Мой дом Азкабан

Брум прогуливался по острову, поглядывая на чёрные тени в вышине. Середина лета выдалась холодной – частые штормы и ливни непрерывно осаждали крепость. Прогулки с матерью пришлось прекратить. Мальчик теперь изредка выбирался из крепости побродить в одиночестве. Он кутался в мантию и щурил глаза от сильного ветра. Брум был погружён в свои тяжёлые думы, совсем не свойственные мальчишкам в таком юном возрасте. Через пару недель ему исполнится некогда заветные одиннадцать лет. **** Прошло почти четыре года с тех пор как дементоры зацеловали Беллу. Они словно отыгрались на ней за все те долгие годы воздержания, что были вынуждены терпеть постоянное присутствие юного волшебника. В ту поистине страшную ночь Брум, не контролируя себя, едва не разнёс Азкабан. Дементоры вспыхивали, как мотыльки в пламени свечи, и осыпались наземь невесомым прахом. Семилетний мальчик выплеснул всю свою боль и злобу на порождения тьмы. Он очнулся где-то в катакомбах под крепостью, обнаружив себя распластанным на полу. Брум очень смутно помнил предшествующие события. Он бродил по бесконечным пустым коридорам в поисках обратного пути, но никак не мог вспомнить, где же свернул не туда. Время здесь играло с ним в странные игры. Минуты, часы, дни – все смешалось, словно по мановению волшебной палочки. Брум казался себе то беспомощным младенцем, то дряхлым стариком. Блуждая по крепости, где-то глубоко под землёй, мальчик наткнулся на гигантскую библиотеку. В огромном помещении, куда хватало глаз, тянулись бесконечные стеллажи с книгами. Массивная мебель была покрыта пылью и паутиной, будто покрывалом. Запах сырости и тлена не давал вздохнуть полной грудью. Вдруг за его спиной послышался совсем тихий смешок. Брум испуганно обернулся, но никого не увидел. И вновь тот же шелестящий смех раздался откуда-то сверху. Мальчик вертел головой во все стороны, пытаясь уловить источник звука. Сердце пропускало удар за ударом. Брум решил, что повредился рассудком. Но в сумраке показалось лёгкое жемчужное свечение, и на глазах у волшебника из книжной полки вышел призрак. — Здравствуй, мой мальчик ... Брум во все глаза глядел на бестелесного старца. Белая борода спускалась до самого пола. Его мантия, заколотая треугольной брошью, волочилась по воздуху. Призрак не выглядел пугающе, в его образе сквозили стать и величие. — Я вас знаю! — детский голос прозвучал неуместно звонко для подземелья. — Вы – Экриздис! Основатель крепости! Верно? Я видел ваш портрет в книге. Призрак самодовольно кивал в такт каждому слову. — А ты – тот самый мальчик, который выжил. Тот самый Гарри Поттер. — колдун не спрашивал – он утверждал. — Вы ошибаетесь, достопочтенный Экриздис. Меня зовут Арлен Брум Лестрейндж... — Пф... — совершенно не величественно фыркнул призрак, — расскажи кому-нибудь другому. Мне все же лучше знать, — махнул он рукой и продолжил в совершенно ином ключе: — ...Ибо я – Экриздис! Мне известны все тайны мира и законы вселенной! Мне подвластны Жизнь и Смерть! Время и Пространство! — голос волшебника гулко перекатывался под сводами библиотеки и терялся запоздалым эхом где-то в недрах этого фантастического сооружения. Экриздис перевёл дух и, улыбаясь, обратился к Бруму: — Всегда хотел это сказать. Мальчик хмыкнул, криво улыбнувшись в ответ. — Ты спалил мне почти всех дементоров, — с укором продолжил призрак. — Они напали на мою мать! Забрали ее душу! Она хуже, чем мертва! — из глаз Брума готовы были политься новые реки слез. В своих скитаниях он почти забылся. Теперь же действительность опустилась ему на плечи неподъёмным грузом. — Они поступили так, повинуясь своей природе. Согласись, странно было бы ожидать от дракона пляски на задних лапах, — мягко прошелестело привидение. Брум кивнул, нехотя соглашаясь с Экриздисом. Но это ни коим образом не умаляло его боли. — Почему же тогда они не тронули меня, когда я оказался на острове? Почему они сразу не прекратили мои мучения в этом склепе?! — Я им приказал, — Экриздис пожал плечами, словно объясняя что-то само собой разумеющееся. — Видишь ли, я прожил долгую жизнь, но покинул ее, не оставив наследника. Женщины у меня здесь почему-то не приживались, — хихикнул призрак. — Дети же попадают сюда, знаешь ли, не часто. Так что я просто не мог упустить такой шанс. Брум открыл рот от удивления. — Дементоры повинуются вам? — в голове у мальчика застучало от гнева – старец спас его, но не шевельнул и пальцем, чтобы избавить мать от мучений. Брум даже не слышал прочей болтовни старого безумца. — Конечно. Они безраздельно в моей власти. — Но как?... — Пойдём, я тебе кое-что покажу, — призрак поманил пальцем, исчезая в стене. Брум бросился в коридор в погоне за фантомом. — Ты бы знал, малыш, как я истосковался по простому человеческому разговору, — продолжил волшебник. — Пленники здесь не слишком говорливы. Иные и вовсе пускают пузыри. Хоть их крики и ласкают мой слух, но это все не то, совсем не то. Великий тёмный колдун Экриздис совершено по-старчески вздыхал и сокрушался о своём одиночестве, пока они петляли по подземельям, спускаясь все ниже и ниже. Судя по неприятным ощущениям, они давно уже были ниже уровня морского дна и двигались к центру земли. Дышать было почти нечем. Головокружение и писк в ушах усиливались с каждой пройденной ступенькой. Когда Брум почувствовал небывалую слабость и уже хотел опуститься на ступени, Экриздис сообщил, что они достигли конечной цели своего путешествия. — Узри же мое творение! — призрак воздел руки к каменной арке, возвышавшейся посреди необъятной пещеры. Брум зябко поежился, но вовсе не от холода – в каменном зале было душно и жарко – из арки веяло ужасом. Ее можно было обойти со всех сторон, но сквозь неё невозможно было увидеть противоположную стену. Нечто чёрное и густое заполняло проем, иногда подёргиваясь рябью. Вокруг раздавался неясный тысячеголосый шёпот. — Арка Смерти, — трепетно выдохнул Экриздис. — Плод всех моих трудов. У неё есть сестра на большой земле, — колдун плавно облетел сооружение по кругу, глядя на него влюблёнными глазами. — О, скольких я отправил туда... Одно слово – простецы. Они бороздили море в поисках наживы, а нашли свою смерть. Все, что попадает туда, исчезает бесследно. Это портал в иной мир. Надеюсь, в скором времени я смогу и сам отправиться туда. Пять веков болтаться между небом и землёй – неблагодарное занятие. Я устал... — выдохнул Экриздис. —Но пока я здесь, — он поднял вверх указательный палец, — я могу призвать оттуда сколь угодно великое множество любых тварей, в том числе и дементоров. Создавая ее, я надеялся на вечную жизнь и власть над всем миром, но я не успел... — Экриздис печально вздохнул, — и умер, как совершенно обычный отвратительный магл... Это ли не ирония? — Зачем мы здесь? — игнорируя старческий бред, настойчиво поинтересовался Брум. — Как «зачем»?! — вспылил колдун. — А кому я, по-твоему, должен оставить это всё?! Ты же мне как сын! Я помню тебя совсем крохой! Я следил за тобой, отгонял дементоров! Эх, молодёжь! Во все века одна и та же проблема! Не цените вы наследие предков! Брум вытаращил глаза на спятившего призрака: — Вы хотите сделать меня наследником Азкабана?! — А кого же ещё? Что-то я не вижу тут других детей, одолевших самого сильного темного волшебника за всю историю – ну, после меня, конечно. — Мне это не нужно. — вздохнул Брум. — Кажется, мне пора идти. Может, слишком сильное потрясение повлияло на его способность мыслить, а, может, нежный возраст не давал в полной мере оценить значимость происходящего, однако, мальчик развернулся и пошёл к выходу из пещеры. — Я не договорил, молодой человек! — возмутился Экриздис подобным пренебрежением. — Мне нужно к маме! — издалека выкрикнул на ходу Брум, покидая старика наедине с его тараканами. Мальчик с трудом сдерживался, чтобы не впасть в очередной приступ ярости. Своим детским умом он уже понимал, что Экриздис намерен скинуть на него Азкабан, чтобы освободиться. Ему было безразлично горе, постигшее семилетнего ребёнка. Никому во всем мире не было дела до потерянного и одинокого мальчика. Единственным человеком, кому он действительно был нужен, была его мать. А сейчас он нужен ей. И эта мысль непреодолимо гнала его вперёд, заставляя игнорировать головную боль, голод и усталость. Преодолев несметное количество ступеней, Брум наконец добрался до своей родной камеры. Он не знал сколько времени провёл в катакомбах, ведомый своим гневом и жаждой мести, но взглянув на мать, понял, что, возможно, его не было несколько суток. Беллатриса Лестрейндж представляла собой жалкое зрелище. Ещё недавно сильная и отчаянная женщина превратилась в полупрозрачную тень самой себя. Брум нашёл ее на кровати в том же положении, в котором оставил ее двое суток назад. Расслабленное тело лежало в собственных испражнениях. Слюна больше не текла, Белла словно иссохла. Все тот же бессмысленный взгляд в одну точку и слабое прерывистое дыхание. Слезы подступили к горлу болезненным комком, но Брум прогнал от себя ненужные эмоции. Промедление подобно смерти. Первым делом мальчик схватился за порт-ключ, надеясь как-то связаться с Нарциссой, но тот был бесполезен – просто отшлифованный хрустальный шарик. Брум забегал по темнице в поиске хоть одной дельной мысли. Он бессистемно вытаскивал книги из высоких стопок в поиске чего-то, за что мог бы зацепиться, но все это казалось пустым и бестолковым. Сидя на полу среди вороха разбросанных свитков и книжных гор, мальчик запустил руки в седые волосы, словно это могло помочь собрать мечущиеся мысли воедино. Он раскачивался из стороны в сторону, как это иногда делала Белла и, кажется, даже немного подвывал от собственной беспомощности. И вдруг ясная мысль озарила тот мутный поток сознания, что воронкой закручивался в его голове. — Экриздис! — громко позвал он. Оскорбленный призрак не появлялся. Сердце мальчика ломилось в грудную клетку. — Экриздис! — завопил отчаявшийся ребёнок. — Экриздис, бумсланга тебе в бороду! — орал Брум, выбежав в коридор. — Ты ругаешься, как твоя мать! — проворчало привидение, появившись со спины. Брум резко развернулся: — Я согласен! — выкрикнул юный волшебник, сжав кулаки. — Да? И на что же ты согласен, мой мальчик? — нарочито спокойным тоном вопрошал Экриздис. На его лице блуждала лукавая улыбка. — Я согласен принять Азкабан. Но ты должен мне помочь. Белла должна жить. Ты же говорил, там внизу, что ты имеешь власть над жизнью и смертью! — Мудрое решение, мой друг. Это слова не мальчика, но мужа! — величественно кивнул Экриздис. — Я помогу тебе. Но у меня тоже будет условие. — Я на все согласен! — твёрдо сказал Брум. Он ещё не осознавал, что именно сейчас жизнь преподносит ему самый важный урок: «Никогда не доверяй волшебникам». ****