Симмонс читает Дэйзи вслух книгу по ботанике, время от времени нежно целуя в лоб.
Джемма заваривает чай и готовит бутерброды, пританцовывая и что-то напевая, а Джонсон любуется, сидя за кухонным островком. Столько хороших и добрых моментов хранит их совместное прошлое, что Дэйзи хочется застрелиться от мыслей о том, как много плохих и неприятных моментов в настоящем. Ноги сами подкашиваются. IT-шница вываливается из открытой кабинки и плюхается на колени, а затем сворачивается в комок на полу, покрытом слоем воды, продолжающей хлестать из душа. Слёз девушка не чувствует, но очень явно ощущает зияющую пустоту внутри, холод и тянущее чувство ненависти ко всему происходящему сейчас. Нет, она не чувствует себя отлично. Обнимая колени руками, Дэйзи закрывает глаза. - Ты такая нежная и милая, когда спишь, - голосом, полным восторга и благоговения, шепчет Симмонс, начиная тереться носом о щеку Дэйзи. - А когда бодрствую, я грубая и стервозная, - морщась от сочащегося из открытого окна света, бубнит та.- Где мои... - выворачивая комнату наизнанку в поисках ботинок, бубнит Дэйзи снова и снова. - Где же... - Они в шкафу, - подсказывает Симмонс, выскочив из душа. Промакивая волосы полотенцем с пингвинами, она садится на кровать, порядочно измятую ночью и ещё не приведенную в нормальный вид. - На второй полке снизу. - Боже, Джемма, ты снова убрала их и не сказала мне, куда, - ворча, Джонсон открывает дверцу и берет желанные ботинки в руки. - Я кладу их туда всегда, - закатывает глаза Симмонс. - Но ты до сих пор не запомнила. Это рационально... Дэйзи успевает подскочить к любимой и заставить замолчать, целуя, прежде, чем начинается очередная лекция о правильном хранении вещей. Симмонс не против, и ботинки летят в угол, чтобы потом снова оказаться убранными Джеммой на полку, к чему Джонсон никак не может привыкнуть.
Вода продолжает литься сверху. Ванная уже плавает, но Джонсон плевать. Она размеренно дышит, чувствуя, как холод покалывает кожу. Но слёз нет. Очень хочется заплакать, но, как назло, ни одна слезинка не собирается выкатываться из глаз. - Дэйзи! - слышится из спальни властный голос Мадам. - Дэйзи, почему вода кругом? Что ты там делаешь? Ответить не хватает сил и желания. Джонсон медленно привстаёт и, протянув руку к вентилю, останавливает поток холода, льющийся сверху. После этого снова плюхается на пол, шумно разбрызгав воду. - Дэйзи? - тон стал больше взволнованным, чем грубым и властным, но и он не убедил IT-шницу, что нужно ответить. Ничто не убедило бы сейчас. Язык будто прибили к зубам. - Ты в порядке? Мадам подошла к двери, возмутив большую лужу, размером с ванную, и стукнула два раза: - Дэйзи? "Сколько раз она повторит это слово прежде, чем поймёт, что это бессмысленно?" - подумалось IT-шнице. Ручка двери дёрнулась, но не открылась, ведь Джонсон заперлась. - Дэйзи, я выломаю дверь, если ты не откроешь! - снова властный тон. - Или заставлю Фитца упасть и сломать руки. Снова жгучая ненависть застряла в горле Джонсон противным горьким комом. Шантаж. Низко. Но так действует Мадам. Это её единственное оружие против Джонсон. Почему Гидра не включит в Дэйзи любовь к себе? Почему использует Фитца? Это странно. - Дэйзи! - Мадам снова ударила по двери кулаком. Джонсон поднялась на ноги и прошагала к двери. Вода струйками стекает по обнажённому телу, приятно щекоча кожу. Отворив замок, девушка распахнула дверь. Безжизненный взгляд вонзился в Гидру, и она будто перестала дышать. - Можно я побуду одна? - не менее безжизненный голос раздался в тишине, прерываемой лишь редкими звуками падающих с тела Дэйзи и разбивающихся о воду на полу капель. - Пожалуйста. Хоть чуть - чуть. Позволь не побыть одной. Пожалуйста. IT-шница говорила тихо, медленно моргая. Уже сама не знала, зачем. Будто забыла, как пару часов назад получила два синих пятна на челюсти за вольность и хотела освежить в памяти такой чудесный момент. Мадам будто потеряла дар речи, что бывает с ней особенно редко. "Твой огромный дурдом не особенно пострадает от пары затопленных этажей," - говорил внутри Дэйзи язвительный голос, но вслух произнести это девушка не решилась. И без того уже наговорила достаточно. - Ладно, - как-то рассеянно произнесла Мадам и вылетела из комнаты, едва Джонсон успела заметить. IT-шница вскинула брови, смотря на закрывшуюся несколько мгновений назад дверь, ведущую в коридор. Неожиданно. Джонсон не знала, стоит ли этому радоваться, поэтому просто вернулась в ванную, прикрыв за собой дверь. Она подошла к раковине и подняла глаза на своё отражение в большом, идеально отполированном зеркале. Волосы, мокрые и спутанные, тонкими нитками спадают на плечи. Они значительно отрасли за прошедшее время. Кожа такая бледная, какой никогда не была, почти светится от попадания на неё лучшей солнца или света ламп. На левой стороне челюсти виднелся едва заметный синий след. На руках выступили небольшие синяки от использования сил без перчаток. Без перчаток, которые придумала Симмонс. Вдруг Джонсон задумалась о том, сколько всего привнесла в её жизнь Джемма. Так много любви и счастья. Но тут же в голову лезли и мысли о том, сколько отняла Мадам. И это больше, чем много. А ведь по сути это один и тот же человек. Вся жизнь кажется несусветным бредом, когда начинаешь задумываться об этом. Дэйзи прошлёпала к ванне и аккуратно села в неё. Обняв колени руками, она закрыла глаза. И снова образы закружились в сознании. Снова прошлое взорвалось разноцветным конфетти. Ничего, кроме прошлого, у Джонсон не осталось. И она выбрала его, пока ещё может что-то выбрать. Неизвестно, сколько это продлится.***
- Статистика, - властным, но спокойным голосом приказала Мадам, влетая в распахнувшиеся специально для неё двери кабинета. Спокойствие в голосе не скрыло напряжения. Гейб, стоящий в углу с планшетом в руках, напрягся: - Девяноста четыре процента жителей получили лекарство. Из них... - Не надо подробностей, - перебила Гидра, усаживаясь за стол. - К завтрашнему дню должно быть сто процентов. - Боюсь, это... - Я убью тебя прямо сейчас, если ты произнесешь слово "невозможно", - Мадам ударила ладонью по столу, сжав зубы. - Прошу прощения, Мадам, - Гейб сжался, будто хотел стать таким маленьким, чтобы его нельзя было увидеть. - К завтрашнему дню весь город должен быть моим, - повторила приказ Гидра. - Что с заключённым? - Переведён в камеру внизу. - Показатели? - Стабильны, Мадам. - Хорошо, - тон девушки немного смягчился. Гидра поднялась на ноги и подошла к окну, вглядываясь в жизнь, размеренно текущую по ту сторону стекла. Парк выглядел отсюда прекрасно: цветущие деревья, фонтан, люди со счастливыми улыбками на лицах. - У тебя бывало такое чувство, - необычайно грустно и задумчиво произнесла Мадам, - будто что-то не так? Всё идёт по плану, всё складывается идеально, но внутри какое-то разочарование... - Простите? - Я хотела её, я получила её, но что-то не так, - Гидра снова села на стул. - И это выводит меня из себя. - Почему бы вам не применить сыворотку? - махнул головой Гейб. - Нет, - резко возразила Мадам. - Она нужна мне настоящей.***
Чудовищная головная боль заставила Лео зажмуриться, едва он успел открыть глаза. Костяшки пальцев ужасно болели, и парень отлично помнил, почему. Инженер поднялся, принимая сидячее положение, и медленно открыл глаза вновь: тёмные стены, искусственно состаренные, освещены лишь лампочкой в цоколе, свисающей с потолка на проводе. Одна дверь прямо напротив Лео, с железной задвижкой - бутафория, ведь на стене висит кодовая панель. В правом углу от двери - камера. Поморгав, Фитц поднялся на ноги. - Эй! - был задуман крик, но на выходе получился лишь хрип. Прочистив горло, парень повторил: - Эй! Где я? Пустая комната ответила ожидаемой тишиной, но Леопольд не особенно нуждался в большем. Он знал ответ: в лапах Мадам. Это место слишком сильно напомнило камеры для заключенных в Трискелионе Фреймворка. Лео упер руки в поясницу, запрокидывая голову: - Симмонс? - громко, но не крича, позвал Фитц. Послышался звук открывающейся двери, и инженер устремил на неё взгляд, даже немного удивившись тому, как быстро на его слова отреагировали. Тяжелый металлический скрип, несомненно, тоже созданный искусственно, заполнил тишину. В открывшемся дверном проёме показался высокий и худой парень с подносом в руках. Лакей Мадам. Он сделал два шага в камеру, и дверь за ним закрылась. Пройдя через комнату к маленькому столику, составляющему половину всей присутствующей в помещении мебели, он водрузил принесенный с собой поднос, на котором был разложен не самый богатый на вид обед. Или ужин. Лео понятия не имел, который сейчас час. Не говоря ни слова, лакей направился обратно к выходу, но Фитц вовремя схватил его за локоть: - Где она? Я хочу поговорить с ней. Тут же тело инженера пронзила боль. "Боже, опять!" - воскликнул он про себя. Ноги подогнулись, и парень рухнул на пол. Лакей подошёл к двери, открыл её и вышел. Фитц заметил маленький пульт в руке парня прежде, чем снова провалился в густой мрак бессознательности.***
Дэйзи натянула на себя найденный в одном из шкафов халат и вышла из комнаты в коридор, ровным счётом ничем не отличающийся от всех других коридоров этого шедевра архитектурного искусства, названия которого IT-шница не удосужилась спросить. Девушка дошла до лифта и потянулась к кнопке, но замерла: зелёный нацистский символ был и тут. В миллионный раз за этот день ухмыльнувшись, Джонсон нажала на кнопку. Единственное место в этом новом Трискелионе, которое Дэйзи знала, оказалось пустым - ни людей, ни еды, коей там было в прошлый визит IT-шницы даже больше, чем нужно. А именно за едой девушка и пришла. Живот скрутило голодом уже давно, но только сейчас Джонсон была уверена, что может поесть, не рискуя выплюнуть всё, что попадёт внутрь, обратно. - Эй! - крикнула IT-шница, не обращаясь ни к кому конкретно, но надеясь, что кто-нибудь услышит. - Я хочу есть! - Чего бы тебе хотелось? - раздался за спиной Джонсон спокойный и медленный голос Мадам, и Дэйзи вздрогнула, разворачиваясь. - Ты напугала меня, - выдохнув, IT-шница обняла себя руками и поёжилась. Этот жест даже ей самой в следующий же миг показался странным, и она быстро сцепила ладони за спиной. - Прости, я не планировала этого, - Мадам наклонила голову вправо. Её голос казался слишком нежным. - Так что бы ты сейчас хотела съесть? Дэйзи рассеянно пожала плечами. Уже через пять минут стол снова завалили всякой всячиной. Дэйзи уселась на своё прежнее место быстрее, чем Мадам успела отодвинуть для неё стул, и принялась жадно сгружать к себе в тарелку всего понемногу. Только сейчас IT-шница осознала, как на самом деле голодна. Мадам уселась за стол, но не на свой трон, а на простой стул, стоящий прямо возле стула, на котором восседала Дэйзи. Джонсон на мгновение перестала жевать, заметив это, но вскоре поняла, что есть хочет больше, чем думать над мотивами поступков Гидры, которых, кажется, и сама Гидра не понимает. - Вкусно? - после нескольких минут чавканья IT-шницы и парочки опустошённых ею тарелок спросила Мадам. - Да, - отпивая из стакана сок, Дэйзи кивнула. Она приложила к губам салфетку, едва ли не передразнивая жест Гидры, и встала. Джонсон съела даже больше, чем было нужно, и почувствовала, как тело тянет её вниз. Хотя, может, это просто усталость. Эмоциональное давление порой выматывает сильнее физического труда. Не сказав Мадам ни слова, Дэйзи выскочила из комнаты и направилась к лифту. Не оборачиваясь и не тормозя, IT-шница вернулась в спальню. Желание зарыться с головой в подушки и одеяла стало слишком сильным, чтобы Джонсон могла ему противостоять, поэтому она поддалась. Огромная, без преувеличений, кровать распахнула радушные объятия и тут же окунула Дэйзи в сон. Сон о Фитце. Джонсон почему-то ни разу не спросила у Мадам, что с ним, где он. А сейчас она видела его на полу капсулы. Будто вернулась во времени на один день назад. Лео лежал на полу без движения, а IT-шница стояла над ним. Откуда-то слышался смех Мадам. Кровь текла не только из разбитых кулаков парня, но и из огромной дыры в голове. Алая жидкость покрывала белый пол ковром, медленно подходя к носкам ботинок Дэйзи. Джонсон смотрела то на Фитца, то на лужу, то на пистолет в своих руках, а сзади продолжал доноситься стальной смех Мадам, будто музыкальное сопровождение фильма. В данном случае - фильма ужасов.***
Чудовищная головная боль заставила Лео зажмуриться, едва он успел открыть глаза. Снова. Ужасное дежавю настигло инженера. Мог бы и не просыпаться в прошлый раз, поскольку его всё равно вырубили опять. Может, и сейчас не стоит? Снова открыв глаза, инженер вздрогнул: в дверях стояла Мадам. Она выглядела несколько измученной, и Лео едва не улыбнулся от мыслей о том, что не только она может мучить людей, но и они её. Длинный чёрный шёлковый халат спадал с её плеч лёгкими волнами, а волосы, слегка растрёпанные, отливали золотом в свете жёлтой лампы. Фитцу подумалось о том, что он не видел её такой...домашней уже очень и очень давно. Но даже в халате теперь Симмонс не была той Симмонс, которую Лео знал. Она не выглядела мило и невинно. Она была Мадам. - Можно было и часы повесть, раз уж так заморочились с дизайном, - пробубнил Лео, поднимаясь на ноги. Парень подошёл к столику и взял с подноса бутылку с водой. - Сейчас глубокая ночь, - осведомила Фитца Джемма. - И ты здесь в этом...халате, - Лео недоумённо нахмурился, указав бутылкой в руках на одежду Симмонс и прочистив горло. - Потому что...что? С Дэйзи стало скучно? Он и сам не понял, как съязвил. В последнее время это стало происходить непроизвольно. Хотя, ситуация действительно наталкивала на это. Особенно в свете последних событий. - А ты, я вижу, не особенно против, - улыбнулась во всё лицо Мадам, пересекая камеру и садясь на кровать. Она вытянула ноги, обнажая их, будто не специально, но её взгляд говорил, что она играет. - Так давай, развесели меня. - Брось, Джемма, - закатил глаза Фитц, отвинчивая крышку бутылки. - Говори, зачем пришла. Он сделал вид, что ему плевать, но живот уже скрутило. Фитц помнил, как Симмонс бывала груба и смела в постели, как ему это нравилось, и сейчас её властный голос из прошлого мешался с настоящим. Лео отгонял навязчивые образы, всплывающие в сознании, но куда уж там. Мадам слишком прекрасна. Слишком соблазнительна. Слишком похожа на ту, кого Фитц любит. Она - та, кого Фитц любит. Во всех смыслах. После всего, что она сделала. Он думал, что начал её ненавидеть, но ошибался. Он не умеет её ненавидеть. И за это всё больше и больше ненавидит себя. - Мадам, - поправила Симмонс, посерьёзнев. - Зови меня Мадам. - Уж лучше сразу убей меня, - Лео сделал пару глотков из бутылки. - Думаешь, я не смогу? - Джемма вскинула брови. В её голосе звучал вызов. - Ты будешь называть меня так, как я захочу, стоит мне нажать кнопку. Ты ведь помнишь, каково это? - Валяй, - закручивая крышку обратно, махнул головой Лео. - Включай свою новую игрушку. Парень бухнул тарой по столу, пересек комнату и встал прямо перед Мадам, возвышаясь над ней. Она поднялась на ноги и оказалась лицом к лицу с ним. Лео знал, что она сделает это, ведь теперь слишком самолюбива, чтобы потерпеть взгляд сверху вниз. Голос Фитца опустился почти до шёпота: - Думаешь, мне не плевать? После всего, что ты сделала? Те мелкие кусочки, на которые ты разбила мою жизнь мне уже не собрать воедино. Никому не собрать. Никому, кроме тебя, но ты не станешь. Проще сломать всё до конца, так давай. Сломай, у тебя прежде отлично получалось. - Думаешь, что сможешь вызвать у меня ответные чувства? - сощурилась Джемма. Лео ощутил на лице её дыхание. - Так забудь об этом. У меня больше нет чувств. - Прячь их тщательнее, когда собираешься врать об их отсутствии. Фитц схватил Симмонс за руку, и она вздрогнула, сразу после - попыталась выдернуть ладонь, но Лео не позволил, сжимая белую ручку сильнее. - Ей ты можешь врать, что тебе плевать на всех, на меня, но тебе не плевать, - голос Леопольда стал больше похож на шипение. Он стиснул зубы так сильно, что, казалось, они сейчас раскрошатся. - Мне не лги, ты не умеешь. Сжав зубы подобно Лео, Мадам замахнулась свободной рукой и отвесила инженеру пощёчину. Он зажмурился и чуть шатнулся, но не отпустил её руки. - Легче? - снова открывая глаза, повёл бровью парень. Вдруг в его голосе заиграло поразительное в данных обстоятельствах спокойствие. - Может, лучше так? Фитц взял руку, только что больно ударившую его, в ладонь и приложил к своей щеке. Так, как Симмонс делала раньше, когда в очередной раз пыталась поддержать и мотивировать отчаявшегося Лео. Джемма сглотнула, не переставая смотреть прямо в глаза Фитца. В её взгляде сначала было удивление, потом - испуг. Но она не попыталась отнять руки, и инженер чуть улыбнулся, крепче сжимая вторую ладонь девушки. На мгновение он мог поверить, что всё снова так, как было раньше. Будто ничего ужасного не случилось, и они вместе. Мог поверить, что они счастливы. Лео опустил свою руку, накрывавшую ладонь Симмонс на его щеке. Джемма смотрела на него неотрывно, а её глаза медленно начинали сиять слезами. Приоткрыв губы, она вздохнула. Испуг с её лица не пропал, но к нему добавилось что-то ещё. Фитц мог почувствовать, как дрожит её ладонь на его щеке, и боялся сказать хоть слово. Боялся, что может спугнуть слабость Симмонс, будто она была птицей или бабочкой, и снова встретить истинную Мадам. Поэтому молчал и смотрел на неё с тем же трепетом, что и раньше. И, кажется, она смотрела на него с той же любовью, что тогда. Слезинка скатилась по щеке Джеммы, и Лео стер её свободной рукой. Он заправил волосы ей за ухо, но не смел приблизиться. Хотел обнять свою Симмонс, коснуться её губ, но знал, что может всё разрушить любым неосторожным жестом. "Шаги не должны быть большими, - говорила всегда Джемма. - Главное, чтобы они вели тебя в верном направлении". И Фитц шёл. Медленно. Не отпуская её руки. Он надеялся, что на этот раз сломает стену, что Джемма построила, ведь она уже дала трещину в прошлую их встречу. - Я очень хотела бы, - шепнула вдруг Джемма, прочертив ладонью линию от уха Лео до подбородка и коснувшись большим пальцем его нижней губы. - Но ты не можешь меня вернуть.***
Звук разлетающегося на куски стекла заставил Джонсон открыть глаза. Она не спешила вскакивать, а просто чуть повернула голову туда, откуда донёсся звон, и принялась вглядываться в полумрак. Темный силуэт, который нельзя спутать ни с каким другим, наклонился, скрываясь наполовину за краем кровати. Мадам разбила что-то? Не такие уж её движения вымеренные и идеальные, выходит. Дэйзи продолжала лежать, не шевелясь и не говоря ни слова, пока не услышала тихий всхлип из-за кровати. Она плачет? Желание окликнуть Мадам притупил возникший вместе с ним вопрос: как к ней обратиться? Мадам? Мадам Гидра? Просто "Джемма" больше не подходит. Симмонс? Это тоже слишком личное. Единственное, что пришло в голову Дэйзи - откашляться, притворившись, что не лежала тут пять минут и не глазела на тёмный силуэт в темноте непонятно зачем, а только проснулась. Это она и сделала. Мадам подняла голову, и Джонсон готова была поспорить, что напугала её. - Дэйзи? - шепотом позвала Гидра, выпрямляясь. - Ты в порядке? - будто даже на самом деле взволнованно спросила IT-шница. - Да. Брезжащий из окна едва уловимый свет лёг на лицо Мадам, и Джонсон смогла заметить, как её взгляд метнулся на руку, что-то сжимающую, и обратно. Вероятно, в ладони Гидра зажала собранные с пола осколки. - Ты что-то разбила? - Дэйзи поднялась на локтях и села. - Да, стакан, - Мадам кивнула в сторону прикроватной тумбы. - Случайно смахнула в темноте. Спрашивать, почему было не включить свет, Джонсон не стала. Она поджала губы и, проклиная саму себя за то, что снова поддается этому, встала. Ткнув по кнопке на прикроватном светильнике, она ни то устало, ни то грустно посмотрела на Мадам, но та быстро отвернулась. - Где аптечка? - недоумённо нахмурилась IT-шница. - Я сама могу... - начала было отмахиваться Гидра, продолжая прятать лицо. - Ты плакала? - Это...аллергия, - Мадам наконец посмотрела на Джонсон. Глаза её порядочно покраснели, да и кончик носа тоже. Дэйзи сочла это оправдание неправдоподобным, но не решилась спросить большего. Скорее всего, просто не особенно горела желанием снова получить пару синяков за вольность. То, что в прошлый раз этого не произошло, не значило, что не случится сейчас. В конце концов, настроения Мадам никогда нельзя понять. - В шкафчике в ванной, - едва шевеля губами, произнесла Гидра. - Аптечка. Дэйзи вскинула брови в удивлении, но быстро стёрла с лица эту эмоцию. Она прошлёпала по полу босыми ногами до ванной и вернулась с черной коробкой. Мадам уже сидела на краю кровати, а осколки из её руки лежали на тумбе. Джонсон села напротив девушки на колени и положила принесенную коробку на пол. Прикосновение такой знакомой кожи рук пробудило порцию спорных воспоминаний, которые Дэйзи не могла отнести к хорошим, но и к плохим не могла. Они были средними. И эта ночная ситуация тоже, наверное, станет таким воспоминанием. Что-то простое, вроде перевязки раны или разговора о погоде. Оно не забывается, почему-то, но и не имеет особого значения. - Ты будешь мороженое с ванилью или с шоколадом? - донёсся из трубки родной голос Симмонс. - Я не знаю, какое выбрать. - Бери оба, - улыбаясь, Дэйзи плюхнулась на кровать, закрывая глаза и прижимая мобильный ближе к уху. - Не пропадёт.- Джемма, ты ведь биолог? - зажимая кончик карандаша между зубов, задумчиво протянула Дэйзи. Перед ней - кроссворд. - Биохимик, - поправила Симмонс. - Совокупность всех генов одного организма? - Генотип, Дэйзи, - будто бы разочарованно ответила Джемма. - И это генетика, а не просто биология.
Или имеет. По сути, если задуматься, то всё имеет значение, любая мелочь. Однако такие простые моменты меркнут и становятся малозначительными, когда идут в сравнение с пытками или сексом с тем, без кого не можешь дышать. Дэйзи принялась обрабатывать рану, и буквально услышала скрип зубов Мадам, вызванный тем, что IT-шница всё делает неправильно. Всё-таки порой она такая Симмонс. - Не говори ничего, - предупредила Джонсон. - Знаю, что хочешь. - Нет, - усмехнулась Мадам, снова слишком натурально, - не хочу. Дэйзи старалась не касаться кожи Гидры, но не могла. Старалась не думать об их общем прошлом, но не могла. Снова не могла с этим справиться. Мадам для неё - всё ещё Мадам, но она пробуждает слишком много памяти о Симмонс. Это пытка. - Как ты умудрилась? - буркнула Дэйзи, заканчивая процедуру. - Ну, я вообще-то живая, если ты не забыла, - пожала плечами Гидра. Уложив всё, что было извлечено из коробки, обратно, Джонсон поднялась на ноги: - Порой начинаю забывать. Краснота чуть спала с глаз Мадам, но всё ещё виднелась. Время от времени Гидра тихо шмыгала носом, что никак не было на неё похоже. Слабости. У Мадам, казалось, их нет. Что заставило её плакать? Дэйзи пыталась не переживать, но почему-то волновалась. Но спросить всё ещё не поворачивался язык. Она отнесла аптечку обратно в ванную, а когда вернулась, Мадам сидела в той же позе, что и прежде, будто даже не шевелилась. - Ложись спать, - бросила Джонсон, подходя к кровати и ныряя под одеяло, но Гидра не сдвинулась с места. - Мадам? По спине IT-шницы побежал мороз от того, что она-таки произнесла это. Почему-то. - Да, - быстро вскочила на ноги Гидра. - Зови меня Мадам. Постояв без движения несколько мгновений, она вылетела из комнаты. Дэйзи в недоумении вскинула брови и вздохнула, полагая, что больше заснуть не сможет.