Анна и Штольман. Дело №5. Фамильные узы

- Должен признаться, София Николаевна, я в некотором недоумении, - голос Штольмана был холодным и «следовательским». - Что именно вас удивляет? – в голосе Елагиной чувствовался характер сильной волевой женщины. - Присутствие адвоката, - ответил полицейский. – Вы – не подозреваемая и даже не свидетель. Я просто заехал поговорить с вами. Обнаружить здесь господина Миронова стало для меня весьма неожиданным сюрпризом. - Вы возражаете против моего присутствия, Яков Платонович? – прямо спросил адвокат. - Ничуть, Виктор Иванович. Я просто не понимаю причин вашего появления здесь. - Виктор Иванович – старый друг… - голос Елагиной неожиданно сорвался. «Даже у сильных женщин есть свои слабые места», - подумал Штольман, наблюдая за разворачивающейся сценкой. Миронов успокаивающе накрыл руку женщины своей ладонью и перехватил инициативу в разговоре. - Сергей Елагин был моим старым другом и клиентом, - сказал адвокат. – После его смерти я, чем могу, помогаю его семье. Для Сони… Софии Николаевны стало тяжелым ударом известие об обнаружении трупа в лесу. Когда она об этом узнала, она позвонила мне с просьбой приехать и поддержать ее. Однако вскоре после моего приезда тут появились и вы. Просто случайное совпадение. - Почему это стало тяжелым ударом? – уточнил Штольман. - В лесу погиб неизвестный Софии Николаевне человек. Я не вижу повода для столь острой реакции. Миронов бросил на полицейского тяжелый взгляд. - Думаю, вы прекрасно осведомлены, Яков Платонович, что именно в этом месте пять лет назад покончил собой муж Софии Николаевны. Кроме того, тогда же неподалеку от того места случилась еще одна смерть. Три смерти фактически в одном месте неподалеку от вашего дома тяжелое испытание для любого. - А что за третья смерть? – полюбопытствовал Штольман. - За пару недель до того, как Сергей покончил с собой, в лесу охотником была случайно застрелена девочка двенадцати лет. - Сергей Елагин был подозреваемым? - Да, - коротко ответил Миронов. – В своей предсмертной записке он взял на себя вину за произошедшее - Насколько я понял, Елагин застрелился. Он это сделал из ружья? - Нет, из пистолета. - Из пистолета? – удивился Штольман. - Да, из пистолета, - подтвердил Миронов. – Пистолет находился в его собственности абсолютно законно. Но я не понимаю, какое отношение эти вопросы имеют к сегодняшнему убийству. Проигнорировав вопрос Миронова, Штольман вновь обратился к хозяйке дома: - София Николаевна, пистолет по-прежнему находится в собственности вашей семьи? - Полиция мне его вернула тогда, - медленно ответила женщина, - но я его в Волгу выбросила. Видеть его не могла. «Очень удобно», - подумал Штольман, но вслух задал другой вопрос: - А откуда вы узнали о произошедшем сегодня? - Кто-то из прислуги услышал сплетню в городе и рассказал, - обессиленно махнула рукой женщина. - А где ваш сын? Я так понимаю, ваш младший сын Алексей живет с вами. Его нет дома? - Леша вчера уехал к Гусятникову. Это его друг из Заволжского. Еще не вернулся. - Яков Платонович, у вас еще есть вопросы или вы, может быть, прекратите, наконец, донимать расспросами женщину? – весьма резко спросил Миронов. - У меня остался только один вопрос, Виктор Иванович, - искренне улыбнувшись и смягчив тон, ответил Штольман. – Где?.. Тут он осекся, и улыбка исчезла с его лица. «Дурак, ты на самом деле был уверен, что она тоже тут?», - злясь на самого себя, подумал Штольман. Ну, конечно, он был уверен, что барышня Миронова тоже находится где-то поблизости. А как иначе? Убийство, в котором фигурирует как адвокат ее отец. Барышня Миронова просто не могла упустить такой шанс поучаствовать. Яков осознал, что весь разговор с Елагиной и Мироновым подсознательно ждал, что дверь откроется и в комнату ворвется Анна Викторовна с очередным рассказом о явившемся ей духе. Но время шло, а девушка так и не появилась. Штольман вдруг почувствовал острое разочарование от того, что, оказывается, ее на самом деле тут нет. Они не виделись уже почти две недели. Именно столько прошло с того дня, как барышня Миронова зашла к нему на службу поблагодарить за помощь в спасении отца. Вернее, это она его не видела. А он ее видел. Однажды. Как раз на предыдущих выходных. Он тогда не поздним – по случаю воскресенья – вечером возвращался с работы домой, а скорее просто прогуливался по городу, и оказался возле городского катка, залитого на одной из площадей. Там он ее и увидел. Девушка была не в привычной для большинства спортивной одежде, а в необычном женственном костюме. Это было загадочное нечто небесно-голубое идеально сидящее по фигуре и с короткой пышной юбкой, развивающейся при катании. Вязаные митенки и меховые наушники – тоже голубые – завершали образ. Штольман был уверен, что пошив этого наряда был инициативой Марии Тимофеевны, и не мог не отдать должного матери девушки. Барышня Миронова казалась прекрасной пришелицей из какого-то другого, сказочного мира. Судя по неотрывным взглядам мужчин, приведшим на каток своих чад и наблюдавшим за происходящим со стороны, у них было аналогичное впечатление. А барышня Миронова не замечала ни мужских взглядов, ни Штольмана. Она вся была сосредоточена на маленькой девочке, которая, похоже, впервые в жизни встала на коньки. Девушка терпеливо помогала малышке освоиться на льду, и когда та сделала свои первые самостоятельные скольжения, засияла, осветив собой все вокруг. Через мгновение полицейский обнаружил, что так быстро идет прочь от катка, как будто за ним кто-то гонится. Это было неделю назад. А сегодня Штольман стал жертвой самонаведенной иллюзии, что барышня Миронова появится в месте, где на самом деле ей не было никакого резона находиться. - Яков Платонович, так что вы хотели спросить? Что «где»? – спросил Виктор Иванович. - Нет, ничего, - резко ответил Штольман, будучи крайне зол на себя. – На этом у меня пока все. Если у нас возникнут еще вопросы, я с вами свяжусь. Всего хорошего. И стремительно вышел из комнаты.