Спасите наши души

Ожидание вкупе с напряжением, растущим каждую минуту, утомило Дэйзи так, как ничто и никогда. Вокруг - гробовая тишина, никого движения: Лео сидит в одной и той же позе уже полчаса, закрыв глаза, а охранник вообще, кажется, не шевелится с самого момента пробуждения IT-шницы. И только она сама не может найти себе места, дергаясь каждую минуту. Пальцы то и дело принимаются отбивать частую дробь по гладкой белой поверхности скамьи, а ноги напряжённо трястись. "Скорее бы, - мысленно повторяет Джонсон, снова и снова закрывая глаза и сжимая руки в кулаки. - Пожалуйста". И лишь спустя два с половиной или три часа - часов, к сожалению, никто на стену не повесил, и Дэйзи не могла точно знать, сколько прошло (ей даже минута казалась вечностью) - в проёме появилась Симмонс. Охранник наконец пошевелился, покорно склоняя голову перед своей Мадам. Девушка выглядела восхитительно, как это бывает всегда: чёрный строгий костюм, без единого светлого элемента, волосы волнами спадают по спине и плечам, глаза завораживающе тёмнеют угольного цвета тенями и подводкой, губы горят красным. Дэйзи невольно задумалась о том, сколько оттенков красной помады в коллекции Симмонс, но тут же отогнала глупые и неуместные мысли. Мадам прошла в центр комнаты, остановилась прямо перед капсулой и сложила руки на груди. На ногах снова были чёрные высокие лодочки. Джонсон облизала пересохшие в один миг губы и поднялась на ноги. Лео, услышав чеканный шаг снаружи капсулы, открыл глаза и тоже вскочил с места. - Рада, что ты проснулась, - обращаясь к Дэйзи, пропела сладким голосом Симмонс. Фитц закатил глаза, но никто этого не заметил, а если кто и заметил, то не подал виду. - А я была бы рада, если бы меня не вырубали, - огрызнулась IT-шница, делая два уверенных шага к стеклу. В её взгляде - злость и вызов. - Ты не оставила мне выбора, когда сделала свой, - тут же ответила Мадам, и в её глазах - ничего, кроме спокойствия и надменности. - И что дальше? - качнул головой Фитц. Симмонс перевела на него взгляд, не теряя прежнего спокойствия. - Ваше будущее зависит от вашего выбора, - Мадам сделала два шага к капсуле. - Я предоставлю вам его: подчинитесь или умрите. - Ты знаешь, что мы выберем, - Дэйзи сделала ещё один шаг к стеклу. - Знаю, - Симмонс последовала примеру Джонсон, и теперь стояла вплотную к стеклу, как и IT-шница, - но надеюсь, что разум ещё возьмёт верх над принципами и чувствами. Невидимая молния сверкнула между Мадам и Дэйзи. Мороз пробежал по спине IT-шницы. Никто не смотрит на Джонсон так, как смотрит Джемма, и даже сейчас этот отстранённый и холодный взгляд кажется особенным, предназначенным именно ей. Он заставляет руки подрагивать. Пусть ненависть к Мадам и её планам искрит где-то внутри, любовь к Симмонс не перестает плескаться там же. И хочется, чтобы толстого стекла капсулы не было. Хочется перегнуться через окно и коснуться щеки Джеммы ладонью, губ - губами. Хочется быть с ней снова. Но и быть как можно дальше от неё хочется не меньше. Всё слишком запуталось. Эта игра затянулась, стала сложнее, и Дэйзи не уверена, что справляется. - Разум, - повторил за Мадам Лео, развеивая облако мыслей вокруг Джонсон. - Убивать людей направо и налево разумно? - Лишь тех, кто этого заслуживает, - Симмонс продолжила неотрывно смотреть в глаза IT-шницы. - Никто не заслуживает! - воскликнула Дэйзи, всплеснув руками, и Мадам моргнула, почти незаметно дёрнувшись. - Заслуживает, - значительно кивнула она, наконец посмотрев на Лео, - и вы оба знаете это лучше других. По спине Фитца пробежал мороз, равно как и по спине Джонсон. Мадам, всё же, очень искусно давит на больные места. Дэйзи и Леопольд, винят себя за кучу всего, что сделали. И если кто и считает себя достойным смерти, то это они. Дэйзи развернулась закрыла лицо руками. Фитц закусил губу, после чего нахмурился: - Так, может, убьёшь нас, и дело с концом? Дэйзи обратила на Лео неопределенный взгляд, но он даже на неё не взглянул, продолжая сверлить взглядом Мадам. - Знаешь, я хочу есть, - резко развернулась Джонсон. - Если ты не собираешься заморить нас голодом, то накорми. Теперь уже Лео посмотрел на IT-шницу, а она не удостоила его взгляда. Симмонс с непроницаемым лицом смотрела на Джонсон пару мгновений, после чего кивнула охраннику, и он вышёл из комнаты. - У вас пять часов на то, чтобы сделать выбор, - значительно проговорила Мадам, сначала посмотрев на Фитца, потом - на Дэйзи. Она сделала несколько шагов в сторону выхода, но остановилась, так и не покинув комнату: - Кстати, - тихо проговорила, снова поворачиваясь лицом к капсуле. - Совсем забыла обрадовать вас. Дэйзи и Лео переглянулись в недоумении, а когда снова перевели взгляды на дверной проём, Мадам держала в руках планшет. Откуда она его взяла, не было ясно, но взгляд карих глаз, даже неотрывно уставленный в экран, казался очень зловещим. - Лекарство уже внутри каждого из вас, - набрав что-то наманикюренными пальцами, Симмонс подняла взгляд. - И я знаю: вы собирались сбежать, так что предупреждаю, - указательный палец Мадам коснулся экрана, - лучше не стоит. Фитц сложился пополам. Его лицо исказилось в гримасе боли, с губ сорвался негромкий вскрик. Дэйзи подскочила к парню и упала на колени рядом: - Фитц! - взяла друга за плечи. - Что ты делаешь? Хватит! - обратилась уже к Симмонс. - Я доработала сыворотку, - довольным тоном пропела Мадам. - И теперь она может так. Инженер затрясся в судороге, глаза заметались из стороны в сторону под закрытыми веками, губы исказились, а зубы сжались. - Перестань! - воскликнула Дэйзи. На глазах девушки навернулись слёзы. Слишком часто в последнее время она чувствует этот противный солёный ком в горле и капли, стекающие по щекам. Самое противное в таких слезах то, что их невозможно остановить. Слёзы страха и отчаяния. Слёзы обиды. Снова. - Хватит! Губы Мадам исказились в сверкающей улыбке, больше напоминающей звериный оскал. Она смотрела на трясущегося на полу парня несколько мгновений и на Дэйзи, сидящую рядом и сжимающую плечо друга. Джонсон не в силах ничего сделать, и Симмонс будто наслаждается этим. Хотя, "будто" стоит вычеркнуть. Она действительно наслаждается. Вдоволь упившись страданиями бывших друзей, Мадам снова коснулась экрана, и Фитц обмяк на полу. Он перестал трястись, а лицо стало спокойным и расслабленным, будто он просто спал, будто не корчился от боли пару мгновений назад. Дэйзи посмотрела на Лео и облегчённо выдохнула, а затем снова перевела взгляд на Мадам, но на её месте была лишь пустота.

***

- У меня хорошие новости, Мадам, - почтенно опустив голову, Гейб протянул вошедшей в комнату Симмонс планшет, хотя у неё в руках уже был один. - План осуществляется довольно быстро. Мадам взяла гаджет, на экране которого танцевали цифры статистики, в руки, тронутые лёгким, почти незаметным тремором: - Отлично, - улыбка, холодная и пугающая, легла на её губы. Грусть, плещущаяся в глазах, была надёжно спрятана за пеленой надменности и гордости. Мадам передала планшет обратно ассистенту и прошла к столу, не взглянув на парня. Она положила принесённый с собой гаджет на стол, а затем, взяв с деревянной поверхности шприц, подняла его перед глазами, внимательно рассматривая зелёную жидкость внутри. - Что насчёт заключённых? - осторожно, опасливо спросил Гейб, наклоняя голову в сторону. - Они подчинятся, - задумчиво проговорила Симмонс. - У них не осталось выбора. А если нет - я покажу им ещё парочку фокусов. Шприц снова опустился на стол. Мадам прошагала к окну и встала в привычную ей гордую позу. - Не планетам нужно Солнце, а Солнцу нужны планеты, - сложила она руки на груди. - Иначе ему нечего будет сжигать.

***

Фитц распахнул глаза, испуганно озираясь по сторонам. Парень обнаружил, что лежит на полу, причём, кажется, довольно давно, учитывая то, как сильно затекла шея и спина. - Дэйзи, - прохрипел он осипшим голосом, найдя подругу взглядом. Девушка, прежде безжизненно смотрящая в стену капсулы невидящим взглядом, едва услышав голос Лео, вскочила с места и кинулась к нему, упала на колени рядом: - Фитц! - руки IT-шницы легли на плечи инженера, нервно сжимая ткань рубашки. - Да, - прочистив горло, выдавил Лео. Он потёр затылок рукой. - Кажется, с планом вышла осечка. Джонсон закатила глаза, выдыхая: - Осечка, - повторила за другом, поднимаясь на ноги и помогая встать Фитцу. - Сыворотка может управлять чувствами человека, - протянул парень, усаживаясь на скамью. Его глаза горели разочарованием, под которым переливался уголёк восторга. Джонсон могла поспорить, что этот восторг вызван тем, как Симмонс усовершенствовала сыворотку. Науку из Фитца не выбить никому. - Да, я заметила, - кивнула IT-шница, парируя, - когда ты скорчился от боли. - Кажется, она сделала невозможное, - помотал головой Лео. - Обхитрила науку, которую я знаю. - Звучит не очень. - А на деле всё ещё хуже, - Фитц оперся спиной о стену капсулы. - Что ты имеешь в виду? - Нельзя знать наверняка, но, думаю, теперь она может контролировать любые чувства любого человека. Во мне она просто включила боль, если я правильно разобрал. Может включить любовь или злость. Или выключить. - Ты бился в судорогах, - вкрадчиво возразила Джонсон. - От боли. Дэйзи рассеянно отвела взгляд в сторону, задумываясь о сказанном. Включить боль. Она всегда думала, что боль включается ударом в челюсть, а тут - нажатие кнопки. - Подожди, ты сказал... - вдруг дошли до IT-шницы снова Лео, и она снова посмотрела на друга. - Включить любовь и выключить ненависть? - Я сказал не так, но да, она может заставить тебя снова быть с ней, и ты сама будешь этого хотеть. "Я и так этого хочу," - пронеслось в сознании Дэйзи, но она лишь растерянно опустила глаза. Пугающая догадка обрела обоснование. - Может заставить любить её, даже тех, кто её ненавидит. "Я как раз её люблю," - снова раздался в голове Джонсон внутренний голос. По телу разлился страх, смешанный с грустью и разочарованием. - Но это лишь гипотеза. "Но ещё и ненавижу". - Я не знаю, что именно она сделала, - развёл руками Лео. - Но, кажется, мы в дерьме. Если предположения Фитца верны, а он очень редко ошибается, то теперь Симмонс даже шантажировать никого не нужно. Она просто может нажать на кнопку, как сделала это с Лео, и подчинить себе человека. Его эмоции, чувства. Она может сделать своей марионеткой кого угодно. Не то, чтобы прежде у неё это не получалось. Но теперь станет в разы проще и быстрее порабощать людей. Хотя, сейчас Дэйзи меньше всего волновали другие люди. Эгоистично, но она думала только о себе. О том, что теперь она снова станет куклой Мадам. Прежде Симмонс нужно было лишь коснуться её рукой, и Джонсон уже шла за ней во тьму, в пекло - куда угодно. А теперь вообще ничего делать не придётся - кнопка, и всё. IT-шница в любой момент может стать частью "тёмного царства" Мадам, даже не поняв этого. Фитц может стать тем, кого Дрожь убьёт, считая заклятым врагом, потому что Симмонс этого захотела. Всё опять зиждется на тоненькой ниточке, ещё более тонкой, чем прежде. А может, Дэйзи уже под влиянием Мадам... - Я не спросила, как ты себя чувствуешь? - снова посмотрела на Лео Джонсон. - Я ещё не жаловался, а значит нормально, - чуть улыбнулся Фитц. Но улыбка задержалась на его лице ненадолго. Инженер вспомнил Джемму. Дни, когда она ухаживала за ним, больным и вечно жалующимся на всех и всё. Она терпела бесконечные претензии, упрёки, жалобы, упорно заставляя друга пить лекарства и самый вкусный в мире чай. Сейчас Фитц понимает, каким счастливым человеком он тогда был. Зря плевался, скорчив лицо в недовольстве, отхлёбывая янтарную жидкость с ароматом мяты из чашки. Зря бурчал, глотая очередную порцию лекарств. Зря дёргался в раздражении, когда Джемма касалась его лба, чтобы...непонятно, зачем. Для измерения температуры существуют градусники. Но Симмонс постоянно делала это простой и полный нежности жест. Тонкие, мягкие пальцы ложились на лоб, покрытый испариной, с такой особенной чуткостью и теплом. Тогда Лео едва ли осознавал, что это может стать лишь воспоминанием. Сейчас он осознает. Вся его жизнь - одно сплошное болезненное воспоминание. - И что теперь делать? - дернула плечами Дэйзи. Резонный вопрос, но едва ли хоть кто-то из присутствующих в капсуле знает на него ответ. Все планы, которые приходили в голову Фитца, разбивались о новые обстоятельства, ещё более жуткие, чем предыдущие, равно как и все мысли Джонсон. А мыслей и без того было немного. - Поесть, - вдруг выпалил Лео, заметив на краю скамьи, возле двери, поднос с едой. Дэйзи ухмыльнулась, хотя её глаза выжигала грусть. Охранник принёс еду почти сразу, но Джонсон не нашла в себе аппетита после светопреставления Мадам, состоящего в пытках Лео. Инженер проехал от одного края скамьи к другому на брюках и принялся рассматривать будущий перекус: яблоки, две тарелки с каким-то салатом, две бутылки с водой и...сэндвич. С прошутто и моцареллой буффало. Сердце сжалось в тугой ком, губы - в тонкую линию. - Надеюсь, еда не отравлена, - Дэйзи поднялась с места и подошла к другу, нависшему над подносом. Фитц взял бутерброд в руки и поднёс к носу, вдыхая любимый знакомый запах. Ничто так не ассоциируется с Джеммой, как любимый сэндвич Лео, ведь только Симмонс и умеет готовить его. Ничто не навевает такой радости, как это незамысловатое лакомство. А теперь ничто не вызовет в душе такой грусти. Воспоминания об улыбке Симмонс, когда она вручала угощение другу, пронеслись перед глазами. Она всегда радовалась, когда Лео за обе щеки уплетал сделанный ею перекус. И всегда интересовалась, понравилось ли Фитцу, хотя прекрасно знала ответ. Такая мелочь - бутерброд, но с ним связано так много. Слишком много. Зачем Мадам делает это? Зачем издевается над Лео? Зачем ранит сильнее? Она знала, какие чувства вызовет у Фитца, сделав этот сэндвич, но не остановилась. Она хочет, чтобы он страдал? Тупая и жгучая ненависть ударила Фитца под дых. Мадам издевается, нарочно пытается уколоть побольнее. Так пусть лучше умрёт. Это принесёт в разы больше страданий и боли парню, нежели всё, что она делает при жизни. - Ты чего замер? - Дэйзи выдернула друга из раздумий, потеребив за плечо рукой. Лео одарил подругу неопределённым взглядом, после чего принялся есть, с ненавистью отрывая от сэндвича куски. Впервые за всю жизнь, ему было противно ощущать вкус некогда любимого блюда. Впервые ему захотелось выплюнуть гадкое угощение. Но сэндвич был вкусным. Противными были мысли, которые он теперь вызывал. И Лео продолжал давится болью и ненавистью. Хотел почувствовать что-то сам, пусть даже это что-то неприятное. Он знал, что это последний шанс. Он знал, что больше не сможет быть собой.