Мой дом Азкабан

В тёмном коридоре пахло смертью. Эльза не могла бы сказать точно, что витало в затхлом воздухе, но она, определённо, учуяла этот смрад. Голова гудела от удара о камни, открыть глаза не было сил. Она лежала, не шевелясь, собирая по кускам своё сознание. Откуда-то издалека послышалось сухое «Пойдём»... ... к ней ли было это обращение – Эльза не поняла. Даже если и к ней, то она просто не может этого сделать. Кажется, это Лестрейндж. Она ведь была с ним. А ещё была грязнокровка с Гриффиндора. Она услышала шаркающие, то и дело останавливающиеся, шаги. Тихое хриплое «спасибо», сказанное девчачьим голосом. В шепоте Арлена Эльза узнала заживляющее заклинание, а потом «Репаро», сказанное на грани слуха. Подлатать он ее что-ли решил?... — Спасибо, — повторила грязнокровка уже бодрее, но вдруг осеклась. Страх в ее голосе зазвенел битым стеклом: — Я никому не скажу, обещаю!. Что это? Почему она просит? — Конечно, не скажешь. Это было ошибкой, — брезгливый тон Лестрейнджа с угрожающими нотками. И в ту же секунду ее отчаянное «Нет!» , разорвавшее тишину коридора, и его уверенное «Обливиэйт», ледяными шипами пригвоздившее последнюю надежду. Несколько секунд гнетущего молчания... и вновь голос Арлена: — «Империо»... Ты переутомилась. Стало плохо. Упала с лестницы. Иди в больничное крыло. Попросишь восстанавливающее. — Да-да, конечно... Я, и впрямь, себя неважно чувствую... ...голос растерянный, она совсем ничего не понимает. Вновь звук неуверенных шагов. Кажется, уходит. Эльза замерла. Ей никогда ещё не было так страшно. Два непростительных за несколько минут. Все, что она вытворяла ранее, показалось ей детской забавой. А сейчас этот мальчишка был, действительно, опасен. Ничего. Только бы выбраться. Она все расскажет отцу... но Люциус... Мерлин! Люциус – опекун этого сумасшедшего! Если испортятся отношения с Малфоями, не видать ей больше обжигающе-холодных глаз. В голове поплыли образы. Люциус является маленькой девочке в ореоле небесного сияния, улыбается жемчугом и сдержанно хвалит ее произношение на конкурсе чтецов... Мерлин... в восемь лет он казался ей земным воплощением бога. И сейчас мало что изменилось. Она не потеряет его так глупо! — Хватит притворяться... — раздался над ней скучающий голос. — Вставай. Эльза приоткрыта глаза и увидела над собой Арлена. Он был так бледен, что его лицо гипсовой маской выделялось в темноте коридора. Мальчик засунул палочку в рукав мантии и зашагал прочь с места проишествия. Эльза неуклюже поднялась с пола и, даже не отряхнувшись, последовала за ним, словно и сама находилась под действием заклинания, подавляющего волю. Краем глаза она успела заметить в распахнутой двери бездыханное собачье тело. Огромные глаза закатились, а из пастей натекло целое море слюней, в котором покоились все три головы. Эльза дёрнула плечами, чтобы прогнать стадо непрошенных мурашек. Когда двое учеников преодолели длинный коридор и вышли на балкон, лестница была уже тут как тут. Гермиона Грейнджер удалялась механической походкой и была уже на втором этаже. В полном молчании нарушители дошли до развилки, откуда начинался бесконечный спуск в подземелья и трудный подъем на вершину башни. Они не попрощались, не махнули друг другу рукой – просто разошлись каждый в своё укрытие. Эльзу колотило от пережитого волнения, а Брум ненавидел себя до скрежета зубов. Ещё никогда он не был так себе отвратителен. Перед глазами стояло недовольное лицо Беллы, что с укором качает головой и прикрывает свои чёрные глаза. Голос внутри головы презрительно молчал, оставив мальчика один на один со своими мыслями. Он убеждал себя, что так сделал бы любой. Даже Драко... но нет, он скорее бы убежал... Может, мать могла бы проявить сочувствие? Нет. Она бы осталась на представлении до финальной сцены. Люциус? Нарцисса? Все они по своим причинам не стали бы спасать грязнокровку. И выходит, что он один такой из всех своих псевдородственников. Он – тот самый урод, без которого не обходится ни одна семья. Его тошнило от собственной благородности, и вовсе не фигурально. Последние ступени башни мальчик преодолевал с зажатым ладонью ртом. В ответ на загадку он ляпнул первое, что пришло в голову и, к собственному удивлению, угадал. Брум ворвался в ванную комнату и только теперь мог дать волю своей панике. Его полоскало над унитазом, выворачивая внутренности наизнанку. Когда в желудке стало пусто, и рвота превратилась в пустые болезненные спазмы, мальчик обтер посиневшие губы рукой и опустился на холодный пол, облокотившись на стену. Голова звенела пустотой, он на мгновение прикрыл глаза. Дверь вдруг отворилась, и на пороге возник сосед по комнате – Маркус. Он был в пижаме, взъерошенные волосы и широко открытый в зевке рот свидетельствовали о его недавнем пробуждении. — Доброе утро, — пробубнил он, почёсываясь. — Ты чего в такую рань подорвался? Торопишься в Хогсмид? Брум медленно пошевелился. Тело болело после долгого сна в неудобном положении, во рту словно дракон нагадил. Мальчик терпеливо дождался пока сосед покинет уборную. Было так тошно. Воспоминания о вчерашнем поступке вылилось на него вонючей жижей, и теперь кожа зудела. Стащив с себя измятую мантию, брюки, рубашку, Брум остался стоять в одном нижнем белье перед зеркалом. Тощий, взлохмаченный, болезненно бледный мальчишка. Неприятным контрастом на белой коже выделялся чёрный контур стального треугольника, что болтался на уровне сердца на обувном шнурке. Он невольно коснулся своего талисмана – железка не подведёт. Брум залез в ванну и открыл кран с горячей водой. Его тщедушное тело, скрюченное на дне большой купальни, выглядело совсем беспомощным. Клубы пара окутали ванную комнату густым туманом, вода обжигала кожу. Мальчик не чувствовал боли. По его лицу стекали жгучие слёзы, что, казалось, были горячее струи, бьющей из медного крана. Он откинулся на борт почти заполненной ванны и погрузился в неё с головой. Белые волосы причудливо колыхались, широко распахнутые зеленые глаза бессмысленно вперились в облупленный потолок сквозь толщу воды. Он слушал, как в ушах шумит его собственная грязная кровь, и не было никакого средства очистить ее. Беззвучный крик вышел на поверхность воды крупными пузырями. Брум бился в ванне словно большая рыба, расплескивая вокруг себя целые озёра. Это забрало последние силы, и Брум решил уж было не всплывать, но лёгкие саднило от нехватки воздуха, перед глазами замелькали синие мушки. Как бы он себя ни проклинал, жить почему-то хотелось даже с такой паршивой кровью как у него. Уже позже, растирая покрасневшую кожу мягким полотенцем, он дал себе торжественное обещание не вмешиваться, не контактировать, быть сдержаннее и думать головой. Совесть немного поутихла. Но ему было все равно не по себе. «Больше никогда!» — отчаянно твердил он себе, натягивая брюки и завязывая медно-синий галстук. ****** В большом зале царили хаос и неразбериха. Никто из преподавателей не явился на завтрак. Только Филч как мог поддерживал дисциплину путём угроз и раздачи отработок. Выдвигались самые немыслимые гипотезы: от массового отравления до пришествия Того-кого-нельзя-называть. Брум силой заставил себя пройти мимо стола Гриффиндора и не взглянуть на вчерашнюю жертву двух непростительных. "Интересно, ее мозги стали похожи на рисовый пудинг?" — Брум невольно улыбнулся. «Нет, не интересно!» — оборвал он сам себя. Переведя взгляд на стол Слизерина, он заметил там Эльзу. Она старательно делала вид, что не смотрит в его сторону. Ученики галдели, сидели на столах, перебрасывались бумажками. Без профессоров, строго взирающих со своего пьедестала, атмосфера в зале была совершенно непривычная и излишне расслабленная . ***** В кабинете директора было настоящее столпотворение. Гул голосов и резкие выкрики нервировали почтенных обитателей портретов, от чего даже эти молчаливые зрители позволяли себе нелицеприятные выражения в адрес некомпетентных, по их мнению, профессоров. Феникс пронзительно каркал на своём насесте, добавляя сумятицы в общую неразбериху. — Это невообразимо! — Безумие! — О какой безопасности может идти речь?! Дамблдор наблюдал за творящимся бедламом со своего кресла, сидя за столом. Он облокотился на широкий подлокотник и подпер высокий лоб длинными сморщенными пальцами. Его расшитая шапочка съехала набок, а очки-полумесяцы грозили вот-вот свалиться с кончика носа. Хлопнула дверь, и в кабинет влетел чёрный вихрь в лице Северуса Снейпа. Сквозняк взметнул со стола несколько жёлтых листков. Дамблдор встрепенулся и, поправив очки, призвал всех к тишине: — Тише! Тише, коллеги! Теперь, когда все в сборе, я думаю, можно начинать.— Снейп уселся в дальнее кресло, остальные учителя расположились амфитеатром вокруг директорского стола. — Итак! Как вы все уже знаете, в стенах нашего замка произошло ужасное ЧП. Пушок исдох при загадочных обстоятельствах, — деловым тоном обратился старец к присутствующим. Он слегка откашлялся и перевёл взгляд на Снейпа, что мрачнее тучи сидел в дальнем углу: — Северус, что удалось выяснить? — Животное было проклято непростительным, — раздался низкий голос зельевара после паузы, способной свести с ума любого волшебника. Аудитория вновь зашумела, сокрушаясь и строя догадки. Дождавшись, пока схлынет первая волна шока у преподавателей, Снейп продолжил: — Следов нет. Магическое воздействие такой силы должно было оставить отпечаток, но там пусто. — Такого не может быть! — авторитетно заявила МакГонагал, поправляя очки за позолоченную дужку. — Минерва, при всём уважении, вы не заперты в этом кабинете и можете хоть сейчас проверить мои выводы. Ведьма недовольно хмыкнула: — Твоё «при всём уважении», Северус, больше похоже на «иди ко всем дементорам»! — Заметьте, не я это сказал, — с вызовом бросил Снейп. — Ох, ну прекратите свою грызню! — всплеснула руками мадам Помфри. — Каждый раз одно и то же! И никому нет дела до безопасности учеников! Ведь если кто-то пробрался в школу и убил пса, он может причинить вред детям. — Нам, возможно, понадобится помощь узкоквалифицированных специалистов, — важно заявила МакГонагалл. — Можно пригласить кого-то из министерства. Директор, до этого словно пребывающий в анабиозе, встрепенулся и повысил голос: — Нет! Никакого вмешательства со стороны! Это только наше дело! Надеюсь на ваше благоразумие колллеги. Информация о данном происшествии не должна покинуть стен этого кабинета. Опять поднялся галдёж. Каждый пытался донести своё истинно верное мнение до прочих присутствующих. Нерешительный голос профессора Квирелла взвизгнул на высокой ноте, заставив умолкнуть весь коллектив: — С-северус! Н-не м-могли бы вы н-нам с-сказать, к-какого... эмм... х-характера э-эта м-магия, ч-что н-не оставила за-за с-собой с-следов? Зельевар, не участвующий в дискуссии, поднял на Квирелла свои жуткие тёмные глаза и достаточно громко, чтобы слышали все присутствующие ответил: — Это чёрная магия, Квиринус. Чтобы вам было понятней, то по шкале от одного до десяти – это, примерно, пятнадцать, — в кабинете стало неприятно тихо. Было слышно, как Фоукс чистит перья. — Сила, подобная той, что убила животное, способна разрушить замок до основания, — в густом молчании голос зельевара был подобен упавшей гильотине. — Думаю, вам, как специалисту по защите, лучше самому взглянуть. Квирелл сник и, казалось, съёжился в кресле. — Д-да, к-конечно! Я п-посмотрю, — рассеянно вздохнул он, погружаясь в свои размышления Дамблдор отстранённо крутил в пальцах перо и почти не следил за разговором коллег. В его убеленной сединами голове бродили самые чёрные мысли — Слишком много происшествий... Ещё и эта ужасная драка с участием первокурсника... Кстати, Филиус, вы нашли виновных? — Нет, к сожалению. Мальчик говорит, что упал и повредил лицо о зеркало в туалетной комнате. Я переговорил со всеми детьми со своего факультета – никто ничего не знает. Но его повреждения больше похожи на то, что его возили лицом по битому стеклу. — Филиус, — воскликнула Помфри, хлопнув себя по колену, — я вам уже сотню раз говорила – это аутоагрессия! Иначе, я давно бы свела эти ужасные шрамы! Они его совсем не красят! Мальчику нужно крепкое плечо, поддержка, я имею ввиду... — Лестрейндж – подопечный Люциуса Малфоя, — постучав пером по столу, напомнил Дамблдор. — Лорд Малфой угрожал сокращением финансирования, если виновники не будут найдены и наказаны. Теперь ещё и Пушок. Совет Попечителей разорвёт меня на части, если узнает об опасном животном в стенах школы. — Ну, по факту, животное мертво. Все присутствующие достаточно умны или хотя бы могут сделать вид... — Снейп надавил на последних словах, — ...чтобы не сообщать попечителям школы о том, что здесь жил трёхглавый цербер. МакГонагалл фыркнула, поджав губы, справедливо полагая, что шпилька Снейпа была предназначена для неё. Директор встал со своего места, остальные зашуршали бумагами и засобирались. — Возвращаемся к работе, дорогие коллеги. Ничего не произошло. Постараемся разобраться с этим как можно тише. Один за другим преподаватели стали покидать кабинет, догоняя друг друга в коридоре. Северус задумчиво разглядывал пуговицы на своих манжетах, заранее зная, что Дамблдор задержит его после совещания. Всегда задерживал. — Что ж, мой мальчик, — мягко начал Светлейший, перебирая конфеты в стеклянной вазочке, — не суждено нам коротать свой век в тишине и покое... — Это он? — перебил старца зельевар. — Не думаю, Северус, не думаю, — покачал головой Дамблдор. — Возможно, это была разведка боем. А может, отвлекающий манёвр... Альбус непринуждённо рассуждал о тонкостях ведения боевых действий в условиях учебного учреждения и выискивал среди различных видов сладостей любимые лимонные дольки. — Он заявится. Совсем скоро... — тихо сказал Снейп. — Метка. Она иногда теплеет и покалывает, — он прижал правую ладонь к левому предплечью, словно прямо сейчас ощутил тот самый слабый зуд. — Его дух не имеет тела, он слаб и немощен, но это ненадолго. Мы должны быть готовы, — директор расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Остановившись у насеста с фениксом, волшебник погладил его по огненному оперению на груди и тихо заговорил, словно обращаясь к птице: — Надеюсь, мы справимся без нашего мальчика. Он вздохнул и, повернувшись к Северусу всем корпусом, продолжил в привычной манере: — Возьми Квирелла и тщательно проверьте каждый камень в том крыле. — Снейп медленно поднялся с кресла, словно на плечах у него был тяжёлый груз. — И вот ещё что, — встрепенулся Альбус, когда зельевар уже почти взялся за дверную ручку. — Пригляди за Лестрейнджем. Мальчик выглядит потерянным. Если Поппи права, то ему нужна помощь взрослого человека. На Малфоя старшего нечего и рассчитывать. — А я, значит, похож на доброго дядюшку-утешителя? — скривился Снейп. — Это ученик Флитвика, между прочим. — О нет, что ты! — улыбнулся Дамблдор. — Меньше всего ты похож на дядюшку-утешителя. Но ты, в отличие от Филлиуса, вхож в семью Малфоев. Поговори с мальчиком, с его опекунами, с Драко, наконец... Может, они знают, что твориться в голове у ребёнка. «В голове у мальчишки страх и ужас!» — подумал Снейп, но, благоразумно промолчав, лишь кивнул в ответ на увещевания директора. Он наконец повернул дверную ручку и покинул кабинет. Поймав первого попавшегося ученика, он приказал найти Лестрейнджа и сообщить ему о срочной отработке в классе зельеварения. Пуффендуец мелко закивал и стрелой умчался по коридору, благодаря Мерлина, что сия страшная участь миновала его самого.