? — Поговори с ней, объясни, что сейчас мне нужно время. Я хочу с ней дружить, но пока не готова. Костя шел по улице и думал о своей жизни. Ему было тридцать два, за плечами диплом и годы успешной адвокатской практики, но на этом все. Мила была права, когда сказала, что у него и друзей-то нет. Когда он учился в школе, отец твердил, что Косте не следует привязываться к кому-то, потому что в старших классах он уедет учиться в Лондон, там он не заводил друзей, зная, что вернется в Россию. В университете Костя ни с кем близко не сошелся, хотя были приятели, подружки, тусовки. Самым близким человеком стала Алиса, именно она была рядом, когда его мама умирала, и поддерживала, когда ее не стало. Потом вся жизнь Кости завертелась вокруг карьеры, все его приятели были как-то связаны с работой — коллеги по бюро, судебные приставы, следователи. Он встречался с ними на чьих-то юбилеях или других мероприятиях, но не мог просто так позвонить и приехать, чтобы за бутылкой пива поговорить о жизни. Костя считал себя сильным и независимым, но на самом деле был просто одинок. Темное небо разрезало молнией. Казалось, вот-вот хлынет ливень. Костя не брал с собой зонт, а машину припарковал у дома Жанны. Сейчас до нее было идти не меньше получаса, а мокнуть не хотелось. Он увидел вывеску круглосуточной кофейни и едва успел забежать внутрь, когда на землю упали первые крупные капли. — Добрый вечер, вы один или вас ожидают? — к нему подошел молодой хостес и учтиво пригласил в зал. — Один, — ответил Костя, усмехнувшись про себя тому, что это слово значит куда больше, чем просто отсутствие компании на вечер. — Пожалуйста, сюда, — хостес указал на столик у окна. — Закажете сразу или посмотрите меню? — Двойной эспрессо, пожалуйста. — А на десерт? — Ничего, спасибо. Пока ему готовили кофе, Костя написал Малявке. Он не хотел тревожить ее поздно вечером, но не смог удержаться. Сейчас она была ему так нужна. Хотя бы увидеться на десять минут, перекинуться парой слов, найти утешение. Ответ не заставил себя ждать, и Костя улыбнулся, прочитав ее «приезжай». Мила была дома с Антоном. Этот вечер они решили провести вместе, как старые друзья — заказали суши, купили вина, скачали фильм. Сообщение Кости застало ее врасплох, но его подавленное настроение порадовало — значит, с Жанной кончено окончательно! Мила так боялась, что они помирятся. Недолго думая, она написала Косте, чтобы приезжал. Присутствие Антона сейчас было на руку. Пора действовать дальше. Через полчаса Костя приехал к Миле. Он застал ее на кухне, где она как раз доваривала борщ. Такая по-домашнему уютная картина — Малявка в фартуке и пушистых тапочках, с неаккуратным пучком и совсем без косметики. Костя улыбнулся и по-хозяйски устроился на табурете. — Ты голоден? Борщ почти готов. — Пахнет аппетитно, не откажусь. В этот момент на кухню зашел Антон, одетый с иголочки. Мила нахмурилась, но ее жених этого не заметил. — Прости, не думал, что придется уехать. Но дела, ты же понимаешь, — вздохнул он. — Да, конечно, — кивнула Мила. — Константин, — Антон протянул руку, и Костя пожал ее, радуясь про себя, что этот недоделанный юнец куда-то уезжает. Как только Мила проводила жениха, она устало опустилась на табурет напротив Кости и тяжело вздохнула. Костя понял, что у Малявки не все в порядке, и догадывался, что дело в Антоне. — Не знаю, Кость, он так странно себя ведет в последнее время. Вечная работа по вечерам… — Ты думаешь, что-то нечисто? Спроси у Матвея, действительно ли Антон так загружен. — Не хочу выглядеть сумасшедшей ревнивицей. Я всегда твердила, что доверяю Антону. — Доверяй, но проверяй… — Папа может и не знать всех его дел. Он ведь не прямой начальник, а просить его что-то выяснять не хочу. — Мил, может, вам повременить со свадьбой? — неожиданно выпалил Костя, но Мила только покачала головой. — Как хочешь, упрямица. Но если он тебя обидит, сотру его в порошок. — Давай есть борщ! Кажется, уже готов! Мила засуетилась у плиты, а Костя с нежностью наблюдал, как хозяйничает его Малявка. Дурные мысли как водой смыло. Он больше не думал о Жанне, Алисе, своих недоделанных друзьях, сейчас у него в голове осталось место только для Милы, а может быть, не только в голове… Она налила борщ, и Костя не удержался от комплимента ее стряпне. Было очень вкусно. Мила смотрела, с каким аппетитом ест ее любимый, и чувствовала, как душа наполняется счастьем. Она представила, что они давно женаты, и сейчас она кормит вернувшегося с работы мужа. И плевать, что борщ на самом деле варил Антон, а она сама только снимала пробу, когда все было почти готово. Весь этот вечер был спектаклем от начала до конца, но единственный зритель, ее Викинг, в него поверил. Со следующего дня Мила стала играть роль обиженной невесты. Она старалась показывать Викингу, как трещат по швам ее отношения с Антоном, подмечая, что Костя не сильно из-за этого расстраивается. А он тем временем одновременно ненавидел Антона и радовался, что был прав на его счет. Никакая он не пара его Малявке, и она должна это понять. Чем больше Мила страдала при Косте, тем сильнее подначивала Лидочку, кичась тем, что, в отличие от нее, имеет прекрасного жениха. Она специально говорила, что Антон во всех смыслах идеален, а ее бросил даже любовник, с которым был секс без обязательств. Секретарша всегда дерзко отвечала, хотя внутри ее разрывала ненависть к мерзавке. Лидочка мечтала навсегда стереть ехидную улыбку с лица Милы. — Зря радуешься, Красовская, посмотрим еще, кто кого! — прошипела Лидочка, поднимаясь из-за стола и направляясь на обед. Мила проследила взглядом за змеей и, как только двери лифта за ней закрылись, пошла в кабинет к Викингу. Костя был уверен, что Малявка хочет пригласить его на обед, но она вдруг разрыдалась. — Мила, что? — испугался он и подскочил к своей Малявке. — Сегодня утром я не выдержала и залезла в телефон Антона. У него с кем-то свидание… — Когда? — Сейчас! Я долго думала, как поступить, и решила туда поехать, но не могу одна. Знаю, что это слишком серьезная просьба, но не мог бы ты поехать со мной? Мила подняла на Костю заплаканные глаза, и его сердце сжалось. Он знал, что не откажет и сделает все, только чтобы Малявка не плакала. А если Антон действительно ей изменяет, то выбьет из этого молокососа всю дурь. Они приехали по нужному адресу. Там располагался недорогой мотель с почасовой оплатой. Мила показала на ресепшене фото своего жениха, и портье его узнал, хотя заявил, что не имеет права раскрывать личности постояльцев, намекая на взятку. Костя сунул ему приличную сумму, и тот быстро растрогался видом обманутой невесты. — Номер двести три. Но ваш друг с дамой… — У вас есть запасной ключ? — строго спросил Костя. — Э-э-э, нет. Это уже слишком. Можете подождать его здесь. Через полчаса они освободят номер. — Либо ты даешь нам ключ, либо мы ломаем дверь, а тебе тратиться на ремонт, — нависая над стойкой регистрации, прошипел Костя. — Я вызову полицию! — возмутился портье. — И я, и моя подруга — адвокаты. Мы быстренько обстряпаем все так, что ты еще виноватым будешь! — Хорошо, — мужчина протянул Косте ключ. — Но если проблемы возникнут… — Мы все берем на себя. Костя взял Милу за руку и повел на второй этаж. Они быстро поднялись по узкой лестнице и увидели длинный коридор с рядом дверей. Слышимость была отличной, поэтому у номера сразу стало понятно, что происходит внутри. — Мил, можем не входить, — предложил Костя, но Мила взяла у него ключ и сама открыла дверь. — Не оставляй меня, — шепнула она одними губами и шагнула в номер. По маленькой комнатке, где почти все пространство занимала кровать, разносились пошлые стоны, сопровождаемые шлепками голых тел. Костя крепче сжал руку Милы. Ему стало до тошноты противно лицезреть развернувшуюся картину, противно настолько, что он не сразу узнал в обнаженной блондинке, седлавшей Антона, свою секретаршу. — Антон! — крикнула Мила, и только тогда парочка увидела незваных гостей. — Мила… — Антон попытался скинуть с себя Лидочку, но та, прикрыв грудь простыней, прижалась к нему так, что он не смог ее сдвинуть. — Вот ты тварь… — Костя сделал шаг к любовникам, но Мила успела его остановить. — Не надо! Они того не стоят! — решительно сказала она, снимая с руки помолвочное кольцо. — Мил… — простонал Антон, наконец освободившись от Лидочки. — Молчи! Ничего не смей говорить. Забудь обо мне, — она швырнула ему в лицо кольцо и посмотрела на Костю. — Пожалуйста, уведи меня отсюда. — Идем. Ты здесь ни минуты не останешься. А ты, — он повернулся к Антону, — благодари бога, что Малявка за тебя заступилась. Я бы тебя по стенке размазал. Сегодня же соберешь свои манатки и съедешь от Милы. Чтобы к вечеру, когда мы приедем домой, и духу твоего не было. Костя вышел из номера, утягивая за собой Милу. Он был в ярости, но полон решимости защитить Малявку. Никто не посмеет ее обидеть. Никто! И от Лидочки теперь он точно избавится. А ведь она грозилась испортить Миле жизнь. Неужели это такая месть? Получается, и тут виноват он. Только на улице Костя остановился. Он взял в ладони Милино личико и внимательно посмотрел в глаза. Она не плакала, держалась настоящим бойцом, и это не могло не восхищать. Он опустил взгляд на ее губы и почувствовал, как кровь хлынула к щекам. Как давно он не чувствовал смущения рядом с девушкой, и уж точно не подумал бы, что такое случится рядом с Малявкой. Костя хотел поцеловать Милу так сильно, словно ее губы были родником в пустыне, но он сдержался, понимая, что сейчас нужна совсем другая поддержка. Он по-отечески поцеловал ее в лоб и прижал к груди. Мила обвила руками крепкий торс своего Викинга и прикрыла глаза от удовольствия. Она слышала, как колотится его сердце, и понимала, что это из-за нее. В его объятиях было так хорошо и уютно, что Мила не думала о том, как бессовестно подставила Лидочку. А ведь секретарша все прекрасно поняла, когда увидела торжествующую улыбку на лице соперницы. Желая отомстить, Лидочка угодила в свою же ловушку.