Спасите наши души

Фитц сидел на кровати, смотря на искусственно состаренную дверь напротив него. Она закрылась полчаса назад прямо перед его лицом. Сознание неустанно прокручивало в голове этот момент: слова Джеммы, ещё одна слезинка, кристально чистая, скатившаяся по её щеке, её рука, так сильно сжавшая его ладонь, и взгляд, полный боли и любви. И, может, всё это что-то бы значило, если бы Лео хоть что-нибудь понял. Симмонс смотрела на него по-настоящему. Так, как смотрела раньше. В её глазах была любовь, объятая слезами, но настоящая. Такая, какой Фитц её помнил. Её рука гладила его щёку так нежно, как когда-то в прошлом. Её дыхание было таким, каким было раньше. Она была его Джеммой. Но в одно мгновение всё исчезло. Всё растворилось в её словах, произнесённых дрожащим голосом. Она ускользнула из камеры неслышимо и быстро, словно тень, и оставила Фитца стоять в растерянности. А он даже остановить её не успел. И, чтобы окликнуть, в лёгких не хватило воздуха. Что заставило Джемму позволить той её мифической части, зовущейся Мадам, снова взять верх? Фитц надеялся, что его Симмонс одержала победу над злодейкой Гидрой, когда не отняла ладони от щеки Лео, когда сморгнула солёную слезинку. Но все надежды пали. Опять. Лео видел в глазах Мадам борьбу в прошлый раз, когда говорил с ней, и чувствовал, что Джемме, настоящей Джемме, просто нужно чуть больше сил и времени, чтобы взять верх. А теперь получалось, что одержавшая победу Симмонс просто отдала её обратно Мадам. Причинно-следственная связь в таком случае теряется совсем. Не в силах больше сидеть на месте, Лео вскочил на ноги и принялся мерять камеру шагами. Касания подошв ботинок бетонной поверхности отзывались лёгким эхом от стен. Значит, Лео всё выдумал. Борьбу в её глазах выдумал. Видел то, что хотел видеть. А на самом деле не было ничего. Такое уже бывало, и Фитц бы совсем не удивился сейчас, будь это правдой. Но не мог же он выдумать её слёзы буквально полчаса назад. Не мог выдумать её руку, сжавшую его ладонь. Это было реально. Попытки понять происходящее проваливались снова и снова. Намотав по комнате порядочное количество кругов, парень уселся обратно на кровать. Она любит его, и в этом усомниться нельзя. Его Джемма там, живёт в теле с холодной и властной Мадам. Фитц не хотел переставать верить в это. Ответов на миллион возникших в голове после их разговора вопросов не было, но Лео пообещал себе найти их. Снова мысли о Симмонс стали вызывать тепло. Ей стоило посмотреть на Лео и сжать его руку, и он снова готов пойти за ней. И вкус того противного сэндвича теперь вспоминается иным. Он больше не противный. Он снова вкусный, и Джемме хватило лишь взгляда, чтобы сделать его таковым вновь. Как же просто она управляет Фитцем. Просидев в одной позе ещё какое-то время, Фитц лёг. Выдохнув, он закрыл глаза. Ей даже пульт не нужен. Не нужна сыворотка, чтобы сделать Лео своим рабом. Он готов идти за ней. Лишь бы она вернулась к нему. К ним. Если она снова станет прежней, он простит, хоть уже тысячу раз зарекался, что нет. Сон накрыл парня неожиданно. Вдруг сознание заволокло густым тёмным туманом, и все мысли затерялись в нём. На смену мрачным и размытым раздумьям пришла яркая и чёткая картинка: Дэйзи. Она вырывается из стальной хватки двух обезличенных людей, и кричит, но беззвучно. Будто голос выключили. Слёзы катятся по щекам девушки, а волосы мечутся из стороны в сторону от сильных взмахов головой. Она выкрикивает слово за словом, фразу за фразой, но Лео может разобрать лишь одно, постоянно повторяющееся: "Нет".

***

Дэйзи не ошиблась, когда предположила, что заснуть больше не сможет. Проворочавшись в путах одеяла вечность, если верить ощущениям, и пару часов, если довериться часам, она вскочила и принялась расхаживать по комнате. Солнце ещё пару часов не встанет, и это время обещает тянуться не менее долго. Дурацкие мысли посещали голову Джонсон, пока она перекатывалась с одной половины постели на другую, и сейчас они никуда не делись, и даже стали ярче и полнее. Опять о Мадам. Те, что на протяжении прошедшего дня обходили сознание стороной. Почему Гидра не использует сыворотку на Дэйзи? Зачем терпеть её выходки, оправдываться перед ней? Зачем показывать свою власть, а потом демонстрировать, хоть и не намеренно, слабость? А потом снова пытаться показать силу? Или всё это она делает специально? Должны же быть у поступков Мадам хоть какие-то мотивы. Её действия хоть и безумны, но должны быть обоснованы. В конце концов, Гидра не перестала быть учёной. Однако, пока понять её до конца Дэйзи так и не могла. Да что уж там, даже наполовину не понимает. IT-шница села в мягкое чёрное кресло с бархатной обивкой и провела по материалу рукой. Кожа Симмонс всегда напоминала ей бархат. Такая приятная. Этой ночью кожа Мадам была такой. В момент, когда Дэйзи коснулась её, она не осознала этого или не пустила в голову эти мысли, но хотела снова назвать Гидру Джеммой. Как Мадам делает это? Как умудряется причинять боль и заставлять тех, кого ранит, просить ещё? Это, кажется, её суперспособность. Джонсон не смогла бы объяснить, почему опять хочет этому поддаться, но она хочет. И всеми силами сдерживается, чтобы опять не поверить холодной и рассчётливой Мадам. Разум никогда больше не поверит, но что-то внутри жаждет сдаться этой лжи. Вдруг вспомнился Фитц. IT-шница понятия не имеет, где он, что с ним, в порядке ли друг. Сон о нём как-то выскочил из головы, когда Гидра разбудила Дэйзи ночью, но сейчас снова появился перед глазами. И сердце Джонсон сжалось. А что, если он избит до полусмерти и лежит где-то без сознания? Или, что ещё хуже, сейчас стоит за спиной Мадам как один из её подручных? Где бы он ни был, Дэйзи пообещала, что придумает что-нибудь. Что найдёт выход, чего бы это ни стоило. Что остановит Мадам. Хотя бы попытается. Маленький кусочек плана возник в сознании: Джонсон нужно разобраться в принципах работы "лекарства" и изучить план здания. Это первый шаг. Может, получится узнать, где Лео, и вытащить его. У неё снова появился шанс стать с Гидрой близкой, и не использовать его было бы глупо. Это второй шаг. Может, выйдет достучаться до неё, хотя в это IT-шница уже давно едва ли верит. Желание поскорее покончить со всем этим заставило Джонсон подняться на ноги. Терять время больше не хотелось, ведь Дэйзи и без того потратила день даром. Девушка понеслась к дверям, но, не успела коснуться ручки, они открылись сами. На пороге появилась Мадам. Мягкий ореол света из коридора объял её: - Ты не спишь? - изогнула девушка тёмную бровь. Она преобразилась: волосы аккуратно уложены, глаза снова подведены чёрной подводкой, талию и бедра идеально обтягивает чёрное платье, ноги миниатюризируют черные лодочки. Ночная гостья, слишком сильно похожая на Симмонс, с её полурастрепанными волосами и заплаканным лицом, теперь казалась лишь фантазией. Девушка, стоящая перед Джонсон, сейчас выглядела иначе. Пугающе. Свет лился по очертаниям её тела, и она казалась чем-то высшим. Она снова напомнила Дэйзи ангела, но чёрная одежда отливала дьявольщиной. И это сочетание пугало. Будто небеса и ад слились внутри Мадам. - Не могу заснуть, - дернула плечами Дэйзи, машинально делая шаг назад. - Правда? - Мадам шагнула в комнату. - Надеюсь, не из-за моего ночного визита? "Боюсь, именно из-за него," - подумалось IT-шнице, но на деле она лишь помотала головой, и сама не поняла, почему соврала. - Может, я могу помочь? - подходя ближе к Джонсон, улыбнулась как-то слишком пошло Гидра. - Ты сама-то хоть спала? - махнула Дэйзи головой. Мадам замялась на мгновение, поджав губы, но после - ответила довольно решительно: - Немного, - её рука коснулась скулы Джонсон. IT-шница не отшатнулась от прикосновения. На самом деле, ей бы сейчас от касаний Мадам бежать, как от чумы. Джонсон и сама не понимает, почему стоит, будто прибитая к полу. Она знает, чем это может кончиться, и знает, что не должна этого допустить, но не может сдвинуться с места, уставившись в глаза Гидры напротив, ещё более тёмные в утреннем полумраке. Тёмные ногти Мадам легко шаркнули по щеке Дэйзи. Мороз побежал по спине IT-шницы. Ноготь на большом пальце ощутимо впился в нижнюю губу. Но это не было больно. Не физически. Только внутри Дэйзи изводило так, что, казалось, глаза сейчас полопаются. Внутри было не просто больно, а отвратительно. Страх и неприязнь, даже ненависть, перемешанные с любовью, никак не угасающей, что бы ни происходило, как бы IT-шница не убеждала себя в её отсутствии, возвращающейся. Джонсон закрыла глаза на мгновение, сглатывая образовавшийся в горле ком, а когда открыла, отпрянула, поджимая губы. Мысли о Фитце, уже чуть подзабытые, зашевелились в сознании так кстати. Мадам недовольно и разочарованно нахмурилась: - Ты снова забыла, кто здесь диктует правила? - возмутилась она как-то совсем по-детски. - Что с Фитцем? - делая шаг назад, дернула плечами Дэйзи. - Где он? - Он в порядке, - невозмутимо ответила Мадам, и на её лице не дрогнула ни одна мышца. Будто она готовилась к этому моменту. - Если он сидит в клетке, то он не в порядке! - чуть повысила голос Джонсон, что было довольно недальновидно, учитывая переменчивое настроение Гидры. Тут же Дэйзи подумалось о том, что и она сама в клетке, только большего размера. В каком же дерьмовом они с Фитцем всё-таки положении. Мадам наклонила голову набок, и Дэйзи могла поклясться, что уже была готова увернуться от резкой пощечины - глаза Гидры загорелись. Но удара не последовало. - Это лучше, чем умереть, - с прежним спокойствием проговорила Мадам. На плечи обрушилось молчание. Никогда ещё тишина не была такой весомой. Дэйзи буквально готова была рухнуть на колени под её тяжестью. Хотелось заговорить, спросить: "Почему всё так? Почему ты не используешь сыворотку на мне? Зачем вся эта игра?", но здравый смысл брал верх. У неё появился план, и для его исполнения она должна быть собой. Не стоит лишний раз провоцировать Мадам. И, раз уж она здесь, можно начать претворять план в жизнь со второго шага. Дэйзи выдохнула, шагая к Гидре: - Прости, - оказавшись к ней вплотную, шепнула. - Это и правда лучше, чем умереть. Брови Мадам взлетели вверх. "Не так быстро, - шептал IT-шнице внутренний голос. - Ты не сдаешься так быстро". - Но я хочу знать, где он, - тут же осеклась Джонсон. - Хочу быть уверена, что с ним всё хорошо. Он мой друг. Ты ведь понимаешь? - Понимаю, - Гидра медленно закрыла глаза, а потом снова открыла. Её рука поднялась в прежнем жесте и коснулась щеки Джонсон. - Но я всё ещё диктую правила. Горячие мягкие губы Мадам обрушились на Дэйзи в напористом поцелуе. Дыхание сбилось. Острые ногти ощутимо впечатались в затылок. Джонсон подавила в себе желание оттолкнуть Гидру, но и желание потеряться в ней тоже не пустила. Язык Мадам коснулся губ Дэйзи, а затем добрался до языка. Вторая рука обняла IT-шницу за талию, сжимая непривычно сильно. Это не был поцелуй, это была демонстрация власти. Будто Дэйзи ещё сомневалась в могуществе Мадам. Будто кто-то ещё мог в нём сомневаться. Зубы Гидры сомкнулись, прикусывая нижнюю губу Джонсон и оттягивая её. Мадам любит делать так, всегда любила. Она знает, что внутри Дэйзи уже будто разлили кипящее масло. Она знает, как такие поцелуи действуют на IT-шницу, и переносит руку с затылка девушки вниз. Шаркнув ногтями по ткани майки на животе девушки, она проникает рукой между её ногами. Мысли в голове Дэйзи заволокло таким густым туманом, что невозможно разглядеть ничего, кроме крохотного, едва различимого силуэта здравого смысла, стоящего очень далеко. Джонсон цепляется за него всеми силами. Держится за него, когда холод простыни и смятого одеяла касается кожи спины. Не выпускает из вида, когда по животу влажной горячей дорожкой мчится язык Мадам. Не забывает о нем, когда губы Гидры обжигают внутреннюю сторону бедра. Даже когда живот скручивает приятной истомой, а из груди вырывается крик, она помнит. Когда острые ногти Мадам впиваются в кожу спины. Когда кожа обнажённого тела Гидры обжигает её собственную. Не забывает ни на миг. И прежде, чем сон накрывает Дэйзи, лежащую в объятиях Мадам, она думает о том, что сделает, чтобы остановить происходящее безумие. Она знает, что сделает. Она готова покончить с этим.