Анна и Штольман. Дело №5. Фамильные узы

- Яков Платонович, неужели вы снова домой не уходили и в кабинете ночевали? – пораженно воскликнул Коробейников, придя на работу, когда на часах еще не было восьми утра, и обнаружив начальника, с головой погруженного в работу. Накануне он ушел со службы около полуночи, а Штольман еще продолжал работу. Теперь же создавалось впечатление, что тот так и просидел на своем стуле всю ночь. - Уходил, Антон Андреевич, уходил, - усмехнулся Штольман. – Я пришел буквально за пятнадцать минут до вас. Но это не отменяет того, что дела у нас с вами обстоят не самым лучшим образом. - Да уж, - согласился Коробейников, параллельно заваривая для них первые кружки чая за день. – Сначала вообще никаких концов не было. А теперь сразу двое признались в убийстве. Не знаете, как они там? - Нормально, - пожал плечами начальник. – Ночевали в соседних камерах. - Надо одного отпускать. Только вот кого? – вздохнул молодой полицейский. – У обоих очень гладкие версии произошедшего и не понятно, кто правду говорит, а кто врет и самооговором занимается. - Возможно, что оба врут, - холодно заметил Штольман. – Оба рассказа действительно складные, но у обоих есть и слабые места. - Да, это объяснение Елагина, что он пошел вечером в лес, потому что получил некое письмо неизвестно от кого, кто вызывал его на встречу, иначе обещая неприятности для семьи, выглядит странно. И письмо он при этом уничтожил. - Да, случайная встреча, на которой настаивает Ермолаев, выглядит убедительнее, - согласился Штольман. – Тот действительно егерь и в том месте регулярно бывает. А вся эта история с письмом у Елагина весьма неубедительна. С другой стороны, у Ермолаева другое слабое место… - Пистолет? – предположил Коробейников. - Совершенно верно, - подтвердил Штольман. – Пистолет намертво привязывает убийство к семейству Елагиных. При этом история Елагиной о том, что она выбросила пистолет в реку несколько лет назад, не выдерживает никакой критики. Более того, именно этот момент в рассказе Алексея Елагина выглядит куда более достоверно – пистолет все это время хранился у них в оружейном сейфе, откуда он его и взял на всякий случай, когда отправился на встречу в лес. А Ермолаев со своей стороны подтвердил бредовую историю Софии Елагиной. - Да, - протянул Коробейников. – Непонятно, зачем ему это надо. - Вот и получается, что в обоих рассказах при общей логичности есть спорные и недостоверные моменты, которые заставляют подозревать самооговор. Но тогда надо выяснять причины, ради чего или ради кого каждый из них мог бы пойти на то, чтобы взять на себя чужую вину. - Так что пока никого отпускать не будем, - констатировал молодой полицейский. - Пусть сидят, - сварливо ответил Штольман. – В любом случае они либо виновны в убийстве, либо целенаправленно вводят следствие в заблуждение. Сорок восемь часов, на которые я их задержал, пока не истекли, так что пусть посидят, подумают. - Яков Платонович, а вам не кажется странным возвращение Владимира Елагина? – спросил Коробейников. – Пять лет не бывал в Затонске, а тут вдруг, раз, и приехал, когда такие дела закрутились. Да и скользкий он какой-то. - Да, странный тип, - согласился с замом Штольман. Они оба общались со старшим братом накануне вечером, когда приехали к Елагиным сообщить о признании Алексея и его задержании. - Антон Андреевич, забыл вчера спросить, вы выяснили у прислуги Елагиных, почему Владимир пять лет назад уехал из дома и после этого не появлялся несколько лет? - Яков Платонович, дело там темное, - признался Коробейников. – Никто точно не знает причины. Но с Владимиром еще с подросткового возраста проблемы начались. Родители не успевали его из неприятностей вытаскивать. И что-то там у них произошло – что именно никто не знает, но после самоубийства Елагина-старшего мать сразу выделила Владимиру его долю наследства, тот немедленно уехал и связей с семьей несколько лет фактически не поддерживал. И его возвращение стало крайней неожиданностью для всех, включая Софию Николаевну. - Да, с этим тоже надо будет разобраться, - задумчиво протянул Штольман. – Слишком уж все крутится вокруг Елагиных. Видимо, где-то здесь причина всего происходящего. - Яков Платонович, так чем мне лучше заняться сейчас? - спросил подчиненный, допивая чай. - Кругом общения Алексея Елагина, - мгновенно ответил Штольман. Было очевидно, что над этой темой он серьезно думал заранее. - Из-за его отказа рассказать, где он провел сутки, когда мы его разыскивали? – догадался Коробейников. - Да. Это странно, что он упорно скрывает свое местонахождение в эти сутки. Его другу, у которого он якобы был, ничего не грозит с точки зрения закона. Почему тогда не назвать его имя? Так что надо опросить его друзей, знакомых, приятелей, девушек, как действующих, так и бывших, и выяснить все возможные места, где он мог зависать эти сутки. И с кем. - Ну, может быть у него связь с замужней женщиной? – предположил Коробейников. – Муж уехал в командировку, и Алексей провел сутки у нее дома. А говорить не хочет, чтобы этот роман не стал достоянием гласности. - Может быть и так, но я хочу это знать наверняка, - резко сказал Штольнам. - Если не секрет, а вы чем планируете заняться? – поинтересовался зам. - Не секрет. Хочу вновь пообщаться с Елагиной. Вчера она была в слишком нервном состоянии из-за задержания сына. Надеюсь, сегодня она будет уже поспокойнее, и с ней можно будет поговорить нормально. - О Владимире? – догадался Коробейников. - И не только, - Штольман выразительно прищурился. Было очевидно, что у него в голове пульсирует какая-то мысль.