Капкан для Викинга

Нокдаун — это ситуация, при которой во время единоборства один из противников теряет равновесие и касается пола тремя точками опоры. В таком случае рефери производит отсчет, и если, когда он досчитает до десяти, боец не поднимается, судья объявляет нокаут. Кирилл Олегович нанес Миле сокрушительный удар, после которого она не смогла подняться, чтобы продолжить бой. Когда Воронов-старший ушел, Мила не сомкнула глаз. Она равнодушно смотрела сквозь серый тюль, как ветер гнет голые ветки деревьев. За ними был виден другой корпус больницы, где в одном из окон горел свет. Там Мила видела девушку в белом халате, которая перебирала папки на верхней полке шкафа. Скорее всего, у нее было ночное дежурство, и, чтобы не заснуть, она нагрузила себя работой. Мила подумала, что через полтора месяца, когда деревья покроются листвой, того больничного корпуса не будет видно… Рано утром, сразу после осмотра врача, к ней в палату постучалась Алиса. Она выглядела уставшей, и Мила сразу поняла, что подруга ночевала в больнице. — Ты не уехала домой? — Нет, нам разрешили переночевать в пустой палате, на случай, если тебе что-нибудь понадобится. — Вам? Денис с тобой? — Нет, они с Матвеем уехали вечером. Не беспокойся, твоего котенка забрали. Кстати, квартира была не заперта… — Я не хочу об этом говорить, — отрезала Мила и отвернулась. — Мы тебя очень любим и хотим помочь. — Знаю, я тоже вас люблю, но не готова обсуждать то, что случилось. — Полиция посмотрела запись с регистратора и… — Я же сказала, что не хочу это обсуждать! — процедила Мила, и Алиса вздрогнула от ее тона. — Алиса, что произошло, то уже не изменить. Я хочу все забыть. — Ладно, прости… — Извини, я не хотела быть резкой… Так если ты была здесь не с Денисом и не с Матвеем, то с кем? — Ты же сама знаешь, — Алиса улыбнулась и взяла Милу за руку. — Костя примчался сюда сам не свой, он почти до рассвета сидел возле палаты. Доктор рассказал ему о… о том, что ты не врала. Милая, ему очень плохо. Он любит тебя и ждет не дождется, чтобы сказать это, глядя тебе в глаза. — Он может ждать, сколько хочет. Я его видеть не хочу. — Но… Ты же любишь его. Да, он рассказал, как обидел тебя, но очень раскаивается. Дай второй шанс вашим отношениям. Тебе же самой будет лучше рядом с ним. — Ошибаешься. Я больше не хочу быть с Костей. И дело не в обиде. Просто я поняла, что ошибалась. Я не люблю его. — Что такое ты говоришь? Ты же с шестнадцати лет… — Именно поэтому. Влюбилась в него подростком и жила этим безумием, но я излечилась. Алис, между мной и Костей все кончено раз и навсегда. Алиса хотела бы усомниться в ее словах, но Мила была настолько спокойна, что оставалось только поверить. Возможно, это влияние момента, лекарства, потеря ребенка, но сейчас она действительно не была похожа на любящую женщину. Алиса решила не настаивать и дать Миле время. — Мил, что тебе привезти? Ты пробудешь здесь не меньше недели. Кое-какие вещи должен был собрать Денис, но, может быть, что-нибудь еще? — Да… Можешь привезти мой планшет и модем. Начну смотреть какой-нибудь сериал, пока тут валяюсь. — Конечно. Хорошо. В этот момент за дверью послышался грохот и громкая ругань. Алиса сразу поняла, что приехал Денис и застал под палатой Костю. Она рванула в коридор и успела как раз вовремя, потому как у Кости уже была разбита скула, а Денис готовился ударить снова. — Что ты делаешь? — Алиса практически повисла на руке мужа. — Он заслужил! — Денис! Нет! — Чтобы ты и близко не подходил к моей сестре! — отдергивая руку, пригрозил Денис. — Если ты приблизишься к моей семье, сестре или жене, я тебя убью! — Перестань! — закричала Алиса. — Из-за тебя Мила чуть не погибла! Из-за тебя потеряла ребенка! Костя молчал. Он не мог произнести ни слова в свою защиту, потому что был полностью согласен с Денисом. Более того, ему хотелось почувствовать физическую боль как какое-то наказание за свои ошибки. Заслужил. Да, он это заслужил! С одним только он согласиться не мог. — Я люблю ее и сделаю все, чтобы она меня простила, — тихо, но решительно заявил он. — Что здесь происходит?! — прогремел совсем рядом мужской голос. Словно из ниоткуда возник врач в сопровождении двух крепких санитаров. — Это больница! Что вы тут развели?! — Извините их, — вступилась Алиса. — Оба на выход, — игнорируя ее, мужчина обратился к Денису и Косте. — Послушайте, я ее брат! — А я жених! — Мне плевать, кто вы такие! Я не позволю устраивать здесь бои без правил! Пациентке нельзя волноваться, она еще не в себе. — Хорошо, позвольте остаться только одному из них, — вмешалась Алиса. — Миле нужна поддержка близких, вы же сами знаете… — Один? И кто? — нахмурился врач. — Денис. Он ее брат, и ему Мила будет очень рада. — Элис, но я… — Костя, нет! Денис сейчас пойдет к Миле, а тебя я провожу до выхода. Костя чувствовал, что на него обрушилось небо. Денис, нагруженный пакетами, зашел в палату к Миле, а ему даже не удалось туда заглянуть, хотя бы мельком увидеть свою Малявку. Он обреченно поплелся за Алисой, удивляясь, как ее муж не возразил против того, чтобы она его провожала. Но Костю ждал новый удар: Алиса сказала, что Мила не желает его видеть. — Пойми меня правильно, я не поддерживаю ее в столь категоричном решении, но сейчас ей нужен покой. Думаю, вам обоим необходимо время. Если ты любишь ее, дай ей хотя бы несколько дней. — Ты хочешь, чтобы я не приходил? — Именно так. — Не думаю, что это выход. Я люблю ее и хочу наладить отношения. — Но так ты только сделаешь хуже. Ей тяжело, она сама на себя не похожа. Твое присутствие может навредить. Мы не можем перечить ее желаниям, но я дам тебе знать, когда она будет готова к разговору. — Хорошо, — скрепя сердце ответил Костя и поморщился от боли в разбитой скуле. — Но скажи ей, что я без нее не могу. Скажи, что люблю ее и прошу об одном шансе все исправить. — Конечно. Я обязательно передам. — Алиса шагнула к Косте и обняла его. Впервые за долгие годы обняла так, как обнимала еще во времена их юности, когда они были женихом и невестой. Правда, теперь между ними были совсем иные отношения, но так Алиса дала понять, что все еще на его стороне. — Отдохни… и прости Денису его рукоприкладство. Он… — Он прав. Я действительно заслужил. Пока, Элис. — Костя резко развернулся и быстрым шагом направился к стоянке. Уходя из больницы, Костя надеялся, что вскоре ему позвонит Алиса и сообщит, что Мила передумала. Но этого не случилось ни на следующий день, ни через неделю. Малявка вычеркнула его из своей жизни, общалась с братом, отчимом, Алисой, а он стал для нее чужим и ненужным. Несколько раз Костя приходил в больницу, но его отправляли обратно ни с чем. Даже Матвей стал настаивать, чтобы Костя оставил его падчерицу в покое. Все как сговорились, считая его виноватым в доведении Милы до самоубийства. Только Костя все равно не верил, что Малявка пошла на такое. Он запросил видеозапись, прикрепленную к делу о ДТП, и ему пообещали предоставить ее, но постоянно с этим тянули. Прошло две недели с того рокового дня, как Мила попала в больницу. Все это время родные старались быть рядом, но натыкались на холодность и безразличие с ее стороны. Она потеряла вкус к жизни, почти не улыбалась и все время просила ей не докучать. Даже от Алисы требовала оставить ее в покое. Кирилл Олегович, несмотря на уверенность, что сумел запугать девчонку, все же решил понаблюдать за ней, дабы убедиться, что она окончательно сломлена. Ежедневные доносы его людей подтвердили, что Мила в точности исполняет все его условия. А по-другому и быть не могло: Красовская слишком хотела жить. В день, когда Милу должны были выписать, Костя решил не ехать в бюро. Он собирался отправиться за ней в больницу, но, словно чувствуя его намерения, позвонила Алиса и попросила этого не делать. Она сказала, что Мила настроена все так же категорично на его счет, и, возможно, им действительно стоит постараться друг о друге забыть. Но Костя не хотел с этим мириться. Малявка ураганом ворвалась в его жизнь, расстроила помолвку, заставила ее полюбить, а теперь сама бежит с поля боя, поджав хвост, когда он готов на все, чтобы ее вернуть? Не в больницу, так к ней домой, но он обязательно должен поговорить с Милой сегодня же. Костя примчался к ее дому, но в квартире никого не было. Он сел на лавочку во дворе и стал ждать, однако через два часа Мила так и не появилась. Окончательно продрогнув на улице, Костя достал телефон и решил позвонить Алисе. — Элис, где Мила? — сходу спросил он. — Кость, почему ты спрашиваешь? — растерялась Алиса. — Я уже черт знает сколько сижу под ее окнами, а ее все нет. Ее выписали несколько часов назад. — Уф… — Алиса тяжело вздохнула. — Где она? — повторил Костя. — У психотерапевта. Матвей договорился о терапии. Случившееся очень сильно повлияло на Милу. Врачи настаивали на принудительном лечении, но Матвей убедил их, что закрывать ее в клинике не имеет смысла. — Она долго там пробудет?.. — Костя, пожалуйста, не надо. Не дави на нее. — Не давить?! Я не давлю! Элис, я ни разу за две недели ее не увидел! Ни разу не поговорил. Как идиот, передаю через всех и каждого, как сильно ее люблю, как она нужна мне, как раскаиваюсь, и что?! Это был наш ребенок, не только ее! Костя продолжал кричать, но Алиса уже не вслушивалась в его слова. Она искренне жалела Костю и видела, что на самом деле он куда больше Милы переживает из-за выкидыша. Мила ни разу за все время не вспомнила, что была беременна. Алисе хотелось верить, что это такая защитная реакция. Она боялась подумать, что подруге на самом деле был не нужен этот малыш. Алиса судила по себе: если бы она потеряла ребенка, то ночи напролет рыдала бы в подушку, чувствовала вину, что не уберегла его, и долго еще не свыкалась с мыслью, что могла стать матерью, а этого не случилось. Мила же все время сидела в планшете. Она не интересовалась ничем, кроме какого-то сериала, причитала только, как сильно ей осточертела больница. Да, не всем дано привязаться к нерожденному ребенку, но Мила вела себя так, будто никакой беременности не было и в помине. — Элис, нравится тебе это или нет, но я дождусь Малявку! — Хорошо… Но я не знаю, когда она приедет. — Неважно. Будет нужно, я здесь заночую. Ночевать на лавочке Косте не пришлось. Мила приехала на такси спустя полчаса после разговора с Алисой. Она не заметила его и сразу пошла к подъезду. Костя успел ухватить ручку тяжелой подъездной двери и не дал ей захлопнуться. Почувствовав за спиной чье-то присутствие, Мила дернулась, как от удара тока. — Ты?! — на выдохе произнесла она, и Косте показалось, с облегчением. — Нам надо поговорить, Мил. — Не о чем нам говорить. Пока, — она развернулась и хотела пойти к лифту, но Костя ухватил ее за руку. — Есть о чем. Ты пряталась от меня две недели, но теперь не получится. — Я не пряталась, Викинг, просто не хотела тебя видеть. Это разные вещи. Мила не стала вырываться, она не прятала глаза, не горела румянцем и не злилась. Костя не увидел в ней никаких эмоций, словно перед ним была не любимая девушка, а фарфоровая кукла. — Ты принимала какие-то лекарства? — нахмурился он и выпустил Милу из рук. — Нет, — она демонстративно отряхнула плечо, словно сбрасывая невидимую грязь, которая осталась от Кости. — Что с тобой? Мила, это же я… — И что с того? Викинг, мы расстались, помнишь? — Но это можно исправить! — Нет. И давай прекратим эту сцену в подъезде. Мила обогнула Костю и стала подниматься по лестнице. Он понял, что она просто боится оказаться с ним в лифте наедине. Значит, ее уверенность не так непоколебима. Чуть помедлив, Костя бросился за ней. Он ждал новый отпор, но, открыв дверь в квартиру, Мила неожиданно пригласила его войти. — Я сделаю нам кофе, и поговорим. По-другому ты не уйдешь, — сказала она и прямо в обуви прошла на кухню. Костя разулся и пошел следом. — Я рад, что ты согласилась поговорить. Милая, мне так жаль. Ты даже не представляешь. Я не думал, что все может зайти так далеко, нам многое нужно прояснить, — он замешкался, хотел подойти к Миле и обнять, но все же решил не торопить события. — Не так много, как ты думаешь. Говорить буду я, — Мила даже к нему не повернулась, она достала банку молотого кофе и насыпала три ложки в турку. — Не хочу из кофемашины. В турке вкуснее. — Да плевать на кофе! — А мне нет. В больнице мне не давали, а бурду, что можно было пить, зря назвали чаем. — Она поставила турку на плиту и, наконец, повернулась к Косте. — Викинг, то, что я сказала насчет нас, правда. Я не хочу быть с тобой. И это не обида. Ты мне больше не нужен. — Я тоже переживаю. Это был и мой ребенок! — Это тут ни при чем. По сути, я рада, что так вышло. — Что?! — Ты же знаешь, что я сделала это специально? — Что именно? — Что именно… — задумчиво повторила Мила и улыбнулась. — Да все! Все с самого начала. Я забеременела, чтобы тебя привязать к себе. Думаешь, я действительно так сильно хотела ходить жирной бочкой, рожать и менять пеленки? Нет! Мне нужен был ты! Только тут я просчиталась. То время, что мы были в разрыве, прояснило голову. Я уже получила тебя, поставила галочку напротив «влюбить в себя Викинга» и больше никакого интереса к тебе не испытывала. В новых обстоятельствах ребенок стал бы для меня обузой. — Ты что несешь? — Костя вскочил с табурета, подлетел к Миле и схватил ее за плечи. — Кончай комедию ломать, Малявка! Не зли меня! — Это не комедия, Викинг! Знал бы ты, как сильно меня взбесил, когда наорал после того, как я ходила к Жанне. Тогда я пообещала, что ты пожалеешь. Я специально устроила аварию, чтобы ты до конца дней мучился. Тебе ясно? — Сумасшедшая… — Костя отпустил ее и отшатнулся. — Я тебе не верю. — Мне плевать, — пожала плечами Мила и отвернулась к плите, где шипел кофе. — Черт. Кофе убежал… Костя не мог больше находиться с ней в одном помещении. Он вылетел в прихожую, как ошпаренный, наспех надел ботинки, даже не зашнуровав, и выбежал из квартиры Малявки. Ему казалось, что из легких выбили весь воздух. Алиса была права. Прежняя Мила исчезла, а та женщина, которая сейчас с ним разговаривала, была ему незнакома. Он сел в машину и выехал на шоссе. В голове крутились ее слова, что Мила специально бросилась под машину. Но зачем поступать так, если она всего-навсего хотела избавиться от ребенка? Почему не сделать аборт? И как можно так быстро перемениться? Нет! Мила врала, и Костя точно это знал. Он резко повернул машину, и ему засигналили со всех сторон, но Косте было все равно. Был только один способ узнать, врет Мила или нет. Как такового разбирательства ДТП не было. Матвей заплатил круглую сумму, чтобы его падчерицу не трогали, а запись с видеорегистратора перекочевала в архив. Костя верил, что ему удастся все прояснить с самой Малявкой, и не торопил служащих. До разговора с Милой. Теперь он намеревался забрать видео, даже если для этого придется применить силу. В архиве ему не помогли, но после хорошей взятки пообещали отправить запись на диске с курьером следующим утром. Еще целые сутки ожидания. На следующий день Костя не мог ничем заниматься. Все мысли были только о чертовой записи. Он хотел и боялся ее посмотреть, но уверенность в том, что Мила врет, его не оставляла. После того, как Костя от нее уехал накануне, он больше не пытался связаться ни с ней, ни с Алисой, Денисом или Матвеем. Их гиперопека над Милой все только портила. Они слепо обвиняли во всем его вместо того, чтобы разобраться, что же случилось на самом деле. Когда раздался телефонный звонок из приемной, Костя молниеносно снял трубку, но к нему пришел не курьер, к нему приехала Мила Красовская собственной персоной. — Доброе утро, Константин Кириллович, — холодно поприветствовала она, когда секретарша разрешила войти. Мила была прекрасна. Ее прямые черные волосы красиво спускались на пышную грудь, оттеняя изумрудный блеск ее шелковой блузки, узкая юбка-карандаш подчеркивала точеную фигуру, а туфли на высоченной шпильке делали ее ноги еще длиннее. У Кости перехватило дыхание. — Мне нужно, чтобы вы подписали заявление, — произнесла она совершенно равнодушным тоном и, процокав каблучками к его столу, опустила на столешницу какую-то бумагу. — Что это? — нахмурился Костя, ослабляя узел галстука, чувствуя, что в кабинете стало слишком мало воздуха. — Я увольняюсь и очень надеюсь, что без отработки. Хотя какая отработка, все мои дела ушли к Игорю, когда вы меня отстранили. — Малявка, что за черт? — Викинг, подпиши. У меня нет времени ждать, — Мила посмотрела на часы и вздохнула. — Мне еще нужно подписать и забрать трудовую. — К чему такая спешка? — Я нашла другое место, и через полтора часа меня ждут там на оформлении. — Вот как?! И что это за место? — Тебя это не касается, но там мне не придется месяцами работать секретаршей с дипломом юрфака. — Хм… Тебя все устраивало, когда ты выперла Лидочку и взвалила на себя ее работу, — процедил Костя и пробежался взглядом по заявлению. — Подписывай, Викинг! — Хорошо. Костя поставил размашистую подпись на Милином заявлении и протянул ей бумагу. Он рассчитывал, что сейчас она пойдет на попятную, или хотя бы увидеть на ее лице тень разочарования, но Мила только довольно улыбнулась. Она действительно хотела уволиться, а не вела очередную игру. — А теперь скажи честно, у тебя есть новая работа или так хочется уйти из моего бюро? — не выдержал он. — И то, и другое. Я безумно хочу отсюда убраться, но работа у меня есть. Кстати, об этом, мне пора бежать. Мила развернулась и, не прощаясь, вышла из кабинета. Как только за ней закрылась дверь, Костя позвонил Матвею. Уж он должен был знать, что за новая работа у его падчерицы. — Не знаю, Кость. Мне страшно за Милу. Я не понимаю, что с ней. Вчера она была у врача… После сеанса мне позвонила Ксения Владимировна. Она была в ужасе от рассказов Милы и требовала немедленных мер. — Что такое сказала Мила? Или это врачебная тайна? — Она вела себя… неадекватно и говорила, что авария — это был способ отомстить тебе. — Ясно. Примерно это я слышал вчера от нее самой. Она мной перегорела, ребенок был не нужен, и поэтому надо было броситься под машину. — Да-да… Так… — Она только что принесла мне заявление об увольнении, сказала, что ее уже берут в другое место. Вы что-нибудь слышали об этом? — Другая работа?.. Нет. Да и где?! Она две недели провела в больнице и ни с кем не общалась. Мила просто не могла никуда устроиться. — В том-то и дело. Это очередная ложь. — Очередная? — Матвей, вы же не поверили, что Малявка действительно бросилась под машину, чтобы мне отомстить?! Не поверили, что наша Мила конченная психичка? Матвей промолчал, и Костя продолжил: — Если вы верите в ее сказки, то я — нет, и докажу вам это! Костя откинул в сторону телефонную трубку, и она повисла на проводе, издавая мерзкие короткие гудки. Все требовали от него принять поражение, но он не собирался опускать руки в борьбе за Милу. Костя так и не вернул телефонную трубку на место, и секретарше пришлось постучать в дверь. — Да! — крикнул он. — Константин Кириллович, извините. Вам передали, — секретарша нерешительно заглянула в кабинет, демонстрируя боссу большой желтый конверт. — Виктория, давайте скорее сюда, — оживился Костя. — Спасибо. Наконец-то! В большом мягком конверте находился диск с записью с видеорегистратора. Костя включил кондиционер на охлаждение, как делал всегда, когда требовал от себя повышенного внимания, и вставил диск в компьютер. Запись была обрезана и составляла всего три минуты. Костя сразу же узнал район, где велась съемка, — совсем рядом с Милиным домом: вот-вот автомобиль свернет на ее улицу и… Костя дернулся, как от разряда тока. На экране появилась Мила, босая и без верхней одежды, хотя было холодно. Она не смотрела по сторонам и выбежала прямо под машину. Костя выругался и прикрыл глаза. Ему почудилось, что это его сбила машина. Все тело словно пронзила боль. Но нужно было отмотать назад и снова посмотреть. Он установил замедленную скорость и приблизился к монитору, будто это могло помочь рассмотреть детали: вот машина поворачивает на улицу, вот выбегает Мила, она смотрит прямо перед собой и даже не поворачивает головы, она не видит машины! — Твою мать! Идиоты! — громко выругался Костя и ударил ладонью по столу. — Она не бросалась под машину! Кретины! Она ее даже не видела! Он встал с кресла и стал прохаживаться по кабинету. Хотелось выпить глоток коньяка, но потом нужно было за руль. Костя поднял все еще висевшую трубку, сбил вызов и набрал секретаршу: — Сделайте мне двойной эспрессо, Виктория. Хотя бы кофе, горечь которого сейчас будет кстати. Костя снова сел за свой стол и отмотал запись назад. В момент, когда в кадре появилась Мила, он нажал на паузу и стал внимательно всматриваться в свою Малявку. Только сейчас он заметил то, чего не видел раньше и на что не обратили внимание полицейские: у Милы была поранена рука. Блузка на рукаве в районе плеча была порвана ровной линией и испачкана кровью, словно по ней полоснули ножом. Конечно, запись была не самого высокого качества, но рану можно отчетливо рассмотреть даже с монитора компьютера. Костя вскочил с кресла и вылетел из кабинета, чуть не сбив на пороге Викторию с чашкой кофе. Даже не оглянувшись на опешившую секретаршу, он крикнул, что уезжает по срочному делу и не вернется. — Константин Кириллович, но у вас же встреча с Кореневым через час! — Виктория засеменила за боссом, пытаясь не расплескать его кофе. — И ваш эспрессо. — Встречу отмени, ни с кем не соединяй, сама мне не звони, а кофе выпей, — выпалил Костя, и двери лифта закрылись, скрывая от него напуганное лицо секретарши. У него смешались все чувства: страх, радость, злость, боль, но разбираться в себе не было времени. Главное — он получил доказательство, что Малявка врала! Конечно, его Мила никогда не поступила бы так, как сказала ему и психотерапевту. Случилось что-то очень серьезное. Мила пыталась от кого-то убежать и в итоге попала под машину. Теперь она врет всем вокруг, но почему? Боится, что ей навредят?! Костя сел в машину, со всей силы ударил по рулю и громко выругался. Если Милу преследовали, и сейчас ей страшно сознаться в том, кто это был, если она так старательно отталкивает от себя того, кого любила с шестнадцати лет, то лишь один человек мог за всем этим стоять — его отец. Костя завел машину и выехал на шоссе. Он ехал к Миле с твердой уверенностью, что защитит свою Малявку, и ей больше не придется никого бояться.