Мой дом Азкабан

После вечерней вылазки Брум пробрался в спальню и, скрывшись за пологом, устроился в кровати. Спать не хотелось. Он трясся от холода и от новых чувств, что переполняли его. Отовсюду раздавалось сопение, похрапывание и сонное бормотание соседей. Мальчик закинул руки под голову и прикрыл глаза, устраиваясь на шерстяном покрывале. Стоило пораскинуть мозгами, проверить исходные данные, определить неизвестные. Последних оказалось слишком много. Он не знал, как извлечь камень из зеркала. Его маниакальное стремление обладать артефактом может помешать получить желаемое, а потому лучше поручить это надёжному человеку. Отправлять Эльзу к проклятому зеркалу совсем не хотелось – Экриздис говорил, что оно сводит с ума. Зря он рассказал ей... Он не знал, как пройти ловушки, хоть Снейп и признал, пусть нехотя, что способностей юного волшебника хватит для этого с лихвой. Ещё не зная результата рискованного предприятия, Брум написал Малфоям письмо с просьбой о помощи. Мерлин! Да он дементоров бы призвал верхом на драконах, если бы это помогло вернуть мать! Мальчик поймал себя на том, что опять грызет ногти и с трудом убрал руки изо рта. На губах явственно ощущался металлический привкус крови, а кончики пальцев гадко саднили. Брум застонал, хватаясь за волосы, голова разрывалась от боли – сказывалась то ли хроническая нехватка сна, то ли нервное перенапряжение или же возможное присутствие поблизости Того-которого-все-ссут-называть... Чуть только забрезжил рассвет, Брум отправился в ванную. Из зеркала на него уныло пялился какой-то псих со всклокоченными седыми волосами и огромными синяками под тусклыми запавшими глазами, в глубине которых затихло что-то дикое. Длинные волосы запутались, и мальчик выдрал порядочный клок, прежде чем привел себя в относительный порядок. Ранним субботним утром все ещё спали, и Брум свободно слонялся по замку, изредка натыкаясь на удивлённых эльфов, что заканчивали свою ночную смену. Они разбегались от него по закоулкам, не смея попадаться на глаза. Мальчик вышел на школьный двор. Солнце лениво вылезало из-за горизонта, разрезая жидкими лучами густой утренний туман. Выпавший ночью снег покрылся коркой и хрустел под ботинками. Где-то за углом послышались писклявые голоса домовиков. Они покрикивали друг на друга и переругивались. Брум осторожно подкрался и выглянул из-за поворота, чтобы не распугать впечатлительную живность. Эльфы отключали магические фонари, чтобы починить один потухший. Их незатейливая работа натолкнула скрытного наблюдателя на гениальную в своей простоте мысль! Только для этого ему опять нужен Снейп... Побродив до завтрака, Брум поплёлся в Большой зал. Народу набилось, как обычно, тьма. Мальчик взял с золочённого блюда тост и принялся жевать его, запивая простой водой. Еда давно не приносила ему удовольствия, но мальчик заставлял себя есть, чтобы поддерживать силы. Школьная форма висела на нём, как на жерди, что его, впрочем, тоже не заботило. Кажется, он лучше питался, когда жил в Азкабане – тогда он моментально сметал со стола всё, что приносила Нарцисса, и совсем не брезговал тюремной пищей. Он жевал безвкусный хлеб и наблюдал за столом преподавателей. Снейп – как обычно, мрачный – сидит прямой, словно палку проглотил, и даже не глядит на учеников. Смотрит в стол и изредка прихлёбывает кофе. Остальные учителя переговариваются и хихикают, будто сами ещё школяры. Дамблдор задумчиво обводит взглядом зал... Брум резко отвернулся – с этим Светлым не стоит встречаться глазами. Завтрак наконец закончился, и студенты шумной гурьбой хлынули на выход. Ещё бы! Столько планов на солнечную субботу! Мальчик остановился в дверях, боясь упустить момент. Когда высокая фигура зельевара замелькала поверх стада, Брум бросился к нему, бесцеремонно расталкивая локтями толпу. — Я тороплюсь, — бросил Снейп на ходу, не удосужившись даже остановиться. — Сэр, — зашептал мальчик, бегом поспевая за профессором, — мне нужно, чтобы вы отключили ловушки... Под предлогом ремонта или проверки безопасности, я не знаю... Снейп наконец остановился, Брум тяжело дышал, словно пробежал стометровку. — Вы в своем уме, Поттер?! — зашипел профессор, угрожающе склонившись над Брумом. Другие студенты испуганно обходили их стороной. Мальчик только пожал плечами и вскинул тоскливый взгляд зелёных глаз на раздражённого Снейпа. — Сэр, без вас мне не справиться! Во имя Лили! Если бы Снейп не служил в свое время Волдеморту и не научился бы мастерски владеть собой, на месте мальчишки осталась бы лишь дымящаяся кучка пепла. Вместо того, чтобы испепелить наглеца, профессор прикрыл глаза и принялся считать медленно, вслух. — Один... два... три... А, черт, не помогает... Поттер, во имя Мерлина, уйди! Четыре... Брум не стал дожидаться "пять" и, опасливо оглядываясь, ушёл от греха подальше – в библиотеку. **** Северуса колотило, как в лихорадке. Подумать только, во имя Лили! Наглец спекулирует добрым именем матери, а Снейп чувствует, что невольно идёт на поводу. В конце концов он обещал ей позаботиться о ребёнке. Кто же виноват, что ребенок этот вырос совершенно безумным?! Педсовет, назначенный на субботнее утро, повис теперь дамокловым мечом над уставшим мужчиной. Он-то думал, что быстренько отсидит и уйдет в свою нору, а теперь ему придется лгать и изворачиваться. Северус тяжело вздохнул – ему не привыкать. Все уже были в сборе. Он прошел мимо коллектива и уселся в излюбленное кресло, подальше от начальства. Отсюда было занятно наблюдать, кто читает журналы под прикрытием методичек, кто перешёптывается или рисует загогулины в своей записной книжке. Или, например, как заика Квиррел, скачет сейчас в своем кресле, словно уселся на раскаленные угли. Успеваемость, посещаемость, кружки, факультативы и прочая ерунда, не стоящая внимания. Северус облокотился локтем на подлокотник кресла и подпёр голову узловатыми пальцами, размышляя, как лучше преподнести свою безумную просьбу. Наконец прозвучала заветная фраза директора: — Что ж, дорогие коллеги, на этом наша встреча подошла к концу. Всем хорошего дня! — Дамблдор встал со своего места, давая понять, что аудиенция окончена, и, выйдя из-за стола, угощал всех конфетами из серебряной вазочки. Квиррел так же, как и все, подошёл к угощению и протянул руку, но директор отвёл вазу. — Задержитесь на минуточку. Квиррел как-то сразу сник, но вернулся на прежнее место. Снейп мысленно выругался – теперь он не сможет поговорить с Дамблдором с глазу на глаз. Что ж, придётся подождать удачного случая. Мужчина встал с кресла, но директор остановил его мягким мановением руки. — И ты, мой мальчик, подожди. Я хочу с вами поговорить. Это не займет много времени, — Снейп немного напрягся, но так же, как и Квиррел, сел обратно. — Итак, у меня для вас двоих есть небольшое задание. Мы уже говорили об этом, но, наверное, необходимо вернуться к этой беседе. Я считаю, что надо усовершенствовать нашу защитную систему. Проверьте все ловушки, добавьте пару заклинаний, обновите сигнальные чары, ну и по мелочи... — Светлейший поглаживал бороду и по-стариковски замялся, словно что-то забыл, — для верности...да... Снейп насторожился. Не поднимая глаз, он буднично поинтересовался: — Когда? — Как вам будет удобно, — улыбнулся директор и легкомысленно махнул рукой. — Но не затягивайте. — Это всё? — сухо осведомился Северус, поднимаясь с кресла. Квиррел нерешительно приподнялся, опираясь на подлокотники. — Да, — пожал плечами Дамблдор и перевел все свое внимание на Фоукса, что топтался на его столе, ожидая угощения. — Конфетки не забудьте... — рассеянно бросил он уходящим коллегам. Пришлось вернуться и взять драклову карамельку. Квиррел, не стесняясь, загрёб целую горсть и сунул в карман мантии. Снейп вышел из кабинета в своих мыслях и вздрогнул, когда Квиррел дёрнул его за рукав. — З-зову, з-зову тебя, а т-ты не о-ткликаешься! — обиженно выдавил профессор ЗОТИ. — Что? — рявкнул Северус, недовольный, что его отвлекают. Квиррел ещё больше скукожился, и его речь стала совсем сбивчивой. — К-когда за-за-за... — Снейп закатил глаза, — за-защиту о-об-об... — Я сообщу! — бросил он через плечо, не дослушав до конца. **** Брум тем временем сидел в библиотеке и бестолково пялился в окно. Студенты сновали между стеллажей, тихо переговаривались, и мальчика от этого нестерпимо клонило в сон. Вдруг со стороны входных дверей послышалась ругань. Брум расплылся в улыбке и медленно повернулся. Эльза выдала заряд отборной брани какому-то нерасторопному пуффику и, оттолкнув того в сторону, вихрем пронеслась меж столов под всеобщее шиканье. — Пошипи мне ещё, урод! — грозно рявкнула она и отвесила подзатыльник самому ярому шипуну. Когда всё кое-как улеглось, Эльза с грохотом бросила свою сумку на стол и шумно плюхнулась на стул рядом с Брумом. — Моя ведьма сегодня не в духе? — улыбнулся мальчик, подперев щёку кулаком. — Твоя ведьма вне себя! Нам столько задали, что выходные придется провести здесь! — и она достала из сумки список с заданиями, который, и правда, оказался весьма внушителен. — А ты? — спросила она, не отрываясь от свитка. — А я не хочу...— лениво сообщил Брум и потянулся до хруста. — Значит, поможешь мне, — вынесла вердикт ведьма и потащила его в секцию с книгами по Травологии. Здесь было даже тише, чем в остальной библиотеке. Пока Тавингтон перебирала корешки фолиантов, сверяясь с заданиями, Брум пристроился у стеллажа и удобно облокотился на него боком, скрестив руки на груди. Кажется, самое время. — Знаешь, я тут подумал... — начал Брум и, дождавшись, быстрого вопросительного взгляда от девочки, продолжил: — Я подумал, что тебе не стоит спускаться в подземелье. Это слишком рис... Не успел он договорить, как Эльза фурией набросилась на него, придавив всем телом к стеллажу и схватив мальчика за горло. — Что ты, блять, сейчас хотел сказать?! Подумай ещё раз, прежде чем снова открыть рот. Брум закашлялся, но попыток освободиться не совершал, так и стоял, разглядывая перекошенное злобой лицо на расстоянии носа. От Эльзы не исходило опасности, она сколько угодно могла орать и плеваться ядом, но Брум был уверен в ней. Странно, ведь их отношения начались как раз с удушения, только тогда взбеленился Брум из-за того, что новая знакомая назвала его тем же прозвищем, что и убитая им мать. Прошло совсем немного времени, и они стали приятелями. Размышляя о превратностях судьбы, Брум услышал шум за спиной, Эльза отпустила его и пристально уставилась по направлению звука, мальчик проследил ее взгляд. Драко Малфой поспешно поставил книгу на место в секции английской литературы. И не потому, что узрел сквозь стеллаж нечто, не предназначенное для его глаз, а потому что оказался застукан на месте преступления. Гермиона Грейнджер тихой мышью кралась в проходе, заметив, что подозрительная парочка что-то затевает. Она чувствовала с ними двумя какую-то связь, словно они были близки, или произошло что-то такое, что могло бы объединять их. Девочка ощущала пустоту внутри – не хватало маленькой части большой головоломки, и она никак не могла исправить это. Поэтому она и поступала не совсем честно, подкрадываясь, в надежде узнать хоть что-то, что могло бы помочь восстановить полную картину. Она хотела спрятаться в обычно пустующей секции магловской литературы, но, свернув сюда, обнаружила Драко Малфоя. Мальчишка поспешно захлопнул книгу и сунул ее на полку. Несколько мгновений он таращился на Гермиону своими ледышками, но потом очнулся и решительно прошёл мимо, едва не задев девочку плечом. — Прочь с дороги, Грейнджер! Гермиона так и осталась в проходе хлопать ресницами, пока на нее не налетела Тавингтон. — Что это ты тут делаешь? — сразу приступила к допросу Эльза. Гермиона, не теряя достоинства, развернулась спиной к скандалистке и спокойно пожала плечами: — То же, что и все – беру книгу! — в подтверждение своих слов она вытащила с полки ту же книгу, что брал Малфой, и с гордо вздёрнутым носом прошествовала мимо Эльзы, прижимая к груди тёмно-синий томик. Тавингтон проследила за ней с подозрительным прищуром и повернулась к Бруму. — Не нравится она мне, — сообщила Эльза, словно и не душила сейчас друга. — Мне тоже, — мальчик кивнул. — Давай, ее отправим к зеркалу Еиналеж? — с надеждой спросил Брум. — Хрена с два! — флегматично ответила Эльза. Они в молчании набрали книг и отправились за стол. Под давлением этой стервы Бруму все же пришлось выполнить задание. Его отговорки об отсутствии письменных принадлежностей были тут же осмеяны. Эльза прошлась по залу и собрала со студентов плату за тишину и спокойствие – пару чистых свитков и с пяток запасных перьев, а ещё чернильницу и тальк. Имущество Грейнджер не подверглось частичной конфискации, поскольку девочка заняла место в самом дальнем углу читального зала, и Эльза просто поленились туда идти. Гермиона открыла книгу – сонеты Шекспира каждой своей строчкой томно шептали о любви. Не хватало одной страницы – она была оторвана неровно, и от того первые буквы последних строчек остались на своих местах. Гермиону бросило в пот, она принялась копаться в сумке, пока не выудила с самого дна учебник по астрономии, в котором между страницами лежал конверт. Дорогая бумага, серебряное тиснение, сургучная печать с изображением дракона, и прекрасные строки, написанные от руки и вложенные внутрь вместе с лепестками роз. Она получила это послание вечером четырнадцатого, когда уже совсем отчаялась. Не то, чтобы ей были нужны глупые валентинки, но хоть одну очень хотелось. Когда Гермиона возвращалась с ужина, Полная Дама загадочно улыбнулась и сообщила, что юную мисс ожидает письмо. Юная мисс понеслась в спальню, представляя забавную открытку от младшего Уизли, но увиденное превзошло все ожидания. На ее подушке, свернувшись калачиком и оттопырив круглый голый зад, спал зачарованный Купидончик, прижимая к груди письмо. Гермиона выхватила конверт и прогнала посланника. Сломав печать, девочка с замиранием сердца жадно всматривались в строки. Изящным каллиграфическим почерком были выведены вечные слова: "Твоя ль вина, что милый образ твой Не позволяет мне сомкнуть ресницы И, стоя у меня над головой, Тяжелым векам не дает закрыться? Твоя ль душа приходит в тишине Мои дела и помыслы проверить, Всю ложь и праздность обличить во мне, Всю жизнь мою, как свой удел, измерить? О нет, любовь твоя не так сильна, Чтоб к моему являться изголовью, Моя, моя любовь не знает сна. На страже мы стоим с моей любовью.  И не могу забыться сном, пока Ты - от меня вдали - к другим близка." Рассудительная Гермиона Джин Грейнджер вмиг потеряла рассудок. Тогда она и предположить не могла, но теперь, кажется, все встало на свои места... Щёки запылали огнем, и девочка прижала к ним прохладные ладони. Не может быть... Но автора выдала поспешность, с которой была выдрана страница и незнание классической английской поэзии. Воздыхатель оставил в книге первое слово предпоследней строчки, а не сумев его вспомнить, изобретательно заменил местоимение "Я" на союз "И". Дракон, застывший сургуче... Дорогущие бумага и чернила... Драко Малфой! Драко Малфой отправил ей письмо в День Святого Валентина, и если бы не глупая случайность, Гермиона никогда бы не подумала на него. Но преступник вернулся на место преступления и выдал себя с головой. Грейнджер забыла об уроках, и то улыбалась идиотской улыбкой, то недовольно морщила нос. Драко же в это время переживал сердечный приступ на школьном дворе, срываясь на ни в чем неповинных сокурсниках, собравшихся поиграть, и расшвыривая в стороны плюй-камни. Игра не задалась, день не задался, да и жизнь как-то не очень... В одиннадцать с половиной лет любая проблема кажется катастрофой вселенского масштаба, особенно, если эта катастрофа – маглорожденная девчонка с большущими глазами...